Бегущий демон

На следующий день Энмор стоял перед воротами Дворца Гильдии, рассеянно глядя по сторонам. Всё утро он расспрашивал волшебников, куда уехал Стаглиор, и никто не мог дать ему внятного ответа. Похоже, письмо так и не дойдёт до своего адресата. Волшебники разговаривали с ним охотно и дружелюбно; многие узнавали его по глазам и расспрашивали о делах Иола и путешествии на Север. О первом Энмор ничего не знал, а о втором рассказывать было слишком долго, поэтому он вежливо уклонился от всех разговоров и побыстрее вышел на улицу. Что ж, он сделал всё, что мог. Теперь нужно скорее уходить отсюда: он и так уже слишком задержался. Надо только найти Висельника: несмотря на строгий приказ дожидаться хозяина у ворот, кот уже успел куда-то удрать, а в таком большом городе с ним точно может случиться беда – правда, зная Висельника, Энмор подозревал, что беда скорее случится с кем-то, кто не понравится коту. Ох, как бы пригодилось ему сейчас его зеркало! Но сделанного не воротишь. Он прошёл несколько улиц, пока не оказался в маленьком пустом дворе. И тут ему пришлось остановиться. Из арки в стене выступил высокий человек, одетый в роскошный красно-чёрный костюм. Из-под шляпы на кружевной воротник падали длинные чёрные волосы, со смуглого лица на Энмора смотрели надменные глаза. Юноша сразу узнал его: телохранитель Отогара. - Энмор Кровеглазый, - сурово сказал мужчина, - ты пойдёшь со мной. - А с чего ты это взял? – в том же тоне ответил ему Энмор и тут же отступил к стене, готовясь защищаться. Бежать ему было некуда, а применять магию к простому человеку запрещено. Хорошо ещё, что у него есть кинжал; хотя против шпаги это не ахти какое оружие. - А с того, - донёсся откуда-то сзади язвительный голос, - что если ты откажешься, я превращу тебя в жабу или хомячка, и унесу в своём кармане. Энмор обернулся. Перед ним стоял Гармил, на его длинном, похожем на полумесяц, лице застыла ехидная ухмылка, не прибавлявшая ему ни грамма красоты. - Ты же не станешь устраивать дуэль? Если в Гильдии узнают, что ты напал на волшебника-ученика, тебе не поздоровится. - А если там узнают, что ты варишь запрещённые зелья? – сощурился Энмор. Гармил слегка побледнел, но тут же нагло задрал подбородок: - Говори что хочешь, доказательств-то у тебя нет. А ежели пригласишь свою дамочку в свидетели, то ей тоже придётся отвечать перед законом… Хрясь! Возникший из ниоткуда топор вонзился в каменную кладку над головой Гармила. Взвизгнув, обсыпанный каменной крошкой волшебник метнулся в сторону. Топорик сразу растворился в воздухе: это было недолговечное колдовство. Гармил быстро пришёл в себя и тут же атаковал Энмора камнями, которые силой волшебства заставил выпрыгнуть из брусчатки. Энмор взмахом левой руки обратил камни в пыль, а правой рукой тем временем быстро нарисовал в воздухе знак, который, полетев на Гармила, превратился в длинную гибкую цепь. Уворачиваясь от удара цепи, Гармил несколько раз хлопнул в ладоши, и цепь распалась на звенья, со звоном попадавшие на камни. Одно из них высекло искру, которая воспламенила одежду Энмора. Это разозлило Кровеглазого ещё сильнее; в мгновение ока потушив огонь Белой Пылью, он защёлкал пальцами, выкрикивая слова заклинания, и с каждым щелчком невидимые руки подбрасывали Гармила вверх-вниз, ударяя о стену, пока тот беспомощно дёргался, пытаясь вспомнить контрзаклятие. Но Энмор совсем забыл о Рогриане. Тот на некоторое время был заворожен поединком двух магов, но не дремал – и, улучив момент, подошёл к Энмору сзади и вырубил его быстрым, метким ударом в шею. Молодой волшебник безвольно, как мешок, упал на мостовую. Упал и Гармил – заклинание больше не действовало. Охая и потирая ушибы, ученик Отогара поднялся на ноги, подошёл к Энмору и щелчком пальцев привёл того в чувство. Первое, что понял Энмор, когда к нему вернулось сознание – это что в его подбородок упирается острие шпаги. - Вставай, - услышал он железный голос Рогриана, - и чтобы на этот раз без глупостей.