***
Хоуп храпом распугивала приставучих мух, пока я водила жесткой щеткой по подстриженной гриве. Лошадь склоняла голову и тыкалась мордой в плечо, демонстрируя железку во рту и оставшиеся от нее бугорки на языке. Она всегда была недовольна трензелем. Рядом новоиспеченные разведчики дрожащими руками проверяли крепления седел. Первая в их жизни экспедиция начнется с момента, когда носок армейского сапога коснется стремени. И потом либо вперед, либо в сторону, либо навстречу смерти, но без оглядки на то, что осталось за спиной и медленно загибается. Закончив сбор, я соприкоснулась лбами с гнедой кобылой, исполнив неотъемлемый жест со своей стороны — гарант нашей с ней неразрывной связи — и окликнула своих бойцов. Ребята мигом выстроились в шеренгу; их чересчур кислые мины нагоняли отвратное чувство ничтожества в противовес гигантским мордам наших врагов. — Сегодня вы вновь лицом к лицу столкнетесь с титанами, которых так и манит сожрать побольше человечины, — начала я. Парочку новобранцев передернуло, другие лишь смотрели сквозь распахнутые настежь ворота конюшен, давясь подступившим к горлу комом. — Эти гадские твари любят протягивать длинные ручонки, сдавливать, разламывать пополам и демонстративно смаковать недопокойниками, — похоже, нам предстоит увидеть чей-то переваренный завтрак с минуты на минуту. — Так вот, к чему это я… — до этого расхаживая от одного конца живой цепочки в другую, резко развернулась на каблуках и застыла на месте, в надежде деланно уверенным тоном вселить в молодые сердца храбрость. — Как ваш наставник, приказываю вам: вырезать ровно столько ублюдков-переростков, сколько потребуется. Пусть гиганты знают, на кого позарились. — Есть, мэм! — не без страха скауты отчеканили фразу с тем блеском в глазах, какой мне хотелось увидеть. — Отдадим же наши сердца ради свободы человечества! — удар кулаком по сердцу, стук которого болезненно отозвался в висках. Вряд ли я увижу всех этих ребят после вылазки. — Есть, мэм! — Седлайте лошадей. — Капрал Вуд, мэм, — Рал будто выросла из-под земли. Она стояла у ворот в конюшну. — Что такое? — Вы… — девушка замялась, потупила взгляд, а затем в сердцах выпалила: — Вы обещали мне цыпленка! Я оторопела на мгновение. Такая взрослая, а позволяет себе детский лепет. Хотя, может… — Не волнуйся, приготовлю после вылазки. Только с тебя выпивка. Рал просияла. Да, я была права. Она желает мне пережить еще одну экспедицию. — Петра, ты что, с дуба рухнула? — окликнул ее Оруо. Он приблизился и живо растрепал солнечные волосы Рал. Девушка скривилась. — Керри Вуд теперь командует своим отрядом, а ты лезешь со своими хотелками. При капитане Леви ты куда послушнее. — На себя посмотри! — огрызнулась она, ткнув в широкую мужскую грудь. — Нацепил платок и думает, что слишком умный! Я много чего знаю, я подражаю ефрейтору Леви, глядите, пылинка на твоем сапоге, на тебе по роже! — Ну, знаешь ли, — разгорающуюся стычку остановил мой смех. Разведчики переглянулись и тоже залились хохотом.***
Я сползаю по жилистому стволу и перевожу дух. Рекруты молча глядят в пустые взгляды блядских людоедов, изничтоживших правый фланг и создавших плотные кольца вокруг деревьев. Слышу их гадкие стоны, несвязное мычание, шелест листьев и птичье пение. Щурясь, мало-помалу распахиваю глаза и вижу клин пернатых летунов. Какой дурманящий голову контраст миров, на перепутье которого мы очутились: снизу роится живое подтверждение близкого конца, сверху кружат воплощения свободы. Особо не задумываясь, я протягиваю руку к ним. У меня ведь тоже есть крылья, я тоже могу летать, только вот мало шансов оттолкнуться от земли достаточно хорошо, чтобы после не опускаться. Глухой звук выпущенного спецснаряда доносится до моих ушей. Время продолжать путь в одиночку. — Капрал, вы куда? — Спрингер до чертиков серьезный. Не будь ситуация такой шаткой, посмеялась бы с его напряженной мины. — По делам, — бросаю в ответ, вновь хватаюсь за мечи, напоследок обвожу разведчиков взглядом. — Жан за старшего. В голове проносится просьба, обращенная к навряд ли существующему Всевышнему. Пусть они выживут. Всего-навсего увидят заход солнца за высоченные стены. Ветер играет со складками зеленой накидки, выбившимися из косы прядями, тросы то и дело позвякивают металлическим покрытием. По дороге встречаются размозженные человеческие остатки, торчащие из мяса кости, лужи крови. В гранатовых россыпях на листьях играет дневной свет. Приземляюсь около командующего и застаю тот миг, когда Леви и Майк ломают лезвия об уплотнившийся участок кожи на шее титанши. Эрвин хмурится, причем с явным самоосуждением, что не сумел предусмотреть подобного. — Слышала грохот гарпунов. Решили красотке сверкающий зад подпортить? — шутка плоская до невозможности, но растормошить Смита удается. Он улыбается, затем отдает приказ заложить динамит на запястьях аномальной. Коротышка убалтывает тем временем очаровательную барышню показаться. Внезапный ее вопль на секунду оглушил нас, после наступило затишье, предвещающее бурю. Заккариус оповестил о приближении толпы гигантов. А потом наши действия скрыл исходящий от врагов пар. Не помню, десятым или двенадцатым закончила я бойню, но тяжелый воздух уже лип к легким и обжигал кожу. — Леви, дозаправься, — отдает приказ командор и на логические возражения моего коллеги повторяет прозвучавшую фразу в ином контексте: — Ты тоже, Вуд. С этого момента вы работаете вместе. — Она ведь выжила, верно? — уже сделав шаг в сторону повозок с припасами, не удержалась с мучившим меня вопросом. Эрвин лишь промолчал в ответ.***
Гюнтеру повезло больше всех. Пролетая мимо, вскользь заметила, как болтается почти отрубленная его голова. Пал первым, потому не видел, как умирали остальные. За ним на глаза попался окровавленный труп Джина. Через десяток метров нашел свой покой Бозард. Леви притормозил около одного из ветвистых дубов, и я последовала его примеру. Глаза Рал застывшие и смотрят высоко в небо. От этого становится не по себе. В рыжих волосах запутались алые капельки, рот слегка приоткрыт, будто она хотела сказать что-то напоследок, что-то очень важное.«Вы обещали…»
Внутри все перевернулось. Элитный отряд разгромлен, а враг до сих пор шастает по лесу, и не известно еще, что произошло с Эреном. Мне нехорошо. Впервые за долгое время захотелось блевать. И кромсать. Ровно столько, сколько понадобится для обезглавливания титанши, сучьего отродья, в которой от человека разве что оболочка. Тварь. Из-за тебя полегли лучшие, хотя ты ничего не стоишь. Все тело дрожит в лихорадочном припадке. Хочу отрезать конечности, пальцы, один за другим ради истерических криков вперемешку со слезами, какие звучали десятки раз перед твоим появлением. Хочу втоптать тебя в землю, чтобы ты каждой клеточкой прочувствовала мое отвращение. Изувечить. Изничтожить. Сгораю от нетерпения. Рев проносится по лесу. Мы разворачиваемся, и я замечаю, как щурится коллега при виде моего лица. Еще бы. Меня тресет от желания убивать. Леви перехватывает разъяренную Аккерман по пути. Она сопротивляется, шипит, выплевывает обвинения с ненавистью, а мне некогда поставить ее на место. Я вижу цель. Мне необходимо сосредоточиться. — Керри, — его голос призывает возвращает в реальность. — Действуем сообща. Как на тренировке, — я киваю. Моим бичом всю дорогу была замедленность парения. Из-за нее мы неудачным образом соприкасались клинками впоследствии, когда Сухарь поднимался вверх, а я, наоборот, падала и замахивалась, готовясь изрезать плотный макет по нисходящей. Но теперь, отцепив крюки и взлетая над лиственной чертой, я чувствовала, что не подведу. Стая соек теряется среди пышных облаков. Где-то в закромах души знакомый силуэт дарит прощальную улыбку. Вместе со скатившейся слезой лечу вниз, набираю скорость, ощущаю, как кровь разгоняется обезумевшим сердцем. Первый разрез на вражеском теле, и садистское наслаждение посещает душу. Какое все-таки аморально приторное блаженство приносит месть, как легко оно входит в привычку. Мне чертовски доставляет резать, проходиться по ранам еще раз и еще раз, не давая им затянуться. Плевать я хотела на понятие крайностей, их нет и в помине за пределами стен: здесь либо ты труп, либо беспощадный убийца. Внутри этой суки мой племянник, мой единственный кровный родственник, и я не намерена дать ей ни малейшего шанса забрать его у меня. Мышцы рук, ног, плечи, колени — все изрежу на мелкие кусочки, но достану его! Рядом проносится молнией Леви, мне видны его сверкающие глаза. Он мстит с не меньшим рвением, но более холоден и расчетлив в силу своего опыта. Поразительно, как одна мощная эмоция заставила нас действовать так сплоченно. Не успеваю опомниться, как племяшка бросается под горячую руку. Сухарь отталкивает ее, жертвует здоровой ногой, тем временем освобождает Эрена. И мы улетаем прочь из этого леса, прочь от назойливого желания кромсать врага еще и еще, пока не упадем замертво, чтобы не винить себя.Ведь мы остались живы.