Проклятые короли

      Стайлзу снился Ди. Точнее тот мужчина, которого он уже видел в мороке, насланном некромантом. Почему зеленоглазый красавец снова оказался рядом, Стилински не знал и задумываться не хотел. Достаточно было того, что они прогуливались по аккуратным тропинкам дворцового сада в его родном замке. Почему оба оказались дома у Стайлза, тоже не было ясно, но ощущения умиротворения и спокойствия были почти осязаемыми. Ди был одет в походные вещи, будто даже немного запыленные после дальней дороги, а на поясе висел меч в красивых ножнах. Стайлз попытался разглядеть герб, который, как правило, всегда был выгравирован на рукояти любого фамильного оружия, но ничего не смог увидеть. То ли там было пусто, то ли сказывалось то, что это все не по-настоящему. Стайлз поднял глаза и улыбнулся, видя, как на него смотрит Ди. Так, будто он самое дорогое, что есть в жизни. Стилински хотел заговорить с Ди, но также, как и в мороке некроманта, не смог этого сделать. Он огляделся по сторонам и не заметил никого из слуг, хотя обычно, прогуливаясь по дворцовому парку, сложно было остаться в одиночестве. Стайлз видел, что и Ди хочет сказать ему что-то, но также не может. Осталось лишь довольствоваться тем, что они могли хотя бы видеть друг друга. А еще Стилински надеялся, что красивый мужчина рядом с ним испытывает сейчас такое же чувство умиротворения, как и он сам.       Ухоженные дорожки дворцового парка извивались причудливыми узорами. По краям яркими пятнами опадали лепестки экзотических цветов, в изобилии растущих вдоль тропинок. Вдалеке виднелся вход в замок: высокие резные двери нелегко было открыть даже двум стражникам, поэтому Стайлз очень удивился, когда створки приветливо распахнулись, стоило только ему и Ди подойти ближе. Стилински только хмыкнул, понимая, что они так никого и не встретили, но вспомнив о том, что происходящее, скорее всего, сон, решил оставить мысли по этому поводу.       Внутри замка было темно. В конце длинного коридора неровным огнем горел факел, но до него еще нужно было дойти. Освещенное пространство впереди казалось одновременно и близким, и далеким. Стайлз с тревогой посмотрел на Ди, скорее угадывая его очертания, чем действительно видя в почти полной темноте. Ему показалось, что Ди кивнул головой, словно подтверждая то, что стоит идти вперед. У Стилински было странное ощущение, словно он находится в родном замке, но в то же время где-то в другом месте. Сад вокруг точно принадлежал тому месту, где он вырос, но вот само здание никогда не было таким темным внутри. Ни его отец, ни он сам не делали в своем доме мрачных камер или коридоров, похожих на склеп. Замок королевской династии Стилински всегда был светлым и чистым. И Джон, и Стайлз хорошо относились к прислуге, на что людям, работающим в замке, всегда хотелось ответить взаимностью. Им было лишь за радость поддерживать уют в многочисленных комнатах и приемных залах огромного дворца.       Стайлз и Ди медленно шагали по длинному коридору, ориентируясь на свет факела впереди. Неровные блики от огня расходились по стенам, собирались в причудливые формы, скользили по потолку и полу. Когда они подошли ближе, Стилински смог разглядеть очертания большой картины, над которой и висел единственный в этом коридоре источник света. Он прищурился, пытаясь рассмотреть то, что там могло быть нарисовано, но расстояние все еще оставалось достаточно большим, чтобы детали были видны не до конца адаптирующимся к темноте глазам. Стайлз посмотрел на Ди, лицо которого уже было видно в неровном свете факела, но тот был удивлен не меньше Стилински. Даже без слов было заметно, что Ди не совсем понимает, что происходит. Стайлз снова перевел взгляд на картину и замер. Он никогда в жизни не видел таких странных полотен. На картине был нарисован стол, накрытый черной скатертью, а на нем лежала огромная гора яблок, только они были не красными, а скорее грязно-бордовыми, и выглядели так, будто уже начинали гнить. Больше на картине ничего не было, даже фон был темным. Внезапно огонь факела, который достаточно равномерно освещал ближайшее пространство, слегка задрожал, словно в этот момент откуда-то подул сквозняк. Стайлз вздрогнул, тут же осматриваясь, в попытке увидеть источник, откуда мог доноситься ветер, но сразу же понял глупость своей затеи – в паре метрах от факела уже невозможно было ничего разглядеть. Стилински снова посмотрел на картину. Ему показалось, что там что-то шевельнулось. По позвоночнику побежали мурашки. Стало жутко, но бежать было некуда, так как темнота вокруг пугала не меньше того, что было перед ним. Стайлз вгляделся в картину внимательнее, скользя взглядом по черной скатерти, по мягким, будто бархатным складкам ткани, слишком хорошо прорисованным для обычного полотна. Бордовые бока яблок отражали неровный свет факела, и казались слишком объемными, слишком настоящими, слишком…       … тихий стук, раздавшийся где-то под ногами, заставил вздрогнуть и резко отскочить на пару шагов назад. Стайлз был уверен, что врежется в Ди, но тот странным образом оказался рядом с ним, хотя до этого находился позади. Все больше происходящее напоминало дурной сон, где можно было легко запутаться, а ориентироваться, казалось, совсем невозможно. Стилински был уверен, что в любом сне совершенно невозможно чувствовать предметы. Но именно сейчас он держал на ладони темно-бордовое яблоко, которое несколькими мгновениями ранее упало со стола на картине и подкатилось прямо ему под ноги. Стайлз даже дыхание задержал, боясь сделать лишнее движение. Казалось, от тишины, воцарившейся вокруг, скоро зазвенит в ушах, настолько плотной она была. Не было слышно даже дыхания Ди, который все еще стоял рядом. Стилински хотел выбросить яблоко и оказаться как можно дальше от этого места, и даже темнота, окружающая их, не пугала так сильно, как то, что происходило. Но он не успел сделать ни одного шага, как тишину нарушил стук множества яблок, которые неожиданно посыпались с поверхности стола. Их было больше, чем показалось на первый взгляд. Они все падали и падали, заполняя освещенное факелом пространство, заставляя Стайлза и Ди отступать в темноту. Шум становился все громче, грозя превратиться в оглушающий, но затих также внезапно, как и начался. Под ногами Стайлза и Ди рассыпались десятки яблок. Все они были абсолютно одинакового размера и, как показалось Стайлзу, цвета. Он, преодолевая страх, наклонился и поднял одно, сравнивая его с тем, которое уже держал в руках, понимая, что они идентичны. В то же мгновение он почувствовал какое-то волнение, совершенно не похожее на тот страх, который испытывал в течение всего этого странного сна. Он повернулся к Ди и пораженно замер. Вокруг него также были рассыпаны яблоки, но все они, как одно, были гнилыми.       Стайлз резко открыл глаза и поморгал, пытаясь выплыть из странного сна. Но эмоции до сих пор не хотели отпускать его, заставляя ощущать себя так, будто вокруг все еще был тот темный коридор и яблоки, рассыпанные по каменному полу. Стилински не понимал, зачем ему показывали такую странную картину. Возможно, подумалось ему, сон как-то связан с тем, что до этого сказали грайи: не стоит торопиться со снятием проклятья. Стайлз потер лицо ладонями и зевнул. Думать об этом совершенно не хотелось, но и выкинуть все из головы не получалось. Почему проклятье должно остаться?       Конечно, Стайлз, как и любой другой темный маг понимал, что проклятье увеличивает его силы. Магия питается от черноты, растекающейся по плечам и груди, становится ярче. Даже нити паутинки, которую Стилински растягивал между пальцами в бою, светились сильнее. Но если многие маги просто создавали видимость проклятий своими силами и успешно ей пользовались, умудряясь контролировать весь процесс, то Стайлз, проклятый на самом деле, просто не знал, как можно отсрочить свою смерть.       Но выходило, что это как-то нужно было сделать.       А яблоки? Что могли во сне символизировать гнилые плоды, да еще и не около него? Может то, чем Ди проклят, убивает быстрее? И волку осталось совсем мало времени до того, как темная магия вытянет из него все силы? Скорее всего, так и было, ведь тот, кем был зверь на самом деле, не имел магии, как уже знал Стайлз и, конечно же, не мог хотя бы попытаться замедлить распространение проклятья. Если Стилински мог видеть, насколько его поглотила темнота, то у Ди вариантов не было. Он уже был волком.       Подумав о своем спутнике, Стайлз вздрогнул. Он понял, что до сих пор лежит, уютно устроившись на лапе зверя, а тот укрывает его крылом. Повернув голову, Стилински столкнулся взглядом с зелеными глазами уже проснувшегося зверя и улыбнулся.       – Привет, – Стайлз протянул руку и провел ладонью по черной морде, – как ты?       Волк тихо зарычал и посмотрел куда-то за спину Стилински.       Обернувшись и кое-как сев, отодвинув от себя тяжелое крыло волка, Стайлз махнул Хэнку. Паук был мокрым, он явно только что вылез из озера. А то, что Ди не переставал рычать явно говорило о том, что зверь не жалует их нового знакомого. Наверняка только слабость и боль не давали Ди подскочить и затеять драку.       – Ди, – Стайлз посмотрел на волка, – это Хэнк и он спас нас в пещере. Ты был слишком слаб и, возможно, этого не помнишь.       Зверь фыркнул, но рычать перестал. Стилински выдохнул и снова посмотрел на паука, который уселся, аккуратно подогнув под брюшко лапы, и принялся прочесывать волосы длинными когтями, пытаясь их распутать. Стайлзу внезапно захотелось как-то помочь паучку, тем более, что тот выглядел не менее настороженно, чем Ди, поглядывая на волка со страхом.       – Эй, – Стайлз обратился скорее к обоим своим «друзьям», – дальше нам идти вместе, так что постарайтесь друг на друга не срываться, ладно? – он посмотрел поочередно на обоих.       – Дело не в этом, – Хэнк оставил в покое волосы и посмотрел на Стайлза.       По правде говоря, Стилински не знал, куда именно смотрел паук. Несколько пар глаз не обладали таким дополнением, как зрачок. Просто темные, вытянутой формы, они отражали тусклые блики освещения, что выглядело, если говорить прямо, жутко. Но к этому можно было привыкнуть также, как и к бледной коже, паучьей нижней части туловища и довольно-таки жутким рукам. В конце концов, Стайлз и сам выглядел не особенно приятным образом, если смотреть на него через магические слои пространства. Да вообще ни один темный маг не выглядел хорошо.       – В чем же? – сообразил спросить Стайлз, когда понял, что молчание несколько затянулось.       – Если он бросится, то мне придется защищаться, – Хэнк явно с трудом подбирал правильные слова, – и если вдруг я его укушу, попробую мясо, то… – паук замолчал, опустив голову. Пряди волос упали на лицо, скрывая его.       – То не сможешь остановиться? – подсказал Стилински, понимая теперь, почему пауки с детства были жуткими хищниками.       Хэнк действительно являлся исключением, которое, впрочем, лишь подтверждало правило. Паук кивнул и вздохнул, совершенно по-детски обняв себя руками за плечи. Стайлз вдруг понял, что Хэнк совсем еще ребенок. Возможно, он и был выше Стилински, умел убегать от родителей, которые для Стайлза являлись ужасными противниками, но на деле это был совершенно не приспособленный к жизни вид существа, которому также, как и Стилински, как и, возможно, Ди, было просто страшно.       – Никто не будет на тебя бросаться, – уверил Стайлз, повернув голову к волку, который приподнял голову и теперь разглядывал залатанное липкой паутинкой крыло, – ты ведь помог нам, правда? – он требовательно посмотрел на Ди.       Зверь понюхал паутину на крыле, облизнулся, посмотрел на Хэнка, а затем кивнул. Посчитав это достаточным обещанием, он уложил голову на передние лапы, продолжая наблюдать за Стайлзом, который поднимался на ноги, сквозь полуприкрытые веки.       Стилински подошел к сумке, которая каким-то чудом до сих пор была цела и вообще оставалась при нем, и открыл ее, выискивая внутри нужную ему сейчас вещь. Он заметил корешки и вздохнул, понимая, что до стрел руки так и не дошли. Со всех их перемещениями, вечными погонями и прочими «радостями» жизни было сложно найти время для того, чтобы хотя бы очистить корешки. Поэтому они остались в сумке дожидаться своего часа, а Стайлз извлек старую расческу, которую забрал из дворца скорее просто на память. Хотя, отросшие за последнее время волосы все же порой нуждались в этом предмете.       – Что это? – Хэнк напрягся, смотря на Стилински, – зачем?       – Волосы твои в порядок приведем, – Стайлз улыбнулся, – не бойся, – он остановился около паука и уговаривал скорее самого себя, чем его, – можно? – он протянул руки к запутанным прядям.       – Ладно, – Хэнк поерзал, устраиваясь удобнее, – можешь сесть на меня, так окажешься выше и тебе будет проще.       Стилински, который уже понял, что для того, чтобы дотянуться до макушки Хэнка, ему придется стоять на цыпочках, с сомнением посмотрел на паучье брюшко и явно сильные задние лапы, которые сейчас были подогнуты.       – Мне не будет ни больно, ни тяжело, – Хэнк правильно понял Стайлза, – просто наступи на лапу, а затем сядь на спину мне, вот и все. Я не съем, – хмыкнул паук и замер, словно давая собраться с мыслями.       Стилински глянул на Ди, который флегматично посматривал на них обоих, понял, что волк не чувствует опасности, да и сам Стайлз тоже не ощущал уже никакого волнения, и поставил ногу на паучью лапу. Казалось, что она с хрустом переломится, настолько обманчиво тонкой выглядела, но ничего подобного не произошло. Спокойно выдержав человеческий вес, она даже не дрогнула, заставив Стилински проникнуться еще большей благодарностью к Хэнку. Только теперь, устраиваясь задницей на прочном паучьем покрове, Стайлз понимал, что у него не было никаких шансов победить тех пауков. Такое покрытие не прорезать ни одним ножом и не выжечь никакой магией.       Сидеть было удобно, а макушка Хэнка оказалась на уровне лица. Но Стайлз начал снизу и, собрав в одну руку оказавшиеся неожиданно мягкими паучьи волосы, прочесывая сначала кончики, постепенно двигаясь выше, к голове.       – Приятно, – Хэнк начал даже немного раскачиваться верхней частью туловища, – а это надо часто делать? А самому можно?       – Ты же когтями причесывался, – удивился Стайлз, не понимая, почему Хэнк не знает о расческе.       – Когтями больно, но когда волосы совсем спутаны, больнее, – паук вздохнул, – обрезать нельзя, это перекрывает ощущения.       – Как усы у кошек, – догадался Стилински, пропуская распутанные пряди сквозь пальцы, – каждый день надо расчесываться, и самому можно.       – Хорошо, – Хэнк поднял руку и провел ладонью по волосам, – сейчас, подожди, – он начал растягивать пальцами нить своей паутины, делая что-то небольшое, – на, – через пару минут сказал он, – завяжи?       Стайлз смотрел на тонкую, поблескивающую серебристым паутинку, из которой Хэнк сделал банальную резинку для волос.       – Удобно, – хмыкнул он и собрал мягкие волосы в высокий хвост, – готово.       – Спасибо, – Хэнк повел плечами и позволил Стайлзу слезть со своей спины.       Стилински провел ладонями по штанинам, разглаживая складки, и вдруг удивленно приподнял брови, видя, что Ди встал и, покачиваясь, добрел до Хэнка. Волк поднял морду и пристально смотрел в паучьи глаза. Казалось, эти двое разговаривают о чем-то, доступном только им. Хэнк вдруг поморщился, хотя его мимику вообще сложно было распознавать, но протянул руку, укладывая ладонь на голову Ди, между двух острых ушей.       – Договорились, – тихо сказал он и быстро отдернул руку, словно шкура зверя жгла ладонь, – какие планы? – Хэнк посмотрел на Стайлза.       – И что это было? – Стилински, прищурившись, смотрел то на паука, то на волка который, как ни в чем не бывало, снова улегся на пол пещеры, – о чем вы договорились?       – Мы друг другу не нравимся, – Хэнк покосился на зверя, – но будем терпеть.       – Ого, – ошарашенно сказал Стайлз, не понимая, чем эти двое уже успели друг другу насолить. Но желания проводить беседы по выяснению межвидовых отношений точно не было, поэтому Стилински решил оставить эту тему и ответил на другой вопрос паука, – нам нужно выйти к подножию гор, а затем перейти через перевал.       – Хорошо, – Хэнк кивнул и осмотрелся, – я знаю, куда идти. Сейчас?       Стайлз покосился на озеро и решительно помотал головой.       – Сначала я искупаюсь, немного обсохну, а затем пойдем, – твердо сказал он, испытывая безумное желание отмыть с себя пыль, грязь и засохшую кровь. Все это стягивало кожу противной корочкой, да еще и воняло, ко всему прочему, – только отвернитесь, – Стилински засмеялся, когда Ди поднял голову, недоуменно смотря на него, – и ты тоже, волчище, ты тоже, – махнул он рукой на зверя.       Ди фыркнул, но позу поменял, являя взору Стайлза мохнатый черный зад и мечущийся из стороны в сторону хвост. Зверь даже крыльями укрылся, будто показывая, что Стилински ему вообще не интересен. Хэнк лишь пожал плечами и пересел так, чтобы не видеть часть озера, давая Стайлзу спокойно раздеться и немного почистить одежду. С довольным вздохом Стилински погрузился в оказавшуюся очень приятной температуры воду и заставил себя ни о чем не думать, давая организму прийти в себя после безумных часов погони. ***       Горы были такими высокими, что их вершины скрывались в облаках. Белые, плотные, они охватывали всю верхнюю часть хребта, будто вата, нанизанная в качестве странного украшения. Казалось, что облака можно будет потрогать тогда, когда окажешься на вершине, но это чувство было обманчивым, Стайлз знал это. Снег начинался уже с середины, а к вершине его будет столько, что можно скрыться под ним с головой, если неосторожно сойти с тропы перевала. Сам он, кстати, виднелся уже с того места, где стояли Стилински, Ди и Хэнк. Узкая тропа змейкой уходила ввысь, теряясь в тумане, который почему-то не поднимался от земли, а наоборот, будто отделялся от облаков, растворяясь к низу все больше и больше.       – Нам туда, – Стайлз указал рукой вперед, поджимая губы. Он понимал, что этот перевал может стать их общей могилой, – Хэнк, скажи мне, – вдруг спохватился Стилински, – ты мерзнешь?       О Ди Стайлз не беспокоился, так как даже на глаз шерсть волка была очень теплой. А с учетом того, что Стилински неоднократно зарывался в нее пальцами, он знал о густом подшерстке, который защитит зверя лучше, чем любая магическая «накидка». А вот паук все еще оставался загадкой, хоть Стайлз и привык к страшной внешности поразительно быстро. Он вообще стал замечать, что со временем научился оценивать не стандартную красоту, будто выточенную по какому-то образцу, а что-то не похожее на другие лица, что-то, в чем нужно было замечать большее, чем, например, банально красивые глаза. Даже Ди, тот, который был во сне, отличался от тех мужчин, которых приходилось видеть Стилински. Он был красив не только из-за идеальной, казалось бы, фигуры. Ди из снов был притягателен дикой мужественностью, которая скользила в каждом его движении. Когда он поднимал руку, улыбался, пожимал плечами или даже просто стоял – во всех его жестах, мимике скользила звериная грация, которая явно не появилась только из-за того, что Ди превратили в волка. Скорее проклятье приняло такую форму потому, что зверь был внутренним отражением Ди. Вот и красота его была хищной, какой-то агрессивной и злой, чем безумно притягивала Стайлза.       Хэнк был страшным, бесспорно. Глаза на бледном лице, почти незаметные из-за такого цвета, как и кожа, губы, острые клыки, маленький нос, угловатая фигура и совершенно непропорциональные руки с натяжкой можно было назвать даже немного симпатичным зрелищем. Особенно если обратить внимание на брюшко и лапы паука, которые были вместо человеческих ног. Но у Хэнка были совершенно потрясающие волосы, мягкие, будто шелк, как бы банально это не звучало. У него были острые, как бритва, когти, отливающие такой чернотой, словно внутри было сосредоточение тьмы. А в глазах Хэнка Стайлз видел собственное отражение, которое множилось, если паук поворачивал голову. И все это создавало жуткой красоты существо, смотреть на которое Стилински уже мог совершенно без капли страха.       – Нет, – Хэнк выдернул Стайлза из мыслей, – я не чувствую сильного холода. Разве что верхняя часть тела.       – Хм, – Стилински подошел ближе и положил ладони на плечи паука, – посмотрим, – он прикрыл глаза и позволил тонкой сетке сконцентрироваться на кончиках пальцев, – если будут неприятные ощущения говори сразу, – добавил он.       Кивок паука он скорее почувствовал, чем увидел. Стайлз плел тонкое, невесомое покрывало, которое распределяло бы температуру по всему телу паука, защищая ту, что была наиболее уязвима к перепаду температур. Судя по удивленному выдоху Хэнка, Стилински удалось. Он открыл глаза и понял, что серебристая сеточка растворяется на бледной коже.       – А ты? – спросил Хэнк, – люди наиболее чувствительны ко всему.       – Это точно, – Стайлз улыбнулся, – но о себе я позаботился, – уверил он паука.       Ди подошел ближе и положил узкую морду Стилински на плечо.       – Что такое? – подняв руку, Стайлз наугад почесал Ди, попадая куда-то около уха, – я не замерзну, я потратил часть магии, но «оделся», не переживай.       Волк подышал Стилински в ухо, лизнул в щеку и отошел, аккуратно расправляя крылья. Стайлз уже хотел было остановить Ди, ведь он подумал, что тот собрался куда-то лететь, но зверь снова сложил крылья, сильнее прижимая их к бокам и делая так, что часть его тела оказалась укрыта, будто второй слой шкуры.       – Вот оно что, – Стайлз прищурился, – какие вы оба хитрые.       Ди сверкнул зелеными глазищами, а Хэнк вздохнул.       – Идем? – Стилински сделал несколько шагов, останавливаясь около того места, с которого дорожка, ведущая вверх, была видна отчетливее, – готовы?       Получив два кивка, Стайлз снова направился дальше, перешагивая через камни, которые в изобилии валялись у подножия гор. Их было столько, что спустя полчаса пути начало казаться, будто они и вовсе идут по уложенным друг на друга камням. Только изредка проскальзывающие между ними очертания тропинки говорили о том, что она все еще где-то есть, и все трое идут в правильном направлении. Стилински понимал, что сходить с пути нельзя. Мало того, что они находятся в магическом месте, где любой шаг в сторону может стоить им если не жизни, то весомых потерь точно, так еще и сам перевал, пугающий не меньше, чем топи или равнина, которые уже удалось преодолеть.       Горы были обителью гномов очень давно. Из этого хребта народец ушел, оставляя после себя пустые, жуткие города, в которых Стилински не хотел бы заблудиться. Каменные колонны, высеченные прямо внутри гор, будто поддерживали свод получившихся пещер, создавая такие лабиринты, выйти из которых не под силу никакому магу. Только гномы ориентировались внутри таких хитросплетений и, конечно же, твари-паразиты, коих было немерено в любом месте магического мира.       Стайлз хмыкнул и подтянулся, руками хватаясь за выступ. Тропинка уже давно скрылась под камнями, оставаясь лишь очертаниями, которые Стилински не упускал из вида. Подъем начался и, хоть он не всегда был слишком явным, порой все же приходилось преодолевать такие вот препятствия. Тут Стайлз лишь завидовал своим спутникам: и Хэнк, и Ди без труда забирались на любой высоты камни. Прыгучесть волка и мощные лапы паука были неоценимыми помощниками в то время, когда человек-Стайлз карабкался при помощи куда более слабых, чем у них, рук и ног.       Чем выше они поднимались, тем холоднее становилось. Стилински чувствовал, как опускается температура его тела. Благодаря накинутой на себя магической защите, он мог отслеживать комфортное для себя состояние, добавляя больше энергии тогда, когда ему грозило промерзнуть окончательно. Но таким нельзя было злоупотреблять: магия, как минимум, не бесконечна, а если смотреть в общем, то такая защита разрушала целостность ауры, потому что тянула из нее нити. Именно поэтому ей не пользовались маги, предпочитая все же одеваться, если собирались куда-то, где было холодно. Стайлз явно не смог бы найти теплые вещи ни в одном из мест, где побывал, пока шел в горы. Вряд ли твари в топях или Умертвия носят меховые куртки. Стилински вообще не планировал идти через горы, если бы не Ди. Поэтому Стайлз и решил, что потерпит несколько дней, пока они не преодолеют перевал. А еще была кое-какая надежда в голове, которую Стилински как раз и решил уточнить, поворачиваясь к Хэнку, карабкающемуся рядом.       – Слушай, – Стайлз подтянулся вновь и встал на очередной выступ, приложив ладонь ко лбу, делая козырек и смотря вперед, – ты ведь ориентируешься хорошо не только в пещерах, в которых вырос?       – Да, – подтвердил его догадки паук, – у меня вообще чутье на правильные переходы в каменных пространствах. Я знаю, как сократить путь.       – Хм, – Стилински сделал несколько шагов вперед и остановился, разглядывая очертания тропинки на земле и пытаясь определить, куда дальше. Начинался более пологий участок подъема к перевалу, – если мы найдем гномью пещеру, ты сможешь провести нас сквозь горы? Так сумеем сократить несколько дней пути.       – Могу попробовать, – уклончиво ответил Хэнк, явно задумавшись по поводу мыслей Стайлза.       – Попробовать? – Стилински скептически хмыкнул, – а обратно как, если не получится?       – Обратно я выйду всегда, – Хэнк уверенно тряхнул длинным хвостом, откидывая с плеч пряди волос, – если мы не найдем правильный путь, то сможем просто вернуться.       – И потеряем время, – уныло закончил Стайлз. В таком случае не стоило пробовать, полагаясь на «авось», ведь именно временем ни он, ни Ди не располагали.       Волк, будто услышав мысли Стилински, коротко тявкнул, заставляя того рассмеяться. Очень мило на фоне жуткого паука теперь смотрелся зверь, который раньше пугал не меньше. Все познается в сравнении, действительно.       – Не совсем, – Хэнк ловко перепрыгнул большой камень, заставляя Стайлза сглотнуть и вспомнить, что это опасный, прыгучий и сильный хищник. Сложно не забывать об этом, когда паук на привале подбирается к Стилински с просьбой «почесать голову», – мы вернемся в то же время, в которое войдем.       – А? – Стайлз так удивился, что споткнулся и чуть не упал. Вовремя подставленный волком бок спас от позорного соприкосновения носа с каменистой поверхностью, – как понять?       – Время в горах идет по-своему, – Хэнк явно задумался, соображая, как объяснить Стилински то, что сам знал на уровне инстинктов, – когда мы проходим через гору, особенно если внутри лабиринт из пещер, то попадаем в переплетение времени.       – Хм, – Стайлз почесал макушку.       – Каждый коридор может закончиться для неподготовленного гибелью, – паук покосился на Стилински, – тебе и волку явно повезло.       – Повезло? – у Стайлза приоткрылся от удивления рот.       – Да, – Хэнк уверенно кивнул, – любая пещера может закончиться тупиком, в котором тебя будет поджидать тварь, совершенно лишняя в том времени, в котором ты живешь.       – Но ведь ты отсюда! – воскликнул Стилински.       – Ты маг, у тебя работают интуиция и чутье, – Хэнк махнул рукой, будто обрисовав ей полукруг, – все это спасло от поворота не в ту сторону, и ты вышел именно туда, куда должен был.       – Я запутался, – сник Стайлз.       – Как же сказать, – паук почесал когтями щеку, – например, грайи. Ты ведь их встретил?       – Откуда ты знаешь? – удивился Стилински.       – Чувствую, – Хэнк пожал плечами, – старухи сходны по структуре магии со мной, ведь мы с одного времени.       – Я запутался еще сильнее, – сообщил Стайлз.       – Не перебивай, – паук начал теребить кончик хвоста, накручивая пряди на пальцы, – грайи очень медленно перемещаются. Им уже столько лет, что они могут просто забыть, в какое время должны попасть. Живут они там, где есть вода, и потому должны были найти подводную пещеру и через ходы в ней добраться до тех временных пластов, которые позволят выйти в те, где жил я. Это долго.       – Насколько долго? – осторожно уточнил Стилински, который наконец начал что-то понимать.       – Грайи вышли из своего дома в день твоего рождения чтобы сказать то, что должны были, – Хэнк откинул хвост за спину, – или даже раньше.       – Все, что было, предопределено? – догадался наконец Стайлз, – и даже ты?       – Даже я, – паук кивнул, – только я не знал, кто именно и когда мне поможет. Приходилось пробовать, – он сник, явно вспомнив множество неудачных попыток.       – То есть когда ты попадаешь в горы, то чувствуешь все колебания времени? – продолжал вникать Стилински.       – Да, – подтвердил Хэнк, – мы создаем такой проход, который не будет мешать другим, и он остается открытым до тех пор, пока мы либо не выйдем, достигнув цели, либо не вернемся в точку отправления, заблудившись на середине.       – И это тоже было предопределено? – Стайлзу стало не по себе.       – Не думаю, что судьбе настолько интересны наши передвижения, – Хэнк хмыкнул, – скорее всего, она намечает лишь основные линии, а далее каждый волен действовать по-своему. Иначе будет неинтересно наблюдать.       – Ты говоришь так, будто судьба женщина, – Стилински рассмеялся и внезапно успокоился.       Хватит думать о плохом, о смерти и опасностях. Они и без того находятся в горах, внутри которых пустынные, заброшенные города. И если уж настраивать себя на сложный переход, то уж точно стоит выбросить из головы все лишнее. Стайлз вгляделся в пейзаж впереди и понял, что они почти дошли. Пока еще мелкие пятна снега виднелись то тут, то там, а уже дальше он ложился плотным покровом, будто создавая границу между обычной землей, равниной, и начинающимся хребтом. Ди вдруг потерся носом о плечо Стилински, привлекая к себе внимание. Посмотрев на волка Стайлз понял, что тот пытается приободрить. Странная забота умилила, казалось, что зверь решил для себя какие-то внутренние вопросы и теперь просто хочет подружиться, проявляя внимание так, как умеет. Или же это была благодарность за то, что Стилински спас его уже во второй раз. Как бы то ни было, Стайлзу такое поведение было куда более приятным, чем когда волк рычал на него без повода или просто показывал плохое настроение, скалясь.       – Девочка, – вдруг сказал Хэнк, когда они уже дошли до сплошного снежного покрова.       – Что? – растерялся Стилински.       – Судьба – девочка, – повторил паук, – ниже тебя гораздо. Любит играть.       – Ты ее видел? – ошарашенно спросил Стайлз, у которого такое просто не укладывалось в голове.       Паук просто кивнул, а затем добавил:       – Она часто приходила раньше, пока я был совсем маленьким, приносила фрукты.       – Ого, – Стилински как-то разом забыл все слова, коих у него обычно было в избытке.       – Угу, – Хэнк улыбнулся, показывая ряд ровных и острых зубов, – я ей за это отдавал трупы. Она их куда-то уносила.       – Эм… – Стайлзу стало жутко, его передернуло от странного, резко накатившего отвращения, – ясно.       Паук дернул угловатым плечом и замолчал, вглядываясь вперед. Туманная дымка опускалась все ниже и уже замерла почти над головой Хэнка, так как он был самым высоким из них троих. Паук поднял руку и поводил ей в тумане, будто пробуя на что-то. Затем опустил ее и уставился на свою ладонь, немного пошевелил пальцами, словно проверяя.       – Мокро, – сказал он, поворачиваясь к Стайлзу, который все еще пытался справиться с шоком, – в тумане вода, а под ногами у нас снег.       – А впереди только ветер и низкая температура, – Стилински поежился, слыша тихое рычание Ди.       Волк тоже понял, что им придется не сладко. Как только туман опустится на них полностью, помимо ветра и холода придется бороться еще и с такого рода влагой. Одежда промокнет и начнет замерзать на ветру, что увеличит шансы себе банально что-нибудь отморозить. О шерсти волка, которая также промерзнет, и говорить не стоило. Более-менее повезло Хэнку, но судя по тому, как он начал морщиться, и пауку будет причинять немалое неудобство такое сочетание воды, льда и ветра.       Перевал доходил до возвышения, самого высокого места среди первой гряды хребтов, а потом резко уходил вниз, не давая разглядеть, что же ждало дальше. Но хотелось надеяться, что вместе с уходящей вниз тропой удастся хотя бы на какое-то время отсрочить попадание в мокрый туман, угрожающе надвигающийся сверху на троих путников.       – Как холодно, – Стайлз стучал зубами, зябко обнимая себя за плечи.       Ветер дул не столько сильный, сколько ледяной, да такой, что не спасала никакая защита. Магическое место без труда обходило заклинания Стилински, пробираясь холодом, казалось, до самых костей. Капельки воды, которые, как они уже выяснили, просто висели в тумане в воздухе, превращались в крупинки льда, больно царапающие кожу, когда ветер бросал их горстями в лицо Стайлза. Ему казалось, что он покрыт тонкими, кровоточащими полосками полностью. Хоть такие повреждения и не угрожали жизни, из-за того, что их было много, кровь собиралась в тонкие красные струйки, стекающие до подбородка, срываясь потом с него алыми каплями. Хоть тут холод спасал, иначе лицо Стилински уже превратилось бы в одно окровавленное нечто.       Но холодно было не только ему. Ди заметно дрожал, его шерсть из-за воды слипалась в острые пики, торчала в разные стороны, и волк стал напоминать смешного дикобраза. Только вот вся эта влага застывала на ветру, который, пробираясь между мокрой шерстью, охлаждал кожу Ди. Не спасал ни подшерсток, ничего. Магическое место, казалось, просто выедает их изнутри.       Лучше всех держался Хэнк, но и у паука были свои проблемы. Глаза, не прикрытые ни веками, ни ресницами, страдали больше других частей тела. Паук постоянно пытался закрыть их ладонями, но идти полностью вслепую не мог. Хэнк сплел немного паутины, сделал из нее подобие повязки, скрывая таким образом несколько глаз, но, как сказал позже, сама структура его нитей царапала нежную роговицу, замерзая при такой температуре.       Как ни крути, несладко было всем.       Стайлз проклял трижды свою идею идти по более короткому, хоть и опасному пути. Ни в одной книге, которую он читал, обучаясь магии, не было написано в подробностях всего, что он уже пережил за этот поход. Никто не рассказывал о слоях времени, о магическом холоде гор, об Умертвиях и том, что на равнине можно провалиться практически в ад, прямо в пасть древней твари, которая как раз будет проползать в это время под землей. Никто не предупреждал о том, что в Топях они могут сгинуть только из-за того, что шагнут навстречу теневой девушке, что могут выйти оттуда и через сто лет. Если бы не любознательность Стилински, он не знал бы и тех крох, которые помогли не умереть до сих пор. Но вот сейчас не хватало никаких умений против природной магии, которой, кстати, в горах должно было быть куда меньше. Магия не терпит стыков различных стихий. Но, будто плюя на собственные законы, она сейчас доказывала троим путникам совершенно обратное.       Как там говорили грайи, равновесие нарушено?       – И почему именно сейчас, – простонал Стайлз, проведя ладонью по лицу и видя красные подтеки на ней, – почему все равновесие пошло по наклонной именно тогда, когда прокляли меня?       – Не совсем, – вдруг ответил Хэнк, хотя Стилински разговаривал скорее сам с собой, – равновесие нарушено очень давно. Хотя бы вот я, – паук хмыкнул, – яркое тому подтверждение. Среди нашего рода не должно быть таких исключений, которые не едят мясо.       При упоминании пищи в животе Стайлза заурчало. Когда он вообще ел в последний раз? При выходе из пещеры он попил немного воды из озера, уточнив у Хэнка, что это можно делать. Но это лишь притупило голод, никуда не убирая его насовсем. И уже начинала болеть голова из-за того, что желудок, казалось, прилип к позвоночнику. Ди, судя по всему, также мучила эта проблема, потому что при упоминании о мясе волк тихо заскулил, облизнувшись.       – В пещерах будет мясо, – Хэнк вдруг улыбнулся и прикрыл ладонью глаза с правой стороны, – мне уже больно, – вдруг пожаловался он.       Стилински остановился, вынуждая замереть и своих спутников. Он приподнялся на носочки и вгляделся в глаза паука, которые сейчас не были закрыты ладонью. Они почему-то начали белеть по краям, словно покрывались мутной пленкой.       – Замерзают, да? – как-то грустно выдохнул паук, – если не найдем в ближайшие часы пещеру, я ослепну.       – Если мы не найдем в ближайшие часы пещеру, – повторил Стайлз, скривившись из-за того, что на губы попала кровь, – я сам умру раньше, чем ты останешься без зрения, – его передернуло от холода.       Ди зарычал, будто соглашаясь с тем, что неплохо бы уже хоть в заброшенном городе гномов оказаться, лишь бы подальше от этой метели с кусочками льда внутри. Он вдруг подошел к Стилински, который, пользуясь короткой остановкой, пытался оттереть от лица кровавые подтеки, и лизнул его в щеку. Стайлз замер, пораженно смотря на волка. Ди чавкнул, пробуя кровь Стилински, и снова высунул горячий, даже несмотря на холод, язык, начиная водить им по пораненной коже.       – Ты что? – едва размыкая губы, прошептал Стайлз.       Он боялся открывать широко рот, потому как не был готов к тому, что язык, скользивший по лицу, попадет туда, но и не мог стоять спокойно, потому как то, что делал Ди, выбивало его из колеи.       – Он лечит тебя, – Хэнк наклонился ближе и всмотрелся в лицо Стилински, – кровь идет меньше. До регенерации, конечно, далеко, но вот остановить твой кровавый поток он сможет.       – Пауки научились язвить? – не сдержался Стайлз, морщась от охлаждающейся на лице слюны волка. Но это явно было лучше, чем стекающие по нему капли крови.       – Я вообще быстро учусь, – ответил Хэнк и вдруг насторожился.       Ди тоже замер, подняв голову и шевеля острыми ушами, прислушиваясь к чему-то.       – Эй, вы чего это… – начал было Стилински, но Хэнк шикнул на него, обрывая на полуслове.       Стайлз тоже замер, машинально прислушиваясь. Он слышал только шуршание ледяных песчинок о снег, какие-то шорохи, возможно, ветер перекатывал туда-сюда мелкие камни, как вдруг понял, о чем говорил Хэнк и что также уловил Ди.       Грохот раздавался вдалеке, но Стайлз сразу понял, что это звук, доносящийся с вершины горы. Как раз той, вокруг которой они втроем и шли, ведь перевал огибал множество препятствий, лавируя между ними. Стилински стало еще холоднее, чем было, когда он окончательно осознал, что именно происходит.       – Лавина, – прошептал он и, вздрогнув, уже добавил в голос, – бежим, скорее!       Магическая лавина была еще хуже, чем простая, в горах там, где нет природных сил. Здесь с вершины скатывался не только снег, смешанный с камнями, мелкими веточками и тем, что попадалось на пути. Тут магия смешивалась со стихией, захватывая и все то, что было в воздухе. Если Ди, Стайлз и Хэнк попадут в такую лавину, их перемолет заживо, разметав внутренности в радиусе десятков метров по всем горам.       Больше не тратя время на разговоры, все трое бросились бежать. Ди был первым, Стайлз в середине, а затем бежал Хэнк, который стал гораздо медленнее из-за того, что не мог нормально смотреть. Волку удавалось улавливать, с какой стороны упадет снег, который уже частично добрался до них троих. Ведомый силой магии, он скатывался с горы огромным потоком, но помимо этого от колебаний небольшие сугробы сваливались с острых выступов, и именно их удавалось услышать Ди. Этого бы, кстати, хватило Стилински, чтобы больше не встать – кучи снега были маленькими лишь по сравнению с тем, что надвигалось за ними, на деле же они могли скрыть с головой. От таких мыслей становилось жутко, так как задохнуться в снегу, быть расцарапанными острым льдом Стайлз просто боялся. Не сколько боли, а сколько невозможности вдохнуть, урвать необходимого кислорода, который может спасти его жизнь.       Стилински пытался рассмотреть, что же ждет их впереди, но из-за бега и холода не удавалось. Все смешалось в сплошной бело-серый поток. Снег, затем скалы, куча снега, через которую он перелетел, чудом устояв на ногах, и потом опять серый бок огромной горы. Камни под ногами больно впивались в подошвы сапог, ощущаясь так, словно Стайлз бежал босиком. Ди порой посматривал назад, будто проверяя, бегут ли за ним Стайлз и Хэнк, но снова возвращал внимание дороге перед ним, опасаясь оступиться. Волк прижал крылья к бокам максимально сильно, ведь любой камень, на огромной скорости падающий с горы, мог покалечить крыло так, что уже будет ничего не исправить.       Очередной поворот дороги чуть не стал смертельным. Ди затормозил буквально в миллиметре от обрыва. Волку пришлось все же расправить крылья и выровняться с их помощью, превозмогая боль, вспыхнувшую в поврежденном ранее крыле. Волк заскулил и резко подался назад. Как раз вовремя – в него на полном ходу врезался Стайлз. От удара у Стилински перед глазами потемнело, только скорее от страха, ведь в голове сразу пронеслись мысли о том, что Ди явно остановился не просто так. Стилински зажмурил глаза и постарался податься назад всем корпусом, и ему удалось. Он плюхнулся на задницу, больно ударяясь, но сразу же вскакивая, ведь Стайлз так и не понял, что ждет их впереди. Хэнк успел остановиться, реакция паука была лучше, чем у Ди, и даже частичная потеря зрения этому не являлась помехой.       – Что там? – Стайлз, придя, наконец в себя, подошел к Ди.       Волк только сложил крылья, которыми умудрялся сдерживать себя и не упасть вперед, и шагнул к Стилински, отходя от обрыва. У Стайлза перехватило дыхание, когда он увидел, что дорога перевала прерывается, уходя в никуда в прямом смысле этого слова. Либо здесь произошло какое-то природное явление, в чем Стилински сомневался, ведь вряд ли даже лавина может разрушить кусок скалы, оставляя после себя бездну, которой не видно конца и края. Скорее тут было какое-то магическое вмешательство, и Стайлз меньше всего хотел думать, что это подстроенная кем-то ловушка.       Или магическое вмешательство было случайным, а ловушку построили уже после, заманивая таких вот, как они, путников. Стилински даже головой помотал, отгоняя от себя собственную паранойю. Умение сделать из мухи слона преследовало его с детства. Хотя, с учетом ситуации и того, что грохот от снега, сходящего с гор, уже был достаточно громким, он скорее делал из слона дракона. Стайлз чертыхнулся и сосредоточился. Не хватало еще в такой момент думать о подобной ерунде.       – Там, внизу, – Хэнк уже стоял на краю обрыва, опасно наклонившись вперед, – что-то есть. Чуть ниже по скале, – паук указал рукой куда-то вперед и немного вниз.       – И что ты предлагаешь? – Стайлз с опаской подошел ближе, успокаивающе погладив рычавшего Ди по боку, – я не умею ползать по отвесным скалам.       – Я умею, – просто сказал Хэнк и вдруг прыгнул вниз.       Стилински издал какой-то странный звук, состоявший из слов «куда», «осторожнее», «вернись» и «идиот», и метнулся к самому краю, даже позабыв о том, насколько там высоко. От взгляда в темноту провала, где далеко внизу клубился явно такой же, как и вокруг них, магический туман, закружилась голова.       Но внимание отвлек Хэнк, который держался за отвесную скалу сильными лапами, перебирая ими и двигаясь в сторону. Сразу же Стилински вспомнил самку и самца, с которыми пришлось драться в пещере. Называть их родителями Хэнка как-то не получалось. Но те пауки спокойно цеплялись и за стены, и за потолок пещеры, не всегда прибегая к помощи паутины. Становилось понятно, почему Хэнк не испугался обрыва. Если паука не скинуть в середину без возможности зацепиться, он вряд ли погибнет, сумев взобраться обратно по отвесной скале.       – Тут пещера, – раздался голос Хэнка, – темно, но сухо. Холодно, но не так сильно, – короткими фразами отчитался он и поднялся вверх, подтянувшись руками за край обрыва.       Большое и, казалось бы, неповоротливое брюшко ни разу не задело ни Стайлза, ни Ди, хотя оба стояли близко к Хэнку. Паук очень хорошо чувствовал свое нестандартное на взгляд других тело.       – Полезем? – торопливо спросил Стилински, смотря то на Ди, то на Хэнка.       Грохот сходящей лавины становился все более сильным, и счет уже шел на минуты. Все трое понимали, что у них, по сути, нет выбора, но этот формальный вопрос давал хотя бы иллюзию такового.       – Думаю, да, – Хэнк посмотрел на Ди, – ты сможешь туда залететь?       Волк приподнял крыло, которое подрагивало от явной боли, края раны опять разошлись, когда он пытался не свалиться с обрыва, но кивнул. Ди прекрасно понимал, что тяжеловат для паука, а зацепиться за спину, вонзив в Хэнка зубы и когти, не самый лучший вариант.       – Ты, – Хэнк посмотрел за Стайлза, – лезь на спину и просто держись.       Стилински кивнул, не став выделываться, и ловко запрыгнул на паука, усаживаясь на то место, где спина человеческой части переходила в паучье дополнение. Стайлз обхватил то место, которое было бы у обычного мужчины бедрами, ногами, и скрестил их, сжимая бока Хэнка. Прижался к сильной спине, немного отодвинув завязанный им же накануне хвост, помня, что если он будет оттягивать волосы паука, то может причинить ему боль, и обнял за шею, отгоняя желание вообще прилепиться к Хэнку магией, чтобы не сорваться вниз. Резерв стоило экономить.       Грохот стал оглушающим. Туман будто завибрировал, ветер поднялся такой, что Стилински задохнулся на пару секунд, пряча нос на плече Хэнка, и вздрогнул тогда, когда паук прыгнул, слетая с обрыва вниз и сразу же цепляясь за скалу. Стайлз затаил дыхание, боясь даже шевелиться, и во все глаза смотрел, как Хэнк, быстро потерев ладони друг о друга, прикладывает их к скале.       «Паутина!», – догадался Стилински.       Судя по всему, дополнение к весу все же добавляло какие-то неудобства, и Хэнк решил подстраховаться, держась еще и человеческими руками. Паук, быстро перебирая лапами, дополз до пещеры, вход в которую зиял черной дырой посреди отвесной скалы.       Рядом почти беззвучно завис Ди, скуля от боли в крыле. Оно дрожало, видно было, что волк изо всех сил удерживает себя на весу. Стайлз быстро прошептал заклинание, и с его ладони сорвался огонек. Он залетел в пещеру и осветил все, что было около входа. Если бы там их поджидали, все трое заметили бы точно. Но внутри было пусто.       Времени на раздумья не осталось совсем. Стилински хотел было что-то сказать, но грохот от сошедшей, наконец, полностью лавины, просто перекрыл все другие звуки. Снег, камни, все, что собралось по пути с огромной горы, обрушилось на обрыв, который был над Ди, Стайлзом и Хэнком. Множество камней слетело вниз, и волк был вынужден первым влететь в пещеру, иначе его бы точно задело. Паук прижался к скале так, что Стилински ощутил ногами шершавую поверхность, а затем быстро проскочил внутрь. Как раз вовремя, ведь со скалы вверху обрушился такой сильный поток снега, льда и камней, что перед входом в пещеру будто образовалась стена. Стайлз выдохнул, понимая, что они только что чудом избежали смерти, но неизвестно, куда вляпались снова.       Что-то загремело, все вокруг ощутимо зашаталось. Ди занесло в сторону, Хэнк успел схватиться ладонью за стену, чтобы не налететь на волка, а вот Стайлза, который только расслабил руки и ноги, снесло со спины паука от сильных колебаний гор. Землетрясение, которого здесь, по идее, вообще не могло быть, становилось все сильнее, будто подгоняя троих почему-то притормозивших путников внутрь, заставляя идти в заброшенные гномами города.       И если до этого момента у Стайлза мелькали мысли о том, чтобы переждать сход лавины, выбраться из пещеры тем же путем, и попробовать как-то обойти прерванную тропу перевала, то сейчас на это будто сама природа не оставила ни единого шанса. Стена из падающего снега и камней за сходом была такой плотной, что о вылазке наружу не шло и речи.       Стайлз кое-как сел, пощупал пострадавшие локти и колени, отмечая, что не сильно ссадил кожу, и посмотрел на Ди и Хэнка, которые уже успели встать ровно. Волк сложил крылья, пристраивая больное поаккуратнее, а паук скатывал паутину по ладоням, всматриваясь вперед.       Там, куда свет выпущенного Стилински магического огонька доставал, ничего не было. Обычный каменный коридор, уходящий вглубь, под гору. Но от этого менее тревожно не становилось, скорее наоборот.       – Так, – Стайлз встал и, пошатываясь от пережитого стресса, дошел до Ди, кладя ладонь на подрагивающее крыло, – смогу срастить края, снять немного боль. Остальную магию надо оставить.       – Вот паутина, – Хэнк, оказывается, скатывал новую «заплатку» для волка и теперь протягивал ее Стилински.       Благодарно кивнув пауку, Стайлз быстро обработал крыло Ди, получив очередное облизывание вновь закровившего лица. Стилински хмыкнул и погладил волка, а затем посмотрел на Хэнка, который стоял, вглядываясь в темноту коридора.       – Все в порядке? – уточнил он, помня о временных прослойках и всем, что рассказывал паук не так давно.       – Да, я чувствую, куда идти, – кивнул тот.       – Хоть в чем-то повезло, – Стайлз поправил на себе одежду, потряс руками, пытаясь немного отогреть замершие пальцы, и прочитал несколько заклинаний, вызывая искорки, которые потом можно будет при внезапной опасности быстро превратить в паутину, и сделал несколько глубоких вдохов, – пошли?       – Пошли, – Хэнк первым двинулся вперед.       Ди шел рядом со Стилински, прижимаясь мокрым от тающего льда боком, будто пытаясь поддержать хотя бы так.