***
Мы сидим кругом вокруг фонаря, глядя на небольшой лист бумаги, который дал Тобиасу Зик. Зиплайн. Полночь. Возьми друзей/вкусности. Очевидно, что это на самом деле линия передач. Я не знаю, буду ли когда-нибудь в настроении спускаться по ней. Кроме того, Зик должен знать, что Тобиас избегает высот. - Я предполагаю, что это встреча в здании Хэнкок, - говорю я, - но какие вкусности? - Оружие, - Тобиас и Юрайя отвечают одновременно. - Даже я поняла, - добавляет Кристина, и я смеюсь. Юрайя, с другой стороны, выглядит серьёзным. Говорит тихо: - К счастью, я знаю, где взять больше, если мы нуждаемся в нём, - он смотрит на нашу маленькую группу, его глаза останавливаются на ноге Кристины и лице Кары, прежде чем он добавляет: - Но сначала мы должны решить, кто пойдёт. - Мы все идём! - восклицает Крис. - Мне стало гораздо лучше с костылём, и нет способа оставаться позади. Кроме того, пока афракционеров нет, я не окажусь в опасности. Бесстрашию незачем ненавидеть меня, - даёт Тобиасу острый взгляд. Он игнорирует косвенное обвинение. - Ты можешь сейчас пользоваться пистолетом? - спрашивает он вместо этого, его взгляд перемещается на больную ногу. - Я не целюсь ногами, - отвечает она с сарказмом. Но, конечно, она знает, сколько Тобиас всегда говорит о важности ситуации, поэтому добавляет: - И да, я тренировалась весь день, как послушная маленькая Бесстрашная. - Тобиас, видимо, соглашается, потому что его глаза двигаются к Каре. - Я тоже пойду, - говорит она незамедлительно, - я хочу услышать, что говорят люди, и, как и Кристина, я, наверное, не буду в какой-либо реальной опасности. И хотя я не поклонник оружия, я знаю, как им пользоваться, - удивление, должно быть, показывается на моём лице, потому что она немного улыбается и добавляет: - Кристина показала мне, когда я впервые помогла вам всем в Искренности. - Для меня эти слова - неудобное напоминание. Двое из них стали близки во время скорби по Уиллу, и, возможно, потому, что они обе ненавидели меня за то, что я застрелила его. Тобиас смотрит на Юрайю, хотя я не уверена, почему. Ему, конечно, ничего не мешает идти. - Почему ты даже спрашиваешь? - говорит Юрайя. - Конечно, я иду. Тобиас морщит брови, отвечая: - Что я действительно спрашиваю, это почему ты здесь? Ты не перед судом или даже в беде. Ты мог бы благополучно находиться в Эрудиции с Зиком. Юрайя смотрит в сторону, выражение на его лице страдальческое или, возможно, смущённое. - Вы, ребята, те друзья, которые у меня остались, - затем смотрит на Тобиаса и добавляет: - И ты скрыл мою дивергентность. Ты знаешь, во время инициации. Ты, вроде как, спас мою жизнь. - Ты мне ничего не должен за это, - говорит Тобиас сурово, - мой инструктор, Амар, делал то же самое на моей инициации. Я просто делал это. - Да, и теперь он мёртв, не так ли? - спрашивает Юрайя тихо. - Поэтому я знаю, что ты рисковал. Кроме того, это моя жизнь, поэтому, кажется, это больше касается меня, - он показывает небольшую улыбку, но продолжает смотреть на Тобиаса почти с вызовом, и Четыре, наконец, кивает. Его глаза обращаются ко мне, но я занята мыслями о том, что только что сказал Юрайя. Так или иначе, это никогда, на самом деле, не приходило мне в голову, насколько в опасности Тобиас и Тори находились, скрывая то, что я Дивергент. И я ударила Тори вчера... Тобиас откашливается, чтобы привлечь моё внимание и спрашивает: - Если ты носишь оружие, ты сможешь использовать его? - Я не знаю, - признаюсь, кусая губы нервно. Я чувствую себя настолько слабой, чтобы сказать, так как ненавижу признавать слабости, особенно перед Тобиасом. Я должна быть сильнее этого. Мне нужно быть сильнее. Тобиас смотрит на меня, и я уверена, что он раздражён, хотя его глаза выглядят задумчивыми. Меня бы раздражало, если бы я была на его месте. Наконец, он встаёт и говорит: - Я предлагаю пока разбиться на две группы. У Кристины займёт больше времени идти, поэтому Кара поможет ей. Юрайя, если ты не возражаешь, то возьми оружие и иди с ними, ты будешь их преимуществом. Трис и я сможем получить другое оружие и встретить вас там, - его глаза смотрят в мои мгновение, убеждаясь, что я не возражаю против этого, чтобы идти с ним, и тогда он продолжает: - Есть старый парк неподалёку от назначенного места, мы встретимся там, прежде чем направимся к Хэнкоку.***
Мы не говорим, пока идём вниз по тёмным и безмолвным улицам. Воздух слишком тих, и из-за любого шума чувствую себя в бессмысленном риске. Тобиас легонько держит меня за руку, как делал во время долгой ходьбы из Эрудиции в Отречение, будто он боится, что я могу исчезнуть ночью без него. В другой руке он сжимает пистолет, готовый ко всему. Я не могу не задаваться вопросом, что произошло сегодня в Эрудиции, откуда он пришёл такой нервный. Мы идём, и такое чувство, что часы, хотя я подозреваю, что мы прошли меньше, чем две мили. Напряжённость только делает это, кажется, больше. В конце концов, Тобиас приводит меня в заброшенное здание, чьи окна выбиты. Разбитое стекло валяется в холле, смешавшись в кучу с грязью и мусором. Не похоже, что кто-либо находился здесь в течение десятилетий. Тобиас осторожно проводит меня через комнату, и я понимаю, что он придерживается пути, где ступают наши ноги. Он явно бывал здесь раньше. В задней части лобби, скрытой с улицы, дверь на лестницу, и мы поднимаемся на третий этаж. Здесь здание находится в лучшем состоянии, хотя нет света, кроме луны, проникающей сквозь окна. В конце коридора Тобиас вертит ручку на одной из дверей, слегка улыбаясь, когда шепчет: - Я переделал её так, что она заблокирована. Через некоторое время ручка поворачивается, и Тобиас приводит меня в совершенно тёмное пространство. - Подожди секунду, - бормочет он, когда закрывает дверь позади нас из коридора. Я слышу, как он двигается в темноте, а потом загорается лампочка, и я быстро моргаю от неожиданной яркости. Когда мои глаза привыкают, я смотрю вокруг в изумлении. Мы находимся в старой квартире с величественным сводчатым потолком. Она когда-то имела большие окна, но они заколочены, и есть слой одеял, чтобы убедиться в отсутствии света, просачивающегося сквозь них. Есть раскладное кресло рядом с плитой, матрас, раскинувшийся на другой стороне. Остальную часть комнаты занимают: одеяла, консервы, несколько фонарей и переносных светильников и стопки с оружием. - Что это за место? - тихо спрашиваю. - Здесь я собирался жить, - отвечает Тобиас, смотря мне прямо в глаза, - когда планировал покинуть Бесстрашие и стать афракционером. Прежде, чем я встретил тебя, - он немного улыбается и добавляет: - Я не любил свою мать тогда, так что я не имел никаких намерений вступать в афракционеры, и после того, как я узнал о планированном нападении Эрудиции, я понял, что мне нужно оружие и место, чтобы скрыть его. Так я нашёл его, что никто никогда не использовал, и приносил всё, что здесь, понемногу за раз. - Это невероятно, - говорю я, удивляясь, где он достал матрас. - Почему мы не пришли сюда вчера вечером? Тобиас выглядит неуверенно. - Было далеко идти сюда Кристине, - говорит он через мгновение. Я думаю, что он, должно быть, вспоминает, что мы обязаны быть честными друг с другом, потому что он добавляет: - И я не уверен, насколько можно доверять ей прямо сейчас. Я думаю, что она больше заботится о Бесстрашных, чем о других, и она не рада прекращению фракций. Я думаю об этом секунду, решая, что он прав. Фракция Кары уничтожила себя, когда начала войну, и почему-то мне кажется, что Юрайя выбрал Бесстрашие, потому что его семья была там. Он бы, наверное, просто был бы счастлив в Дружелюбии или у афракционеров. Ни один из них не будет заботиться слишком много, что Тобиас предал Бесстрашие, но Кристина, как раз-таки, запросто. - Я понимаю твою точку зрения, - улыбаюсь и продолжаю: - Я думаю, это может быть нашим личным пространством. Тобиас ухмыляется и шагает ближе ко мне. Он скользит рукой по моим волосам и оборачивает её вокруг задней части моей головы, наклоняясь, чтобы прижаться своими губами к моим. Он целует меня медленно, и тепло поднимается во мне в том же темпе. Я могла бы остаться в таком положении всю ночь, но он отстраняется и тихо произносит: - Я не рад этому, но мы должны идти. Поспешно прочищаю горло, говоря: - Да, думаю, что должны. Так, нам нужно ещё две пушки, верно? - Три, - твёрдо проговаривает он, - но сначала мы должны выяснить способ для тебя, чтобы использовать один. И я думаю, у меня есть идея для этого… Он берёт пистолет, который взял с собой, и тщательно заряжает его в то время, когда я смотрю. Заканчивая, он держит его перед собой так, что я должна смотреть на него. - Возможно, одна из этих пуль спасла мне жизнь сегодня, - говорит он, и я смотрю на него с беспокойством. - Что?! Он делает небольшое движение рукой, как будто смахивая моё волнение. - Я в порядке. Я не обратил должного внимания и оказался в комнате с двадцатью Бесстрашными... которым я сейчас не очень нравлюсь. Я инстинктивно тянусь к нему, положив руку ему на сердце, смотря на него с широко раскрытыми глазами. И вдруг я зла на собственную фракцию. - Что они с тобой сделали? Но он по-прежнему не отвечает на мой вопрос. - Моя точка зрения заключается в том, что есть более чем один способ использования пистолета. Тереза увела меня оттуда, стреляя в окно. Он привлёк всеобщее внимание, и это испугало их и вынудило отступить. Ни в кого не стреляя. И это заставило меня задуматься, что, может быть, ты могла бы использовать это снова, если не можешь научиться целиться как обычно. Он так нежно поворачивает меня, что моя спина прижимается к его груди, и направляет через всю комнату в одно из старых окон. - Держи его перед собой, - командует он, и я беру пистолет в свои липкие руки. Мои пальцы мгновенно трясутся, но он кладёт свою руку вокруг моих, зажимая их вместе, и вместе мы держим пистолет прямо перед нами. Я чувствую, как его тело становится ближе ко мне, его подбородок на верхней части моей головы, и его сила удерживает меня на месте. - Представь, как стоишь в дверях Эрудиции, - тихо говорит он, - комната заполняется выдуманными кроватями; и Бесстрашных, которые прыгают через них, чтобы напасть на меня, - моё сердце начинает стучать, и я чувствую пот на своих ладонях и лице. - Я знаю, что ты не хочешь стрелять в них, - Тобиас продолжает тем же спокойным, почти нежным голосом, - но ты хочешь остановить их. Ты можешь стрелять в окно, не так ли? - Я киваю, с трудом сглатывая. - Хорошо. Представь это и нажми на курок. Я закрываю глаза и вижу лицо Уилла, возникающее передо мной. Моё дыхание становится более быстрым, и сердце колотится. Я не могу этого сделать. Я не могу. Я не могу. Я не могу. Позади меня Тобиас говорит тихо: - Дыши со мной. Я всегда черпаю силы от тебя. На этот раз ты делай это от меня. Комментарий удивляет меня достаточно, чтобы стереть образ Уилла. - Ты черпаешь от меня силы? Он смеётся. - Постоянно. Ты просто не замечаешь, потому что у тебя их так много, и ты распыляешь их вокруг. Тёплое, мягкое чувство проходит через меня от слов; ощущение, что это совершенно неуместно с пистолетом в руках. Вдруг я понимаю, что тело Тобиаса возле моей спины и его руки на моих. Бьюсь об заклад, он никогда не держал кого-то ещё так близко к себе во время стрельбы. Или, может быть, когда-нибудь. Круто, я могу представить его в комнате с Бесстрашными, их руки бьют его так же, как его отец это делал. Гнев проходит сквозь меня снова, и я навожу оружие в окно. Я сжимаю зубы и закрываю свои глаза, но я успеваю нажать на курок. Мгновение я стою здесь, тяжело дыша, Тобиас всё ещё крепко держит меня. Я дышу с ним и чувствую, что моё сердцебиение начинает замедляться. - Хорошо, - говорит он, - сейчас подумай, куда ещё можно стрелять, кроме как в окно? Я представляю ещё раз комнату, продумывая её описание. - Все Бесстрашные стоят вокруг тебя? - Да. - Тогда я могу стрелять в один из матрасов, чтобы пули застряли в нём достаточно, удерживая их от причинения вреда кому-то, верно? - я чувствую его кивок на своей макушке и целюсь в матрас на дальней стороне воображаемой комнаты, подальше от людей. Ещё раз мой палец нажимает на курок. Легче в этот раз. - Ладно, давай теперь представим другой сценарий. Как вчера подстрелили Кристину? Я не хочу об этом думать, но это не невыносимые мысли, как многие другие, так что я отвечаю: - Мы столкнулись с Эдвардом на лестнице. У него был пистолет, и я не... И я боролась с ним из-за этого. И Кристину подстрелили, а потом она попала в Эдварда. - Что бы ты сделала иначе, если бы у тебя был пистолет? Я думаю насчёт своего ответа. Что изменила бы? Ведь у Кристины был пистолет, так что мы были вооружены. Но Эдварду пришлось вытащить своё оружие. Если бы я тоже направляла свой на него, он бы не сделал этого. Картинка чёткая в голове, и я представляю себя, держащую пистолет перед собой. Но что бы я сделала, если бы он вытащил свой, в любом случае? Я не была бы готова убить Эдварда. Он никогда не был другом, точно, но он и врагом тоже не был. И не так много вещей, куда можно целиться на лестнице, только металлы и цемент, чтобы пули отскочили, попадая в невинных людей ниже нас. Ничего, кроме мёртвого охранника. Но дрожь пробегает по моей спине от мысли - стрелять в его тело, чтобы отвлечь Эдварда, и я знаю, что я не смогла бы заставить себя сделать это, даже в своём воображении. - Я не знаю, - я, наконец, шепчу. Снова чувствую себя неудачницей. - Ты могла бы ранить его, чтобы защитить Кристину? - спрашивает Тобиас. - Если бы не было другого выхода, и если бы он наставил на неё пистолет? Мои ладони снова липкие, но я заставляю себя размышлять, так или иначе. Я выстрелила Эрику в ногу, чтобы уберечь его от убийства Тобиаса. Конечно, я могла бы сделать нечто подобное ради Кристины. У меня трясутся руки, когда я направляю пистолет в сторону Эдварда, куда стреляла Кристина по нему. Нет, я не смогу. Если я промажу, даже немного, или если он неожиданно повернётся, это может убить его. Я меняю свою цель в его руку, чуть ниже, куда я была ранена. Рука Тобиаса на дрожащей моей, и я дышу с ним снова, когда спускаю курок в третий раз на сегодня. - Юрайя на этот раз, - говорит Тобиас. - Да, Бесстрашные предатели нападают на Искренность, и он в опасности. - Мой пульс поднимается сразу от воспоминания, но я опираюсь на Тобиаса и дышу с ним, пока он снова не замедляется. Я представляю доброе лицо Юрайи, когда он помогал мне с закреплением на линии передач и его заботливое отношение после того, как напал на меня Питер. И я знаю, что мне нужно защитить его тоже. Конечно, я сделаю. Я стою на земле во время нападения на него, так что я целюсь в ногу своему воображаемому злоумышленнику, тщательно выбирая свою цель - правильное место, чтобы вызвать боль, но не смерть. Гораздо проще спустить курок сейчас. Я начинаю привыкать к этому. Позади меня я чувствую, как Тобиас кивает. - Очередь Кары. Представь её там, где находится Питер в Дружелюбии. Кто-нибудь собирается напасть на неё сзади. Кара находится между тобой и стрелком. Моя реакция меня удивляет. Когда это действительно случилось, я оттолкнула Питера в безопасное место, но теперь я резко шагаю в сторону, отойдя от Тобиаса впервые, и стреляю туда, где Кара была бы, в руку человеку, державшему пистолет. Мне требуется мгновение, чтобы понять, почему это было намного легче. Она сестра Уилла. Тобиас смотрит на меня, его глаза слишком тёмные. Он снова подходит ко мне и говорит очень тихо: - Эрик приставил пистолет к моей голове. Мои руки поднимают пистолет самостоятельно, указывая непосредственно в воображаемую голову Эрика. Мгновение я колеблюсь, зная, что это смертельный выстрел, и непрошеные образы вспыхивают в моём сознании. Но это не образ Уилла. Вместо этого я вижу то, как Эрик планирует хладнокровно убить Тобиаса, только потому, что он был Дивергентом; Эрик, который указывал Тобиасу, каким Бесстрашие должно быть; и вдруг я осознаю, как Четыре забирает у меня пистолет. Но я не смогла бы всё равно это сделать. Я знаю, что хотела бы сделать больше, чем сохранить жизнь Тобиасу, если уж так получилось бы. Я надеюсь, что этого никогда не произойдёт. Тобиас шагает в мою сторону сейчас, его глаза прикованы к моим. Его рука мягко скользит вниз к моей свободной ладони, и он сплетает пальцы с моими. - Пойдём, - говорит он.