Смирение с потерей – лучше лжи. Уменье отпускать – важнее веры. И каждый ставит новые барьеры Барьеры к храму нашей же души.(с)
- Что с рукой? - он осторожно берёт меня за запястье и разглядывает ладонь. Вот чёрт, хотела же утром убрать повязку, ну. или, в крайнем случае, сменить на пластырь, но, не выспалась, подскочила рано, сразу поехала в офис промоутера, потом на концертную площадку...и про руку совсем забыла. - Ерунда, не обращай внимания, просто порезалась, - у него тёплые и очень мягкие руки. Даже странно, что ими он играет на гитаре такие ритмы. Всегда удивлялась. - Может, сходишь к Рихтеру? - он как-то, слишком внимательно смотрит на рану. - Нет, не стоит тревожить вашего врача. У него после каждого концерта культурный шок от ваших ожогов, - переворачиваю ладонь, чтобы плавно убрать руку, но, теперь она оказывается в его ладони. Держит мягко, но настойчиво, - ладно, схожу, уговорил, но чуть позже. Приму зал для готовности номер один и схожу. - Отлично, - он улыбается и, наконец, отпускает мою руку. Вот ведь какой, с виду солнечный человек.***
Вопреки обещаниям, к врачу я добралась только за час до концерта, когда он уже обосновался среди рабочих. Сидя в каком-то закутке, он меланхолично наблюдал за творящимся вокруг него дурдомом. - Чем могу помочь? - меня он знает ещё со времен тура 2012. В ответ я молча снимаю повязку и разворачиваю к нему ладонь. - Чем-нибудь помогите, пожалуйста, только быстро. - Чем это вы? - осведомляется он, роясь в своём чемоданчике. Ещё один...ну почему из-за ерундовой царапины нужно так меня допрашивать. - Этим! - показываю средний палец, на котором надето то самое, моё спасительное кольцо, - несла его в кулаке, и вот результат. - Ладно, одну минуту, - он никак не отреагировал на мой выпад. - Твои руки так и притягивают острые предметы, - ну, конечно, мне не могло так повезти, чтобы меня временно оставили в покое, - интересно. Вчера ничего не было. - Герр Круспе, Вы что-то хотели? - Да, но, ты мне этого не хочешь давать, поэтому я за этим, - он берёт разложенную тут же мазь от ожогов. - Ты только сейчас понял, что лезть ко мне - дохлый номер? Браво! Тебе на это понадобилось, всего лишь, семь лет. Круто! - Пожалуй, пойду, а то твой яд меня прикончит, и мазь не поможет, - он быстро удаляется, как всегда, оставляя последнее слово за собой.***
- Я не поняла, что опять с танцполом? - поворачиваюсь к Марте, которая всегда вьётся где-то рядом со мной. Остальные помощники отираются на безопасном расстоянии, - почему перекрыта половина? - Я не знаю, нам не сообщали, - она судорожно роется в планшете. - Марта, вот когда группа опять откажется выходить из-за ущемления их фанатов русскими организаторами, ты лично будешь их уговаривать, если не решишь эту проблему за оставшееся время и разогрев. - Хорошо, я поняла, сейчас, - помощницу буквально сдувает с места. - Опять убиваешь своих сотрудников? - Пауль, уже одетый в концертный костюм, но, без гитары, подходит ко мне. - У меня сегодня день прямо проходит под твоей эгидой. Да, нет, я пока просто предоставляю первый и последний шанс исправить ошибки. А потом да, буду убивать. - Да ладно тебе, ты же хорошая, просто, оболочка у тебя закаменела, - он хитро улыбается и притягивает меня к себе. - Боюсь, Поль, у меня закаменело абсолютно всё. - Это пройдёт, стоит только захотеть, - он внимательно смотрит на полупустой танцпол, - завтра улетаем в Санкт-Петербург. Не хочешь устроить мне экскурсию? Да они что, сговорились, что ли?