Бегущий демон

Неподалёку от Врат Вечерней Зари возвышался старый, очень старый храм. Построен он был в незапамятные времена, ещё до того, как в Тонском Королевстве (тогда ещё – союзе независимых королевств) появились первые кабрианские миссионеры. Но если на западе суровая и мрачная религия кабрианства утвердилась весьма прочно, то здесь она никогда не пользовалась особой силой. Только при жестоком короле Лигурде VII кабрианство стало официальной религией королевства и была учреждена инквизиция; но вскоре после смерти короля (а произошло это много лет назад) инквизиция в Тонском королевстве была запрещена. Впрочем, за время своего царствования инквизиторы успели сжечь и разрушить немало древних языческих святилищ. Храму, к которому направлялся сейчас Энмор, повезло – он до сих пор стоял на своём месте. Здесь уже много столетий не проводились службы, да и в богов, изображённых изнутри на стенах храма – многоголовых змей, быков с человечьими головами и четырёхруких гигантов – никто уже давно не верил. Назначение древнего храма было в другом: его двери были открыты для всех тех, кому больше негде провести ночь. По широким ступеням Энмор поднялся к дверям храма, скрытым за высокими массивными колоннами. Приоткрыл одну створку двери и заглянул внутрь. Темно – только на полу отсветы ночного света, падающие из окон. Зайдя внутрь, волшебник огляделся. Здесь был всего один огромный зал, по периметру которого выстроился двойной ряд колонн, таких же широких, как те, что подпирали крышу снаружи. В дальнем конце зала виднелся мраморный алтарь. На полу у колонн лежали циновки и коврики, но спящих людей нигде не было видно. Энмор прошептал заклинание, и от его губ оторвался маленький, бледный огонёк. Он быстро пролетел между колоннами и вернулся к волшебнику, не найдя ни одного человека. - Спасибо, приятель, - Энмор поймал огонёк ладонью, и он тут же исчез, влившись в него обратно через кожу. Волшебник прошёл вглубь храма, выбрал себе коврик и отнёс его в укромное местечко за колоннами. Затем лёг, завернувшись в плащ и подложив сумку себе под голову. Висельник дохрумкал свою рыбу и свернулся тёплым комочком под боком Энмора. Прежде чем лечь, Энмор достал из сумки маленькое бронзовое зеркальце. В последние несколько дней он не смотрел в него – не до того было. Как всегда, он сначала посмотрел на обратную сторону зеркала – ту, на которой неизвестный литейщик изобразил бегущего по кругу демона и гонящихся за ним собак. Верхняя половина тела у демона была человеческой, нижняя – козлиной, а на голове росли длинные рога и большие свиные уши. Он удирал от собак на четвереньках, но оттого, что изображение шло по кругу, могло иногда показаться, что всё наоборот: собаки убегают от демона. Кто и когда сделал это зеркало, Энмор не знал. Для него имело значение другое: то, что это зеркало было волшебным. Он повернул зеркальце к себе блестящей, отполированной стороной и прошептал: - Покажи деревню Унтон. Секунду после этого Энмор не видел ничего, кроме мутного отражения своего красного глаза, а потом зеркало на мгновение замутилось, чтобы потом открыть ему мрачные, выжженные поля, посреди которых возвышались обгорелые развалины. Между развалин, по засыпанным сажей и пеплом улицам, бродили какие-то люди. - Ну-ка, поближе, - скомандовал Энмор, и зеркало послушно сделало изображение покрупнее. Стало видно, что на некоторых людях солдатская форма, ещё двое одеты в чёрные камзолы и короткие плащи, а один – в богато расшитый мундир гвардии. Гвардеец остановился, обратился с какими-то словами к одному из людей в чёрных плащах, тот что-то ему ответил. Зеркало не передавало звук, но Энмору и так было ясно, о чём они говорят: пытаются выяснить, что здесь произошло. Сердце у него заныло. Он потёр зеркало пальцем, и изображение исчезло. В полированной бронзовой поверхности снова появилось его отражение. - Ладно, хватит на сегодня, - пробормотал он, убирая зеркало обратно в сумку. Едва волшебник закрыл глаза, как до него донеслись чьи-то тихие шаги по ступенькам храма. В этом не было ничего удивительного – ещё один припозднившийся путник. Дверь с тихим скрипом приоткрылась, но закрывать её неизвестный не стал. Медленными шагами он прошёл на середину храма и прошипел то же самое заклинание, которое совсем недавно говорил сам Энмор. Весь сон как рукой сняло. Энмор едва успел выставить блок против заклинания, и сверкающий комочек света пролетел над его головой, как будто здесь никого и не было. Незнакомый волшебник явно остался доволен результатом: Энмор слышал, как он тихонько захихикал. Висельник навострил уши, кончик его длинного пушистого хвоста завилял из стороны в сторону. Кот не любил людей по определению (за исключением Энмора, к которому он относился снисходительно), но в этот раз для его тревоги были куда более веские основания. Энмор хорошо знал, что кошки умеют чувствовать плохое. Тот, кто явился сюда вслед за ними, преследовал очень даже недобрые цели. Притаившись за колонной, Энмор тихонько выглянул из-за неё. Тёмная фигура в просторном бесформенном плаще стояла посреди зала; голова была скрыта под огромным капюшоном. То, что незнакомец стоял тихо и неподвижно, ничего не делая, показывало, что он ждёт кого-то. И этот кто-то скоро появился. Снова скрипнула полуоткрытая дверь храма, и в зал вошла другая закутанная в плащ фигура – сразу понятно, женская. Энмор услышал лёгкие шаги и тихий шелест многочисленных юбок по каменному полу. Женщина приблизилась к незнакомцу и тот тихо спросил у неё: - Никому не известно, что вы здесь? - Нет, - женщина говорила очень тихо, но Энмор услышал её голос, и он показался ему смутно знакомым. – Вы принесли то, что я просила? - Разумеется, - хмыкнул волшебник. – Если только вы, госпожа, можете заплатить. - Да, да, - нетерпеливо перебила его женщина. – Двадцать пять серебряных пито, я прекрасно помню. Но сначала вы отдадите мне то, за чем я пришла. Волшебник притворно заохал, жалуясь на то, что никто не считает его заслуживающим доверия, все вокруг презирают его и относятся к нему, как к скользкому дождевому червю. Он долго бы ныл и причитал, но женщина прервала его: - Довольно!.. Мы слишком здесь задержались. Мне пора уходить. Дайте мне зелье! – Она протянула руку. Другой рукой, спрятанной под плащом, она, судя по звуку, встряхнула мешочком с монетами. Звон серебра подействовал на волшебника, как самое лучшее успокаивающее средство. Он тут же замолчал, но только для того, чтобы, порывшись несколько секунд в своих карманах, угодливо заговорить: - Вот оно, госпожа! Всё самое лучшее и свежее, не пожалуетесь! – Он хихикнул. – Костный мозг левкроты, вытяжка из семенных желёз якула, и самое главное – кровь амфисбены! Целая унция чистейшей крови амфисбены, госпожа, целая унция… Энмор вскочил на ноги и вылетел из-за колонны. - Ах ты, негодяй! – гневно крикнул он. – Да как ты смеешь толкать эту гадость людям!.. Неизвестный волшебник времени не терял – тут же его фигура сжалась, чёрный плащ взметнулся, одновременно становясь уже и меньше, и вот с пола храма взмыла в воздух маленькая летучая мышь. Быстро-быстро взмахивая крылышками, она полетела к дверям. Висельник, испустив громкий боевой вопль, помчался за ней, на бегу подскочил в воздух, взмахнул лапами, но его когти только скользнули по воздуху – мышь выскользнула за дверь и тут же растворилась в тёмном ночном небе. - Вот зараза! – возмущённо воскликнул Энмор. – Ну, погоди, я ещё до тебя доберусь! Он обернулся к женщине в плаще и напустился на неё: - Госпожа, о чём вы только думали?! С первого взгляда ясно, что это шарлатан и чёрный маг! Ему вообще не положено показываться в городе, где находится Дворец Гильдии! Незнакомка резко откинула капюшон, и Энмор, потрясённый, отступил на шаг. Лицо под капюшоном оказалось невероятно знакомым. Овальное, обрамлённое буйными каштановыми кудрями, оно было бледно от ярости и волнения, большие зелёные глаза сверкали. - Анория?! – выдохнул он. Женщина мрачно посмотрела на него из-под соболиных бровей, её губы сердито дрогнули. - Здравствуй, Энмор, - холодно сказала она. - Что здесь происходит? – непонимающе спросил юноша. - То, что ты явился не вовремя, - ответила Анория дрожащим от гнева голосом. Затем она снова накинула на голову капюшон и быстро зашагала прочь. Но Энмор не собирался оставлять всё как есть. В два прыжка он нагнал женщину и схватил её за плечо: - Постой! Послушай меня! Анория резко вырвалась. - Ещё раз тронешь меня, я закричу! - Правда? Ну тогда давай, кричи. А в тюрьму мы вместе пойдём. Ты – за то, что нарушила комендантский час и связалась с тёмным магом, а я за то, что пытался тебя… Язык у Энмора сразу же онемел, а рот резко закрылся. - Вот видишь, - сказал он, как только секунду спустя онемение прошло, - я ничего не пытался с тобой сделать. - Кто просил тебя вмешиваться? – прошипела Анория. – Зачем ты пришёл сюда? - Переночевать, - ответил Энмор. - Ну, так спи себе дальше, - усмехнулась Анория. – А мне пора. Она быстро вышла за дверь и поспешила вниз по ступенькам, Энмор – за ней: - Постой, Анория, подожди! Я же не знал, что это ты… ай! Споткнувшись и потеряв равновесие, он грохнулся с ног и оставшиеся ступеньки преодолел на животе. Анория спустилась своим ходом несколько мгновений спустя, и хотя у Энмора отчаянно звенело в голове, ему показалось, что она немного ускорила шаг. - Ты живой? – поинтересовалась она, и Энмор уловил в её голосе какой-то намёк на тревогу. - Да, - пробормотал он, поднимаясь на локтях. - Тогда до свиданья, - ещё раз твёрдо заявила Анория и сделала шаг, намереваясь уйти. Энмор вскочил на ноги, с трудом удержав равновесие. - Стой, подожди, не уходи!.. Давай я хотя бы провожу тебя… ночь всё-таки, сейчас опасно ходить по улицам. Анория остановилась в нерешительности, потом кивнула с мрачным видом: - Ладно. Только не до моего дома. Я скажу тебе, когда остановиться на месте. Энмор подошёл к ней, и вдвоём они зашагали по брусчатке. Невысокие каблучки Анории издавали негромкий стук, мягкие подошвы сапог Энмора ступали почти бесшумно. Висельник трусил за ними, его пушистый хвост был высоко поднят.