Проклятые короли

      Они вышли в заброшенный город гномов, чего и следовало ожидать. Странные толчки, похожие на землетрясение, прекратились, и Стайлз с облегчением выдохнул. Не хотелось бы окончательно разбить себе колени и локти, не сумев удержаться на ногах из-за сильных колебаний внутри гор. Огонек, вызванный им, освещал путь исправно, было видно, насколько высоки высеченные каменные колонны. Настолько, что свод пещеры терялся где-то в темноте. Туда не доходил даже свет магического огня. Зачем гномам, которые едва доходили до пояса Стилински, настолько высокие залы, было неясно. Либо это какой-то комплекс всего маленького народца, который, впрочем, был достаточно заметным на фоне всех рас. Гномы слыли хитрыми, жадными и охочими до войн коротышками, но лучше них никто не делал каменных талисманов, которые ценились любым, даже самым мало-мальски обученным магом. А умение торговать? Да что говорить, совершение нечестных сделок способствовало и продажам на немагических землях, куда сбывались поделки, даже предметы мебели из камня.       Стайлз крутил головой, пытаясь понять, в какую сторону пошел бы сам, если бы оказался в таком месте без Хэнка, у которого явно не было проблем с ориентированием. Паук снял с глаз повязку и теперь изредка касался их тыльной стороной ладони – из промерзших уголков текли черные слезы. Что, опять же, не добавляло облику паука приятных черт. Но Стилински умудрился настолько сильно привыкнуть к новому попутчику, что испытывал лишь жалость и желание помочь.       – Хэнк, – позвал он, когда паук в очередной раз остановился, стирая со впалых щек черные подтеки слез, – давай, я посмотрю? – он указал рукой на глаза паука.       – А ты сможешь? – несмотря на неуверенность в голосе и явное недоверие к лекарской силе Стайлза, Хэнк остановился, давая Стилински подойти ближе, – болит сильно, – вдруг пожаловался он.       Стайлз нахмурился и вздрогнул, когда Ди внезапно опустил голову ему на плечо. Волк стоял и спокойно смотрел на паука, но почти прилепился к Стилински, который недоуменно глянул на зверя.       – Ты чего это? – спросил он, хоть и понимая, что ответа не дождется.       – Мы не нравимся друг другу, помнишь? – Хэнк наклонился так, чтобы Стайлз мог достать руками до его лица без лишних проблем, – он переживает.       – Странные вы, – Стилински коснулся ладонями прохладной кожи паука, провел по щекам и погладил большими пальцами скулы, пытаясь хотя бы прикосновениями немного облегчить боль, – чем успели друг другу не угодить? – добавил он, вглядываясь в паучьи глаза и пытаясь рассмотреть Хэнка магическим зрением.       – Твоему волку не нравится, когда кто-то находится близко к тебе, это ведь очевидно, – Хэнк повел плечами и вздохнул, когда ощутил, как Стайлз аккуратно касается нитей его ауры в магическом слое.       – Очевидно? – Стилински не к месту вспомнил Мара, – видимо, я не из тех людей, которые замечают подобные вещи.       Ди фыркнул и лизнул горячим языком ухо и шею Стайлза, оставляя на коже влажный след от слюны. Стилински зашипел и поморщился: волчьи слюни подсыхали, нещадно чесались и бесили, нежели создавали какие-то приятные ощущения. Но отвлекаться от Хэнка он не мог, и Ди, судя по всему, понимал это. Мстительный меховой коврик.       Стайлз заметил, что около глаз Хэнка скопились белые сгустки, которые разрастались все больше и больше. Скорее всего, магические льдинки успели нанести серьезные повреждения нежной роговице паучьих глаз, и сейчас лишь разъедали ее, добавляя дополнительную боль по мере того, как Хэнк отогревался после мороза. Стилински потянул за одну нить и стряхнул с нее белый сгусток. С мерзким чавканьем он растворился в магическом пространстве, а Стайлз, поморщившись, принялся за следующий. Он не был лекарем высшего уровня, как многие темные маги, выбиравшие именно эту специализацию и развивающие определенные навыки, но знаний вполне хватало, чтобы излечить раны так, чтобы потом справлялась естественная регенерация. Стилински был скорее боевым магом, да и ему больше нравилось драться, чем ковыряться в кровавых ошметках кожи или чьих-то внутренностях. Магические слои, конечно, выглядели не многим приятнее, но все равно во время обучения вопроса о том, какую специализацию выбирать, у Стайлза даже не возникало.       Одним большим минусом было то, что у него так и не было фамильяра. Стайлз несколько раз пытался заключить сделку с магическими существами, но те отказывали в привязке юному магу, пусть и подающему большие надежды. Сейчас Стилински понимал, что они, скорее всего, ощущали темноту, которая нависала над ним уже тогда, и просто не хотели связываться со странным по энергетике магом. Стайлз мечтал о драконе-фамильяре, но они были настолько редким явлением, что это так и грозило остаться на уровне чего-то несбыточного. Мало того, что далеко не каждый дракон согласится связываться с человеком, так еще и найти представителя этой расы было неимоверно сложно. А, вероятнее, совсем невозможно, если уж не врать самому себе. Стилински прочел множество книг и знал, что драконы путешествуют по их миру в облике, который выбирают себе сами, но вот увидеть их кому-то, даже сильному магу, было не так-то просто. Драконы очень умело скрывали себя личинами, могли даже вести образ жизни выбранной расы, потом вернуться обратно в свою заколдованную долину, но вот просто так сделки с магами не заключали. Тогда Стайлз просто оставил на потом мысли о фамильяре, решив озаботиться этим вопросом позже, раз уж драконов в своем королевстве он не нашел. Но проклятье смешало все планы, перевернув жизнь с ног на голову и заставив действовать по совершенно другому сценарию.       – Готово! – Стайлз улыбнулся, когда закончил с глазами Хэнка, – легче?       Паук кивнул, настороженно замирая и явно прислушиваясь к себе. Он повел плечами и коснулся ладонями глаз, понимая, что слезы больше не текут и сильной боли нет.       – Спасибо, полегче стало, – Хэнк почесал щеку и посмотрел за спину Стайлза, на Ди, – мы не спариваемся с существами других видов, – вдруг сказал он, заставляя Стилински покраснеть.       – Эй! – Стайлз, когда до него дошла суть сказанного, обернулся к спокойно стоявшему волку, – я тоже не спариваюсь с существами другого вида! – он дернул зверя за ухо, – сдурел совсем?       Ди фыркнул, боднул лбом Стилински в плечо и спокойно потопал дальше, помахивая пушистым хвостом. Стайлз вздохнул и закатил глаза: поведение волка выбивало его из колеи.       – Пошли? – Хэнк, не дожидаясь ответа, тоже двинулся вперед.       Стайлз вздохнул и направился следом, понимая, что эти двое сведут его в могилу быстрее любого проклятья, если будут продолжать в том же духе.       – Кстати, – вдруг тихо сказал паук, – я пошутил.       – Чего? – Стилински поднял глаза на Хэнка, – о чем?       – Про спаривание, – тот вдруг улыбнулся, – ты милый.       – Вот пошел ты! – Стайлз сжал кулаки и сразу же зашипел от легких разрядов, прошедших по ладони. После того, как он подлечил глаза пауку, снова растянул на пальцах тонкие нити, на всякий случай. – Не люблю такие шуточки! – добавил он, ускоряя шаг так, чтобы идти между Ди и Хэнком, не шагая в то же время рядом с кем-то из них.       Паук хрипло рассмеялся, но больше ничего не сказал. Через какое-то время он догнал волка и начал что-то тихо ему говорить, указывая тонкой рукой вперед и порой куда-то в сторону, словно объясняя, куда они дальше пойдут. Стилински только посматривал на эту «идиллию», хмуря брови. И за что ему жизнь подсылает таких ехидных попутчиков?       Вспомнив, как он доводил сарказмом учителей до нервных тиков, Стайлз вздохнул, понимая, что все возвращается бумерангом, порой больно попадая аккурат по темечку.       По ощущениям Стилински они шли уже несколько часов. Пару раз останавливались на привалы, но старались не задерживаться. Спать почему-то не хотелось, а долгое нахождение на одном месте помогало сосредотачиваться на чувстве голода, которое становилось все сильнее с каждой, казалось, минутой. Стайлза уже несколько раз практически сгибало пополам от резкой боли в животе, но пока ему удавалось обмануть организм остатками питьевой воды. Ди тоже было несладко, волк, будучи хищником, стал раздражительным, насколько это слово вообще применимо к зверю. Ди дышал ртом, вывалив язык, часто сглатывал слюну и постоянно водил носом, словно пытаясь из всех запахов пустынного подземного города выцепить хотя бы какой-то новый. Стилински помнил о том, что Хэнк говорил о мясе, которое можно найти в пещерах, но пока не хотел поднимать эту тему. Зная, что тут живут лишь твари-паразиты, Стайлз понимал, какого плана это мясо может быть. Только вот не был уверен, что сможет это съесть.       – Нам идти долго, – Хэнк нарушил тишину, которая царила между ними последние пару часов, – нужно найти пищу. Я могу не есть долгое время, привык, но вы оба уже на грани, я чувствую.       У Стилински не было сил спорить, тем более, что его желудок в очередной раз прострелило болью, которая заставила стиснуть зубы, чтобы позорно не застонать. Странствия оставили свой отпечаток на организме, некачественная еда в тавернах, а периодически и вовсе голодание сыграли не последнюю роль, и теперь при любом сбое хотя бы относительного режима питания Стилински испытывал такую боль, будто по его пищеводу течет раскаленная лава, которая оседает внутри, продолжая прожигать все внутренности. В таком случае хорошо помогал стакан молока, но на него сейчас можно было вообще не рассчитывать. Но вот от еды Стайлз уже точно не отказался бы.       – Как ты предлагаешь ее искать? – он посмотрел на паука, который завернул в какой-то очередной коридор.       Стены в этом проходе были вырезаны куда искуснее, чем там, где до этого они шли. Стайлз понял, что скорее всего, они подходят к центру подземного города, из которого уже потом нужно будет выбрать путь в нужную им сторону, дабы пройти под всеми горами. Скорее всего, гномьи города делились на более бедные районы и те, что побогаче, ведь сначала, когда Ди, Хэнк и Стилински только вошли под гору, кроме колонн не было никаких украшений. Сейчас же стены были ровными, выточенными так, будто они выложены красивой мозаикой. Какие-то части горной породы были отполированы сильнее, поэтому создавалось ощущение, будто стены состоят из цветных кусков камня, а не просто вырезаны на цельной части горы.       – Там впереди, – Хэнк показал рукой в нужном направлении, – есть… кто-то.       – Кто-то? – у Стайлза по спине пробежал холодок, а пальцы сами собой напряглись, заставляя нити гореть ярче, – как это понимать?       – Кто-то съедобный, – пояснил паук, – твой волк поймает его. Я ему рассказал, как.       – Ди не мой волк, – почему-то смутился Стилински. Он вспомнил, как Хэнк что-то рассказывал Ди и теперь понял, о чем тот говорил. Но ощущения опасности это не притупляло, поэтому Стайлз решил уточнить, – нам точно не причинят вреда?       – Нет, – Хэнк мотнул головой, – там кто-то мелкий и совсем неразумный.       Стайлз кивнул, но не прекратил внутренне паниковать. Впереди показался очередной проем, который вел в зал. Таких они прошли уже десятки, и Стилински знал, что после зала будет еще несколько коридоров, среди которых Хэнк выберет нужный, ведя и его, и Ди за собой. Но вот странные слова о пище и о том, что она будто дожидается именно их, снова навеяли мысли о ловушке, которые впервые возникли еще тогда, когда они только спасались от лавины, рассматривая вход в эти пещеры. Но Стилински понимал, что без еды они долго не протянут, и лучшее, что с ним случится – это голодный обморок. Что само по себе не особенно приятно, с учетом того, что без него Хэнк и Ди вообще могут поцапаться, ведь эти двое, как уже точно выяснилось, не особенно переносят друг друга. Поэтому Стайлз стиснул зубы, постарался не обращать внимания на резь в животе и шагнул за Хэнком в зал.       Он увидел то, о чем говорил паук. Точнее «тех». Подземные кролики. Большие. Размером со взрослую собаку, но слепые и действительно тупые, паслись на небольшой, выращенной явно магией, лужайке, которая занимала примерно треть пещерного зала. Огромные уши зверюшек свисали вдоль узких мордочек, задевая траву и смешно подрагивая, когда кролики трясли головами. Они были очень пушистыми, такими, что казалось, будто на лужайке сидят три шарика, из которых просто торчат уши на том месте, где примерно находится морда.       Ди подобрался, присел, и, крадучись, направился к кроликам. Стайлз перепугался и посмотрел на лужайку, опасаясь того, что она может быть чем-то запечатана, но все было спокойно. Темная трава была именно пищей для кроликов, и ничем более. Волк остановился на расстоянии одного прыжка, как вдруг животные всполошились, учуяв, скорее всего, хищника поблизости, и бросились бежать, направляясь к одному из коридоров. Ди зарычал и метнулся вперед, успевая схватить одного зверька. Кролик закричал, задергался, но волк лишь сильнее сжимал зубы, пуская черную, как у любого жителя пещер, кровь. Ди придавил горло добычи мощной лапой, явно в попытке быстрее прекратить его страдания. Стайлз закрыл руками уши и зажмурился, потому что ему было жалко животное. Он понимал, что между голодовкой и возможностью поесть он выберет второе, но вот видеть то, как глупый слепой кролик истекает кровью, пачкая ей же шерсть Ди, было почему-то противно.       – Разведи огонь, – Хэнк наклонился к уху Стилински, отвлекая его от звуков, – я сниму шкуру.       – Но ведь ты не можешь… – начал Стайлз, вспомнив о том, что паук не должен пробовать мяса, – не озвереешь?       – Нет, – Хэнк поморщился, – жители подземелий сходны по структуре со мной. Это тоже самое, что съесть паука. В целом можно, конечно, но не особенно хочется.       Стилински передернуло, он отвернулся от волка и направившегося в его сторону паука, понимая, что для него слишком много лишней информации. Живое воображение подкинуло картинку того, как Хэнк съедает, например, собственную мать, и Стайлз вздохнул: фантазия порой играла с ним злые шутки, заставляя видеть в своей голове то, что было совсем не к месту. Стайлз сосредоточился на огне, нашептывая нужные слоги заклинания. Магический огонек, который висел все это время над его плечом, скользнул в подставленные ладони и разгорелся сильнее. Стилински аккуратно опустил его на каменный пол, дуя так, будто разжигает настоящее пламя. Большим плюсом магического огня было то, что он мог разгореться где угодно, а еще выжигал любой яд из мяса, если его на нем приготовить. Сил это тоже отнимало не так уж и мало, но сейчас выбирать не приходилось.       – Вот, держи, – Хэнк протягивал Стилински выпотрошенного кролика, – я умею это делать быстро, – пояснил он в ответ на удивленный взгляд.       Стайлз не стал даже уточнять, лишь кивнул и указал рукой на огонь. Паук все понял правильно и закинул туда части тушки кролика, которые, вспыхнув ярче, сразу же начали дымиться, а потом их окутало магическое пламя. Стилински как-то машинально глянул на все еще оставшуюся на запястье печать некроманта. Она мерцала еле-заметным зеленым светом, и Стайлз в очередной раз задался вопросом: помогла ли она на самом деле, или же так и осталась странным дополнением к его и без того нестандартному облику? Он этого уже, пожалуй, никогда не узнает. Вряд ли Вильгельм почтит своим присутствием пещеры или город, где он будет искать мага.       – Долго готовить на таком огне? – задал вдруг вопрос Хэнк, усаживаясь рядом со Стайлзом и посматривая на Ди, который, вылизав когти от крови, теперь пытался оттереть от нее морду, косясь периодически на тушки кролика в пламени.       Волк явно не рисковал есть подземного зверя сырым, и Стайлз был ему за это благодарен. Ему не хотелось вытаскивать из пасти Ди куски кролика, если тот надумает поживиться им сразу же, а утверждать то, что они не отравятся мясом, не прожарив его, нельзя. Благо магический огонь действительно доводит пищу до готовности куда быстрее, чем обычный. О чем Стилински и сообщил Хэнку.       – Ясно, – паук провел ладонью по волосам, – поможешь? – он глянул на Стайлза, заставляя его улыбнуться.       Такой детский жест в какой-то мере даже умилял. Огромный хищник, который не может сам себе завязать хвостик… было в этом что-то дикое, но в то же время притупляющее чувство страха по отношению к пауку. Хотя, спустя время, проведенное в походе и постоянном пути куда-то, Стайлз мог сказать, что инстинкт самосохранения значительно притупился и без дополнительных факторов. Он хмыкнул и привычно залез на спину Хэнка, чтобы расчесать его длинные волосы. Паук разве что не урчал от удовольствия, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Стилински покосился на Ди, который, уложив морду на лапы, гипнотизировал костер. Скорее всего, волк сейчас настолько сильно хотел есть, что ему было плевать на взаимоотношения Стайлза и Хэнка. Хотя тут в любом случае переживать не стоило – Стилински не настолько неординарен в выборе партнеров, ему хватило орка.       Точнее того, кто выдавал себя за представителя этой расы.       Водя расческой по паучьим волосам, Стайлз вспоминал Мара и грустил. Несмотря на то, что тот так резко исчез из его жизни, Стилински не злился. Скорее наоборот, скучал. Странным образом тосковал по Мару, будто тот был его родственником или просто кем-то близким. Такое странное, быстрое привыкание к кому-либо, было в новинку. Но уже ничего нельзя изменить, и Стайлз просто старался гнать от себя глупые мысли и переживания о том, где сейчас может быть Мар. Красивые синие глаза будто преследовали, порой даже казалось, что орк, а Стилински все же привычнее было считать Марнораша орком, незримо присутствует где-то рядом, словно поддерживает и оберегает. Глупо, но Стилински ничего не мог с этим поделать.       – Все, готово, – завязав Хэнку хвост, Стайлз слез с его спины и подошел к магическому огню, – и тут готово, – удовлетворенно сказал он.       Жалость к слепому подземному кролику испарилась, будто ее и не было. На смену эмоциям пришла новая волна голода и боли в желудке, которая будто напоминала о том, что съедать сразу много мяса не стоит, чтобы не сделать себе хуже. Стилински произнес несколько слов, заставляя пламя погаснуть, и вот уже небольшой сиреневый огонек снова зависает в воздухе, над его плечом.       – Ди, ты тоже не ешь сразу много, – предупредил Стайлз, доставая себе кусок мяса и отщипывая от него чуть-чуть, чтобы попробовать, – станет плохо. Хорошо? – он внимательно посмотрел на волка, который почти капал слюнями, ожидая, пока Стилински подтвердит готовность кролика.       Ди кивнул, явно осознавая, о чем толкует Стайлз, и стащил из кострища кроличью ногу, облизываясь в предвкушении. Стилински блаженно жмурился, откусывая совершенно несоленое, сухое и жесткое мясо. Но сейчас оно было самым вкусным, казалось, будто он ничего лучше в жизни не ел. Стайлз глянул на Хэнка, но паук был спокоен. Видимо, за то время, которое он провел с родителями в логове, научился абстрагироваться от того, когда вокруг все чавкают и что-то едят. Это, конечно, было Стилински на руку, не хотелось бы, чтобы Хэнк съехал с катушек и позднее стал бы охотиться на него и Ди.       Им удалось спокойно поесть, а остатки кролика Стайлз убрал в сумку, надеясь, что он не потеряет его по пути, если вдруг на них обрушится еще какая-нибудь напасть. Стилински жалел, что не выучил в свое время заклинание, которое закрывало поклажу так, что ее невозможно было потерять, да и сама сумка будто намертво приклеивалась к плечу или спине. До этого Стайлза явно спасало какое-то фееричное везение, потому как при всех тех приключениях, которые выпали на его долю в последние дни, он был просто уверен, что потеряет все свои талисманы, травы и корешки. Но хотя бы в этом его ангел-хранитель или тот, кто был за него наверху, помогал, оставляя имущество в сохранности. Хотя бы в этом Стилински не был полным неудачником.       – Нам надо уходить, – вдруг сказал Хэнк, – какие-то колебания пространства.       Стайлз вздрогнул, потому что воспоминания сразу подкинули слова Хэнка о том, что в пещерах часто происходят смещения временных пластов, и потому они могут встретить на своем пути такое, что вообще не описано ни в одной из книг. Стилински подскочил, растягивая между пальцами смертоносную паутинку. Хэнк глянул на плетение и вдруг удивленно выдохнул.       – Что? – не понял Стилински.       – Вот почему я с тобой пошел, – паук осматривал Стайлза так, будто видел впервые.       Судя по тому, что Стилински ощущал, как нити его ауры подрагивают, будто его кто-то легко щекочет – Хэнк впервые посмотрел на него через магический слой. Стайлз поморщился. Если наступала очередная опасность, отвращение Хэнка не лучшее, что могло сейчас случиться и вообще как-то повлиять на ситуацию в положительную сторону.       – Красиво, – вдруг прошептал паук, – очень. Теперь я понимаю, почему поверил тебе практически сразу же, как увидел в пещере. Я будто понял, что ты спасешь меня от мамы и папы.       Ди коротко рыкнул, явно не понимая, о чем идет речь. Стайлз усмехнулся, зная, что волку интересно, но в силу своей немагической природы он никогда, скорее всего, не сможет увидеть истинное «лицо» Стилински в материях, где есть магия, в этих слоях. Интересно, а Вильгельм смотрел на него таким образом? Скорее всего, да, но вряд ли некроманта можно удивить чьим-то нестандартным, пусть и несколько отталкивающим, на взгляд самого Стайлза, обликом. Но Стилински замер, потому что до него дошло, что только что сказал Хэнк.       – Красиво? – переспросил он, – издеваешься?       – Нисколько, – серьезно подтвердил паук, – ты очень красивый.       – Хм, – Стайлз немного повел плечами, понимая, что у такого, как Хэнк, наверняка свои представления о прекрасном. Да и потом… – ладно, – закончил он, сам обрывая свои же мысли, – что там с колебаниями? – перевел он тему к более насущным вопросам.       – Кто-то идет по коридорам, – уверенно сказал Хэнк, – и это не гномы точно.       – Разумны? – уточнил Стилински, соображая, растягивать ли дальше паутину или же будет возможность как-то договориться.       – Не пойму, – паук качнул головой.       – Мда, – Стайлз понял, что его везение относительно и, видимо, заканчивается на том, что он не теряет свои сумки, – куда бежать?       Паук сосредоточился и стал приглядываться к нескольким коридорам, которые вели из пещеры. Ди тихо рычал, уже тоже учуяв нагрянувших внезапно гостей. Хэнк резко сорвался с места и, быстро перебирая лапами, добрался до одного из коридоров. В этот момент уже и Стайлз слышал странные звуки. Словно кто-то стучал чем-то металлическим о каменный пол. Достаточно звонкий для мертвой тишины пещер звук заставлял напрягаться в ожидании опасности. Стилински метнулся за Хэнком, скорее ощущая, чем видя, как Ди сразу же пошел следом.       – Нам придется сделать круг и вернуться сюда же, – коротко сказал паук, быстро заползая в коридор, – это не тот проход, который нужен.       – Что угодно, лишь бы не попасться, – согласился Стайлз, торопясь за Хэнком.       Он несколько раз спотыкался, потому что пришлось приглушить свет огонька, парившего над его плечом. Фигура Ди, который шел позади Стилински, скрывала неяркий свет, но страдал Стайлз, который, плохо видя в полумраке, постоянно норовил упасть на каменный пол.       – Садись, – Хэнк затормозил и подогнул лапы, опускаясь ниже и давая Стайлзу залезть на свою спину, – волк тебя не унесет со своим крылом. Ты будешь сильно давить, – пояснил он, когда Стилински попытался оглянуться на Ди, чтобы понять, будет ли тот против. Разборок между пауком и волком сейчас хотелось в последнюю очередь.       Стайлз вглядывался в темноту, замечая, что они теперь двигаются вперед куда быстрее. Хэнк быстро полз по коридору, и порой Стилински казалось, что лапы паука мелькают то сбоку от него, то вообще где-то слишком уж высоко для того, кто передвигается только по полу. Но удивляться не было смысла, ведь паук наверняка спокойно чувствовал бы себя и на потолке, и только то, что Стайлз с него свалится, останавливало Хэнка от подобного передвижения. К слову, теперь оно было вообще бесшумным. Стилински не слышал и Ди, который своим черным цветом слился с темнотой коридора, мягко ступая лапами и нисколько не отставая. Это Стайлз опять скорее ощущал, чем видел. Он вообще сейчас ничего не видел. Огонек Хэнк посоветовал погасить совсем, и потому Стилински оставалось только полагаться на чувства и цепляться ногами и руками за торс паука, чтобы не свалиться.       Они бежали уже достаточно времени, и стало казаться, будто все позади – но спустя буквально пару мгновений Стилински снова услышал то странное цоканье. Оно будто было совсем рядом, словно преследователи находились все это время близко и просто играли с добычей, давая ей мнимый шанс на спасение. Сразу же, будто подтверждая опасения Стайлза, зарычал Ди и напрягся Хэнк. Стилински ощущал руками, как затвердели мышцы на сильном теле, как весь паук словно подобрался, будто собираясь драться.       – Магия? – прошептал Стилински, наклонившись к уху Хэнка.       Становилось не по себе, потому что не было ощущения того, что за ними гонится кто-то страшный. Тишина прерывалась лишь дурацким цоканьем, которое становилось все ближе и ближе.       – Да, – паук резко остановился и присел, давая Стайлзу слезть со своей спины, – не успеем уйти.       Стилински округлил от удивления глаза. Он вообще не понимал, как Ди и Хэнк ощущают все настолько точно, ведь он сам просто нервничал, и уж никак не понимал, смогут они уйти от какого-то пока гипотетического противника, или нет. Но спорить он точно не собирался и потому быстро растянул смертоносную паутинку между пальцами, поднимая руки повыше и готовясь защищаться.       – Черт, – выругался Хэнк, заставляя Стилински удивленно посмотреть на него, – их слишком много.       – Да кого? – Стайлз прошептал несколько слов и над его плечом вспыхнул огонек, – о мой бог, – только и смог он выдавить из себя, когда увидел тех, кто на самом деле их догнал.       Оставалось только удивляться тому, как их компашка притягивает самых разнообразных и опасных тварей магического мира. Там, откуда только что бежали Хэнк, Стайлз и Ди, стояли десятки зооморфов, которые держали на привязи валдаков. Что одни, что другие, не отличались особенным разумом, но если валдаков можно было спугнуть, так как они были скорее кем-то вроде диких псов, то вот с зооморфами они точно огребут кучу проблем. Когда-то бывшие дроу, они, запершись в подземельях, начали мутировать. Отказавшись от дневного света полностью и питаясь сырым мясом отравленных животных пещер, они выработали себе иммунитет, но претерпели внешние изменения. Руки удлинились, и теперь при ходьбе эти существа были скорее животными, чем кем-то прямоходящим. Волосяной покров вылез за ненадобностью, и зооморфы могли похвастаться синюшней сморщенной кожей, которая, отвисая, просто болталась неопрятными складками. Глаза занимали почти половину лица, сверкая в полумраке голодным блеском. Узкие зрачки подрагивали в такт импульсам огонька над плечом Стилински, а огромные, лягушачьи рты с редкими зубами кривились в оскалах.       Валдаки молчали, затянутые в намордники, но Стайлз понимал, что одно движение зооморфа, и твари бросятся на них, без лишних раздумий. Каким-то образом одни жители подземелий сумели выдрессировать других, и это говорило о том, что у зооморфов точно существует подобие общества или какого-то строя внутри их расы. Стилински вдруг понял, что кролики наверняка были пищей этих существ, и когда Ди поймал одного, их и обнаружили. Но был ли выбор тогда? Слишком сильно хотелось есть.       – Что делать? – Стайлз пытался пересчитать зооморфов, но сбивался на двадцатом. Дальше было темно и совсем не представлялось возможным разглядеть, сколько же в коридоре набилось тварей.       Стилински глянул на их ноги и понял, откуда доносился звук. На ногах зооморфов красовались копыта. Видимо, подобная мутация была связана с тем, что им приходилось постоянно ходить по каменному полу, из-за чего кожа на ногах без обуви наверняка стиралась в кровь. Об этом, кстати, в книгах не было ни слова. Стайлз пообещал себе, что если выберется, сам напишет учебник для юных магов, которых проклинают и отправляют плутать по свету.       – Драться, – Хэнк ответил на вопрос и первым метнулся в толпу зооморфов, которые сразу же перестали быть безмолвными.       Поднялся такой визг, что у Стилински заложило уши. Освобожденные от намордников валдаки кинулись на Ди, который рычал и, ловко уворачиваясь от клыков, умудрялся еще и попадать по спинам или бокам тварей. У них, как и у волка, тоже были крылья, но они были гораздо меньше. Да и тупые валдаки, раскрывая их, создавали себе же больше препятствий, задевая в достаточно узком пространстве друг друга. Ди же, наплевав на боль и все остальное, порой взлетал под самый потолок, чтобы камнем упасть вниз и порвать сразу несколько валдаков.       Стилински взмахнул руками, и паутинка раскрылась, взметнулась вверх и осела, сжигая сразу несколько зооморфов. Их соратники, вереща от злости и понимая, что маг куда страшнее паука и волка, скопом кинулись к Стайлзу, но перед ним нерушимой стеной встал Хэнк, отбрасывающий зооморфов в разные стороны, порой успевая отрывать им руки или ноги.       Узкий коридор стал похож на ад. Воняло кровью, крики оглушали, перемешивались с рычанием и визгами валдаков, короткие фразы, брошенные Стайлзом или Хэнком, тонули в какофонии звуков, и этому не было конца и края. Казалось, время замедлило свой ход, становясь вязким и топким, будто затягивая в свою воронку. Стилински ощутимо тошнило, но он упорно продолжал выдергивать из резерва магии нить за нитью, плетя все более сложные паутины, которые накрывали лезущих уже, будто бы отовсюду, зооморфов.       Внезапно Ди взвизгнул так, что у Стайлза по спине пробежали мурашки. Он повернулся, выискивая глазами волка, и не сдержал крика. На зверя навалилось сразу несколько валдаков, которые своим тупым мозгом сумели сообразить, что крылья выручают их противника. Они вцепились зубами в чувствительную кожу, раздирая ее на куски. Ди взвился, заскулил, но его повалило еще несколько валдаков, почти скрывая волка в месиве тел. Стилински заорал снова, выбросил паутину из пальцев в попытке хоть бы как-то спасти волка, но это была капля в море по сравнению с количеством тварей. Это промедление стало роковым для Хэнка, на которого кинулось с десяток зооморфов. Просто невозможно было разорваться между пауком и волком, к тому же Стайлз понимал, что и его магия рано или поздно подойдет к концу. Но он надеялся поначалу, что к этому времени они успеют перебить большую часть тварей.       Хэнка завалили на пол, схватили за волосы и в следующую секунду Стилински оглушил хриплый, наполненный болью, крик. Кто-то из зооморфов явно знал о пауках больше остальных, потому что сейчас держал в руках срезанный буквально под корень длинный хвост. Темные волосы взметнулись вверх и рассыпались по полу, сразу же оказываясь затоптанными множеством ног. Совершенно дезориентированный Хэнк держался руками за голову и орал так, что у Стайлза слезы навернулись на глаза. Он собрал последние силы, пытаясь не обращать внимания на крики дорогих ему существ. Ди все еще пытался выбраться из-под месива тел валдаков, но разодранные в лоскуты крылья этому не способствовали, а Хэнк банально не мог встать, хоть и пытался, несмотря на явно адскую боль.       Стайлз выдергивал из себя нити ауры, нарушая ее целостность, разрывая связи между магическими слоями и своим астральным телом. Из носа потекла кровь, даже где-то в горле образовался противный склизкий комок, не дающий нормально дышать, но Стилински не обращал на это внимания. Он слышал крики боли своих друзей, буквально чувствовал, как Ди не может шевелиться из-за крыльев, а Хэнку кажется, что ему просто заживо снимают скальп, и злился все сильнее. Зооморфы завизжали, валдаки попятились назад, но Стайлз все собирал и собирал паутину в руках, делая нити настолько яркими, что всем вокруг слепило глаза. Он выдохнул, прошептал последние слоги заклинания, и выбросил вперед смертоносные нити, опустошая себя до полного изнеможения, которое граничит со смертью. Многие зооморфы попадали на пол, сгорая изнутри. Они корчились в жуткой агонии от яда, проникающего в каждую клеточку тела, их выворачивало наизнанку. В коридоре уже не просто стоял запах крови, здесь уже разило железом и терпкой сладостью. Зооморфы визжали так, что валдаки падали рядом, не выдерживая таких звуков, корчась и умирая около недавних хозяев. Стилински со злорадством смотрел, как нити выжигают вывернутые наружу внутренности тварей, причиняя им адскую боль и не давая умереть до тех пор, пока последняя нить не догорала на изуродованном теле.       Хэнк и Ди отползли в сторону, кое-как опираясь друг на друга и теряя сознание просто на ходу. Стайлз вытянул из себя последнюю нить, разрывая ауру так, что подлатать ее сможет не раньше, чем через несколько месяцев – и начал оседать на каменный пол коридора. Перед глазами стояла мутная пелена, которая становилась все плотнее. Последним, что увидел Стилински, было какое-то темное пятно, появившееся прямо перед ним. Он хотел сотворить еще одно заклинание, отогнать наверняка успевшую уцелеть тварь, но не смог и рта раскрыть. Тьма навалилась тяжелым одеялом, забирая Стайлза в свои объятия. ***       Он приходил в себя мучительно и больно. Стайлз попытался открыть глаза, но они будто были налиты свинцом. Стилински хотел что-то сказать, но как только попробовал шевельнуть губами, их пронзило просто адскими ощущениями. Он снова постарался разомкнуть губы, но добился только того, что от боли из глаз потекли слезы. Но влага позволила разлепить ресницы и осмотреться. Взгляд сразу выцепил Ди, со связанными лапами и под жутким углом вывернутыми крыльями. Из пасти волка капала кровь, собираясь в мерзкую лужицу. Волк лежал и лишь изредка подергивался, будто порываясь встать, но он не мог этого сделать – ни поза, ни боль просто не позволяли.       Хэнк обнаружился рядом со Стайлзом. Судя по всему, их привязали одинаково, за руки, подвесив на цепи, которые тянулись куда-то к потолку. Он был таким высоким, что Стилински, который задрал голову и постарался что-то разглядеть, не смог ничего увидеть. Хэнку связали еще все задние лапы, свернув их в такой жуткий узел, что Стайлзу от одного только вида стало больно. Он захрипел и опять попытался открыть рот – но лишь судорожно выдохнул.       – Твой рот, – вдруг прохрипел Хэнк, кое-как подняв голову и посмотрев на Стилински, – он зашит.       Стайлз распахнул в ужасе глаза, и ему стало настолько больно, что он захотел заорать. Но любое движение губ разрывало его, казалось, на куски. Он мычал и дергался в цепях, но безрезультатно. Ужас и паника окутывали, не оставляя ни малейшего шанса. Стилински казалось, что он сходит с ума. Для мага остаться без речи самое страшное, он не сможет ничего сотворить, пусть даже его резерв пуст на данный момент. Есть еще сила ментальная, и она могла бы подействовать, если бы только Стайлз мог говорить.       – Тихо, – Хэнк, морщась от собственной боли, пытался успокоить мечущегося в цепях друга, – береги силы. Они что-то задумали.       Стилински сморгнул слезы и постарался дышать. Но любое действие, казалось, побуждает его двигать губами. Сразу стало казаться, что он задыхается. Будто ему даже воздуха не вдохнуть, не облизнувшись или просто не открыв рот. Стайлз считал про себя от одного до десяти и обратно, пытался внушить, что не только ему плохо. Боль не хотела оставлять его, равно как и паника. Стилински перевел взгляд на волка. Что-то с Ди было не так, помимо порванных крыльев. Стайлз вгляделся в зверя, пытаясь абстрагироваться от собственного ужаса, и чуть не заорал снова. Губы дернулись, раны порвались сильнее, и из шва потекли тонкие струйки крови. Стилински заскулил, как побитый щенок, но изо всех сил старался взять себя в руки. Он понял, что у Ди чем-то залиты уши. Какая-то жидкая субстанция, явно магическая, но внешне похожая на воск, лишала волка слуха. Скорее всего, из-за этого его и рвало кровью, ведь зверю, полагающемуся на острый слух, остаться без него было настолько же страшно, насколько Стилински лишиться речи.       Он посмотрел на Хэнка. Паук постоянно дергал головой, словно пытался поймать какие-то ускользающие ощущения, но у него ничего не получалось. Он сдавленно стонал, пытался пошевелиться, но его даже в подвешенном состоянии заносило в стороны, болтая на цепи. Стайлз понял, что Хэнк без волос превратился в новорожденного котенка, который будет тыкаться носом в каждый угол, не умея ориентироваться в пространстве. Как им выбраться? Ди ничего не слышит, паук ничего не видит, а он сам не говорит.       Вместе с этой мыслью Стилински осенила жуткая догадка. Вот об этом он читал в книгах, но лучше бы нет. Игра, популярная среди древних диких племен была ужасной, жестокой, и редко когда в ней кто-то побеждал. Скорее это было сделано на потеху недалекой публике, единственным развлечением которой смотреть на то, как существа из разных рас умирают им на радость. И словно в подтверждение мыслям Стайлза раздался ставший уже ненавистным цокот. В пещеру, которая стала их камерой, вошел зооморф. Судя по шкуре, накинутой на плечи, он был кем-то вроде вожака всей стаи. Глаза этой твари были куда более осмысленными, чем те, которые уже успели увидеть Стайлз, Ди и Хэнк.       – Я потерять много воин, – речь была невнятной, зооморф путался в окончаниях, но суть сумел донести, – вы отрабатывать.       Стайлз бы послал его так далеко, как только можно. Если бы, конечно, у него не был зашит рот. Кровь из порванных ранок попала в горло и пришлось сглотнуть, снова застонав. Любое движение губ причиняло адскую боль.       – Вы будете убегать, ходячий шар догонять, – зооморф шагнул вперед и остановился около Ди, который попытался зарычать и подняться, но лишь закашлялся собственной кровью и неловко повалился набок, – у вас есть один чувства на одного.       Стилински прикрыл глаза и попытался выдохнуть. Он уже и без того все понял.       Каждому из них оставили то, что не играло решающей роли в битве. Хэнк без ощущений был также бесполезен, как и глухой волк. А Стайлз с зашитым ртом оставался беспомощным без магии, а его слух и другие органы чувств не были настолько хорошими помощниками, какими были для животных.       – Если вы победить, я отпускать. Если нет – убивать, – зооморф посмотрел на Стилински и вдруг усмехнулся.       Стайлз понял, что эта тварь хочет убить их в любом случае. И, судя по совершенно жутким глазам, его зашитый рот будет меньшей из всей той боли, которую зооморф может причинить. Стилински пугал еще и названный ранее ходячий шар. Он вообще никогда ни о чем подобном не слышал и сделал вывод, что это, скорее всего, выпавшая из каких-то пластов времени древняя тварь, которую зооморфы как-то умудрились приручить.       – У вас есть час чтобы попытаться прятаться, – вожак подошел ближе и, достав из-под шкуры нож, заткнул его Стайлзу за ремень, – хорошо развлекайтесь, – зооморф вдруг погладил Стилински по щеке и так его оглядел, что стало еще страшнее.       Стайлз понял, что если не удастся спастись, он убьет себя сам, лишь бы не попасть живым в лапы этой обезумевшей твари. Зооморф вышел, оставляя троих пленников одних. Стилински оглядел себя и чуть истерически не рассмеялся, вовремя сдержав себя и избегая очередной боли в губах. Сумка все еще была при нем. В ней есть тонкий ножик, корешки с ядом и немного еды. Есть противоядия, которые явно нужны Ди и немного обезболивающих порошков, которые спасут Хэнка хотя бы на какое-то время. Стилински глянул на паука, который, застонав, вывернул себе одну лапку, доставая ее из веревок. Конечность повисла безжизненным отростком, но Хэнк упорно тянулся к ножу, заткнутому за пояс штанов Стайлза. Стилински, видя, как пауку больно, просто ревел, стараясь не шевелиться. Из последних сил Хэнк поднял лапу вверх и передал нож в стянутые руки Стайлза. Схватив оружие онемевшими пальцами, Стилински на ощупь искал замок на цепи. Выкованная явно гномами, серебристая и прочная, она имела по одному слабому звену через каждые пять, и Стайлз начал методично проверять все, пытаясь не сбиться.       Через несколько долгих минут он упал на пол, отбивая себе плечо и бедро, но понимая с облегчением, что у него получилось. Вскочив на ноги, Стилински ощупал губы и чуть было не застонал – нити оказались гладкими, они впитывали кровь и точно были магическими. Сейчас не удастся снять, даже если он срежет вместе с ними часть кожи. Стараясь подавить панику внутри себя, Стилински поднял нож и освободил Ди, вправляя ему крылья так, как смог. Хэнк постепенно вытащил задние лапы и уже стоял более-менее ровно, Стайлз только разбил звено цепи, давая пауку освободить руки.       Стилински посмотрел на уши Ди, понимая, что и тут не выйдет помочь. Запечатывание действительно не обошлось без магии. Также, как не получится отрастить Хэнку новые волосы.       – Я могу общаться с волком на уровне подсознания. Помнишь, мы так разговаривали? – прохрипел Хэнк, с трудом доходя до стены и опираясь на нее.       Стайлз кивнул.       Ди, совершенно дезориентированный, пытался лапами убрать воск из ушей, но ничего не получалось, он лишь раздирал когтями нежную кожу. Стайлз перехватил его и покачал головой, указывая пальцем на губы. Волк заскулил и закашлялся, сплевывая кровь на каменный пол пещеры. Стилински закопошился в сумке, в надежде найти хотя бы что-то, что сможет облегчить им боль, а Хэнк дошел до Ди и положил дрожащую руку тому на голову, прикрывая глаза. Волк тут же замер, будто начиная слушать.       Стайлз сосредоточился на корешках, которые смогли бы помочь, стараясь не мешать и не паниковать. Ему было очень больно, но он понимал, что нельзя терять ни секунды.