Проклятые короли

      – Ну, что, чувствуешь что-нибудь? – Том пристально вглядывался Стайлзу в глаза, будто пытаясь увидеть в них объем влитой им же самим магии, – не молчи, а то я переживаю, что переборщил, и ты себе язык откусил.       – А что, такое могло быть? – от неожиданности Стайлз едва не подскочил на кровати, но голова закружилась, и пришлось схватиться за услужливо подставленную Маром ладонь.       – Ты кого слушаешь? – скептически хмыкнул дракон и, положив одну ладонь Стайлзу на щеку, приподнял его лицо, всматриваясь и замечая, казалось, каждую черточку, – все отлично. Сам что чувствуешь?       Стилински прислушался к себе. Помимо сильного головокружения он ощущал, что его тело словно стало легче на несколько килограмм. Кожу слегка покалывало, и это заставляло мурашки бежать по позвоночнику вниз. Пальцы на руках подрагивали, будто в странной попытке схватить воздух, но Стайлз знал, что это нити силы окутывают его, создавая кокон, плотный и непроницаемый. Магия таким образом хочет срастись с его телом, чтобы никогда больше его не покидать.       – Судя по довольной улыбке, я все сделал хорошо, – Том подошел ближе и, подхватив Стайлза за вторую руку, уложил ее себе на плечи, – давай-ка, вставай. Пройдись по комнате, соберись, – он и Мар вместе поставили Стилински на ноги и, придерживая его за спину, отпустили руки, давая шанс Стайлзу самому удержать равновесие.       Стайлз ощущал себя так, будто заново учился ходить. Его магия, казалось, сейчас перельется через собственное тело, окутает настолько сильно, что он сам заблудится в собственных переплетениях нитей. Нужно было срочно приводить себя в порядок, и потому Стилински прикрыл глаза. Его еще сильно шатало, но Стайлз знал, что как только он покачнется – будет, кому поймать. Странным образом демон вошел в круг доверия полностью, даже несмотря на тот контракт, которым они были связаны. Возможно, виной тому было чувство благодарности, которое, так или иначе, Стилински испытывал к демону, разделившему с ним проклятье поровну.       Нити расправлялись, вытягивались, обвивали каждый палец, расходились от тела во все стороны, становясь толще и цепляясь за пространство вокруг. Магические слои колыхались, и Стилински ощущал, как он проникает в них, как его магия срастается с той, что окружает каждый предмет в магическом замке. Собственный дом, наконец, принял сбежавшего когда-то принца, а то, что на данный момент Стайлз был единственным здоровым представителем правящей династии в нем, помогало во многом. Замок срастался с его магией. Стилински ощущал теперь каждое передвижение внутри собственного дома, видел энергетические мерцающие точки слуг, которые сновали туда-сюда по длинным гулким коридорам, готовясь к предстоящему совету и утвержденной обоими принцами церемонии.       Кстати, второй принц, Дерек, все еще сидел в обеденном зале. Точка, мерцающая почему-то не красным, как все люди в замке, а черным, не двигалась. Скорее всего, Хейл вернулся к изучению бумаг после завтрака, и так и не отошел никуда, полностью погрузившись в дела замка. Кольнуло чувство вины за то, что Стилински переложил собственные, на самом деле, обязанности, на Хейла, но Стайлз прогнал эти эмоции подальше. Ему предстояла подготовка к брачной церемонии, которую Дерек никак не сможет правильно провести, хотя бы потому, что не знает магических обычаев семьи Стилински.       «Наконец-то ты вернул себе силу» – от голоса Лидии, раздавшегося в голове, Стайлз едва не подпрыгнул, дергаясь от неожиданности.       «Привет», – ничего умнее придумать не получилось.       Стайлз ощутил, как одну из его нитей потянуло в сторону и, поддавшись этому порыву, он скользнул за ней в слоях магии, видя, как нить проходит над Проклятым Лесом, тянется дальше, цепляясь за каменный мост в городе, где жила эльфийка. На какое-то мгновение Стилински обдало теплом, он ощутил, как к его спине прижалось стройное тело, мягкая женская грудь коснулась лопаток, а нежные, но сильные руки обвились вокруг талии. Нос защекотал запах цветов, а скулы, казалось, коснулся золотой шелк волос. Все эти ощущения волновали его, окутывали изнутри теплом. Столько сладости, теплоты или нежности не смогут дать ни одни мужские руки. Только женщина, Лидия, только она способна подарить спокойствие одним лишь прикосновением, даже несмотря на то, что является сильнейшей представительницей их магических прародителей.       Вспомнились лукавые глаза, в обрамлении пушистых ресниц, едва поблескивающие розовые губы, мягкая ткань юбок дорогого платья, изящные жесты и слегка надменный, но прожигающий насквозь взгляд, и Стилински осознал, что улыбается, отдаваясь пленительным ощущениям, которые дарило прижавшееся тело.       «Может, бросишь свои однополые замашки, и поможешь мне обзавестись наследником?» – Лидия, судя по голосу, тоже улыбалась.       «Никогда не поверю, что не найдется претендентов на столь прекрасную особу», – Стайлзу не верилось, что он разговаривает с эльфийкой в таком ключе. С каких пор вообще их отношения перешли в разряд дружеских?       «Проклятый принц, с темной магией в крови, контрактом с демоном и драконом-фамильяром не самая плохая партия. Ты же понимаешь, что любое тесное взаимодействие с представителями магического мира накладывает отпечаток на твою силу и ауру», – судя по ощущениям, Лидия погладила ладонями живот Стайлза, пробираясь под свободную рубашку.       «Расстроишься, если я откажусь?» – Стилински понимал, что ступает на опасную дорожку. Лидия может быть нежной и ласковой, но любое слово способно испортить настроение эльфийке и обрушить на Стайлза волну гнева.       «Не сильно», – Лидия усмехнулась и отстранилась от Стилински.       Тот едва слышно выдохнул. Обзаводиться внебрачными детьми, зачатыми им самим, да еще и с древнейшей, – не то, что ему требовалось в данной ситуации. Да еще и пророчество, о котором эльфийка просто не могла не знать, висело Дамокловым мечом над бедной головой Стайлза. Наверняка, у Лидии родились определенные планы, связанные непосредственно с этим фактором. В любом случае, такой ребенок мог принести с собой добрую сотню проблем, а Стилински и без того отличился за свою жизнь тем, что из них не вылезал.       «Ладно, я, собственно, по другому поводу», – Лидия снова улыбалась, судя по голосу, и Стайлз понял, что буря миновала, не начавшись.       «По какому?» – мысленное общение не могло передать всего того удивления, которое в целом ощущал Стайлз. Что может быть нужно эльфийке от такого, как он, на самом деле, можно было только гадать.       «Я приготовила тебе подарок на свадьбу. Прими его с честью», – в голосе Лидии слышались язвительные нотки даже при общении мысленно.       «Мне стоит переживать?» – не удержался Стилински.       «Точно нет. Ты очень занятный принц, Стайлз. Не поддаешься моей телепатической магии, оказываешься в центре интересных событий. За всю мою долгую, уж поверь, жизнь, редко когда во мне просыпался такой интерес. Старухи-грайи слишком давят на тебя, я так думаю, и потому я решила немного помочь», – Лидия была явно хорошо осведомлена обо всех событиях, произошедших со Стилински в последнее время.       Стайлз не мог решить, пугало это его или радовало, ведь эльфийка совершенно точно говорила о какой-то помощи. Но что это могло быть – оставалось только догадываться.       «А как-то исполнить пророчество не поможешь?» – Стайлз не удержался, задавая этот вопрос. Потому что он вообще не представлял, куда ему бежать и кого искать.       «Нет. Вмешиваться в игры судьбы настолько сильно я не могу. Она очень злопамятный ребенок», – Лидия куда-то делась, потому что рядом с собой Стилински ее больше не ощущал.       «Ребенок?» – Стайлз вспомнил рассказы Хэнка о встречах со странной девочкой.       «Ой, не забивай себе голову. Тебе и без того хватает дел», – нельзя сказать, что Лидия была не права в своем утверждении.       «Ладно. Спасибо в любом случае», – вспомнил о вежливости Стилински.       «Хорошей свадьбы», – ехидство в голосе эльфийки было настолько явным, что Стайлз поморщился.       В голове воцарилась тишина. Больше не ощущалось Лидии, ее присутствия или силы, которая тянула бы куда-то его нити магии. Одна из них так и осталась, натянутой и едва мерцающей, проходящей в магическом пространстве через большое расстояние, которое, как Стайлз помнил, они преодолевали с огромным трудом. В слоях, которые видели маги, все преломлялось, искажалось, и можно было закрепиться где угодно, чтобы иметь возможность найти нужного человека и посмотреть, жив ли он, чем занят, не заколдован ли. Вопрос всегда оставался в силе самого мага и количестве нитей, которые он может раскинуть в разные стороны так, чтобы они не поглощали собственный резерв.       Та нить, которую прихватила Лидия, вообще не ощущалась, и Стилински сделал вывод, что эльфийка взяла расход этой части магии на себя. Оно и к лучшему, Стайлз не был настолько силен, чтобы тратить силу, протягивая нити на такие большие расстояния.       Кто-то потряс его за плечи, вынуждая открыть глаза.       – Ты уже час в астрале висишь, – проворчал Том, потирая рассеченную скулу ладонью.       – Сколько? – Стайлз не часто терялся во времени, когда погружался в магические слои, но сейчас это можно было объяснить тем, что магия вернулась не так давно, да еще и одним большим потоком.       Интереснее было другое: внешний вид демона, да и остальное, что взгляд выцепил в комнате. Кстати, не в покоях Джона, где Стилински очнулся изначально. Он был в собственной спальне, сидел на кровати, а рядом находился Хейл, который, судя по его виду, тоже не так давно подрался. Только вот с кем?       Стайлз перевел взгляд на Марнораша, но тот как раз-таки выглядел также, как и всегда. Разве что рукав рубашки был немного порван.       – Так, – Стилински нахмурился, – что произошло?       Том отвернулся, в очередной раз смахивая струйку крови, стекающую из раны на скуле, Мар пожал плечами, а Хейл глубоко вздохнул, на несколько секунд прикрывая ладонью глаза.       – Я могу и в голову к кому-нибудь залезть, – снова заговорил Стайлз, понимая, что путь в сознание дракона ему вряд ли открыт, но к Дереку или Тому влезть получится, – кто со мной поделится фееричными подробностями прошедшего часа?       – Твои демон и фамильяр подрались, – вдруг тихо рассмеялся Дерек, – удивительное зрелище, даже красиво, я бы сказал.       – Это потому что тебе ни разу не удавалось меня завалить! – взвился Том, зло смотря на Хейла.       – Если бы ты достаточно меня разозлил, запихав в мой рот свой язык, я бы, возможно, навалял тебе, как и Марнораш, – с сарказмом ответил Дерек.       – Так это ты ему лицо разбил? – Стайлз удивленно посмотрел на дракона, – чего вам мирно не… так, стоп! Ты его поцеловал? – Стилински воззрился на демона, – серьезно?       Том дернул плечами и отвернулся, разглядывая нарисованное маслом полотно на стене, висевшее в спальне Стайлза.       – В общем, я закончил разбираться с бумагами по караванной торговле, – снова заговорил Дерек, – и направился тебя искать, потому что прибыл портной, который будет шить наши свадебные костюмы. Мне сказали, что ты у Джона в покоях и, конечно же, я пошел туда.       Стилински кивнул, слушая своего жениха. В голове мелькнули мысли о том, что они с Дереком вообще впервые разговаривают на отвлеченные, не касающиеся проклятья или кого-то из них темы, просто обсуждая что-то иное. Это было приятно, хоть тема драки – не самое хорошее, что могло произойти между демоном и фамильяром Стайлза.       – Когда я пришел к Джону, то обнаружил Тома на Марнораше, – Дерек снова тихо засмеялся, – тот, судя по всему, был в шоке, потому что просто сидел и ничего не предпринимал.       – Воу, – Стилински почесал затылок, – они хоть одеты были?       – Я никогда не лягу в постель с адским отродьем, – внезапно холодно сказал Мар. Тон был резким, таким, что от него вздрогнули все, кто находился в комнате.       Стайлз удивленно посмотрел на своего фамильяра. Прежде Мар никогда не разговаривал таким тоном, даже похожим. Его голос всегда бы мягок, или же серьезен, но ни разу столь жесток. Том же от этих слов как-то поник, Стилински впервые видел демона таким… растерянным. Сейчас стало заметно, что под внешней бравадой Том скрывал самый обычный страх, непривычный для существа из ада и превращающий его в простого мальчишку, сделавшего что-то поперек родительского слова.       – Одеты они были, – Дерек явно был столь же удивлен, хоть и знал Мара лишь по тому времени, когда сам был волком, – просто Том целовал его, вот и все. Когда меня заметили, демону прилетело по лицу, и завязалась драка. Я понял, что ты вернул магию и явно находишься где-то, – Хейл запнулся, подбирая нужное слово, – не здесь. Я попытался их разнять, но понял, что это бесполезно. Поэтому и отнес тебя в комнату. Решил, что около кровати Джона не стоит устраивать магические ритуалы и драки, – Дерек посмотрел на Мара и Тома, – они это тоже поняли и пошли за мной.       – А почему ты не подлечишь самого себя? – Стайлз заметил, что кровь из ранки на лице демона струйкой дотекла до подбородка, – Том? – Стилински встал и подошел ближе, – давай я, – он протянул руку и, к его удивлению, демон слегка отшатнулся, переводя на Стайлза глаза и смотря так, будто только что заметил вообще, что в комнате не один.       Стилински нахмурился и положил ладонь на ранку, прикрывая глаза и, направляя поток магии так, чтобы края кожи сошлись. Том подался на прикосновение и облизнулся. Стайлз поднял веки, глядя, как демон проводит черным языком по пересохшим губам.       – Хозяин, – вдруг сказал он, когда Стилинки убрал ладонь со щеки, оставляя после лишь тонкую розоватую полоску на месте раны, – могу я отлучиться домой?       – В ад? – опешил Стайлз.       – У меня один дом, – поморщился Том и сделал шаг назад, возвращая себе личное пространство, – можно?       – Эм… конечно. Церемония завтра, вернись к этому времени. Мало ли как поведет себя проклятье, когда я буду проводить ритуалы, связанные со свадьбой.       Стилински не видел смысла держать Тома на привязи рядом с собой, все равно в ближайшее время он будет погружен в скучные хлопоты по поводу одежды, еды, украшения зала, споров с советниками, доклада на самом совете и еще в миллион нудных вещей.       Демон кивнул и легко поклонился, не поднимая головы все то время, пока Стайлз, резанув руку, рисовал прямо на стене, рядом с расписным полотном, кровавый портал, призванный отправить Тома в ад. В этот раз, конечно же, такое заклинание не забрало и трети силы, слишком много свежей, темной и вкусной магии влил в него демон. У Стилински вообще было ощущение, что сила Беллатрисы, которую у нее отняли жестоким способом, вплетаясь в его разорванные нити, превращает собственную магию Стайлза во что-то совершенно иное, куда более могущественное, чем было ранее.       – Готово, – портал мигнул, а Том моментально оказался рядом, быстро погружаясь в пошедшую рябью стену, – пока, что ли, – договорил Стилински уже в пустоту, потому что кровавые руны потухли, а стена вновь стала каменной.       – Ну и что ты мне скажешь? – Стайлз обернулся к молчавшему все это время фамильяру.       – Пойду прогуляюсь, – Марнораш быстро вышел из покоев принца, и его шаги стихли в коридоре, словно дракон вообще растворился в замке.       – И что это значит? – беспомощно развел руками Стайлз.       Казалось бы, у него в жизни полно серьезных проблем, требующих незамедлительного решения, но сейчас они будто меркли, потому что для двоих важных в жизни Стилински существ наступили явно непростые времена. Стайлз никогда не мог бы предположить, что Том, ехидный, надменный и злой, может сам кого-то поцеловать. По крайней мере, видя общую линию поведения демона, Стилински не думал о чем-то подобном. Как и в отношении Мара, рассудительного и нежного к нему, никогда не угадывалось того, что дракон может так резко и зло кого-то отшить, явно осознано причиняя боль своим отказом.       – Не только у нас проблемы со взаимопониманием, – вдруг раздался голос Хейла, заставляя Стайлза выплыть из своих размышлений, – мы можем поговорить?       – О чем? – Стилински меньше всего хотелось очередного раунда выяснения отношений, которые вытягивали моральные силы похлеще магических артефактов, лишающих магии.       – Предстоящий совет, – Дерек поморщился, – я не знаю его состава и того, как с кем лучше общаться. Буду признателен, если ты меня просветишь. Да и сама свадьба… – Хейл как-то растерянно развел руками, – что требуется от меня? Я не знаю ничего о ритуалах церемоний в твоем замке.       Стайлз вдруг искренне улыбнулся. Дереку, как и ему самому, хотелось, возможно, все выяснить, но только не сейчас. Они оба, будто негласно договорившись, решили пока отпустить их сложные взаимоотношения, сосредоточиться на тех событиях, которые вот-вот должны были произойти и, наконец, дать друг другу немного времени, чтобы хотя бы постараться отпустить причиненные обиды и боль. ***       От обилия приглашенных гостей кружилась голова. За время, проведенное в странствиях, Стайлз отвык от такого внимания к себе, от множества снующих вокруг слуг и вельмож, от улыбок и постоянного желания с ним поговорить. Стилински, казалось, не оставался один ни на минуту, все больше обрастая кругом из придворных, мечтающих поздравить принца с помолвкой и выздоровлением. Никто не говорил о его отце, было будто негласно решено молчать по поводу тяжелой болезни короля Джона, дабы не омрачать праздник его сыну.       Сегодняшняя церемония была организована с размахом, спасибо магическим возможностям королевства Стилински и самого замка, украсить который удалось за какую-то одну ночь. Дом будто сам замедлял время, давая возможность развешать множество цветов, лент, праздничных полотен на стенах, выставить столы и украсить отмытый от крови тронный зал.       Повсюду были знамена двух соединяющихся семей – красные и зеленые. Тяжелые шторы были подвязаны лентами тех же цветов, а на заколках были изображены родовые животные брачующихся династий. Как символ рода Стилински, многохвостые лисы украшали салфетки, на узоре, вышитом вдоль края скатерти, в самых его уголках также сидело по лисе. Они красовались и на знаменах, и на кармашках красных жилеток, в которые были одеты слуги, обслуживающие гостей. Прямо за постаментом, на котором стояло три трона, магией был создан небольшой лесной уголок, где бродило несколько тех самых шестихвостых лисиц. Это было сделано не для того, чтобы показать превосходство перед немагическим королевством, а просто потому, что Стайлз любил этих животных и хотел разделить свое восхищение ими с теми, кто не имел ни малейшего представления об облике этих хищников. Также в небольшом участке с зеленой травой бродили и волки, которые являлись символом династии Хейлов. Они были помещены туда для того, чтобы показать создающийся союз двух совершенно разных королевств. Пусть и пока в их паре не было любви, зато они прекрасно дополняли друг друга в политическом плане. То, чем владели Хейлы, не имела чета Стилински, а то, что умел Стайлз, было недоступно для Дерека. Все это понимали, и поэтому как один твердили, что, объединив силы, два королевства станут по-настоящему непобедимыми.       Сейчас на месте отца сидел Дерек, как старший супруг, а Стайлз, иногда заглядывающий себе за спину для того, чтобы посмотреть на излюбленных животных, занял трон, на котором всегда сидела его мать, а некоторое время назад Беллатриса, как невеста отца. От одного воспоминания о ведьме становилось противно, и Стилинки гнал от себя эти мысли.       Том и Мар держали короны над головами Стайлза и Дерека, выполняя роль их главных доверенных лиц. Демон, утром вернувшийся из ада, был представлен королевскому совету как помощник Хейла. Том, как ни странно, возражать вообще не стал. Из дома он вернулся молчаливым, хоть и обновленным физически и магически. От демона тянулся шлейф из запахов серы и крови, Стайлзу даже пришлось применить магию, дабы скрыть это от множества одаренных магией жителей замка. Но никто не слышал от Тома привычного сарказма, надменных слов или подколок. Даже Дерек, решивший специально вывести его из себя, удостоился лишь равнодушного взгляда.       Стайлз попросил и Дерека, и Мара оставить Тома в покое и постараться не сорвать хотя бы брачную церемонию, которая и без того была наполнена сложными обрядами. Вернувшиеся в королевство маги, конечно же, должны будут помочь, но в любом случае все это отнимет достаточно сил.       Дракон был молчалив, как и демон. Эти двое даже не смотрели друг на друга, держа нейтралитет, чем заставляли окружающих практически ощутимо ежиться от той холодности, которая скользила между ними.       Стайлз прикрыл глаза на мгновение и вздохнул. С того момента, как они наконец смогли сесть, выдыхая от боли в гудящих ногах, прошло всего несколько минут, но он уже успел устать от одного из послов, который распинался перед ним и Хейлом. Тот рассказывал, как они рады свадьбе наследника одного из сильнейших королевств, как будут благодарны за союз, который могут заключить позже, сосватав недавно рожденную дочь с сыном Стайлза и Дерека.       Стилински даже встрепенулся, когда заговорили об их детях. Они не успели обсудить этот момент. Точнее, оба о нем благополучно забыли. Создание магического кокона не занимает много времени, сам Стайлз может спокойно вытянуть из Хейла нужное количество энергии, но вот точно ли им нужен сын?       Вообще, возможность самому придумать пол и, кстати, количество детей, было бесспорным преимуществом магического кокона. Можно было создать за раз хоть десять младенцев, только так, конечно же, никто не поступал, ведь в подобном случае будут неминуемы войны за власть и трон, потому как не было старших при рождении. Младенцев, созданных магически, доставали из кокона одновременно, и это было одним из основных условий «рождения» нескольких детей. Они были одного возраста с точностью до секунды.       Только вот все эти знания не помешали Стайлзу о детях позабыть, и теперь он не представлял, как выкручиваться из ситуации, потому что откреститься от посла, принесшего весть с фактически предложением дочери короля другой земли, было бы крайне неосмотрительно. Дерек же, судя по всему, был не слишком готов к вопросу, потому как его рука, до этого спокойно лежащая на подлокотнике, слегка дернулась, выдавая напряжение. Стайлз заметил это, так как они сидели достаточно близко друг от друга, слегка соприкасаясь тыльной стороной ладони. Но все же Хейл смог взять себя в руки и разомкнул губы для ответа:       – Мы с моим женихом, и уже почти мужем, – он улыбнулся, вызвав этим довольный ропот собравшихся гостей, – пока не определились с полом ребенка. Мы, возможно, создадим первой дочь, и в таком случае уже нам будут нужны претенденты на руку дочери.       Все возбужденно загудели, разом заговорив об увеличившейся возможности породниться с объединившимися королевствами. Ведь если первой наследницей Стилински и Хейла станет действительно девочка, тот, кто будет ее мужем, получит во владения оба королевства, становясь старшим супругом. Королева, конечно же, будет иметь право голоса, как прямая наследница рода Хейл-Стилински, но супруг в любом случае станет главнее.       Стайлз подавил усмешку, зародившуюся на губах. Дерек был, безусловно, отличным управленцем. Стилински был готов поклясться, что Хейл никогда не отдаст кому-то в жены свою дочь на таких условиях. О том, чтобы первой создавать девочку, речи и быть не могло. Даже он сам, банально по возрасту оказавшийся младшим супругом Дерека, не хотел бы отдавать оба королевства кому-то другому в руки. И если в их случае с Хейлом права оставались равными, оба были мужчинами, то женщина, хоть и не слишком сильно ущемлялась в правах, в любом случае не была столь же властной, как старший супруг.       Но Дерек, сделав такое заявление, моментально завоевал благосклонность придворных, и разжег большой интерес среди жадных до власти царственных особ, у которых только подрастали наследники-мальчики. Нажива в лице дочери Стилински и Хейла слишком сладкий кусочек, чтобы от него отказываться.       Оба укрепили свои позиции до тех пор, пока действительно не создадут кокон, а там уже любое решение поддержат либо те, кто ждет от них мальчика, либо те, кто рассчитывает на девочку.       – Любое ваше решение будет верным, – собрался, наконец, с мыслями посол и, откланявшись, скрылся в толпе.       – Мы с женихом, – Дерек поднял руку, привлекая к себе всеобщее внимание, – благодарим всех за присутствие, – в тронном зале воцарилась такая тишина, что голос Хейла, казалось, разносился легким эхом по всему пространству, – мы с радостью приняли ваши поздравления и подарки, а также пожелания хорошей жизни и легкого правления.       Стайлз, улыбнувшись, кивнул, давая понять, что согласен со словами Дерека. Речь Хейла была отрепетирована и с ним наедине, и при совете королевства, через который оба прошли с честью и в некоторых моментах даже сумели утаить кое-какую правду, придержавшись легенды о мороке Беллатрисы и запланированном приезде жениха, который просто до этого держали в тайне.       – Поэтому сейчас время переходить к главной части церемонии, – продолжил Дерек, вставая с трона. Том отошел немного назад, перехватывая корону и теперь просто держа ее в руках, – коронации и соединении моей энергии с силой вашего принца.       Раздались громкие аплодисменты, к которым присоединились выкрики с поздравлениями. Стайлз поднял глаза на Дерека и протянул руку, вкладывая свою ладонь в протянутую руку пока еще жениха. Он встал, давая возможность Мару отойти назад, а затем сделал несколько шагов по постаменту, подходя к краю ведущей с него небольшой лестницы, буквально в три ступени, за которой стояли все приглашенные гости.       – Спасибо за то, что служите моему отцу. Надеюсь, я стану достойной его заменой до тех пор, пока король Джон не поправится и не взойдет на трон снова. В противном случае я так и останусь править до конца своих дней. – Стайлз мог собой гордиться, потому что его голос не дрогнул ни на мгновение за все время, пока он говорил. Рука Дерека, которой он теперь обнимал его за талию, странным образом придавала сил, будто Хейл одним касанием поддерживал Стилински, не давая скатиться в истерику от жалости к папе. – Сейчас я прошу всех надеть маски.       Придворные и гости, как по команде, достали заранее приготовленные белые маски, которые скроют верхнюю половину их лиц. Мягкая ткань с прорезями для глаз обволакивала лицо, и крепилась над ушами, не портя дамам прически и не мешая, в целом, ничем. Этот обряд был достаточно старым и проходил почти на любой магической свадьбе, лишь цвет масок был разным. Также маски были необходимы для того, чтобы показать равность всех подданных. Королю не важно, богач или бедняк – он будет любить каждого одинаково. Семья Стилински славилась отличной репутацией, отсутствием порочащих связей или внебрачных детей. Все представители рода Стайлза отличались добротой и справедливостью, поэтому белый, цвет чистоты, единогласно на совете нескольких королевств был приписан именно им.       Стайлза коробил тот факт, что он, будучи проклятым, смотрит на то, как придворные приравниваются к одинаковой, светлой массе, искренне веря в то, что их выздоровевший юный правитель с радостью и по любви вступает в брак. Но рассказать правду, опорочить имя рода Стилински и выдать самого себя просто не представлялось возможным.       В полной тишине Стайлз и Дерек преклонили перед замершими придворными колени, позволяя подошедшим Тому и Мару опустить на их головы короны. Тихий ропот прошел по толпе гостей, когда едва заметное сиреневое сияние окутало и Стайлза, и Дерека, связывая законных уже супругов нитями магии рода Стилински, главой которого теперь признавался уже когда-то сбежавший и все еще проклятый принц.       – Я, принц Дерек Хейл, коронованный сейчас и входящий в род Стилински, клянусь хранить верность своему мужу, оберегать и защищать его, а также управлять дарованными мне землями с честью, достойной нашего нового совместного рода, – заговорил Дерек, вставая на ноги первым и протягивая руку своему младшему супругу.       Стайлз, сдерживая откуда-то накатившую дрожь, поднялся на ноги, стискивая пальцами руку Дерека, и выдавил из себя улыбку. В конце концов, он на собственной брачной церемонии, а не на похоронах. Стилински окинул взглядом гостей и тоже заговорил, повторяя слова клятвы, выданной ему членами королевского совета ранее. Слова, которые уже десятки раз говорились до него, с незначительными лишь изменениями, будто сами срывались с губ, звонко разлетаясь по всему залу, наполняя силой самого Стайлза, давая возможность сосредоточиться для окончания ритуала.       – Я, принц Стайлз Стилински, отныне называемый королем и младшим мужем, клянусь хранить верность своему супругу, помогать ему во всем и быть рядом до самой смерти. Магия рода Стилински принимает Дерека Хейла, а я согласен продемонстрировать ее, открываясь, дабы между нами не осталось никаких тайн.       Дерек отпустил руку Стайлза и, наклонившись к его губам, легко коснулся их, давая позволение на то, чтобы открыться, дать всем увидеть истинное магическое обличье, как и положено по правилам брачного ритуала. Такое событие происходило лишь единожды, придворным и всем, кого пригласили на свадьбу, только один раз позволено было увидеть то, каким был их король, обладающий даром магии. После такая привилегия доставалась лишь мужу или жене, в зависимости от того, кто заключал брачный ритуал.       Хейл в теории знал, что его ожидает, как должен проходить брачный ритуал, и был, честно сказать, рад тому, что древние обычаи все же канули в лету. Он читал множество книг, пока еще жил в замке у себя дома, по ритуалам в магических землях, и все они повергали в уныние. Где-то приходилось пить кровь друг друга, где-то тот, кто обладает силой, должен был продемонстрировать ее на супруге, сначала убив его, а потом воскресив. И мало кого волновало, что как раз-таки лечить может не каждый. Со временем жуткие обычаи себя изжили, а достаточным для проведения ритуала признали простую демонстрацию собственных сил. Подробностей, конечно же, не было описано ни в одной книге, поэтому Дереку было любопытно, как же это будет происходить. Он имел достаточно смутное представление о том, как выглядят слои магии и насколько огромным может быть облик мага внутри них. Поэтому, как и все гости, Хейл ждал того, что покажет Стайлз, чуть ли с замиранием сердца.       Ему было жаль, что собственная семья не успела на церемонию. Не обладая магическим даром, они просто не могли создать себе портал, а будучи слишком гордыми, не считали нужным просить о помощи придворных магов Стайлза, как это сделали многие из приглашенных с немагических земель царственные особы. И мать, и отец Дерека, в голос настаивали, чтобы сын явился домой хотя бы на несколько месяцев, вошел в курс дел, которые сейчас происходит в их владениях, и придумал что-то, чтобы управлять пока еще вместе с отцом, находясь при этом в замке Стилински. Дерек, конечно, мог бы вообще переехать на время в родной дом, но лишаться привилегий, которые открыла ему магия даже в элементарных водных процедурах, банально не хотелось. Поэтому Хейлу пришлось смириться с тем, что ни одного родственника не будет на его собственной свадьбе, а после ему придется ехать домой, потому что спорить с отцом, которого так долго не видел, не хватало выдержки. Родители вообще имели на Дерека большое влияние. Он цепенел даже при звуках их голосов, а в голове всплывали приказы о наказаниях, которые сыпались, как горох, на тогда еще юного Дерека.       Пока из Хейла не выбили палками и розгами ненужную дурь, как считали его отец и мать, он был эмоциональным, подвижным ребенком, веселым и заводным. Не делал различий между слугами и вельможами, мог поделиться яблоком с мальчишкой-конюхом или помочь девчонке, прислуживающей на кухне, донести тяжелое ведро с водой. Раз за разом его ловили, били и оставляли лежать в собственных покоях на животе, потому что спина была исполосована вдоль и поперек. Позже, когда Дерек вырос, он заплатил магическому целителю и ему свели шрамы со спины, оставляя кожу гладкой, без единого следа. Только вот душу никто излечить не смог, да и не было потребности в том, чтобы проявлять эмоции в его вечно величественной и царственной семье.       Стайлз, который сейчас вышел на середину зала и раскинул руки в стороны, каждым своим словом и жестом вызывал в Дереке похороненные под грудой правил и навязанных устоев эмоции. Волк, все еще живший где-то в глубине души Хейла, ощущался все меньше, оставляя после себя лишь человека, который боялся любого проявления чувств. Даже банальная улыбка, которая расцветала на губах Дерека все чаще и чаще, заставляла дергаться от страха. Казалось, что в любой момент Стайлз брезгливо поморщится и отвернется, не желая находиться рядом с тем, кто не умеет контролировать себя.       Но Стилински только поджимал губы, явно не меньше боясь самого Хейла или грубости с его стороны. Он искренне переживал за дракона и демона, которые никак не могли найти общий язык, и не видел ничего зазорного в том, чтобы придержать служанке, у которой заняты руки, двери, и все это не вязалось с тем, к чему Хейл привык в собственном доме. Даже совет, на котором им пришлось побывать, был совершенно другим, противоположным тому, который помнил по своему замку Дерек. Спокойные, довольные жизнью маги, улыбчивые и ехидные, они были искренне рады за Стилински. Когда Стайлз показывал им результаты ментального воздействия, который Хейл, к сожалению, видеть из-за отсутствия магии не мог, те злились, грозились найти помощников Беллатрисы, которые, как они думали, просто обязаны были быть, и размахивали руками, сетуя на то, что так легко позволили себя обдурить.       Стайлз не стал разубеждать магов в их теории, понимая, что Беллатриса была слишком сильной даже для темной ведьмы. Они с Дереком, Томом и Маром, обсуждая пророчество, единогласно пришли к выводу о том, что «застрявшая между мирами», о которой упоминали грайи, и есть эта самая Беллатриса. Стилински, обретя магию и просканировав замок, понял, что даже сам королевский дом был зачарован, поэтому ни у кого не было шансов воспротивиться воздействию ведьмы. Основная сила гипноза исходила от зачарованного Джона и, поддерживаемая самим замком, распространялась на всех, кто был внутри. Такой размах силы просто поражал, а Хейл, понимая, что все это перенял Стайлз, боялся того, к чему могла привести подобная идея. Но было уже поздно. Стилински обладал силой ведьмы и пытался подстроить ее под собственную магию. И теперь Дерек видел, как у него это выходило.       В зале почему-то стало гораздо темнее. Будто ветерок, прошедшись по углам, затушил некоторые свечи, в изобилии горевшие в изящных кованых подсвечниках. В полумраке светлыми пятнами мерцали белые маски, и казалось, будто вокруг фигуры Стайлза стоят сотни призраков, жаждущих зрелища, которое тот может им показать.       Дерек видел, как с самых кончиков пальцев Стилински, его теперь уже мужа, сорвались сиреневые искры, которые мерцающими точками падали на мраморный пол тронного зала. Хейла, как главного, для кого происходил этот ритуал, пропустили вперед, и он стоял совсем рядом со Стайлзом, так, что мог бы коснуться его вытянутой руки, но что-то будто мешало это сделать.       Вдохнув, Стайлз несколько раз моргнул, и это движение показалось Дереку каким-то слишком медленным, будто смазанным. Вглядевшись в глаза Стилински, Хейл чуть было не отпрянул: они мерцали ровным светом, будто Стайлз горел изнутри. Его силуэт становился все темнее. Уже нельзя было разобрать цвет одежды, в которую он был облачен для церемонии. Словно кто-то разом забрал все краски, оставляя лишь сиреневую и черную.       Дерек поймал себя на том, что у него слегка приоткрыт от шока и удивления рот, но через мгновение и на это стало наплевать. Из фигуры Стайлза потянулось сначала несколько странных, мерцающих нитей, а затем их становилось все больше и больше, они будто окутывали темную фигуру сиреневым коконом, собираясь в шар за спиной, из которого появлялись новые и новые мерцающие нити силы и магии Стилински.       Внезапно в голове Хейла всплыли слова Хэнка, которые он слышал, пока еще был в облике волка. Тогда это вылетело из головы из-за куда более насущных проблем, и Дерек забыл о собственном вопросе, суть которого сводилась к интересу: почему паук, дитя жутких плотоядных тварей, помог им тогда, в пещере? Почему он захотел пойти с ними дальше, а не попытаться в одиночестве спастись и спрятаться где-нибудь подальше от явно опасных путешествий?       Почему, в конце концов, Хэнк назвал Стайлза красивым?       Тогда Дереку было этого не понять, но сейчас, впервые видя мощь и истинный облик своего мужа, Хейла накрывало осознанием и пониманием того, что произошло тогда. Весь окутанный нитями, причудливыми клубами собирающимися около самого Стилински, он поразительно сильно напоминал…       … паука.       Огромного, смертоносного, светящегося и напитанного силой жуткой ведьмы. Стайлз явно не до конца осознавал всех возможностей, которые ему откроются позже или уже доступны сейчас. Воспитанный в любви и искренности, Стилински даже не думал о том, чтобы использовать столь темную силу действительно во зло, превратив магию в то, что ему помогает, но не подчиняясь ей самому.       Дерек вздрогнул, когда понял, что вокруг снова раздались аплодисменты. Он взял себя в руки и улыбнулся мужу, который, вновь становясь привычным взгляду Стайлзом, слегка пошатнулся, явно привыкая к человеческому обличью. Наверное, такая демонстрация нелегко давалась, да еще и после длительной потери магии, но временем они не располагали.       Стилински подошел к Дереку и поднял голову, смотря ему в глаза. Хейл поцеловал своего младшего мужа, как того требовал ритуал, тем самым признавая и принимая любую сущность выбранного для совместной жизни мага, а после этого в тронном зале вновь стало светло. Свечи разгорелись сильнее, превращая помещение из полутемного, напитанного магией пространства, в действительно красиво украшенный цветами зал, в котором проходила светлая брачная церемония.       Маски никто не снимет до конца бала, который можно считать начавшимся с момента второго поцелуя супружеской пары.       – Я снова вижу на тебе серебристую паутину защиты, – вдруг на ухо Дереку прошептал Стайлз.       Они все еще стояли в центре зала, как было положено по этикету, улыбаясь и кивая в ответ всем тем, кто хотел еще раз поздравить с удачно заключенным союзом. Стилински чувствовал слабость, поэтому прислонился к груди Дерека боком, а тот обнимал его за плечи, не давая банально упасть. Со стороны они выглядели как влюбленные молодые короли, которые просто не хотят далеко отходить друг от друга.       – Это плохо, – наклонившись чуть ближе, Хейл посмотрел в глаза своему младшему супругу, – или хорошо?       – Пока еще не знаю, – Стайлз на секунду прикусил губу, но сразу же опомнился, придавая своему лицу выражение счастья и легкой растерянности, как и должно быть от радости замужества и легкой усталости от длительной церемонии, – просто на том, в ком магии нет, защита не будет держаться столь долго. Пока у меня магии не было, я так понимаю, паутинка ослабла, но как только я восстановил силы, она замерцала вновь.       – Чем мне это грозит? – Дерек заприметил слугу, который спешил к ним через весь зал, ловко лавируя между гостями. – Какие-то новости, – он кивнул головой в сторону приближающегося парнишки.       – В тебе откуда-то взялась остаточная магия, и я не знаю, что это такое, – Стайлз выпрямился и повернулся к слуге, уже почти дошедшему до них. – Разберемся сегодня ночью. Я попробую пролезть немного в твою ауру.       – Прекрасная брачная ночь, – ляпнул Дерек и тут же осекся, видя моментально наполнившиеся болью глаза Стилински, – ладно, забудь.       Стайлз хмыкнул и пожал плечами, прислушиваясь к тому, что говорил подошедший слуга. Прибыл какой-то подарок от мага, и королям следовало пройти к постаменту, дабы сесть каждому на свой трон и принять то, что им приготовили. Дерек кивнул и, взяв Стилински за руку, повел его в нужную сторону, стараясь не думать о том, что из-за него при даже любой шутке о сексе глаза Стайлза становятся просто стеклянными.       Дерек много думал о произошедшей между ними ночи и, чем больше мыслей его одолевало, тем сильнее он сожалел о том, что сделал. Нет, он бы, конечно же, в любом случае сделал Стайлза своим, но, возможно, нужно было дождаться какой-то инициативы от самого Стилински? Хотя, тот был девственником, а отец рассказывал Хейлу, что нечего ждать от неумех в сексе. В единственном столь откровенном разговоре отца с сыном Дереку был дан лишь один совет: ты не должен ничего спрашивать. Супруга, младший супруг, случайная девушка или юноша для того и оказываются в твоей спальне, чтобы удовлетворить. Эмоции и чувства оставь наивной прислуге или простолюдинам.       Дерек тогда кивал головой и всю свою жизнь думал, что так правильно и должно быть. Взяв, наконец, Стайлза, дорвавшись до тела, которое соблазняло его одним лишь своим видом, он, как ему казалось, был удовлетворен. До тех пор, пока не проснулся утром в одиночестве. До тех пор, пока Стилински не дал понять, что превращает их совместную постель в простую обязанность, отбрасывая даже банальное удовлетворение физических потребностей его самого. Хейл пытался еще раз поцеловать Стайлза перед советом, но губы, которые ему так нравились и манили, неохотно подавались на прикосновения, не отвечали, а лишь принимали грубоватые касания Дерека, не приносили нежности или страсти. Поцелуй вышел пустым, ненужным, даже каким-то грязным. Будто статую мраморную в коридоре ласкал, а не живого и красивого парня, из плоти и крови.       Хейл понял, что навязанное отцом поведение было неверным в корне, по крайней мере, по отношению к Стайлзу. Хотел он или нет другого между ними общения, Дерек не понимал. Ему было страшно упускать из рук нити власти, терять, казалось бы, такую нужную всегда силу и уверенность в самом себе, но наравне с этим хотелось понять, каково это, когда тебя целуют. Тебя любят. Тебя хотят. Тебя ласкают.       Дерек не пытался более приблизиться к Стайлзу в подобном ключе и просто общался с ним, разговаривал, обсуждал дела по подготовке к церемонии и просто управлению королевством. Благо, за прошедшие сутки у них было для этого время: Том появился за час до церемонии и успел только переодеться, а Мар собрался самостоятельно, войдя сразу в тронный зал, а до этого не показываясь из отведенных ему покоев. И Хейл наслаждался простым общением, разговорами, порой спорами, возникающими между ними. Он ловил и запоминал каждое мгновение, проведенное рядом со Стайлзом, и осознавал, сколько банальных и совершенно не требующих какой-то оплаты вещей упускал. Вместе с этим накатывал и страх: как возвращаться домой, пусть и на несколько месяцев, после всего того, что произошло? Как спрятать от отца эмоции, которые все чаще и чаще виднелись на вечно суровом лице? Как скрыть от семьи возникшую симпатию к Стайлзу, даже Тому и Мару?       Дерек не знал ответов на эти вопросы. Он просто пустил все на самотек, запоминая каждый момент, когда в карих глазах Стайлза мелькала радость или нежность, направленные на него. Настолько же, насколько Хейл был воспитан черствым, настолько Стилински был добрым и отходчивым. И этот контраст, вопреки всему, сближал их, заставляя обходить болезненные друг для друга темы.       – Ты не знаешь, что за подарок может быть? – Дерек выпрямил спину и попытался незаметно хрустнуть шеей. От тяжелой, в драгоценных камнях, короны, затекало все, что только можно.       – Догадываюсь от кого, но не могу предположить, что, – Стайлз видел мучения Хейла, но помочь ничем не мог. У него самого просто адски чесался лоб. – Мы готовы принять подарок! – громко сказал он, и гости выстроились так, чтобы посередине тронного зала остался коридор, ведущий от постамента до самых дверей.       Мар и Том заняли свои места позади сидящих Дерека и Стайлза, а слуги открыли тяжелые дверные створки, запуская кого-то в зал. Незнакомец, сильно хромая, направился к постаменту, вызывая удивленный ропот среди гостей.       Стилински вглядывался в фигуру, отмечая широкий разворот плеч, белоснежную рубашку с широкими манжетами, лишь подчеркивающую алебастровую белизну кожи, как оказалось, парня. Длинная челка и выбившиеся из струящегося по всей спине хвоста пряди закрывали лицо, которое, судя по всему, было без положенной для каждого приглашенного на свадьбу маски. Черные брюки, заправленные в дорогие, мягкие кожаные сапоги облегали ровные ноги, на поясе висел небольшой меч, а единственным украшением был браслет, издающий при каждом движении руки тонкий звон колокольчиков, цепочки которого, причудливо переплетаясь между собой, скользили по кисти и обхватывали палец, завершая украшение кольцом.       Незнакомец подошел к самому постаменту и опустился на одно колено, выказывая уважение к королям. Он поднял голову и волосы, скользнув по лицу, дали, наконец, его разглядеть. У Стайлза, равно как у Дерека, Тома и Мара, который видел это существо, когда считывал все, что произошло со Стилински, из его воспоминаний, перехватило дыхание. Полностью изменившийся, пришедший на двух, хоть и хромая на одну, ногах, с безумно красивыми блестящими и длинными волосами, перед ними был Хэнк.       Ни с чем нельзя было спутать черные провалы глаз. Хищная полуулыбка, острые скулы, тонкий ровный нос, бледные губы – лицо абсолютно точно было тем, к которому привык Стайлз, пока Хэнк был пауком.       Вот о каком подарке говорила Лидия. Лучшего и придумать было нельзя. Стилински надеялся на свою выдержку и на то, что она не даст ему сорваться с места и повиснуть на шее у вставшего на ноги Хэнка.       – Мы рады приветствовать вас в нашем королевстве, – первым отмер Дерек и протянул руку, позволяя Хэнку коснуться губами тыльной стороны его запястья, – то, что вас объявили как подарок, говорит о том, что вы хотите принести клятву верности?       – Да, именно так, – Хэнк наклонил голову набок и легко улыбнулся. – Я прошу принять меня в ваш род и клянусь защищать вашу семью и детей до последней капли крови. – Достав свой меч из ножен, Хэнк, взяв его за лезвие, протянул рукоять в сторону Стайлза, давая понять, что тому нужно исполнить свою часть роли и принять клятву верности от своего давнего друга. Проделывая этот сложный кровавый ритуал, Хэнк обязывался служить верой и правдой только что образовавшейся семье, становясь для них не просто очередным защитником или рядовым служащим, а практически братом.       Стилински встал, взял меч и прочертил острием по подставленной Хэнком шее, оставляя на ней тонкий порез. Коснувшись его пальцем, он собрал несколько капель крови, а затем провел им по щекам Хэнка, чертя две линии. Опустив руку, Стайлз подошел немного ближе и взял из рук вовремя подскочившего слуги тонкую маску, только красного цвета. Кровный подданный должен выделяться из толпы придворных.       – Мы принимаем твою клятву. Отныне и навеки ты защитник нашего рода, – закрепив маску, Стилински наклонился к уху Хэнка, – а после церемонии ты, сволочь такая, мне все объяснишь, – прошипел он.       – Да будет так, – громко сказал Хэнк и добавил настолько тихо, чтобы его слышал только Стайлз, – благодаря нашей общей знакомой, я больше не питаюсь едой, в каком бы то ни было виде. Я ем болезни и, мне кажется, смогу помочь с твоей, – глазами Хэнк указал на высокий воротник праздничного камзола Стилински, под которым был скрыт ободок проклятья. – Очень аппетитно выглядит.