***
По пути домой, когда напряженность и беспокойство отпустили Дженсена, он понял, что совсем другое чувство захватило его. Ярость. Не злость или разочарование, а самая настоящая ярость. Миша должен был знать. Для начала он должен был позвонить Джареду, на его месте Дженсен бы так и сделал. Но нет, вместо этого он в панике повез ребенка в больницу, и Дженсена туда вызвал. Эджей все еще плакал на заднем сиденье, расстроенный происходящим. Дженсен не знал, что делать. Но понимал, что ярость была вызвана чрезмерным страхом и повторившимся чувством беспомощности, которое он ощущал на протяжении всей дороги в больницу. Эмоции вырвались наружу, когда Эджей успокоился, и его положили в кроватку. Дженсен вернулся в гостиную, где Миша перетаптывался на месте и что-то бормотал, держа в руках клочок бумаги. Дженсен понял, что это был тот самый список, который он записал для Маккензи несколько месяцев назад, – там были все телефоны на случай чрезвычайных ситуаций с Эджеем. – И что, ты просто взял моего ребенка и отвез его в больницу? – выплюнул Дженсен, не в силах сдержать гнев. Миша сразу же выпрямился и принял оборонительную позу. – Да, и что? – Господи, почему ты не… – беспомощно взмахнув руками, сказал Дженсен. – Что? Не позвонил тебе? Ты вообще смотрел в свой телефон? На двадцать пропущенных? Да, и на заметку, – я пытался дозвониться до доктора Падалеки, но он был недоступен. И что мне оставалось делать? Позвонить еще раз через пять минут, когда уже будет поздно? – Именно так! Ничего же не случилось, – прокричал Дженсен, потеряв оставшееся терпение. – Ты хоть представляешь, как я волновался? Ты видел, как испугался Эджей в больнице? – По крайней мере, он жив! – Да он бы в любом случае был бы жив! – Откуда мне было знать? Я не буду за это извиняться, Дженсен. Мне не жаль. Возможно, я сам переоценил ситуацию… Я испугался того, чем это может закончиться, и знаешь, сейчас я рад, что ничего не подтвердилось. Все могло бы стать намного хуже, и я не хочу, чтобы ты через это прошел. Дженсен фыркнул и скрестил руки на груди. – О, молодец, – фыркнул он в ответ. – Отлично, а теперь, может, перестанешь на меня психовать? Я сделал то, что посчитал правильным. Я понимаю, почему ты не понимаешь причин… Дженсен почувствовал, как его накрыла новая волна гнева. – Ты не его отец, ты не можешь просто так взять и все решить! – Экстренная новость, Дженсен: ты тоже ему не отец, – со злостью ответил Миша. Дженсен замолчал и уставился на Мишу. – Но я о нем забочусь! – Как и я, так что уж прости меня за чувство ответственности! – Миша шагнул ближе, его губы сжались в тонкую линию. Дженсен сорвался и понимал это, но Миша вывел его из себя. Дженсен надменно рассмеялся: – Кто сказал, что ты играешь хоть какую-то роль в жизни Эджея… – Не в этом дело! Я не хотел, чтобы ты прошел через то же самое, что и я, потому что я знаю, каково это… – Да о чем ты вообще? – снова закричал Дженсен и сделал глубокий вздох. Нужно было успокоиться. Он должен успокоиться, иначе скажет то, о чем пожалеет. – Пожалуйста, дай мне объяснить и не перебивай каждую секунду, – выпалил Миша. Несколько секунд они, не моргая, смотрели друг на друга, не двигаясь с места, грудь у обоих часто вздымалась от гнева. Только когда запищала радио няня и послышался тихий плач Эджея, они очнулись от ступора. «Отлично, разбудили его своими криками», – подумал Дженсен. – Пойду успокою его, – проворчал он, обходя Мишу, и направился к детской широкими шагами. Когда он вернулся с Эджеем на руках, Миша, закрыв глаза, сидел на диване. Не говоря ни слова, Дженсен чуть поодаль сел от него, мягко покачивая Эджея. – Объясни, пожалуйста, – тихо, по-прежнему расстроенно и не глядя на Мишу, попросил Дженсен. Спустя несколько минут молчания Миша вздохнул и открыл глаза: – Не так давно у меня были жена и дочь, – начал он, наклонившись вперед, устроил локти на коленях и уперся подбородком в сцепленные руки. – Мы встречались еще со школы, и я был уверен, что она та самая. Мы поженились, а через два года у нас появилась дочь. Мы были так счастливы, думали, что ничто нас никогда не разлучит. Миша горько вздохнул и посмотрел на Дженсена, наблюдавшего за ним краешком глаза. Он нарочно избегал Мишиного взгляда, сосредоточив все свое внимание на Эджее – тот сжал маленькими ручками его рубашку. – Так что же произошло? – искренне полюбопытствовал Дженсен. – Мы путешествовали по Африке, помогали одному из проектов ЮНИСЕФ. Строили школы, детские дома и так далее. Неважно, что с нами была маленькая дочь, в Африке же тоже есть дети, верно, они тоже там растут? Мы взяли ее с собой, сделали прививки от всех возможных инфекций и были уверены, что ничего не случится. Мы так долго об этом мечтали. Ну, в основном я. Мы даже не останавливались в одном месте надолго; это случилось в городке, где ближайшая больница находилась в часе езды. Голос Миши становился все тише и тише с каждым новым словом, и Дженсен не выдержал – посмотрел на него и тут же увидел влагу в уголках глаз. Он понимал, что Миша вот-вот доберется до правды. – Она страдала от запоров из-за местной еды. Это повторялось несколько раз, и в один день ей стало совсем плохо. Мы думали, что все образуется, как и в прошлые разы. Мы не знали, что у запоров и непроходимости кишечника схожие симптомы, только закончиться все может гораздо хуже. Наша малышка умерла в ту ночь в Африке, потому что мы не поехали к врачу, жившему в часе от нас. Ей даже года не было. И все это из-за того, что я так горел тем благотворительным проектом. – Мне так жаль, – прошептал Дженсен, инстинктивно прижав Эджея к груди. Тот удивленно взвизгнул, прежде чем уткнуться личиком в шею Дженсена. – Все в по… – начал Миша, но тут же замолк и судорожно вздохнул. – Нет, на самом деле, все совсем не в порядке. Но теперь ты понимаешь, что произошло утром. Я очень испугался, заметив у Эджея такие же симптомы, на меня нахлынули старые воспоминания и… я не знал, что делать. Дженсен почувствовал, как в горле застрял ком, в глазах застыли слезы от одной только мысли, что он мог бы потерять Эджея, и его гнев мгновенно испарился. – Нет, я все понимаю, – выдавил он. – Спасибо, – Миша кивнул, опустив голову на грудь, и Дженсен увидел, как по его щеке стекла слеза. – Тогда я не просто потерял дочь – я лишился всего. После того мы много ссорились с женой и в итоге разошлись. Она обвиняла меня в том, в чем не было моей вины, правда. В конце концов, мы вернулись в США, чтобы оформить развод. Продали дом и все детские вещи. И потом я переехал сюда, чтобы начать жизнь с чистого листа. У Дженсена совсем не было слов – одной рукой он покрепче прижал Эджея к себе, а другой притянул Мишу в неловкие объятия. Как и Эджей, он положил голову Дженсену на плечо, и дал волю слезам. Рубашка у Дженсена намокла, но ему было все равно. Какое-то время Дженсен просидел между ними, облокотившись на спинку дивана, с вцепившимся в его ногу Мишей с одной стороны и Эджеем на руках. Господи, за последние пару месяцев он уже набрал приличный вес. Когда Миша, наконец, поднял голову, его глаза покраснели, а на щеках все еще виднелись мокрые дорожки от слез. Дженсен заметил у него небольшую ранку на нижней губе. – Прости, мне так жаль, – вздохнул Миша. – Нет, – твердо ответил Дженсен, мотнув головой, – не извиняйся. Они все еще сидели слишком близко друг к другу, буквально на расстоянии поцелуя, и Миша выглядел все таким же потерянным. Дженсен уже потянулся было к нему, но Эджей нарушил момент. Крошечными пальчиками он потянулся к Мише и с визгом схватился ими за его темные волосы. – Эй, – Миша рассмеялся, а Дженсен начал ругаться, разжимая пальцы Эджея. Тот не особенно расстроился из-за этого и лучезарно улыбнулся наблюдающим за ним Дженсену и Мише. Потом он захихикал, посмотрев на Мишу, и захлопал ладонями по его груди. Дженсену ничего не оставалось, кроме как передать ему Эджея. – Не хочешь поиграть с папочкой? – тихо спросил его Миша. Дженсен больше не мог на него злиться – его приемный сын упоенно играл с Мишей, обхватил маленькими ручками Мишину шею и прижался к нему. Миша только приглушенно охнул, их с Дженсеном взгляды встретились, и они тепло друг другу улыбнулись. – Я должен извиниться, – сказал Дженсен. – Прости, что я так погорячился. – Все в порядке. Ты не знал. – И спасибо, что все рассказал. Миша кивнул и посмотрел вниз на Эджея, а затем поцеловал его в лоб. – Прости, что так тебя испугал, малыш. Я так рад, что с тобой все в порядке, ты даже не представляешь, – прошептал он. Дженсен испытал резкий приступ страха, что его сердце попросту растает при взгляде на эту картину. Теперь он понимал, какое значение для Миши имел тот второй шанс, который он получил с появлением Эджея.***
После этого случая дни потекли спокойней, и, несмотря на то, что повисшее в воздухе напряжение рассеялось после ссоры, некоторые вещи так и остались нерешенными. Поводов расстаться с Томом у Дженсена не было. Они вместе ходили на обеды по понедельникам и четвергам, когда Дженсен был на работе, и ужинали по субботам. Отношение Миши к Тому изменилось только спустя две недели, и только потому, что Дженсен спросил его об этом: – Господи, почему бы тебе не попробовать с ним подружиться, а не смотреть на него так, словно хочешь его убить, – прошипел он, когда Том поднимался к его квартире по лестнице, чтобы забрать Дженсена на ужин и в кино. Миша хмуро посмотрел на него, стоя на пороге, в то время как шаги Тома становились все громче и громче. – Прости, – пробормотал он. – Я лучше пойду в гостиную. Повеселись. Дженсен поднял бровь и покачал головой, открывая дверь. – Не пытайся испортить мне настроение, – пробормотал он сам себе, но увидел за дверью широко улыбавшегося Тома. Он позвал Дженсена пойти, и настрой Тома тут же заразил его. Он попытался забыть о Мише и сомнениях насчет Тома, но ему этого не удалось. На свидании с Томом было по-настоящему весело. Он был смешным, по-мальчишески очаровательным и совсем не давил. Он всегда с интересом расспрашивал Дженсена, а, когда смотрел в глаза и наклонялся целовать, Дженсену было действительно хорошо. Мир не слетал со своей орбиты и не переворачивался с ног на голову, но было правда хорошо. Очевидно, что Том был горяч. Точнее, он был ужасно горячим парнем, когда смотрел на Дженсена, опустив ресницы, и улыбался лишь уголком рта. В такие моменты Дженсену казалось, что его колени подгибались, превращаясь в желе. Что было очень странно, потому что Дженсен, смотря на Тома, все равно видел в его синих глазах другое лицо, с полными бледными губами, обхватывавшими его член, и свою руку, запутавшуюся в темных прядях. Все было совсем не так, как с Мишей. И, к сожалению, Том ничего не мог изменить. Миша всегда был на первом месте. Дженсен встречал его каждое утро, потного после пробежки или промокшего под дождем. Миша приносил ему кофе или помогал утешить Эджея, когда тот капризничал, и пил вино, сидя на его диване по вечерам. И Дженсен понимал, что не хотел бы ничего менять, разве что просыпаться с Мишей по утрам. Иногда он смотрел на Дженсена таким взглядом, что все чувства вспыхивали в нем с новой силой. Он понимал, что любит его и все его причуды и недостатки. Осознавать это было страшно, особенно когда это самое озарение настигло его в половину четвертого утра. Он просидел все утро, разглядывая стену напротив и размышляя, что делать со своей жизнью дальше. Он понимал, что, встречаясь с другим парнем, может рассчитывать на взаимные чувства. Однако Дженсен был безнадежно влюблен в Мишу, а тот был натуралом. Дженсен ощущал себя словно между молотом и наковальней.***
– У Миши день рождения на этой неделе, – вздохнул Дженсен в телефонную трубку, – и я понятия не имею, что ему подарить. – Вибратор? Или ручной фонарь? Я же не знаю, что он за человек. К тому же, не похоже, что ты собираешься сделать первый шаг, – сказала Маккензи. – О, отвали со своими подколами, – проворчал Дженсен. – Эй, я вообще-то серьезно! – Ну конечно. Дженсен закатил глаза и зажал телефонную трубку между левым плечом и ухом, пока готовил Эджею пюре из банановой мякоти. – И давай не будем забывать, что я встречаюсь с Томом, окей? – добавил он. Маккензи усмехнулась. – Да? И как он тебе? – У нас все хорошо. Он удивительный. – Неужели он до сих пор не видел Эджея? Дженсен откашлялся и поставил тарелку с мякотью на стол, за которым Эджей играл с пластиковой детской ложкой, разглядывая его. – Нет, еще нет. – И почему? – Не знаю, просто… Мы просто никогда об этом не заговаривали. – И это никак не связано с тем, что ты не хочешь знакомить Эджея с Томом, потому что мечтаешь воспитывать его с Мишей? Потому что Том стоит на втором месте после Миши? – Может быть. – Дженсен, давай, – настаивала она. – Если ты не можешь быть честным с Мишей и Томом, то будь честен хотя бы со мной. Дженсен отложил ложку, перестав кормить Эджея, и тот, проигнорировав его, начал самостоятельно размазывать мякоть по столу в радиусе двух футов вокруг себя. – Честно говоря, я недавно понял, что люблю Мишу. Не просто глупо и неправильно влюблен, а люблю, понимаешь? Люблю, как он иногда надевает носки наизнанку, или как пускает слюни мне на плечо, когда засыпает на диване, люблю, когда он играет с Эджеем и… Я по-королевски облажался, ты даже не представляешь, – простонал Дженсен. – Вот это выражения, братишка, – поддразнила его Маккензи. – И – ничего себе, это очень мило. – Ага, только я понятия не имею, как ему это сказать. Знаешь, у него была жена. Он мне недавно об этом рассказал, – на секунду Дженсен замолчал, понимая, что сболтнул лишнего, и ложка с пюре для Эджея застыла на полпути. – Ой. – Представляешь? – Так что, он натурал? – Думаю, да. Об обратном он до сих пор не говорил. – Мне очень жаль, Дженсен. – Ты тут ни при чем. Это у твоего брата гей-радар поломался, – вздохнул Дженсен. – Я правда не знаю, что сказать, – в ответ вздохнула Маккензи. – Дождись Мишу? Останься с Томом? – Как видишь, я поступаю с ними обоими по-мудацки. Том слишком хороший, он не заслуживает, чтобы его так использовали для того, чтобы вызвать ревность. А Миша, возможно, боится, если у него, конечно, есть какие-то чувства. Но он тоже не заслуживает, чтобы с ним вот так обходились, – размышлял Дженсен. – Я рада, что ты понимаешь, что делаешь. И что бы ты ни решил в итоге, просто убедись, что не причиняешь боль самому себе. – Легче сказать, чем сделать. – Знаю.***
– Привет! Не ожидал тебя тут увидеть, – с улыбкой сказал Дженсен, увидев Тома в дверях. – Да, я не думал, что приеду так рано, – ответил Том. – Я могу войти? – Конечно, но предупреждаю – я еще не готов, – Дженсен снова улыбнулся и закрыл за Томом дверь. – Чувствуй себя как дома. Он очертил взглядом широкую спину Тома, когда тот наклонился, чтобы развязать шнурки на ботинках. Дженсен все еще был в шортах и старой футболке, но всего пять минут назад планировал принять душ перед своим свиданием с Томом. – На что это ты так пялишься? – подразнил его Том, встав прямо перед Дженсеном. – Очевидно же, – ответил Дженсен, приподняв бровь. – Эй… А где Эджей? – С Мишей на прогулке, они не придут в течение часа. Он решил дать мне немного свободного времени перед свиданием. – Какая забота, – ухмыльнулся Том. Дженсен не мог избавиться от ощущения, что сегодня Том был странно задумчив, но пытался скрыть это. Все мысли вылетели у Дженсена из головы, когда тот прижал его к стене рядом с дверью, с неожиданной силой губы Тома прижались к губам Дженсена, и тот почувствовал, как его член больно уперся в шорты и прижался к бедру Тома. Его возбуждение тоже не осталось незамеченным, но Дженсен был слишком занят: он хватал ртом воздух и скользил губами по рту Тома, наслаждаясь разливавшимся по животу теплом. Том на пробу потерся бедром, Дженсен со стоном повторил его движение и почувствовал, что их разделяет тонкий слой одежды. Том сильнее обхватил Дженсена за бедра и поднял, прижав к стене. Дженсен мог бы назвать всего несколько парней, способных на это. Доминирующий засранец. – Может, перейдем в другую комнату? У нас есть время, – предложил Дженсен, после того как прикусил нижнюю губу Тома, вызвав у того восхищенный вздох. – Нет, не сейчас, – на выдохе рассмеялся Том, не отстранившись далеко. Губами он едва касался губ Дженсена, и прикосновения отдавались, словно разряды электрического тока. – Знаешь, я действительно очень хочу на свидание с тобой, поэтому лучше тебе одеться. Неожиданно он выпустил Дженсена из объятий, и тот легонько ударился головой о стену позади себя. – Ненавижу тебя, – грубо, но с улыбкой сказал он Тому. – Знаю. И раз уж мы сегодня не говорим правду, то я всегда хотел сказать, что задница у тебя так себе. – Иди в зад, Уэллинг, – Дженсен оттолкнул Тома с пути и направился в ванную. Том усмехнулся. – Мечтай, Эклз. Когда Дженсен пошел в душ, в его голове возникла странная мысль. «Все решено», – подумал он. Том, может, и горячий и целуется великолепно, но Дженсен все еще дрочил на образы Миши, всплывавшие в голове. К тому же, он не осознавал, что в тот момент в коридоре целовался с Томом. Дженсен знал, что это был он, но его мозг отчаянно представлял на его месте Мишу.***
– С днем рождения, Миша! Тот сонно заморгал. Волосы у него торчали в разные стороны, а старая футболка смялась. – И как только я мог подумать, что высплюсь в день рождения, – проворчал он, но ответил на объятия Дженсена, когда тот даже приподнял его над полом. – А где торт? – У меня есть кое-что получше, – ответил Дженсен, поставив Мишу обратно на ноги и с неохотой от него отодвинувшись. До этого у Дженсена было не так много поводов к нему прикоснуться, и он старался взять максимально возможное. – Да? – Да. Помнишь, я обещал тебе показать достопримечательности, но так и не сдержал слово? Так вот мы сделаем это сегодня. Ты, я и Эджей, грандиозное турне по Далласу, штат Техас. Вместо турне Дженсен хотел сказать свидание, но не сделал этого. Он просто приподнял бровь, пытаясь донести до него эту мысль. Миша кивнул. – Могу я для начала одеться? – Конечно, у нас все добровольно, – Дженсен покачал головой и улыбнулся. – Спорим, ты был бы только за, – передразнил Миша, – сходить на нудистское свидание. К счастью для него, он отвернулся и не заметил, как выражение лица Дженсена изменилось, и вместо смущенного стало счастливым и полным надежды. Господи, нельзя так. В подобные момент действительно не стоит рассказывать о своих мечтах. Боже, да он же уже месяц встречается с Томом. И все же, когда Миша назвал это свиданием, сердце Дженсена чуть не выпрыгнуло из груди. Как глупо. Усадив Эджея себе за спину, Дженсен провел с Мишей их лучший день. Идти с младенцем на аттракцион невесомости было невозможно, тем более что Мишу в любом случае больше интересовало искусство, поэтому они весь день ходили по музеям искусств, зашли в парк скульптур и парк Клайда Уоррена, а потом в аквариум. Последнее особенно понравилось Эджею – тот засматривался на плавающих по ту сторону стекла рыб. Миша пожалел малыша и взял его на руки, и в тот момент Дженсен понял, насколько устала его спина. – Эй, можем поменяться, если хочешь, – предложил Миша, кивнув на сумку на плече. Там лежали чистые подгузники и термос с горячей водой для смеси, и все это было очевидно легче самого Эджея. – Если ты не возражаешь? – спросил Дженсен. – Ничуть. И, несмотря на скептические взгляды со стороны прохожих, Дженсен перевесил сумку на плечо Миши и закрепил слинг так, чтобы Эджей прижимался спиной к его груди. Во время этого процесса он понял, почему все на них смотрели. Вообще он привык к подобным взглядам, хотя обычно ловил их во время прогулок с Мишей и Эджеем, лежавшим в розовой коляске. Но теперь Миша нес Эджея на себе, и со стороны они выглядели как два отца с ребенком. Для людей это была не особенно привычная картина, хотя они реагировали спокойно. Однако видеть, как Эджей схватился за Мишину руку, а потом повернул голову, чтобы посмотреть на него, было просто в сотой степени мило. Миша перехватил взгляд Дженсена и улыбнулся в ответ.***
– Прекрасный день, спасибо тебе большое, – сказал Миша, усевшись рядом с Дженсеном на диван. – Спорим, Эджей будет спать как убитый. Эджей устал от новых впечатлений, полученных за день. Он почти заснул в парке скульптур, и как только его голова коснулась подушки в своей кроватке, он мгновенно заснул. – Точно, – с искренней улыбкой ответил Дженсен и передал Мише бутылку пива. – Мне понравилось. Их руки соприкоснулись, и Дженсен почувствовал покалывание в том самом месте, где кожа коснулась руки Миши. Это ощущение уже стало знакомым и привычным, так что ему не нужно было обращать на это внимания. Ему все еще нужно было кое о чем поговорить с Мишей, решил про себя Дженсен, когда их взгляды пересеклись. От синих глаз Миши у Дженсена все еще перехватывало дыхание, и так было каждый раз, когда он в них смотрел. Молча кивнув друг другу, они чокнулись бутылками и усмехнулись. Дженсен совсем забыл уточнить, чем они будут заниматься оставшуюся часть вечера, когда увидел выражение лица Миши. Он прождал несколько ужасно долгих минут, прежде чем Миша сделал глубокий вдох и начал говорить: – Слушай, Дженсен, я хотел тебе кое-что сказать, но… Э-э, я не хотел испортить наш день, – пробормотал он, разглядывая этикетку на бутылке. – О чем ты? – сглотнул Дженсен. – Ты же знаешь, я подрабатывал в «Утренних новостях» в последнее время, и я всегда надеялся получить там работу на полный день, – вздохнул Миша. – Вчера они мне его предложили. – Так это же здорово! Что не так? – улыбнулся Дженсен, но приготовился услышать плохие новости. Если Миша не так уж и счастлив из-за этого предложения, значит, в нем был подвох. – Они предложили мне должность иностранного корреспондента, так как я свободно говорю по-русски. Работать придется в Москве. Москва. Та, что в России. – Серьезно? – Дженсен в шоке уставился на него, не в силах составить связное предложение. – Я спросил то же самое, но да, все серьезно. Понимаешь, это отличная возможность и все такое, но… – Это Россия. – Да. – Мы будем жить в разных часовых поясах, – фыркнул Дженсен, удивившись, что именно об этом он подумал в первую очередь. – Десять часов разницы. Дженсен смотрел на него молча. Грусть и растущая пустота затопили его, он мгновенно закрылся и словно вернулся в раковину, из которой совсем недавно выбрался. – Когда ты уедешь? – спросил он, пытаясь скрыть свое потрясение от новости, но, скорее всего, у него не очень получилось. – О, не пойми меня неправильно. Я еще не подписал контракт. Они только сказали мне об этой вакансии. Место будет свободно где-то в конце декабря. А мне пока дали время подумать, потому что еще один переезд доставит массу хлопот. Дженсен ожидал, что ему станет легче, но нет. – Эджей будет ужасно по тебе скучать, – тихо пробормотал он. Миша кивнул и виновато уставился в пол. «К черту», – подумал Дженсен. Он не имеет права ждать правды от Миши, если сам не может сказать вслух о своих чувствах. – И я тоже буду по тебе очень скучать. Не знаю, что бы я делал без тебя, правда. Миша тяжело сглотнул, адамово яблоко дернулось вверх и вниз, и, если Дженсен не ошибался, в уголках глаз у него застыли слезы. Миша быстро отвернулся и откашлялся. – С вами все будет в порядке. Тем более, у тебя есть Том. – Да, но… – Дженсен глубоко вдохнул. – Том – не ты.