Долгая дорога к счастью

Незаметно пролетел ещё один год. Эд смутно помнил, как кремировали Ноа, как утешали его Ал, Лень и Маэс, как плакала Грейсия, когда узнала о случившемся, и как Триша ревела, когда сжигали её мать. Парню казалось, что он никогда не забудет плач дочери. Он и сам с трудом сдерживался, чтобы не разрыдаться. По возвращении домой после кремации, Эд в изнеможении уселся на диван, и достал бутылку коньяка. «Я должен держаться… - думал он, сжимая стакан руками. – Я не могу спиться от горя! Я нужен моей дочери, моему брату… Но так хочется забыться хоть ненадолго… - в отчаянии думал Эд. – Мы были так счастливы, а теперь… Почему так случилось? Неужели несчастья будут преследовать меня всю жизнь?» Как бы парень ни сдерживался, но слёзы сами хлынули из глаз. Пропустив три стакана, Эдвард вернул бутылку назад в сервант, решив, что на сегодня ему хватит. Лень увела Тришу в спальню, а Ал ещё о чём-то беседовал с Маэсом у входной двери. До Эдварда внезапно долетели кое-какие слова, и парень моментально вскочил с дивана. - То есть как, их уже выпустили? – в глазах его читалась ярость. – Где они? Где эти твари? Я сам расправлюсь с ними! - Эд, успокойся! – Маэс на пару с Алом попытались удержать рвущегося в бой Эдварда, но парень не думал сдаваться. – Не забывай, что я уже уволился из участка. Если с тобой что-то случится, я уже не смогу тебе помочь! - Ничего со мной не случится! – не сдавался Эд, пытаясь вырваться из цепких пальцев брата и друга. – Я ненавижу их! Они должны за всё ответить! - Братик, у тебя истерика! – Ал напрягся и силой втолкнул старшего брата в квартиру. – Подумай, что будет с Тришей? Она же маленькая ещё. Да и мне будет плохо без тебя. - Да как же вы не понимаете! – Эд схватил со злости ближайшую чашку и швырнул её об стену. – Они же убили Ноа! А если бы Ноа не заслонила собой Тришу, её тоже могли бы убить! И Лень… - Значит, так, - скомандовал Маэс. – Я уверен, что Ноа не одобрила бы твоих порывов пренебречь вашей дочерью во имя мести. А что касается тебя, - обратился мужчина к Алу, - проследи, чтобы Эд сгоряча не наделал глупостей. И следи, чтобы он выпивал поменьше. В таком состоянии и спиться недолго… Ты вроде повзрослел за последнее время. Раньше мне приходилось Эду советовать присматривать за тобой, а теперь наоборот. С этими словами Маэс развернулся и ушёл. Эдвард ещё долго сидел на диване и смотрел в одну точку, даром Ал пытался его успокоить. Кончилось тем, что Эд, не сказав ни слова, встал и ушёл в другую комнату. Триша спала, сжав в объятиях плюшевого кота, которого ей подарили Эд и Ноа на день рождения, и тихонько всхлипывала во сне. - Она только недавно уснула, - прошептала Лень, сидевшая рядом с девочкой и читавшая книгу. – Даже сказки её не могут развлечь… - Что за сказки-то? – Эд подошёл к женщине и взял у неё из рук книгу. – Андерсен? У него же почти все сказки какие-то мрачноватые… - Триша их любит, - улыбнулась Лень. – Особенно про Снежную королеву и Диких лебедей… А мне про Русалочку нравится… - Неужели? – фыркнул Эдвард. – Книги сейчас сложно найти. Помню, Ноа так радовалась, когда удалось приобрести эту… Триша тогда только родилась, и Ноа сама всю эту книгу перечитала, да и я тоже от нечего делать. В детстве мы с Алом много читали, а сейчас книг нет… - Да, я помню, - улыбнулась Лень. – Тебе было всего четыре года, когда ты начинал читать. Так неуверенно и по слогам, но уже к пяти годам ты мог читать бегло. А потом и Ал тебя нагнал. Когда тебе было шесть лет, а Алу пять, вы уже вовсю читали пособия по алхимии… - Да, было дело… - с тоской подумал Эд. – Иногда мне кажется, что наше детство было слишком счастливым, чтобы так продолжалось всю жизнь… *** Переезд в Лондон тоже прошёл как в тумане. Поезд, пароход, снова поезд… Порой Эдварду казалось, что он разучился радоваться жизни. В его душе появилась пустота, которая, как Эд считал, пытается затащить его в самую глубину отчаяния. Парня никак не отпускала мысль, что он всё-таки ничего не сделал с убийцами жены. Эду казалось, что тем самым он предал её. Но с другой стороны он чувствовал, что Ноа действительно не оценила бы такого поступка. Приехав в Лондон, парень моментально устроился работать лаборантом в университете. Ал, недолго думая, устроился туда же, чтобы постоянно быть рядом с братом. - Я подумал, что, поработав лаборантом, я смогу посещать местную библиотеку, - поделился Эд своими мыслями с Алом. – Было бы неплохо, в Лондонском университете одна из лучших библиотек в Европе. В том числе по мистике. Ведь Лень пока так ничего и не вспомнила. - Но лаборантам так мало платят… - вздохнул Ал. – Хорошо хоть, есть где жить. - Да, нам повезло, что за деньги, вырученные за квартиру Альфонса Хайндриха, удалось купить здесь что-то более-менее приличное. Квартирка небольшая, зато возле парка, как мы любим… - Знаешь, братик, не думал, что скажу это, но мне тоже не хватает Ноа. Раньше я думал, что она мешает нам, а теперь я понимаю, что она помогала тебе забыть о трудностях. С ней ты был счастливее… - Да уж, - вздохнул Эд. – Мне её не хватает… Особенно по ночам… Что ты так смотришь на меня? – вспылил парень, заметив ехидный смешок брата. – Дело не только в ласках. Пока я спал с Ноа, мне почти не снились кошмары. А сейчас всё возобновилось! Я никак не могу выспаться нормально! Кстати, я вот тоже не думал, что скажу, но я даже по полковнику Мустангу скучаю, - добавил он чуть помолчав. – Раньше я тоже думал, что он из вредности мешает нам приблизиться к нашей цели. А теперь я понимаю, что он помогал и поддерживал нас. - Это точно… - вздохнул Ал. – Просто, когда умерла Ноа, я вдруг вспомнил о маме… Помнишь, на похоронах мы не проронили ни слезинки, а потом проревели всю ночь в постели… Одни, в пустом доме… Это было ужасно… Прости меня, братик, это я виноват во всём… - О чём ты? Ты же клялся, что бросил ту банду! - Ну да, - всхлипнул Ал. - Я о другом… Я постоянно думал о том, что, женившись на Ноа, ты забыл о нашем мире. Я винил в этом Ноа, желал, чтобы она никогда не появлялась в твоей жизни. Тогда ты больше думал бы о нашем мире и нашёл выход… - Ал… - Эд от удивления не знал, что и сказать. – Не думал, что ты способен думать такое... – прошептал парень, пытаясь унять дрожь в руках. – Ты желал, чтобы я никогда не встретил Ноа… Как ты мог, Ал? - Но я не проклинал её и не желал зла! – разрыдался Ал. – Я просто хотел, чтобы вы никогда не встретились. Но я не хотел такого… Пожалуйста, поверь мне… - Всё равно это ужасно… Что плохого тебе сделала Ноа? – Эд отвёл взгляд, чувствуя, что к горлу поднимается неприятный комок. - Но я верю, что ты не со зла… - добавил Эд, немного помолчав. В Лондоне, как заметили ребята, обстановка была менее накалённой. Эдвард нарочно купил квартиру недалеко от квартиры семьи Грейсии, чтобы быть рядом с друзьями. Как оказалось, у родителей Грейсии была кондитерская, в которую она и устроилась работать, взяв с собой и Лень. Триша и Элиссия теперь целыми днями были вместе, играя на втором этаже кондитерской, где и жила семья Грейсии. Но вот погода, как и опасался Эдвард, радовала мало. От постоянной сырости автоброня начинала скрипеть при ходьбе, и её постоянно приходилось смазывать машинным маслом, что доставляло парню большие неудобства. Ко всему прочему от сырой погоды и недавно пережитого стресса старые раны снова разболелись. Сколько Эд ни пытался пить лекарства, ничто не помогало. - Братик, - встревожено протянул Ал, когда Эда скрутило по дороге домой, и братья еле дошли до квартиры. – Раньше же с тобой такого не было… - Это Лондон, Ал… - прорычал Эд, борясь с тошнотой. – Здесь часто бывают дожди и туманы. От этого мои старые раны начинают болеть… Эти фантомные боли ужасны… Мне нужен климат посуше… - Может, тогда нам переехать в другой город? Где погода получше? – Ал помог брату сесть на стул и придвинул ему чашку чая. - Нет… Здесь хорошая библиотека… - мотнул головой Эд. – Может, мы найдём тут какие-нибудь зацепки… Когда я жил в этом городе с отцом, это была просто пытка… Поэтому мы и уехали отсюда. Но сейчас нельзя уезжать. - Иногда мне кажется, братик, что тебе нравится себя мучить… - вздохнул Ал. - Ты бы лучше о себе рассказал, - фыркнул Эд. – Думаешь, я забыл, что ты вечно в обмороки падаешь? Да, недавние печальные события отвлекли меня от этого. Но теперь ты никуда не денешься и всё мне расскажешь! - Я позже тебе скажу, - ответил мальчик. – Сейчас тебе не до этого. Не хочу, чтобы ты ещё из-за меня волновался. - Так значит, там есть, за что волноваться? – вскинул брови Эдвард. – Правильно, Ал, молчи! Молчи и дождись, пока с тобой что-нибудь случится! Тогда мне гораздо легче будет выслушать твои проблемы! Но вот вопрос – смогу ли я тогда помочь тебе? Ты об этом думал? - Я не знаю, как тебе сказать, - почесал затылок Альфонс. - Тем более сейчас, вскоре после смерти Ноа… Давай в конце недели. *** В пятницу вечером Эд и Ал сидели в гостиной и пили чай. Лень ещё не вернулась из кондитерской Грейсии, а Триша, которую братья забрали оттуда по пути домой, уже поела и спала в соседней комнате. Эдвард, который за неделю не забыл об обещании брата, решил напомнить ему об этом. - Даже не знаю, с чего начать… - прошептал Ал. – Я сам не всё понимаю… - Говори, как есть! – в голосе Эда звучала твёрдость, которая была хорошо знакома Алу. И мальчик вдруг понял, что тянуть дальше некуда. - Только пообещай, что не станешь винить во всём себя! И не перебивай меня! – Ал решительно посмотрел брату в глаза. – В общем, всё началось почти сразу, как ты вернул мне тело, - начал мальчик, дождавшись кивка от Эда. – Я вдруг стал терять сознание и тогда уехал из Ризенбурга к учителю Изуми. Я решил ничего не говорить бабуле Пинако и Винри и взял обещание с учителя, что она тоже им ничего не скажет. Потренировавшись с учителем какое-то время, я понял, что моя душа не очень устойчиво держится в теле… - Чего? – опешил Эд. - Ты же обещал не перебивать меня! – шикнул Альфонс. – Все вопросы после, а то я ничего не скажу! - Ладно-ладно… - замахал руками Эдвард. – Я просто удивился… Ну так, ты выяснил, что это значит? - Раньше думал, что да, но я ошибался… - вздохнул Ал. – Я думал, что это всё потому, что ты исчез. Я думал, что моя душа рвётся к тебе. Позже я научился временно прикреплять частички души к другим предметам, например, к тем же доспехам. Это обеспечивало мне помощь в бою, кроме того именно так я тебя и вычислил здесь, помнишь? Когда мы снова оказались вместе в этом мире, мои приступы прекратились. Но потом они начались снова, и теперь уж я не знаю, что тому является причиной. Выяснить это здесь не удастся, для этого нужно вернуться домой, а приступы становятся всё чаще… Поэтому я старался пореже бывать дома, чтобы ты ничего не замечал. По той же причине пытался казаться пьяным, чтобы ты думал, что я из-за этого теряю сознание… - Дурак! – фыркнул Эд. – Значит, по-твоему, я не волновался за тебя всё это время, когда не мог понять, почему мой младший брат вдруг стал сам не свой? Когда ты допоздна шлялся по улицам, якобы выпивал, общался с этими мразями! Хорошо, что ты хоть их бросил… И, по-твоему, я не винил себя в этом? Я всё думал, что я сделал не так? Почему ты вдруг стал таким? А ты… - Прости, я думал, что так будет лучше… - всхлипнул Ал. – Ты представить себе не можешь, как я боюсь… А что, если я умру... Что, если твоя трансмутация была не совсем удачной? Я боялся, что, если со мной что-то случится, ты будешь винить во всём себя… А так, я думал, убедить тебя, что сам во всём виноват… - Ал… - Эд потрепал младшего брата по волосам. – Когда же всё это кончится, а? Сколько мы ещё будем расплачиваться за свою ошибку? Почему ты раньше не сказал об этом? Это же так важно. Выходит, нам непременно нужно вернуться домой. Я то никогда не переставал надеяться на то, что мы найдём выход, но всё это так сложно, что у меня уже голова раскалывается. И всё же, я не думал, что это необходимо сделать в ближайшее время… Хотя Ноа перед смертью сказала, что мы скоро вернёмся… Насколько скоро? Она ничего не успела больше сказать… Ноа… - А может, всё-таки сказать Лени правду? – предложил Ал. - Нет, нельзя! – категорично заявил Эдвард. - Почему? – возмутился мальчик. – Уже три года прошло! Что если её память так и не вернётся? Это наш единственный шанс вернуться домой! А ты совсем об этом не думаешь! Хотя ещё год назад говорил, что хочешь домой! - Я знаю! – Эд вдруг вскочил со стула и стукнул стальным кулаком по столу. – Как ты себе это представляешь? «Привет, мамочка, - передразнил он голос брата, - знаешь, ты не только не наша мать, но ещё и не человек!» Так, да? – снова сорвался на крик Эд. - Эдвард… - сзади раздался звук бьющегося стекла. – Что ты имеешь в виду? Эд рывком обернулся и увидел, что Лень стоит в проёме двери и опирается о косяк. Женщина была бледна, как мел, а её глаза блестели от слёз. Ноги были все в чаинках, а под ними из разбитого сервиза всё ещё вытекал горячий чай. «Чёрт, как же я не услышал, что она уже вернулась… - Эд от неожиданности потерял дар речи. – Как же я не заметил… Наверное, увлеклись спором… Но она ничего не сказала, когда пришла…» - Я хотела сделать вам сюрприз… - прошептала Лень, опускаясь на колени и вытирая слёзы рукавом. – Я сделала яблочный пирог, пока была у Грейсии. Такой, как вы любили в детстве… - По-послушай… Э-это не то, о чём ты думаешь… Эдвард попытался подойти к женщине, но она вдруг вкочила на ноги и, даже не обувшись, выбежала из квартиры, пряча лицо в ладонях. - Вот чёрт! – прорычал Эд. – Ты слышал, как она вернулась? – обратился он к брату. - Н-нет… - Ал всё ещё ошеломлённо смотрел на входную дверь. – Мы так увлеклись спором… Я, конечно, хотел ей всё сказать, но не таким же образом… В любом случае, надо было бы подготовить её… - Я пойду искать Лень! – Эдвард схватил плащ женщины, её туфли, зонтик и направился к двери. – А ты оставайся здесь, с Тришей. Она спит, так что не буди её. Но если проснётся… Ну, думаю, ты знаешь, что делать. - А-ага… - кивнул Ал. – Братик, ты осторожнее. Эдвард кивнул и выбежал за дверь. Моросил дождь, он открыл зонт и побежал вдоль улицы, выискивая Лень. «Она не могла далеко уйти, - в панике думал Эд. – Но где её искать? Она могла побежать куда угодно… Хотя…» - парень вдруг вспомнил любимое место Лени в парке, где она обычно гуляла с Тришей, и понадеялся, что расстроенная женщина побежит именно туда. Дождь полил ещё сильнее, и Эдвард уже начал отчаиваться. Он поискал ещё с полчаса и, только когда дождь кончился, увидел силуэт женщины, сидящей на скамейке. Она обхватила ладонями плечи и опустила голову так, что она почти лежала на руках. Мокрые волосы закрывали ей лицо и с них капала вода, а плечи судорожно подрагивали. - Вот ты где, - прошептал Эд, подходя к ней. – Идём домой, ты вся промокла. Вот, оденься, - он положил на скамейку плащ и туфли. - У меня нет больше дома… - как-то отстранённо произнесла Лень. – И нет детей… Я - не твоя мама, ты ведь ЭТО боялся мне сказать все эти годы… Теперь всё понятно… И откуда у тебя автоброня, и почему Ал младше тебя на пять лет… И почему вы не хотите называть меня мамой… Так что у меня действительно нет семьи и никогда не будет. Я лишняя в вашей жизни… - О чём ты? - спросил Эд, хотя ответ был очевиден. – Это не так. Точнее, за эти годы, что мы прожили вместе в этом мире, мы стали ближе… – добавил Эд. - Я чудовище, так? – произнесла женщина дрожащим голосом. – Чудовище, созданное тобой. - Ты всё вспомнила? – вздохнул Эд. – Но я вовсе не считаю тебя чудовищем… По крайней мере, сейчас. Знаешь, я сталкивался с людьми, которые хуже гомункулов… Не думал, что это произойдёт вот так… Ты всё поняла, когда подслушала наш разговор с Алом? - Нет… - прошептала Лень. – Тогда я просто обиделась… Но когда я убежала из дома, я была так расстроена, что не заметила машину… - Лень прикусила губу, вспоминая недавнюю аварию: Женщина бежала по улице, не замечая вокруг ничего и никого, то и дело врезаясь в прохожих и фонарные столбы. Прохожие вокруг оборачивались, чтобы сделать ей замечание, но Лень продолжала бежать всё дальше. «Мои мальчики не считают меня матерью… – думала несчастная. – Я так старалась всё для них делать, а Эд даже сказал, что я не человек… Не человек… Почему он так сказал? Он что-то скрывает от меня. Но в его глазах был такой испуг, когда он понял, что я их слышала… Кто же я такая…» Углубившись в свои мысли, Лень не заметила, как выбежала на дорогу. А затем яркий свет фар в глаза, оглушительный скрип тормозов… Женщина уже успела мысленно проститься с жизнью, но произошло что-то странное. Машина, которая должна была её сбить, прошла сквозь тело женщины, как нож сквозь масло. Глянув вниз, Лень заметила, что её тело стало прозрачным, слово вода. «Вода…» - подумала женщина. В это время послышался ещё один скрип тормозов, и Лень на этот раз отбросило куда-то в сторону. Женщина больно ударилась головой о бордюр. Придя в себя, она увидела, что вокруг собралась небольшая толпа, которая с явным интересом рассматривала её. - Что вам нужно? Оставьте меня! – заплетающимся языком произнесла Лень, встала, на ватных ногах вышла из кольца столпившихся зевак и пошла в сторону парка. Мысли путались. Откуда ни возьмись в голову хлынули воспоминания, которые Лень успешно забыла. Не в силах подавить рыдания, женщина уселась на любимую скамейку в парке, чтобы всё обдумать… *** - А потом пришёл ты… - закончила Лень. Она вдруг подняла руки, и Эд заметил, что они полупрозрачные. – Моё тело распалось на воду. Это ведь уже не первый раз… Вода, моё тело состоит из воды… Сначала я порезала палец, затем пыталась спасти Ноа… И каждый раз вода… - Так тебя всё-таки задело тогда, когда убили Ноа? - Я решила не говорить тебе, - прошептала Лень. - Не делать тебе ещё больнее… А теперь выходит, что всё зря… Возвращайся домой и оставь меня в покое! - Почему? – Эд попытался взять руки Лени в свои, но она отстранилась. - Не надо больше претворяться, - голос Лени сорвался на визг. – Ты ведь никогда не считал меня своей мамой, в отличие от меня… Теперь я понимаю, почему ты с такой неохотой называл меня мамой. Ты каждый раз произносил это слово через силу. Но ты хотя бы пытался, Ал иначе как Лень меня вообще не называет! Лень… Теперь я понимаю, почему именно это слово… Это имя, которое дала мне Данте… - Послушай, - парень попытался накинуть Лени на плечи плащ и как бы случайно дотронулся до неё. Женщина была холодна, как лёд, и то и дело вздрагивала то ли от холода, то ли от рвавшейся наружу истерики. – Послушай, - повторил Эдвард, – с тех пор, как мы виделись последний раз… Ну, с момента нашей битвы… С тех пор многое изменилось… И я изменился… И ты тоже… - Знаешь, что чувствуют гомункулы, когда рождаются? – дрожащим от слёз голосом спросила Лень. - Я не гомункул, так что могу только предположить, - попытался пошутить Эд, но Лень только грустно посмотрела на него. – Ну… Если серьёзно, то Страсть как-то сказала мне, что все гомункулы в момент рождения просто обожают своих создателей. А ненависть приходит потом… - Да, - кивнула Лень. - Обычно гомункулов создают люди, которые потеряли своих близких. И нас поначалу переполняет любовь к тому человеку, который нас создал. Просто потому, что мы были созданы на основе прототипа того человека, которого хотели вернуть к жизни… И у нас остаются воспоминания и чувства того человека, который являлся нашим прототипом. И если человек, который нас создал, оказывается рядом, мы готовы сделать что угодно ради него. Так, например, поступал Зависть. Он просто обожал Данте, которая являлась матерью его прототипа. Однако он ненавидел Гогенхейма, который его бросил. Да, когда нас бросают, наша любовь превращается в ненависть. Я вспомнила день своего рождения… Я вспомнила крики, полные ужаса и отчаяния. Твои крики и Ала. А потом я словно потеряла сознание от слабости. Но когда я очнулась, вас уже не было, и наступила пустота. Я ждала, когда за мной вернутся, но никто не возвращался. Моё сознание тогда ещё не совсем прояснилось, и я не понимала, кто я и что делаю в том подвале… Я не понимала, почему так странно выгляжу… А потом я ушла и встретила по дороге Данте. Она накормила меня красными камнями, чтобы придать мне человеческий облик. А потом ко мне вернулись воспоминания. Я помнила своего мужа и детей, помнила, как мы были счастливы. Я действительно считала себя Тришей Элрик. Но Данте доказала мне, что я не человек и что мои воспоминания не принадлежат мне. Это причиняло боль, заставляло страдать. А Данте сказала, что я избавлюсь от страданий, если убью вас… - Прости… - выдавил из себя Эд. На душе было мерзко, а к горлу подступил комок. – Хотя вряд ли ты меня простишь… Но я не хотел создавать существо, обречённое на страдания… Я… То есть мы с Алом только хотели вернуть нашу маму… Такое глупое желание, которое разрушило наши жизни… И всё же, мы не пришли за тобой не потому, что бросили. Мы даже не знали, что наша попытка увенчалась хоть каким-то успехом. Я был тяжело ранен, у меня было сильное нервное расстройство. В течение нескольких недель я не мог спать от боли и мучивших меня кошмаров… Ал тоже был не в лучшей форме. Он потерял своё тело и только начинал привыкать к существованию в качестве прикреплённой души. Если тебе это важно, бабуля Пинако ходила к нам в дом, чтобы проверить, что мы там натворили. Но она ничего не нашла. Должно быть, ты к тому времени уже ушла. - И всё-таки ты пытался меня убить, Эдвард, - вздохнула Лень. – И тебе это почти удалось. Я не могу этого забыть… - Думаешь, мне было так легко убивать существо с лицом моей мамы? – спросил Эд, нервно теребя свои золотистые волосы. – Я не пытался бы тебя убить, если бы ты не пыталась этого сделать. Я же не хотел убивать Страсть или Гнева… Хотя Гнев тот ещё псих был, но мне его стало жаль… И тебя тоже… Это я виноват, что ты такая… - Бездушная и несовершенная… - закончила Лень. - Да, - кивнул Эд. – Хотя… Если вспомнить Такера, или Арчера, или тех мразей, что убили Ноа, возникает вопрос, кто на самом деле бездушный! Если хочешь, можешь отомстить мне. Но не трогай Ала и Тришу. Ал не стал бы один пытаться воскресить маму, он не виноват перед тобой. А Триша, она же… - Если бы я хотела тебя убить, я бы уже это сделала! – отрезала Лень. – Ты беспомощен в этом мире без своей алхимии, а мои способности при мне! Ты ничего не смог бы сделать против меня. - Не собираешься? – переспросил Эд. - Нет, - мотнула головой Лень. – Хотя меня за этим сюда и послали. Да, теперь я помню… Не всё, конечно… - Что? – удивился Эд. – Кто тебя сюда послал? И вообще, как ты сюда попала? Ведь мы запечатали Врата навсегда... Хотя… Может, дома договорим? Ал беспокоится… - Я не могу вернуться с тобой домой, - снова взвизгнула Лень. – Я там теперь чужая… Лучше оставь меня в покое! – женщина вскочила со скамейки и собралась убежать. - Постой! – Эд схватил её за руку. – Успокойся... Ты же несколько лет считала себя нашей матерью. Неужели ты можешь вот так нас бросить? Ты же сама меня так утешала, когда убили Ноа… Ты знаешь, как мне сейчас плохо и тяжело… А как же Триша? Если ты уйдёшь, она снова будет плакать… - Эдвард, - Лень снова села на скамейку и разрыдалась. – Я не знаю теперь, что делать… Помнишь, я говорила, как мне нравится сказка про Русалочку? - Ну и? – Эд сел рядом и приобнял Лень за плечи. – Сказка как сказка… - Нет… - мотнула головой Лень. – Раньше я не понимала, что меня тянет к ней, но теперь понимаю… Русалочка была жительницей подводного мира, бездушным существом с человеческим лицом. Она очень хотела быть человеком, хотела любви… Когда она спасла Принца, то влюбилась в него и поняла, что хочет быть только с ним. За то, чтобы стать человеком на три дня, она отдала ведьме свой чудесный голос, но Принц так и не узнал в ней ту, что спасла его жизнь. Когда же ей предложили убить Принца, чтобы снова стать русалкой, она предпочла смерть. Она так и не смогла убить любимого и по договору, который заключила с ведьмой, по прошествии трёх дней превратилась в морскую пену… Но после смерти она получила, наконец, душу и обрела счастье… - Так… Вот ты о чём… - удивлённо протянул Эд. – Ты всё ещё хочешь стать человеком… - Все гомункулы этого хотят. Мы ведь были созданы, чтобы стать людьми… - Не знаю, как насчёт получения души, но ты уже стала лучше, чем многие личности. Я уже говорил тебе, что, глядя на некоторых людей, начинаешь сомневаться, есть ли у них душа. Ладно, идём домой. Там расскажешь, как ты тут оказалась. - Ладно, идём… - сдалась женщина. – Только не называй меня больше Ленью… Я теперь понимаю, что вам тяжело звать меня мамой, но Лень… Это имя дала мне Данте, и у меня с ним связаны плохие воспоминания. - А как тебя звать-то тогда? Триша? Возникнет путаница с моей малышкой, - усмехнулся Эд. - Нет… - мотнула головой Лень, пытаясь что-то вспомнить. - Джульетта… - Что? – не понял Эд. - В армии, когда я была секретарём фюрера Гордыни, меня называли Джульетта Дуглас. Так и называйте меня, Джульетта… - Ладно, - усмехнулся Эд. – Будешь Джульеттой. А теперь идём уже домой. Ал, небось, беспокоится за нас, да и Триша давно уже проснулась и изводит Ала вопросами, куда мы так поздно ушли. И скажи ещё раз, Лень, ты точно не ненавидишь нас больше? - Теперь уже нет, - вздохнула женщина. – Но возненавижу снова, если будете называть меня Ленью! Я теперь Джульетта, ясно? - Не привык ещё, - развёл руками Эдвард. - Как ты, кстати, нашёл меня? – поинтересовалась женщина. - Всё очень просто! – усмехнулся Эд. – В тебе всё-таки есть частичка нашей мамы. Ты, наверное, помнишь, мы с Алом в детстве часто убегали из дома в наши любимые места, когда ссорились. И я предположил, что ты поступишь так же. - Да, помню… - кивнула Лень. - Теперь я помню всю жизнь вашей матери. И вашу тоже… По дороге домой Эд пытался быстро проанализировать всё, что только что произошло. С одной стороны, Лень-Джульетта казалась полностью вменяемой, но с другой стороны, парня что-то беспокоило в ней. «Как бы там ни было, Ноа не считала её опасной, - думал Эд, искоса поглядывая на женщину, которая всё ещё вытирала рукавами глаза. - Да и Триша не видит в ней угрозы, а у неё чутьё не хуже, чем у Ноа…». А Лень тем временем думала о том, что Ноа была права. Иногда лучше забыть своё прошлое навсегда.