***
– С прошедшим днем рождения! Дженсен сонно моргнул. Эджей все еще спал, хотя уже почти наступил обед, но Дженсен решил, что глупо было бы не использовать это время для отдыха. Когда же, наконец, его разум прояснился, осознание того, кто стоял перед ним, заставило его широко улыбнуться. – Эй, Мак! – Дженсен сжал ее в объятиях и даже радостно приподнял ее. – Черт побери, я думал, что уже никогда тебя не увижу! – Знаю, знаю. Поэтому я здесь, – подмигнула она, подтянув лямку сумки с вещами на плече. – Давай это сюда, я заберу, – быстро сказал Дженсен, снимая сумку с ее рук. – Почему бы тебе не зайти… – Я не пропустил твой день рождения? – воодушевленный возглас с лестницы прервал их беседу. – Ми-иша! – улыбнулся Дженсен, заметив его в свете ламп коридора. «О, просто замечательно», – подумал он, заметив, как у Мак округлились глаза, когда она увидела Мишу, покрытого испариной после пробежки. Дженсен с трудом сглотнул, наблюдая сразу за двумя картинами – в каком виде тот предстал перед ними и от приближающейся неловкости, в которую он поставил Маккензи, хотел он того или нет. – Так ты сосед Дженсена, – улыбнулась она. – Я Маккензи. – Сестра Дженсена, – подвел итог Миша и пожал ее руку. – Я очень много слышал о тебе. – А я о тебе, – лукаво ответила она, и у Дженсена появилось желание дать ей подзатыльник. Но вместо этого он закатил глаза. – Итак, повторюсь: я не пропустил твой день рождения? – спросил Миша с любопытством, снова сосредоточив свое внимание на Дженсене. – Вообще он первого марта, – сообщила Мак, бросив обвиняющий взгляд на Дженсена, в ответ на что он лишь пожал плечами. Миша поднял брови от изумления: – Так это же было три недели назад! – Да, но ничего страшного! – вмешался Дженсен. – Ничего страшного, – вздохнул Миша и покачал головой. – Подожди минутку, я не очень хорошо себя чувствую. – Наверное, тебе следует принять душ, – ухмыльнулся Дженсен. Миша направился к своей квартире, выкрикнув: «Я вернусь!», ужасно пародируя австрийский акцент Шварценеггера в роли Терминатора. Дженсен искренне рассмеялся ему вслед, искренне удивленный и уже с нетерпением ждавший, что же приготовил для него Миша. Узнавая его в течение месяца, Дженсен понимал, что ему становилось все комфортнее с ним. Он знал, что Миша не стал бы просто подходить, чтобы обнять и поздравить с прошедшим днем рождения, который был Бог знает когда. Эта мысль заставила Дженсена довольно хихикнуть. Они провели еще несколько ночей за зеленым чаем с лимоном, а в последние три недели несколько раз гуляли в парке, попивая кофе, однако их времяпрепровождение не было похоже на свидания. Миша работал по странному графику, и у него совсем не было друзей. А Дженсен был просто благодарен ему за компанию. Они много времени провели просто наслаждаясь обществом друг друга. – Ты не отмечал, верно? – задала вопрос Маккензи, снимая пальто, когда они вошли в квартиру. Дженсен снова пожал плечами: – Ну и что? Хотя подожди, дай мне задать вопрос. Какая девушка приедет сюда вместо того, чтобы проводить весенние каникулы на острове Падре? – У тебя ведь был день рождения три недели назад, но я не могла приехать к тебе раньше из-за занятий. Я очень соскучилась по тебе, – искренне сказала она. Дженсен нежно улыбнулся и снова обнял ее. – Не пойми меня неправильно, выскочка. Я рад, что ты здесь. – Я тоже рада, что я смогла приехать. Хотя… – Маккензи наклонила голову, выпутавшись из объятий и встав на расстоянии вытянутой руки от Дженсена, – ты мог бы предупредить меня об этом мистере Роджерсе. – Я ведь рассказывал тебе о нем, – защищаясь, недовольно пробубнил Дженсен. – Да, но ты не сказал мне, насколько он горяч. – Если мне не изменяет память, я рассказывал тебе, что он забавный, невероятно умный и довольно-таки привлекательный. К тому же, ты увидела его после очередной пробежки, и это немного изменило твое представление. Маккензи повернулась и прищурилась в ответ. – Что? – спросил Дженсен уныло. – Просто… насколько вы близки с ним стали? И еще… Насколько ты уверен, что он не интересуется парнями? – обеспокоено спросила она. Дженсен тяжело вздохнул: – Во-первых, слишком близки, а во-вторых, без понятия. – Ладно, – кивнула Маккензи, размышляя над ответом, но, по-видимому, так и не согласившись с Дженсеном полностью. – Итак, у меня есть подарок для тебя, – добавила она, открывая свою сумочку. – Мак, не нужно… – Помолчи. Я так хочу. Просто возьми это, – перебила она его и протянула простой белый конверт. Скептического взглянув на Мак, Дженсен все же взял его. Внутри он увидел два билета в кинотеатр, находящийся в двух кварталах отсюда. Дженсен снова вздохнул. У него не было финансовых проблем. Дженсен все еще был на оплачиваемом отпуске в связи с отцовством, а также он достаточно унаследовал от родителей, чтобы платить за учебу Маккензи в колледже и ее репетиторов. Но Дженсен знал, что она купила эти билеты на те средства, которые заработала в кафе, где работала по выходным, либо же взяла деньги из тех, которые он выделял ей на еду и другие расходы. – Спасибо, Мак, – Дженсен закашлялся, почувствовав, как его накрывают непрошеные эмоции. – Не благодари меня, пока не увидел все, – улыбнулась она. – Есть что-то еще? – удивленно спросил Дженсен и вновь посмотрел на конверт. И действительно, в конверте он помимо билетов он нашел карточку для похода в ресторан, расположенный напротив кинотеатра, и рукописную открытку. Также он нашел подарочный купон, на лицевой стороне которого находилась разноцветная надпись с аккуратными заглавными буквами. Дженсен развернул его, быстро взглянув на нервничавшую и неуверенно улыбавшуюся Маккензи. «Подарочный купон на одноразовый визит няни для Эджея на одну ночь. Повеселитесь в этот раз!» – прочитал Дженсен и улыбнулся, ощутив, как его глаза защипало. – Спасибо, – выдохнул он и обнял Маккензи в третий раз за сегодня. – Пожалуйста, – покривлявшись, ответила она. Дженсен вдруг подумал об одной детали: – Но для кого же тогда второй билет, если ты будешь присматривать за ребенком? Она только подняла бровь и ухмыльнулась: – Возьми с собой кого пожелаешь. – Ладно. Я даже не знаю, благодарить ли мне тебя или сердиться за то, что ты вмешиваешься в мою жизнь и несуществующие отношения, – проворчал Дженсен. – Как насчет того, чтобы подумать об этом, пока я пойду и поздороваюсь с Эджеем, ладно? – она сладко улыбнулась и направилась в гостиную, где, лежа на пушистом одеяле, Эджей играл со своими вязаными грибками. Дженсен наблюдал за ней, погрузившись в свои мысли.***
Позже в дверь позвонили, но Дженсен не успел ее открыть настолько быстро, чтобы Макензи не увидела всего этого – улыбку Миши и его крепкие объятия, а также протянутый Дженсену большой кекс с едва подсушенной глазурью и торчащими из нее свечами. Дженсен стоял и аккуратно держал кекс, чтобы ничего случайно не поджечь от огня свеч или чтобы не помять его. Все это было несправедливо – от Миши восхитительно пахло, на его теле еще блестели капельки воды после душа, и Дженсену захотелось снова обнять его, как бы это неловко это ни было. – Спасибо, – пробормотал он и отстранился от Миши, наслаждаясь приятным ощущением Мишиных рук, которые прошлись по его спине. – Ты сам приготовил для меня кекс? – Кексы, – поправил его Миша, указав в направлении своей квартиры. – Другие до сих пор у меня на кухне. В оправдание себе хочу сказать, что это была смесь. «Пригласи его на свидание», – одними губами произнесла Мак, чтобы Миша ее не услышал. Дженсен только закатил глаза – время было совсем неподходящее. Миша пробыл в гостях недолго, всего несколько минут, прежде чем вернуться к себе, так как ему нужно было писать статью для «Утренних новостей». – Почему ты не пригласил его на ужин? – спросила Маккензи, как только дверь в квартиру закрылась. – Ты не понимаешь, – начал Дженсен и ворчливо продолжил: – Мы постоянно обедаем вместе. Для нас это уже привычное дело. Маккензи плюхнулась на диван рядом с Эджеем, явно ошарашенная подобным ответом: – Во-первых, черт возьми, подобный обед для двоих считается особенным, а во-вторых, что с тобой? Дженсен сел по другую сторону от ребенка, прежде чем кратко ответить: – Понимаешь, после первой нашей общей трапезы с вегетарианской лазаньей я пригласил его к себе, чтобы он попробовал мой стейк на следующий же вечер. И с тех пор… Знаешь, мы ходим друг к другу на ужин по очереди. Ведь проще готовить на двоих, чем исключительно для себя, это избавляет нас от лишних забот. Кстати, он отлично готовит. Он очень интересно… На мгновение Маккензи нахмурилась, но вскоре ее выражение лица вновь смягчилось: – Ты мне не говорил этого… – Конечно же нет, ты бы только посмеялась надо мной или начала дразнить из-за чего-то, чего на самом деле даже нет, – недовольно проворчал Дженсен, одновременно щекоча Эджея и разрешая малышу играть с его пальцами. Маккензи смотрела на Дженсена и задумчиво покусывала нижнюю губу. – Мне очень жаль, что ты такого мнения обо мне, ведь на самом деле это не так. Правда. Я считаю, что это действительно мило, и я понимаю, что переусердствовала и слишком часто приставала к тебе с этим и дразнила… Но после того, как мама и папа, и Джош… это похоже… похоже, что он – единственное хорошее, что с тобой произошло за все это время, да? Ее голос все больше дрожал, в конечном итоге сломавшись на полуслове. Она шмыгнула носом и быстро вытерла его рукавом. От этой привычки Дженсен так и не смог ее отучить. – Да, это так, – кивнул Дженсен, и слеза скатилась по его щеке. – Но почему тогда ты не воспримешь это как шанс? – Ладно, теперь я хотя бы спокоен, что у меня нет тайн от тебя. – Да, ты мне все рассказал, но после того, как я увидела вас вместе. Я, если честно, не понимаю… Он тебе явно нравится. И ты ему тоже симпатичен. Боже, да вы готовите друг для друга каждый день! Он обнимает тебя с полным нежности взглядом, поздравляя с днем рождения, и ты говоришь, что это ничего не значит? Ты уверен, что тебе не хочется, чтобы между вами что-то было? – Возможно, хочется… – признался Дженсен. – Но я не могу влезть в серьезные отношения прямо сейчас. Глубоко вздохнув, Маккензи бросила на него грустный взгляд: – Знаешь, отчасти я тебя понимаю, но тебе стоит все же немного повеселиться сегодня вечером. Пусть это не будет свиданием, не это главное. Ужин и кино с другом – тоже здорово, это поможет тебе развеяться и отдохнуть от повседневных хлопот с Эджеем. – Ты уверена, что сможешь позаботиться о нем? В эти дни он немного меньше плачет, но по-прежнему просыпается каждые два-три часа, – предупредил Дженсен. Маккензи лишь мягко улыбнулась: – Я уверена, что справлюсь. Не так ли, малыш? – посмотрела она на Эджея, который в данный момент пожевывал руку Дженсена. – Тетя Мак хорошо позаботится о тебе, пока папы не будет дома, верно? Дженсен покачал головой: – Мак, не надо. Я не его папа. Не называй меня так. Он тяжело сглотнул, не в силах посмотреть Мак в глаза, когда она повернулась к нему. – О-о-о, хм-м, извини, – ответила она, на мгновение погрустнев. – Я не имела в виду… Дженсен прервал ее: – Я знаю. Это просто… Я не могу быть ему отцом. – И как же ты представишься перед ним? Как дядя? Он все равно рано или поздно начнет задавать вопросы. Скорее всего, когда он пойдет в детский сад и узнает, что у ребят есть папы, а у него – только дядя, – заметила Маккензи. – Я… честно говоря, не задумывался об этом всерьез. Но я не могу назвать себя отцом ребенка. Джош все еще его папа. – Джош навсегда останется его папой. Биологическим. Но если ты волнуешься об Эджее, заботишься о нем, меняешь ему подгузники, платишь за его питание и образование, то ты также имеешь право называться его отцом, как и Джош. Дженсен почувствовал, как уголки его глаз защипало от слез. – Черт! – пробормотал он. – Я не хочу сказать, что ты должен прямо сейчас все решить, нет, – добавила Макензи. – Я просто хочу, чтобы ты подумал. Они затихли на некоторое мгновенье, а потом Дженсен сказал: – Хорошо… Ладно, я приглашу его на свидание. Маккензи оживилась, удивившись такому повороту событий, но потом с нежностью улыбнулась: – Вот и отлично. Я уверена, что ты об этом не пожалеешь.***
– Эй, э-э-эм, ты уже закончил свой отчет? – немного застенчиво спросил Дженсен у Миши, когда тот открыл дверь. – Да, еще полчаса назад,– Миша поднял бровь, вероятно, задумываясь о том, не отменяется ли их ужин из-за приехавшей Маккензи. – Ла-а-адно, – протянул Дженсен прежде чем сменить тему. – Знаешь, сегодня моя очередь готовить для нас, но Маккензи подарила мне сертификат в мясной ресторан, может, слышал, который возле кинотеатра? Поэтому я хотел бы пригласить тебя сходить туда, поесть вместе со мной. А сестра посидит с Эджеем. – Конечно, – улыбнулся Миша. – Когда ты хочешь поехать? – Хм-м, у меня еще есть два билета в кино, так что, я думаю, около семи. На мгновенье Миша распахнул глаза и уставился на него, анализируя услышанное. Но вскоре его губы медленно расплылись в понимающей улыбке. Дженсен же сделал вид, что ничего не заметил, и наоборот постарался показать, что это не было свиданием. Он притворился, что причиной всему происходящему послужила его младшая сестра, которая вручила ему такой подарок, а у Дженсена не было больше никого, чтобы взять с собой. Поэтому он натянул на лицо искренне-радостную улыбку… но все же на нем отражалось какое-то волнение. Дженсен не хотел, чтобы Миша узнал обо всем прямо сейчас, он боялся этого. К тому же Дженсен не хотел показать, что переживает. – Я скоро зайду к тебе, только дай мне собраться, – в конце концов подмигнул Миша. – Здорово! Тогда увидимся позже, – Дженсен сделал глубокий вдох, улыбнулся, неловко помахав на прощание, и вернулся в свою квартиру. – Это было самое неубедительное приглашение на свидание, которое я когда-либо слышала, – отругала его ожидавшая за дверью Маккензи. – Ты что, подслушивала?! – Возможно. Дженсен закатил глаза и застонал: – Не могу поверить… Но ладно, не до того сейчас, помоги мне подобрать одежду для сегодняшнего вечера.***
Чуть больше часа спустя Дженсен уже был одет в свои любимые темные джинсы и такую же джинсовую рубашку на пуговицах. Посмотрев на него, Маккензи воскликнула: – Увидев тебя, он захочет сорвать ее немедленно! Миша не заставил себя долго ждать – он пришел спустя пять минут. На нем была черная рубашка, и его внешний вид заставил Дженсена серьезно задуматься о своих намерениях по отношению к нему. Он внезапно захотел наклониться и поцеловать Мишу, а потом эту идею заменила мысль о том, чтобы затянуть Мишу в спальню и не выходить оттуда до утра. Конечно же, он не посмеет это сделать, поэтому надел на лицо бесстрастное выражение и удивленно улыбнулся. – Ты записала все, что нужно?– спросил Дженсен, уже стоя в дверях. – Да, – вздохнула Маккензи и махнула листком с записанными на нем номерами. – Твой телефон, Миши, и для чрезвычайных ситуаций – доктора Падалеки. И я знаю, как вызвать 911, представь себе. – Мак, ты знаешь, что я имею в виду. – Знаю, – уже мягче ответила она, затем подошла и обняла его. – Все будет в порядке, не волнуйся. Дженсен смог лишь нежно улыбнуться в ответ. И да, возможно он слишком часто проверял свой телефон, пока они не добрались до ресторана, но он ничего не мог с собой поделать. Кроме того, это ведь не было свиданием, а так… – Ты услышишь, если он зазвонит, успокойся, – Миша прервал поток его мыслей без какой-либо злости в голосе. Он наоборот слегка усмехнулся и продолжил: – Просто поставь его на вибрацию. – Извини, но я… – Дженсен пожал плечами и положил трубку на стол. Он начал водить пальцами по экрану, чтобы отвлечься и занять руки. – Ты волнуешься, я понимаю. И я уверен, что Маккензи позвонит, если что-то случится. И я уверен, что она в состоянии справиться с Эджеем, – успокоил его Миша и отхлебнул пива. – Понимаешь, это странно для меня. Я имею в виду, что в течение последних трех месяцев я был постоянно возле него – двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. И сейчас мне непривычно без него, я скучаю, – объяснил Дженсен. Миша вздохнул и мягко улыбнулся. – Понимаю. Но мне кажется, что Маккензи специально выбрала этот подарок, чтобы ты мог отдохнуть, прийти в себя. Пожалуйста, постарайся насладиться моментом, ладно? – с этими словами Миша протянул свою руку и положил ее на руку Дженсена. Он с трудом сдержал дрожь, его дыхание сбилось. Рука Миши была теплой, а кожа – немного огрубевшей. Дженсену захотелось держать его за руку и никогда не отпускать. Однако вместо этого ловкие пальцы Миши быстро убрали мобильный телефон из-под руки Дженсена. Когда он поднял глаза на Мишу, то понял, что тот наблюдал за ним все это время, и смотрел не на руку, а на лицо. Откашлявшись, Дженсен старался не вести себя, словно взволнованный подросток, и попытался привести себя в порядок. В то же мгновение Миша разблокировал телефон Дженсена, задумался на несколько секунд, а потом очевидно нашел то, что искал. – Вот, – сказал он, протягивая телефон обратно, – на вибрации. Ты почувствуешь, если он зазвонит у тебя в кармане. – Да, эм-м, извини, – пробормотал Дженсен, поблагодарил Мишу и убрал телефон. Он не хотел показаться грубым, ведь Миша был прав. Дженсен вздохнул. От этого ночь стала только лучше. Дженсену понадобилось некоторое время, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что не стоит каждую секунду проверять телефон. Но как только их разговор затихал, мысли Дженсена куда-то улетали, и казалось, будто он находился далеко-далеко. Миша старался отвлечь его, заставляя смеяться и бросая на него странные взгляды, которые Дженсен не хотел понять неправильно. Будь он честен с собой, то мог бы признаться, что Миша флиртует с ним. Совсем немного. Но, возможно, это были лишь фантазии Дженсена, поэтому он решил выкинуть подобные мысли из головы. К тому времени, как они сидели в кинотеатре и смотрели британскую комедию – так как, по-видимому, Маккензи сочла этот фильм лучшим вариантом на данный момент – Дженсен даже перестал постоянно вспоминать о Мак и Эджее. Мысли Дженсена сейчас были полностью заняты Мишей – тот сидел рядом с ним, красиво смеялся и иногда заразительно хихикал. Дженсен даже не уклонялся от руки Миши в стаканчике с попкорном, а еще их локти лежали на одном подлокотнике. Проблема была в том, что Дженсен не расслаблялся с тех пор, как Джош попал в аварию, – у него не было времени на веселье, и он уже давно не смеялся так, как сегодня. Миша хорошо относился к нему – в этом не было никаких сомнений. В темном зале кинотеатра во время фильма Дженсен бросил несколько коротких взглядов на Мишу, и ему даже не пришлось скрывать это. Казалось, будто внимание Миши было сконцентрировано на одном лишь фильме, и Дженсену нравились моменты, когда очередная сцена заставляла Мишу нахмуриться или засмеяться, когда его глаза начинали светиться или на лице расцветала улыбка. Затем Дженсен понял, что буквально пялился на Мишу, и попытался снова переключить свое внимание на фильм. Ведь это было не свидание… Дженсен даже не знал, был ли Миша заинтересован в подобном. Да и потом – у него дома был маленький трехмесячный ребенок, и Дженсен ни за что не хотел втягивать кого-либо в свои проблемы. Но это не значило, что ему не нравилось происходящее.***
Они пришли домой к половине двенадцатого. Дженсен почувствовал себя неловко, когда, стоя перед своей дверью, все никак не мог ее открыть ключом из-за того, что его руки дрожали. Но, несмотря на это, Дженсен не хотел отпускать Мишу, просто пожелав ему спокойной ночи. Миша держал руку в кармане, и до Дженсена доносился тихий звон его ключей. Ни один из них не хотел прощаться, но Дженсен не знал, что сказать. – Я хорошо провел сегодня время, – произнес он в итоге. Это прозвучало вскользь и вряд ли стало бы хорошим окончанием их вечера. – Мне тоже было весело, – ответил Миша. – Нам не помешало бы встречаться так почаще. Дженсен усмехнулся и поднял бровь: – Да, было бы здорово, если бы Мак почаще приезжала, чтобы помочь мне с Эджеем. Их взгляды пересеклись, и Дженсен заметил в глазах Миши дерзость и уловил мягкую нотку нежности. Нахмурившись, он глубоко вздохнул. – Несмотря на то, что со стороны это выглядело как свидание, мне было хорошо, – признался Дженсен. – Свидание, которого у нас… не было, – голос Миши дрогнул от волнения, что заставило глупое сердце Дженсена затрепетать. – Нет, конечно, нет, – быстро выпалил Дженсен и откашлялся. Миша кивнул. На мгновение он показался грустным, однако, возможно, это снова просто воображение Дженсена сыграло с ним злую шутку, поэтому он быстро опустил глаза вниз, уткнувшись в пол – он не мог стоять и смотреть на Мишу, только не сейчас, когда солгал ему прямо в глаза. – Спокойной ночи, Дженсен, – тихо сказал Миша, и Дженсен почувствовал, что тот сказал это с улыбкой, и только потом увидел ее. Миша стоял слишком близко к нему – настолько близко, что Дженсен почувствовал запах его лосьона после бритья с каким-то ароматом, который ему очень понравился. Дженсен ощущал этот аромат на протяжении всего вечера, но раньше запах был не таким волнительным, каким он был сейчас – пьянящим, интригующим… он даже на время зажег в нем желание. – Доброй ночи, Миша, – выдохнул Дженсен, а спустя несколько секунд руки Миши обвили его шею. Боже, это было несправедливо. Несправедливо! Сердце Дженсена бешено колотилось. Казалось, еще немного, и оно выпрыгнет из груди. Мозг словно плавал в эндорфинах, и Дженсен горел желанием уткнуться лицом в шею Миши и никогда его не отпускать. Но ничего подобного никогда не произойдет, и Дженсен это знал. Он привел себя в чувства, напомнив, что это всего лишь его мечты, а их встреча не была свиданием. Неважно, что Дженсен чувствовал этим вечером, неважно, как чувствовал себя в данный момент. Тем не менее, он обвил свои руки вокруг талии Миши, наслаждаясь моментом их близости. Это продлилось до той секунды, когда они осознали, что, пожалуй, этот момент немного затянулся. – Спасибо, – пробормотал Дженсен и быстро убрал руки вниз, назад, пока вовсе не перестал касаться Миши. Ладони чесались, желая вновь прикоснуться к его телу, хотели чувствовать тепло его кожи под своими пальцами… – Всегда пожалуйста, – немного смущенно улыбнулся Миша. С этими словами он развернулся и направился к своей квартире, открыл ее и вошел внутрь. Дженсен проводил его взглядом: напоследок Миша даже улыбнулся ему перед тем как закрыть дверь. Когда Дженсен вошел и запер дверь, то прислонился к ней и глубоко вздохнул. Прошел месяц, точнее, чуть более месяца с того момента, как они начали общаться. Ему было страшно. Дженсен не хотел привязываться к кому-либо, не хотел привязывать Эджея, но все же он уже точно знал, что Миша все больше и больше входил в его жизнь, а Дженсен с каждой секундой все сильнее и сильнее влюблялся в него. Он жаждал большего – хотел видеть Мишу, чувствовать его горячую кожу под руками, хотел слышать заразительный смех, который разносился бы по его квартире. Дженсен застонал. Он был пьян… и он чувствовал, что постепенно привыкает.