***
— Вот! — папка с бумагами летит на стол, едва не упав ему на колени. — Что это? — он даже не делает попытки её открыть, лишь, равнодушно скользнул по ней взглядом. — Мои медицинские документы. Здесь всё — от первого УЗИ до заключения о выкидыше. Ты же так любишь меня обвинять в моих же мифических ошибках. И я подумала, что может, теперь ты, наконец, признаешь свои? — удивительно, как я ещё могу сохранять спокойный тон. На самом деле, я просто в бешенстве. Один человек пытается разрушить всё, что я так долго строила: карьеру, репутацию, душевное равновесие. Разговор с Якобом стал последней каплей. Пора разбивать этот порочный круг. Развернувшись, я покидаю номер, едва ли не бегом. Что ж, начало положено.***
— Ты бывал здесь в детстве? — мы с Паулем, не спеша прогуливаемся вдоль Невы. В этом человеке в сером пальто, шарфе и шапочке едва ли можно узнать брутального гитариста металл-группы, поэтому, пока, лобовых атак поклонников ему удается избежать. — Нет. Я жил только в Москве и то, всего год, — он едва заметно поёжился от холодного ветра, — а ты? — Да, один раз. Пока папа ещё был жив, — тема сложная для меня, и, пожалуй, развивать её не стоит, — но, я плохо помню город, только, отдельные достопримечательности, вроде Кафедрального Собора или Петергофа. Ну, и Невский проспект, конечно же. Блин, мне было лет семь, наверное, — увлекшись воспоминаниями, я произношу последнюю фразу вслух, и, замечаю, что Пауль недоуменно воззрился на меня, -ой, извини, вот что значит, иметь три родных языка. — Надо запомнить новое слово, — он так хитро улыбается, что я даже не сомневаюсь, что он уже его запомнил. Хорошо, хоть слово почти культурное, по крайней мере, не матерное. Он даже не спрашивает, почему я так быстро сбежала из Москвы, почему перебралась к ним в отель только сегодня…удивительно деликатный человек. — Ты хоть иногда отдыхаешь? — мы разворачиваемся обратно к отелю, и замедляем шаг. — Я много отдыхаю, поверь. За всё время, что я варюсь в этом бизнесе, я научилась распределять время работы и отдыха. Безупречной работы не бывает без хорошего отдыха, — я беру его под руку, чтобы не подскользнуться и, она, на удивление сильная, со стальными мышцами. Ни за что бы не сказала по нему, что он такой сильный. — Это прекрасно, — произносит он по-русски. Это прозвучало так мило, что я рассмеялась. — Ладно, мы пришли. После такой освежающей прогулки, я просто мечтаю о горячей ванной. — А мы через пару часов выдвигаемся на саунд-чек, — мирно болтая, мы поднимаемся на свой, перекрытый со всех сторон службой охраны, этаж. — Удачи вам там, я, конечно, ничего в этом не понимаю, но советую просто внимательно прислушаться к помещению. Звуки там сильно искажаются, — отпустив его руку, я подхожу к своему номеру. — Спасибо, классная была прогулка, — он заключает меня в свои объятия. Теперь, когда я убрала все ненужные мысли, я могу расслабиться и ощущаю, что его объятия такие крепкие, теплые и успокаивающие, что из них совершенно не хочется выпутываться.***
— Ты всегда вот так пробираешься в номера к девушкам, не спросив, хотят тебя видеть или нет? — не то, чтобы Рихард, развалившийся в кресле в моём номере, стал для меня неожиданностью, но приятного в этом тоже мало. — О, я прервал ваше милое общение с Паулем? — он издевательски усмехается, поджигая сигарету. — Здесь не курят, если не можешь и секунды прожить без сигареты, вали в свой номер, — я подхожу к нему и выхватив из его руки сигарету, тушу её о, так удачно обнаружившуюся на столе пепельницу. Он резко встает, и, схватив меня за запястья, швыряет на кровать. Это было настолько неожиданно, что я, на секунду, растерялась. Ещё секунда — и он нависает надо мной, буквально, шипя сквозь зубы. — Ты ничего не сказала мне, предпочла выставить себя несчастной брошенкой, а меня — последней тварью, из-за которого ты потеряла нашего ребёнка! Зачем? — Рихард… — мне становится страшно, его глаза стали почти черными и в них читается ярость, — я никого не винила и не виню, в отличие от тебя! — собрав все свои силы, и, вспомнив времена в отчем доме, изо всех сил отталкиваю его от себя. И откуда только у меня взялась такая сила? Он же вдвое сильнее меня! — я не желаю больше с тобой разговаривать в таком тоне! Ты хотел правды? Ты её получил, но я не обещала, что она тебе понравится! А теперь, убирайся! В номере повисло молчание. Он тяжело дышит, словно, отпахал концерт, я же, наоборот, начинаю приходить в ярость. Запястья, на которых, после прошлого нашего столкновения, ещё не прошли синяки, нестерпимо ноют. Не сказав ни слова, он покидает номер. А я чувствую жуткую усталость. Меня, словно выпотрошили заживо, и забыли засунуть всё обратно. Что ж, первый раунд за мной.***
— Я не собираюсь идти сквозь толпу! — Рихард складывает руки на груди. Чёртов мост…похоже, его так и не смогли наладить, хотя, при мне, они продемонстрировали идеальный спуск и подъем. И вот, сейчас, в экстренном порядке, под удивлённо-одобрительные крики многотысячной толпы, спешно решалось, как вывести на сцену группу, без ущерба для концепции и формата шоу. Мы предложили им выйти, в сопровождении охраны, и пройти сквозь толпу по своеобразному «коридору». Все согласились, ну, почти. Время шло, а соло-гитариста никому уговорить не удавалось.Можно, конечно, отвести их за кулисы и сделать интро классическим, но единогласное мнение было таково: это не формат МиГ. Ладно, пора что-то делать. — Можно тебя на минутку? — буквально, вцепившись в его бицепс, я отволакиваю мужчину за ближайший угол, — не веди себя, как проклятый эгоист! Подумай о зрителях и о нас, о тех, кто делает это гребанное шоу! Можно подумать, для тебя, оказаться в толпе поклонников, в новинку! — в пылу азарта я не замечаю, как оказываюсь в опасной близости к нему. Поняла я это только тогда, когда он крепко прижимает меня к себе. — Хорошо, раз, для тебя это так важно, — тихо, но внятно произносит он мне на ухо, — и, в ту же секунду я ощущаю его руку на своём бедре, которое, он вполне по-собственнически поглаживает. — Ну что, мы начинаем без тебя? — черт, Пауль появился в самый неподходящий момент. Я пытаюсь вывернуться, но, Рихард и не думает меня отпускать. — Не дождёшься, — Слава Богам, он отпускает меня, и, вслед за Паулем, заворачивает ко входу. Мои ноги задрожали и стали совершенно ватными. Я не выдерживаю, и оседаю на пол. Юбка безнадёжно испачкана, да и хрен бы с ней. Я теперь долго не забуду лицо Поля, в тот момент, когда он увидел нас. А ведь после он ни разу не взглянул на меня. Боже, а ведь ему не объяснишь, почему сейчас всё так происходит. Дай мне сил довести мой сценарий до конца и обрести, наконец, душевный покой!***
Закончив «рубить головы» техников и, клятвенно пообещав, в следующий раз покарать их более изощренно, я вернулась в отель совершенно опустошенная эмоционально. — Николь, к тебе пришли. Я бы не пустил, но, они показали документы, в общем, сама всё увидишь! — Йонас, который, в службе безопасности отвечал за меня, показал рукой куда-то влево, на дверь конферец-зала, в котором, иногда, отдыхают участники группы. В любом отеле такого уровня, на некоторых этажах, есть такой зал. Предусмотрен он, как раз, для того, чтобы особо важные персоны могли устраивать там совещания. Наши ребята используют их, в основном, для вечерних тусовок и для обсуждения каких-то своих вопросов. Что ж, я заинтригована. После Рихарда меня трудно чем-то удивить. Зайдя в зал, я сначала подумала, что мои глаза меня обманывают. Нет, этого просто не может быть. Такое мне давно перестало сниться даже в самых страшных снах: передо мной стоял мой отчим. — Ну здравствуй, дочка! — он делает шаг ко мне, широко раскинув руки, в знак приветствия, меня же, словно толкнули в пропасть, я шарахаюсь от него, едва не сбив с ног Пауля, так удачно, вместе с ещё парой человек, зашедшего в комнату. Он останавливается, и, недоуменно переводит взгляд с отчима на меня и обратно. — Кто вы? — он, похоже, решил меня игнорировать. — Я её отец! — звучит это, по-издевательски жутко. Он не изменился, только слегка постарел. Таким же голосом он говорил: «Подойди сюда, не бойся…» — Убирайся! — мой голос, словно, чужой. Я нахожусь в таком шоке, что плохо понимаю происходящее. Появление самого страшного в моей жизни человека было настолько неожиданным, что я в ступоре. В голове, как кадры фильма ужасов, пролетают все его издевательства. Я даже не сразу замечаю, что крепко сжимаю руку Пауля. — Вам лучше уйти, иначе, я вынужден буду вызвать охрану, — Пауль говорит подчеркнуто-вежливо, но, в голосе я ощущаю угрожающие нотки. — Так я же… — он пытается что-то сказать, но, Пауль, не отпуская мою руку, другой, мягко выталкивает меня в коридор.***
— Не заставляй меня ничего объяснять, — плевав на приличия, я зарываюсь лицом в подушку. — Я и не собирался. Ванная, кровать, всё в твоём распоряжении, — он берёт гитару и садится в кресло. Я решительно не хочу с ним спорить, шок, постепенно, проходит, оставляя лишь неприятное ощущение внутри.