Тепло холодных стен (Дом у озера)

      Настроение — ужасное. Неприятности рушились на мою голову, словно метеоритный дождь. Сначала ссора с Лизандром, потом с родителями, да ещё и с новостями в придачу! Меня собирались судить! За убийство! Когда я уже сидела в машине вместе с родителями, чтобы уехать из санатория, каждую частичку моего тела пробрало злостью, чувством того, что справедливости в этом мире нет и никогда не было! Но вероятность оказаться в тюрьме меня нисколько не пугала, потому что, вряд ли итальянские судьи знают о моих способностях. Этот суд будет оглашён публично, вот что действительно страшно. Возможность быть обнаруженной и преследуемой другими людьми…        Ехали мы в тишине, мысли каждого сейчас являлись не самыми радужными. Судя по маршруту, который взял папа, мы ехали не в деревню, а в город. Мой родной город. Обстоятельства не позволяли радоваться этому, и, проезжая мимо знакомых мест, у меня не возникало никаких ностальгических или трогательных чувств. — Кстати, Линн, ох, совсем вылетело из головы, — раздался мамин голос, — Твоя тётя, Агата, сейчас в нашем доме. Она всё знает.       А, чудаковатая тётя. После всего, что приключилось со мной в особняке, даже не знаю, удивляться ли её поведению. Дело в том, что она ведёт очень странный образ жизни, одевается в очень странную одежду, красит волосы в розовый цвет и утверждает, что она ясновидящая. Думаю, если ей рассказать о том, что я ведьма, она и без доказательств в это поверит.       Когда мы въехали в город, папа наоборот, начал только набирать скорость, игнорируя впереди стоящий знак об ограничении. А может, здесь уже всем известно, что… Нет, не думай об этом! Не думай. Осмотревшись по сторонам, я заметила, что в городе отсутствовали некоторые здания, которые стояли раньше, а на их месте строили что-то новое. Некоторые дома перетерпели ремонт, а другие наоборот, выглядели хуже.       Наш дом тоже изменился, его стены были окрашены в ярко-бежевый цвет. Папа оставил автомобиль недалеко от входа. Выйдя из машины, мы заметили тётю Агату, бегущую к нам, а точнее, ко мне, с сияющим от радости выражением лица. Эта женщина совсем не изменилась: всё тот же странный стиль, и, кажется, всё та же манера поведения. Она буквально набросилась на меня с объятиями, вот только у меня не было настроения улыбаться и обниматься. — Линн!!! — закричала тётя на всю улицу так, что даже птицы с деревьев с испугу улетели. — Я знала! Я знала, что ты жива!!! Ох! Да ты настоящая красотка! Так изменилась! — Агата, оставь её, — сказала мама, вынимая из машины вещи, — Не думаю, что у неё есть настроение для тёплых приветствий. — Извини! — тут же отпрыгнула от меня Агата. — Просто…ты же понимаешь, мы так долго не виделись! — Ничего, — пробормотала я, — Мне тебя не хватало, тётя.       Она заулыбалась во весь рот, словно ей только что признались в любви, а затем пригласила всех в дом. Внутри всё было обстановлено так же, как и прежде. С кухни доносился приятный аромат выпечки, что значило о том, что к нашему приезду Агата готовилась основательно. — Проходите, проходите скорей к столу! — заботливо обхаживала она нас. — Я, пожалуй, пойду к себе в комнату. — устало проговорила я. — У меня нет аппетита. — Нет! — тут же выпалил папа. — Если тебе не хочется есть, то просто посидишь с нами.       Только слепой не заметил бы, что на строгом лице моего папы возник страх. Что ж, значит, на возможность посетить особняк сегодня ночью можно и не рассчитывать. За столом мои родители без стеснения обсуждали предстоящее итальянское разбирательство. Про то, где и как прошла моя жизнь за прошедшие два года не было сказано и слова. Кажется, тётя ничего об этом не знала, но и расспрашивать о чём-либо из этой темы она не собиралась. — Милая, — обратилась ко мне Агата, — А давай погуляем с тобой по парку? Пообщаемся, как две лучшие подружки? Но не успела я и раскрыть рта, как за меня поспешила выступить мама: — А зачем обязательно куда-то выходить? Поболтайте здесь, у нас. — Ну, — скептически протянула тётя, — Может, тогда в твоей комнате? — Да, пойдём.       Мы с Агатой отправились в мою комнату. Надо же, она осталась такой же, как и в последний день, прожитый мною здесь. Обойдя каждый уголок, я остановилась у рабочего стола и с удивлением обнаружила, что даже доклад по истории остался на прежнем месте. И тогда, в моей голове начали воспроизводиться воспоминания о школе.       О! Альбом с фотографиями!       Такое чувство, будто это не моя жизнь запечатлена в нём. Там, на каждом изображении улыбалась девчонка, обычная девчонка, не знающая никаких забот, тем более, сверхъестественных. А вот фото с моими одноклассниками… Интересно, как они? Помнит ли кто-нибудь обо мне? Смотря на эти фотографии, я мельком увидела себя в зеркале. Совсем другая. Ничего общего с девчонкой из альбома. Абсолютно. — Да, ты очень изменилась. — словно прочувствовав мои эмоции, проговорила тётя. — Повзрослела. Уже нет той несерьёзности в лице, по которому тебя легко можно было узнать. — Возможно.       Присев на кровать рядом с Агатой, я посмотрела на неё, на её странный взгляд, говорящий о том, что она знает больше, чем просто кажется. И это действительно оказалось правдой, потому, как она с любопытством спросила следующее: — У тебя есть необычные способности, ведь так? После того, как об этом у меня когда-то спрашивала Шауна, моя знакомая из санатория, вопрос тёти уже не вызывал во мне какого-то особого потрясения. — Да.       Мой ответ был спокойным и непринуждённым, словно спрашивали что-то обычное, к примеру, о том, остался ли в доме хлеб. А дальше, у нас развернулась беседа, как раз связанная о моей необычной жизни. В отличие от родителей, которые слушали тот же самый рассказ об особняке с неописуемым неверием и шоком, тётя Агата пропускала через себя эту информацию с восхищением. Она походила на маленького ребёнка, которому рассказывали историю про волшебных фей или гномов. — И теперь не знаю, позволят ли родители когда-нибудь увидеться с ними. — на этой грустной ноте закончила я. — Знаешь, а ведь в нашей семье, то есть, по линии твоей матери, частенько рождались люди со способностями. — поменяла тему тётя. — Да, мне это известно, а ещё, мне известно, от кого нам достались такие силы. — тон моего голоса понизился. — Правда? И от кого? — В нашем роду был сильный волшебник, которого звали Николас. Именно в его особняке я жила. Агата выпучила глаза от удивления и приложила свои руки к губам. — Да. Вот такая ирония судьбы…       Мы долго разговаривали на тему магии, но вскоре тёте пришлось покинуть наш дом. Когда она ушла, мне стало одиноко, несмотря на то, что рядом находились родители, которые тщательно следили за каждым моим движением, не позволяя оставаться наедине с собой. Если в течение дня в душе ещё теплилась надежда на посещение особняка, то она окончательно разрушилась вечером, когда семья собиралась ложиться в постель. А дело было в том, что мама с папой решили лечь вместе со мной…в одной кровати…       Замечательно!       К сожалению, последующие ночи проходили также. Родители спали вместе со мной, а из-за их чутких организмов, которые позволяли им пробуждаться от любого шороха, у меня не было возможности отправиться в особняк. Иногда я злилась на отца и мать, но ссор старалась не допускать, чтобы наши отношения не пали на дно.       Интересно, а как сейчас поживают обитатели? Что они делают, о чём думают? О чём думает Лизандр? Продолжает ли он обижаться на меня? Эта связь, возникшая между мной и ними, между мной и стенами их постоянного жилища… Просто невообразимо, каким близким мне стало это место. Настолько, что даже родительский дом стал каким-то чужим.       Прошло три дня. И вот, теперь я упаковываю свои вещи в сумку для поездки в Италию. А ведь раньше путешествие в эту страну входило в список моих самых заветных желаний. Да уж, кто бы мог подумать, что всё обернётся вот так? Меня хотят посадить в тюрьму за убийство человека. Нет, ну, во-первых, человек этот был так себе, а, во-вторых, это вышло случайно, ради защиты! Жалко, что в моём магическом арсенале нет заклинания стирания памяти. Тогда бы можно было просто стереть память всем судьям и детективам, которые занимаются этим делом и всё!       В аэропорту народ практически отсутствовал, что не могло не удивлять и радовать. Возможно, ранее утро являлось тому причиной. Пока папа покупал билеты, мы с мамой смотрели на табло с расписанием рейсов. В глубине души у меня горела надежда на то, что нас не пустят на борт, скажут, что у нас не хватает нужных документов на полёт. К сожалению, надежда разлетелась в пух и прах, когда отец подошёл к нам с билетами в руках. Выяснилось, что наш рейс вылетает через час. Всё это время я сидела рядом с родителями возле расписания, выслушивая мамину успокаивающую речь о том, что ни она, ни папа ни в коем случае не осуждают меня за случайное убийство. Они, конечно же, не знали, что итальянский суд абсолютно не интересовал мою грешную душу.       Отдел эконом-класса на борту самолёта нам пришлось делить вместе с шумной кампанией молодых людей и многодетной семьей, дети которой то и дело плакали и дрались между собой. Прекрасно! Именно в такие минуты начинаешь жалеть о том, что в твоём инвентаре нет наушников.       Этот полёт длился очень долго, вежливость стюардов оставляла желать лучшего, а пассажиры то и дело ругались между собой, выясняя, кто кому мешал и докучал. Я испытала невероятное облегчение, когда мы, наконец, приземлились к итальянскому аэропорту и вышли из самолёта.       Город Верона. Италия. Судя по тяжёлому взгляду мамы, именно здесь она и жила со своим новым мужем, ныне покойным. И именно здесь надо мной будут вершить правосудие. Что ж, а здесь довольно красиво. Жаль только, что отвратное настроение не даёт возможности получить удовольствие от красоты здешних мест.       Взяв такси, мы отправились в ближайшую гостиницу. А там, пока мама бронировала для нас комнату, я смотрела на людей, тревожно думая о том, что скоро они узнают обо мне. Но самым страшным опасением являлось то, что они могли узнать об особняке и его жителях. Если это произойдет, то лицо Алекси, Армина, Натаниэля, Лизандра точно будут блистать на экранах телевизоров…       Ну и кошмары!       Зайдя в номер, мы оставили вещи на полу, а сами стали ждать страшного звонка от местных органов уголовных дел. Когда мамин телефон завибрировал, все вздрогнули. Да, действительно, звонили итальянские детективы, что можно было понять по тому, что моя мать говорила на их языке. Её лицо было крайне серьёзным и, отчасти, напуганным. Когда она закончила разговор, я с папой принялась буравить её взглядом, выпрашивая подробностей, на что та тихо ответила: — Они ждут нас. — Прямо сейчас? — нахмурившись, спросил отец. — Вот бестактность! — Если Линн откажется приходить, то они вломятся сюда. — Тогда идём. — вырвалось у меня без тени волнения. — Не хватало того, чтобы они заявились в гостиницу.       Что ж, значит вот он, момент истины. А я то думала, что он наступит позже. Место, в которое нам нужно попасть, находилось далеко, и поэтому пришлось снова воспользоваться услугами такси. А тем временем, физиономии родителей становились всё более бледными и беспокойными, будто их ведут на виселицу. Кажется, что даже водитель автомобиля заметил волнение в наших глазах, но он, как воспитанный гражданин, не стал лезть в чужие дела.      А вот и оно. Постройка итальянской детективной конторы. Многоэтажное старое здание по виду совсем не походило на место царства закона и справедливости. Скорее даже наоборот. Что ж, надеюсь, адрес маме сказали правильный. Сделав глубокий вдох, я поплелась за родителями прямиков внутрь постройки.       Да уж, гиблое местечко.       Нас тут же встретила местная, грозная на первый взгляд, охрана, которая не горела желанием пропускать кого-либо вперёд. Лишь позже, под руководством какого-то незнакомого типа, мы смогли пройти, поднявшись по лестнице на второй этаж. Обменявшись несколькими фразами с моей мамой, этот тип ушёл, указав напоследок на дверь, находившуюся в конце коридора. — Нам туда. — проговорила моя мать, показав на ту самую дверцу.       Пожав плечами, мы с папой пошли за ней, но, добравшись до порога, всё же, остановились. Ох уж эта нерешительность! Честно признать, даже во мне к тому моменту проснулся страх. Спустя минуту времени, мы вместе толкнули дверь и очутились в маленькой комнатке, посередине которой стоял рабочий стол, а за ним — полный мужчина с густыми чёрными усами. Подняв на нас свои маленькие глаза, он заговорил на итальянском, и всё, что мне удалось понять из его разглагольствования, — это то, что он недоволен. Мама теперь играла роль переводчика: — Ему не нравится то, что ты пришла не одна. Он хочет, чтобы мы с твоим отцом ушли. — Но как мне с ним разговаривать, если я не знаю языка?        Она снова обменялась фразами с итальянским детективом, а после, вкратце перевела их содержание мне: — Он сказал, что сейчас сюда придёт переводчик.        Тот самый переводчик не заставил себя долго ждать, и вскоре он уже стоял позади толстого детектива. Им являлся невысокий молодой парень с короткими волосами и грубыми чертами лица. Детектив многозначительно посмотрел на моих родителей, и они покинули комнатку, напоследок окинув меня ободряющим взглядом.        Далее последовал диалог между мной и мужчиной, посредником которого являлся молодой переводчик: — Не волнуйтесь, мисс Линн. Расслабьтесь.        А кто говорит о волнении? Кажется, этот тип всегда начинает допросы с этого предложения. Он что, думает, что таким образом выглядит эпичнее? — Мы просто зададим вам пару вопросов и отпустим домой. — глаза детектива заблестели как у кошки, собирающейся напасть на беззащитную мышку. — Где вы были вечером 2 мая этого года?        В тот момент передо мной возникло два варианта. Рассказать правду, тем самым признав свою вину или же соврать. Ну и я решила выбрать вторую альтернативу: — Дома. — А вы уверены в этом? — голос мужчины постепенно превращался в рычание зверя. — Видите ли, мы обладаем неопровержимыми доказательствами того, что тем вечером вы находились здесь, в Вероне.        Он ожидал от меня какого-либо ответа, но получил лишь молчание. Тогда, детектив продолжил и поменял вопрос: — Вы знали покойного мистера Марчелло? — Новый муж моей мамы? — Правильно! — отрезал толстяк. — Он, как мне известно, был законопослушным гражданином и являлся активистом в борьбе против мафии и терроризма.        В моей памяти всплыл тот самый вечер, когда тот самый придурок, которого сейчас старательно нахваливал детектив, пытался убить мою маму. Законопослушный гражданин, борец против мафии и терроризма? А может, он ещё занимался благотворительностью, помогая детям-сиротам? Из ушей чуть было кровь не полилась после того, какое лживое описание пришлось мне выслушать. — Послушайте, девочка, — мужчина наклонился ближе, — На теле Марчелло были найдены ваши отпечатки пальцев, алиби у вас нет, вам нечем защищаться! Лучше напишите чистосердечное признание, тогда и наказание ваше помягче будет. — Он хотел убить мою маму… — скрепя от злости зубами проговорила я. — Ха-ха-ха! — засмеялся детектив. — Ну что за бред вы несёте? Ну кто поверит вам, какой-то юной девушке? Марчелло являлся крёстным отцом этого города! — мужчина поднял указательный палец ввысь. — Знаете, сколько предприятий он спонсировал за свой счёт?        Ну, всё понятно. Полиция пыталась прикрыть богатенького человечка. Обычная схема, ничего необычного. Думаю, если бы Натаниэль дал бы этому толстяку один слиток золота из хранилища Николаса, то этого бы хватило для того, чтобы уже сейчас ехать домой.       Когда мужчина закончил очередной раз восхвалять мёртвого гада, он позвал к себе какого-то человека размером с шкаф и сначала поперешёптывался с ним, а затем, — с переводчиком. Во мне пробудились некоторые ужасные подозрения. — Пройдёмте с нами. — с поддельной улыбкой говорил переводчик.        Когда молодой парень вместе с огромным бугаём, напоминавшем телохранителя, вышел из комнаты, я взглянула на детектива, который с довольной физиономией принялся копаться в бумагах. Мои подозрения тут же подтвердились, но делать было нечего — пришлось идти за переводчиком.       Они повели меня вниз, а на первом этаже заставили спуститься ещё ниже. Итак, благодаря им я оказалась на цокольном этаже, где не было ни света, ни души. — Сюда. — молодой парень указал на полуразвалившуюся дверь.       Мы вместе вошли внутрь. Это была просторная, тёмная комната со столом, на котором стояла настольная лампа. За свою жизнь мне довелось посмотреть несколько фильмов про бандитов и полицейских, и все подобные каморки являлись местами для допросов. Переводчик сел на стул, а огромный мужчина-телохранитель встал позади него. — Садитесь. — строил из себя дружелюбного человека парень.       Я выполнила его просьбу, сев напротив него. Кажется, этот тип, помимо роли переводчика играет роль второго копа. — У меня к вам только один единственный вопрос. Вы напишите чистосердечное признание или нет?       Это был очень неожиданный поворот. Он говорил так, будто моя вина уже полностью доказана и никаких других вариантов нет. — Хорошо. — выпалила я. — Напишу. Но напишу с учётом того, что этот Марчелло собирался убить мою мать, и это была защита! — Ох…какая жалость. — демонстративно проскулил тот. — Кэлби совсем не понравится твой ответ.       Переводчик показал на огромного человека, а он, в свою очередь, покосился на меня, злобно нахмурив глаза и сжав кулаки. Шестое чувство подсказывало, что мысли у них на мой счёт не самые добродушные. Но страх во мне напрочь отсутствовал, поэтому у меня не было особой причины отказываться от своих слов. — Ну что? Ты хорошо подумала? — парень наклонился ближе. — Да, — ответила я, не стесняясь смотреть ему в глаза, — Это была защита, а не преднамеренное убийство.        В тот момент переводчик прошептал что-то большому мужчине. А после, этот амбал начал двигаться в мою сторону. Вряд ли парень приказал ему спокойно выпроводить меня, потому что крепыш, приближаясь, злобно усмехался и поглаживал свой кулак. В воздухе запахло жареным, сердце забилось чаще.       Следующие события развивались очень быстро. Бугай схватил своими огромными лапами мою руку, я рефлекторно вцепилась за его локоть, чтобы освободиться. Кровь вскипела в моих жилах от злости, и через считанные секунды рука амбала начала краснеть, словно под жарким июльским солнцем. Он закричал и, убрав от меня свою лапу, принялся махать ею в воздухе.       Переводчик злобно зарычал на своего крепыша на чистом итальянском, но, несмотря на то, что мне не удавалось понять ни слова из их криков, эта сцена не потеряла своей забавы. Затем, парень выпроводил нервного мужчину, и я осталась в каморке одна. Правда, ненадолго, ведь потом переводчик вернулся за мной, и он молча вывел меня из комнаты. Было видно, что он ужасно зол, ему, по всей видимости, хотелось посмотреть, как тот амбал издевается над бедной маленькой девушкой. Что ж, не всем желаниям суждено сбываться, не всем…        Таким образом, мы с ним вновь оказались в кабинете усатого детектива, который был крайне удивлён, увидев перед собой меня, целую, невредимую и даже без единого синяка. Переводчик переговорил с ним на их языке, а потом грозно уставился в мою сторону. Пришлось приложить много усилий, чтобы не усмехнуться в ту минуту. После, выдержав паузу, молодой парень сказал следующее: — Вы можете идти, но даже не надейтесь, что вы вычеркнуты из списка подозреваемых. Если не явитесь по первому же вызову, вас тут же объявят в розыск и упекут за решётку.        Всё это время моё выражение лица было серьёзным, внутри зародилось невероятное чувство облегчения. Появилось время, и это уже хорошо. Перед тем, как покинуть кабинет, меня заставили подписать подписку о не выезде.       На улице я встретила своих родителей, которые чуть было не заплакали от счастья, узнав, что их дочь свободна. Пусть ненадолго, но, всё же, свободна. Мы вернулись в гостиницу, и теперь нам оставалось только одно.       Ждать.       Прошло пять дней. Единственное слово, которое могло описать прошедшие дни, — это слабость. Мой организм по непонятным на то причинам начал слабеть, с каждым днём становилось всё хуже и хуже. Я старалась не показывать маме с папой своё стремительно ухудшающееся состояние здоровья, не хотелось волновать их ещё больше. Но долго держать это в тайне не получилось. Вчера, вернувшись в номер после семейной прогулки, я упала на пол, не выдержав тяжесть своего собственного тела. Даже будучи обычным человеком мне никогда не доводилось чувствовать такую болезненную усталость.       Это происшествие ужаснуло моих родителей, но позже они, всё же, смогли успокоиться, спустив моё падение на обыкновенное недомогание и стресс. Однако, проснувшись сегодня утром, мама подняла панику. Она смотрела на меня с лютым ужасом, словно перед ней сейчас лежал труп. Всё стало понятно лишь тогда, когда я, еле встав с кровати, посмотрелась в зеркало.       Жесть какая!       Сердце так и подпрыгнуло от страха. Стекло отражало девушку с очень бледным, почти серым цветом лица, а её мешки под глазами являлись настолько большими, будто она не спала несколько ночей подряд. — Нужно срочно звонить врачу! — выпалил папа, уже хватаясь за телефон. — Не надо!       Но на мои возражения никто не обратил внимания, и папа набрал номер скорой помощи, напрочь забыв о том, что не владеет итальянским языком. Через мгновение мама забрала у него трубку и совершила звонок самостоятельно. — Врачи будут здесь через десять минут. — позже пояснила она, повесив трубку.        Это плохо. Очень плохо. — Ну зачем ты это сделала? — жалобно выдавила я, улёгшись обратно на кровать. — Ты подвергаешь мои силы риску быть обнаруженными! — Но что же оставалось делать, дочка? Сидеть смирно и смотреть, как ты угасаешь?! — волновалась она. — Как ты себя чувствуешь? Тебе плохо?       Допросы про самочувствие продолжались до самого приезда скорой помощи, это было очень утомительно, да и вдобавок ко всему, у меня совсем не находилось сил для ответа. Вскоре, приехали врачи, но от их присутствия лучше не становилось, даже, скорее, наоборот. Теперь к недомоганию добавилась сильная головная боль. Ощущения от неё являлись такими, будто внутри кто-то или что-то раскалывало череп.       Один из врачей занимался осмотром, он трогал кожу на моём лице, одновременно разговаривая со вторым из них. А второй, тот, кто помоложе, стоял рядом и записывал что-то в записную книжку. Как же хотелось, чтобы они ушли! Их серьёзные физиономии угнетали до ужаса, высасывая остатки энергии. Наконец, когда внимание врачей перестало концентрироваться на мне, они принялись разговаривать с мамой. Судя по спокойному характеру беседы, ничего сверхъестественного работникам скорой помощи найти не удалось. Перед самым уходом они оставили какие-то таблетки и мирно ушли. — Странно, — пробормотала моя мать, разглядывая таблетки, — Они сказали, что ничего страшного с ней не происходит. — А таблетки-то тогда от чего? — спросил папа скептическим голосом. — Сказали, что от стресса. — недоверчиво пробурчала та в ответ. — Представляешь, они сказали, что её состояние вызвано стрессом. — Ну вот! — облегчённо проговорила я, кратко улыбнувшись. — А ведь за последнее время этого стресса у меня было предостаточно! Всё будет хорошо, правда.        Этот день явно не из простых. Таблетки врачей не давали никакой пользы, но ради того, чтобы не огорчать своих родителей, пришлось делать вид, что мне становилось легче. Что же со мной происходит? Почему, какова причина такого плохого состояния? В голове крутились разные вопросы и ещё более разнообразные ответы, в которых абсолютно отсутствовала логика.       А днём позже произошло то, что вполне ожидалось, учитывая те обстоятельства, в которой находилась наша семья. Итальянская детективная контора напомнила о своём существовании.       Отлично!       Именно их компании не хватало для полного счастья. Они требовали, чтобы я сейчас же явилась к ним. Другого выхода не оставалось, и мы с семьёй поплелись в участок в самом неприятном расположении духа. Как же тяжело было ходить… Да и ещё солнце пекло, как в июльском зное!       Добравшись до места, во мне пробудилось некое странное чувство, будто очень скоро должно случится нечто, что может сбить с толку. В кабинете детектива ничего не изменилось. Всё тот же усатый мужчина, сидящий за столом и молодой парень, выступающий в роли переводчика. Их лица как-то заметно приободрились, когда они увидели перед собой меня. — Вы выглядите совсем неважно. — оживлённым голосом отметили они. — Заболели?       Вот теперь всё прояснилось. Эти двое в открытую радовались моему угасающему виду, так как считали, что таким образом им получится легко выудить из меня чистосердечное признание без всяких детальных углублений. — А что, болезнь помешает вам избить меня в случае отказа от чистосердечного? — Поверь, милочка, — злобно зашептал детектив, — Ты в любом случае сделаешь то, что мы прикажем.        К сожалению, я не нашла в себе сил ответить на его грубый вызов. Всё, что получилось сделать, — это презрительно посмотреть на детектива, выразив в своём взгляде всю свою ненависть по отношению к нему.       Мужчина усмехнулся, и эта усмешка стала последней вещью, которая более менее ясно отразилась в сознании. А всё потому, что дальше произошла какая-то небылица, полностью затормозившая работу моего мозга.        В кабинет ворвался человек и он, подойдя в быстром темпе к детективу, наклонился к нему и принялся судорожно повторять следующие слова: — Ты знаешь, что эта девушка не причастна ни к какому убийству. Более того, ты вообще не знаешь ничего о том, что связано с ней, а также о неосторожном убийстве Зейна Марчелло, совершённом 2 мая.       Меня чуть было не хватил удар, когда я поняла, что этим человеком является Дмитрий. Тот самый Дмитрий, который до поры считался владельцем проклятого особняка! Мой рот раскрылся от удивления, а глаза чуть ли не вывалились из орбит. Тем временем, переводчик с ужасом наблюдал за тем, как его начальник смотрел на Дмитрия, словно заворожённый.       В ту минуту позади вновь открылась дверь, и чья-то рука, вдруг, резко вцепилась в запястье, потащив меня за собой, в коридор. — Ты извини, конечно, но чахоточники на смертном одре и то лучше выглядят!       Никогда прежде я не была так счастлива неожиданной встрече с Кастиэлем. Да мне плакать хотелось от радости! Эмоции переполняли душу. Обитатели! Здесь! В Италии! Их необъяснимое появление в один миг разрешили все проблемы. Интересно, а остальные тоже здесь? А он…? Я не выдержала и тут же зажала дракона в своих объятиях. Кажется, ему от этого стало неловко. — Линн!       Очередное потрясение за последние несколько минут. Тётя Агата! — Линн, Кастиэль, хватит обниматься, надо поскорее убираться отсюда!       Что ж, кажется сейчас являлось не самым лучшим временем для требования объяснений, хотя вопросов была куча. Пришлось без лишних слов подчиниться указаниям невесть откуда появившейся тёти и немедленно покинуть здание. Однако, самочувствие не позволяло мне двигаться так быстро, как этого хотели Агата и Кастиэль, поэтому через пару минут я уже находилась на руках у дракона. Когда мы втроём оказались на улице, выяснилось, что наш маршрут на этом не закончен. — Туда! — Агата указала на какую-то затхлую постройку.       Эта постройка являлась стареньким кафетерием, который, судя по виду, еле мог сводить концы с концами. Чтобы туда добраться пришлось перейти через дорогу. В последствие выяснилось, что внутри этого заведения находились остальные обитатели, включая братьев-вампиров в чёрных солнечных очках, Вивиан и Лизандра. Увидев последнего, моё сердце так и сжалось. Он здесь! Однако, кажется, он совсем не радовался нашей встрече. Неужели он ещё обижается? В момент нашей последней встречи мы с ним плохо расстались. Лизандр завладел всем моим вниманием, и из-за этого я не сразу заметила, что рядом с обитателями также стоят родители и взволнованно смотрели в мою сторону. — Фили, ох, мы так скучали по тебе! — воскликнул Алекси.       Вампир подошёл и обнял меня с необычайной осторожностью, словно самую хрупкую вещь на свете. Хотя, учитывая, что мой вид, как говорил Кастиэль, хуже, чем у чахоточника, то, полагаю, он боялся навредить. Папа демонстративно кашлянул, чтобы дать нам понять, что он не в восторге от наших объятий. Алекси всё понял, и он тут же ослабил тиски. — Ну что ж, — начал Натаниэль, глубоко вздохнув, — Дожидаться Дмитрия, пожалуй, не будем. Ты, Фили, наверно, очень озадачена и желаешь получить объяснения. — На самом деле, сейчас мне лишь хочется верить в то, что это не сон. — еле сдерживая улыбку проговорила я. — В общем, всё случилось так, — Агата решила всё объяснять сама, — В одном торговом центре я познакомилась с одной милой парочкой, и ты удивишься, когда узнаешь, что… — Это были Дмитрий с Марией! — прервал её Кентин. — Да, именно так, — в этот момент тётя недовольно посмотрела на оборотня, а затем продолжила, — Оказалось, что они искали твоих родителей! Они искали Люсию с Филипом, чтобы сообщить им, что ты, Линн, жива и здорова. Мы познакомились, разговорились, и я рассказала им, что ты в Италии, и что тебя хотят посадить за убийство. Видела бы ты их лица в тот момент! — рассмеялась она. — Но потом я им, конечно же, объяснила, что убийство это произошло случайно. Потом Дмитрий рассказал, что может помочь тебе, потому что он владеет гипнозом. Он согласился поехать в Италию, но сначала он захотел навестить обитателей, и мы сразу же поехали туда. Дорога была очень долгой, мы почти сутки ехали на его машине. Уже там, в особняке, мы долго разговаривали с обитателями, и они сказали, что тоже полетят в Италию, чтобы, при необходимом случае, помочь Дмитрию и тебе. Ах да, Натаниэль ещё сказал, что… — Это потом, — прервал её библиотекарь, — Продолжайте. — Мария осталась присматривать за особняком, а мы поехали в аэропорт. Ну, то есть, кто-то поехал на машине, а кто-то летел на своих крыльях, — взгляд на Кастиэля, — другие, те, кто мог, бежали. В аэропорту Дмитрию тоже пришлось применить гипноз, иначе обитателям бы не продали билет, документов-то у них никаких нет. И вот, потом летели несколько часов. — Лететь на самолёте так круто! — восклицал Армин. — Затем, прибыв в Верону, я позвонила твоей матери и узнала адрес полицейского участка. Она удивилась, спрашивала, зачем мне это надо, но ответа она не получила, ибо пришлось бы долго рассказывать! Вот как сейчас рассказываю же тебе… Ну и мы все вместе сразу отправились туда. Дмитрий сказал, что пока что войдёт внутрь один, взял на подстраховку Кастиэля. Ну и дальше ты уже всё знаешь! — Это…это просто невообразимо. — произнёс отец.       Тогда дверь кафетерия отворилась и в заведение вошёл запыхавшийся Дмитрий. Кентин помахал ему рукой, но найти нас итак не составляло особого труда. Здесь мы являлись единственной большой компанией. Сначала он подошёл ко мне и, обняв, сказал следующее: — Рад видеть тебя, Фили. Можешь не волноваться, полиция теперь тебя совсем не знает. Ты свободна и в любой момент можешь вернуться домой. — Дмитрий, ты просто мой ангел хранитель! — улыбаясь во весь рот говорила я. — Как же мне теперь благодарить тебя? — Стоп. Стоп. Стоп. — раздался мамин голос. — От всей этой истории у меня голова идёт кругом! Вы хотите сказать, что все вы бросили свой дом и полетели спасать Линн? — Конечно! — воскликнул Алекси. — Она — член нашей семьи, а мы семье всегда помогаем! — И…её не посадят? — спрашивал папа с надеждой и с сомнением одновременно. — Нет, месье, она может прямо сейчас со спокойной душой лететь домой. — ответил Дмитрий. — Кстати, касаясь темы дома, — вставил своё слово Натаниэль, — Мадам Люсия, месье Филип, мне придётся сказать вам кое-что. Думаю, вам это не слишком понравится… — Слушаю вас. — серьёзным тоном произнёс отец. — Вы наверняка заметили, что ваша дочь болеет. Мне удалось найти этому причину. — блондин говорил как истинный интеллигент. — Всё дело в том, что она, как и все мы, — парень указал на обитателей, — В общем, она является частью особняка. Магия этого места подпитывала её силой и энергией. Несколько дней назад в секретном хранилище Николаса, первого хозяина особняка, я нашёл свиток, из которого выудил информацию о том, что обитатели не могут находиться вне особняка дольше одной недели. Поэтому, извините, но, если она не вернётся туда, то…то в скором времени умрёт.       Лица родителей побледнели, мне было невыносимо трудно смотреть на них. Совсем недавно мама с папой вернули меня в семью, и теперь кто-то им говорит, что их дочь должна уйти вновь. Они в отчаянии взглянули друг на друга, следующие минуты в воздухе стояла напряженная и одновременно печальная атмосфера. — Линн, давай выйдем? — обратилась ко мне мама. — Извините нас.        Я вместе с родителями вышла из кафетерия. Волнение накрыло каждую клеточку тела, предстоящая беседа обещала быть очень непростой. Руки мамы задрожали от расстройства, она еле сдерживалась от того, чтобы заплакать. Папа старался оставаться серьёзным, но его чувства, всё же, постепенно одерживали над ним победу, и его лицо, в итоге, скривилось в страдальческой гримасе. — Линн, любимая и единственная наша дочка, — эмоционально начала мама, — Ты знаешь, что мы хотим для тебя самого лучшего, и…и раз уж твоё счастье заключается в том месте, то… На этой минуте из её глаз потекли слёзы. — Мама, прошу, не плачь.- протянула я. — Извини, извини меня. — она поспешила протереть ладонью своё лицо. — Да, — выдохнул папа, — Самое главное для нас, — это твоё здоровье и счастье. Ты должна идти вместе с ними. — Я люблю вас…        Мы втроём сплелись в объятии. Какой же тяжёлый момент. Наверно, он является одним из самых тяжёлых в жизни. То же самое было, когда мне пришлось оставить особняк. Ужасно, когда ты разрываешься между двумя семьями, которых одинаково сильно любишь и без которых не представляешь своей жизни.       Вернувшись в кафетерий, я встала рядом с обитателями. — Обещай, что будешь часто навещать нас! — говорила мама, еле улыбнувшись. — По крайней мере, раз в несколько дней! — Обещаю. — А что, мы уже уходим? — поинтересовался Армин. — А мне так хотелось погулять по Италии. — Нельзя медлить. — пояснил Натаниэль. — Каждый час теперь уже на счету. — Раз так, то давайте возьмёмся за руки. — предложила я, краем глаза покосившись на Лизандра, у которого до сих пор не было настроения. — Подожди, а как же твои вещи? — спросил папа. — Давай мы быстренько сходим за ними в гостиницу! — Не волнуйся, там они мне не понадобятся.        Итак, после, наша компания вышла на улицу в поиске безлюдного места, чтобы совершить телепортацию. Когда оно нашлось, все обитатели, в том числе и Дмитрий, взялись за руки, попрощались с моими родителями и тётей Агатой. А затем, спустя несколько мгновений, мы уже стояли перед массивным, родным для нас особняком. До сих пор не верится, что я вернулась сюда. Ещё час назад настроение было абсолютно отвратным, а сейчас во мне кипела эйфория, и постепенно начало улучшаться самочувствие.       Недалеко, возле озера стоял незнакомый женский силуэт. Увидев нас, она, с улыбкой на лице, направилась в нашу сторону. Это была невысокая стройная блондинка. — Фили, это Мария. Она девушка Дмитрия. — представил её Алекси. — Очень приятно познакомиться с вами. — промолвила она. — Мне тоже, я очень рада, что вы поправились. Дмитрий очень переживал за вас. — Да, если бы не он, то меня бы здесь не было. — отметила Мария и, сделав шаг к своему молодому человеку, поцеловала его в щёку.        Далее девушка проводила нас внутрь и, когда мы оказались в столовой, напоила нас чаем. Во время чаепития возник оживлённый разговор, во время которого обитатели с интересом расспрашивали у Дмитрия о том, как он смог загипнотизировать полицию. Но это лишь одна из многочисленных тем, которые являлись содержанием беседы. Но всё это время единственное, что занимало меня, — это Лизандр. Он ничего не говорил, лишь сидел и смотрел куда-то задумчивым видом.       Всё поменялось в тот миг, когда он заметил на себе мой пристальный взгляд. Тогда дворецкий встал из-за стола и, подойдя ко мне, тихо спросил: — Не хочешь отлучиться? — Да.       В тот момент любопытные взоры обитателей приковались к нам, и мы с ним вместе поспешно вышли из столовой. Как же долго я ждала этого часа! Безумно хотелось прижаться к его груди, услышать, как бьётся его сердце. Остановившись в коридоре, возле большого окна, он начал говорить: — Вселенная играет мною, точно маленький ребёнок с фарфоровой куклой. — Почему ты так говоришь? — Она частенько пыталась отобрать тебя у меня. — нервно произнёс он. — Судьба любит причинять мне боль. — Прости меня, пожалуйста. Но я клянусь, что больше никогда не причиню тебе боль! — Пожалуйста, не надо клясться. — Что? — сердце ёкнуло от неверия. — Ты не хочешь, чтобы мы были вместе?        Лизандр нахмурился, а внутри меня, словно бомба, взрывались чувства. Всё тело задрожало от мучительного ожидания ответа. Затем он задал вопрос, значительно повысив на меня тон: — Ты что, сумасшедшая?!        Я была в ступоре. Что с ним происходит? Почему он так резко отреагировал? — У тебя память не лучше, чем у меня! Ты — мой смысл жизни, сколько раз можно это повторять? — Почему ты тогда так себя ведёшь? — Потому что меня начинает разъедать злоба. Не из-за тебя, нет, а на свою жизнь! Почему на мою долю выпадает так много страданий? Мне даже сейчас больно из-за твоего болезненного вида! Натаниэль говорил, что, если бы мы опоздали на пару дней, ты бы умерла! — Ладно, всё, иди ко мне. — я притянула дворецкого к себе. — Успокойся. Всё закончилось хорошо. Моё состояние скоро придёт в норму, и мы заживём лучше, чем когда-либо. Я люблю тебя, даже слишком.        Действительно, мои слова оказались пророческими. Наша жизнь значительно улучшилась, как и моё состояние здоровья. Счастье переполняло душу, окрашивая каждый последующий день в ещё более насыщенные цвета. Однако, всё же был один момент, который заставлял меня печалиться.       Мама с папой.       Я скучала по ним, как никогда. В один миг мою печаль смог разглядеть Алекси, когда мы с ним сидели вечером на траве, разглядывая водную поверхность озера. — Тебе грустно? — спрашивал он. — Мне не хватает родителей. Знаешь, вот вроде навещаешь их, но всё равно, ощущается отдалённость. Так трудно, Алекси, когда сердце поделено на две семьи. — Хмм, — задумался вампир, — Ну, а почему бы тебе тогда не объединить две семьи в одну? — Что? — удивленно покосилась я на голубовласого. — Ты имеешь в виду, что… — А почему нет? В особняке может поместиться ещё не меньше пяти дюжин человек! — Ну не знаю, — в моём голосе прозвучало сомнение, — Но, а другие? Вдруг они будут против? Особенно Кастиэль. — Ну так спроси у них! — Алекси, ты просто прекрасен. — Знаю! — воскликнул тот.       Вампир вдохновил меня на безумный поступок. Но именно этот поступок в случае успеха мог заполнить недостаток радости в душе. Оставалось лишь посоветоваться с другими жителями особняка. Свою задумку перед всеми я озвучила во время полуночного приёма пищи, и в итоге, все согласились на то, чтобы принять в доме ещё двоих новых обитателей. Но это лишь было полдела, потому что далее предстояло самое главное, — спросить, а согласны ли сами мама с папой.       Той же ночью я телепортировалась к ним домой. Да, да, стоило подождать хотя бы до утра, но мне так не терпелось предложить им свою идею! Родители мирно спали в своей кровати, посапывая и явно видя какие-то яркие сны. Пришлось нарушить их отдых, ибо кое у кого совсем отсутствовало терпение.       Они крайне удивились, увидев свою дочь ночью над своей постелью: — Линн? Ты же вроде хотела завтра вечером прийти. — сонно произнёс папа. — Извините, что разбудила, просто… — Что-то случилось, милая? Ты заболела? — сразу же заволновалась мама. — Нет, нет! — убеждала её я. — В общем, у меня к вам серьёзное предложение. — Что? О чём ты? — недоумевал отец. — Мы со всеми обитателями особняка приглашаем вас двоих жить вместе с нами!       Лица родителей стоило увидеть! Они настолько были потрясены, что у них раскрылись рты. Мама пыталась что-то сказать, но у неё получилось лишь что-то невнятно промямлить. А папа, уже придя в себя, начал обдумывать все «за» и «против». — И? — протяжно произнесла я. — Мы согласны! — выпалила мама, не подумав и минуты. — А ты, пап? — Жизнь рядом с тобой сделает меня ещё счастливее. — задумчиво проговорил он. — Учтите, если вы пробудете там до следующего рассвета, то ваша жизнь изменится навсегда, и в ней не будет места нормальным вещам. — Это пустяки. — ответил на мои предупреждения отец. — Ещё раз повторюсь, самое главное, это то, что ты будешь рядом. — Ну что ж, — торжественно начала я, — Собирайте всё самое необходимое, и мы уходим!        Родители, словно под командирский приказ, быстро встали с постели и начали собирать вещи. На это у них ушло около часа. Вскоре они, с большими сумками по обе руки, встали рядом со мной, ожидая следующих указаний. Ну, а дальше — самое простое. Закрыть глаза, взяться за руки и последний пункт — волшебным образом очутиться в особняке.       А там уже выяснилось, что наше появление ожидалось с нетерпением. Обитатели стояли возле самого входа и дружелюбно встречали новых членов семьи. Алекси даже соорудил венок из красивых цветочков, который предназначался моей маме. В общем, это был очень добродушный приём, даже Кастиэль старался казаться дружелюбным, за что его нельзя не благодарить.       Когда все они зашли внутрь, мы с Лизандром специально отстали от них, и, когда рядом с нами никого не осталось, между нами завязался разговор: — Ты счастлива? — спрашивал дворецкий, обняв меня за талию. — Ещё как. — Тебя наверно очень утомила эта история с Италией и родителями? — Да, абсолютно верно. — отметила я. — История с моими родителями закончилась. А ты помнишь, милый, о чём мы с тобой говорили, когда встречали наш самый первый рассвет? — Помню лишь только, что безумно радовался твоему воскрешению из мёртвых. — парень наклонился и легонько поцеловал меня. — Мы говорили о твоей семье, о том, что вместе найдём место захоронения твоих родителей и почтим их память. — Спасибо тебе, Фили. У тебя воистину очень добрая душа.