Ты мой брат. И я тебя... ненавижу?

Оставшаяся неделя больничного, который Габриэль продлил для Сиэля, пролетела почти незаметно. С каждым днем омеге становилось лучше. Температура спала быстро, оставались только сильный кашель и легкая слабость. Себастьян проводил все это время рядом, что не могло не радовать Сиэля. А хорошее настроение, как говорится, способствовало быстрому выздоровлению. Оставался последний день, когда Себастьян гостил у родителей, и этот же день решал дальнейшую судьбу: доучиваться в своем университете или уехать на учебу за границу. Представленный выбор сводил с ума. Ночь была тем временем, когда мысли особенно мучили и не давали уснуть. Еще и отец подгонял с выбором. И единственным, кто оставался не в курсе этой внутренней дилеммы Себастьяна, был Сиэль. Однако это продлилось не долго, но никакого восторга, а тем более поздравлений, такая новость у омеги не вызвала. В этот день Сиэль все-таки решил отправится в Академию. На улице все еще стояла темнота. Только фонари освещали улицу. А из-за долгосрочных так называемых каникул омега собирался медленно, то и дело подгоняемый родителями. — Ну же, Сиэль, одевайся скорее. Даже я уже собрался, — продолжал ворчать Габриэль, поправляя шапку около зеркала. — Опять прохожие будут прикалываться, что ты мне не папа, — усмехнулся Сиэль, замечая прихорашивающегося родителя. — Вот еще, — фыркнул. — Мы поедем на машине, никто нас и не увидит. Или ты топать пешком до остановки собрался и ехать на автобусе? — Как будто в Академии таких людей мало, — фыркнул Сиэль, обуваясь и накидывая куртку, на сей раз зимнюю и подвязанную шарфом. — Стоп, — Габриэль взял за локоть уже собравшегося бежать вперед сына и развернул к себе. В спешке люди способны на многое, и одеться как попало — не удивительно. Старший омега поправил неаккуратно завязанный шарф и застегнул куртку на запонки. — Папа! — смутился омега. — Мне не пять лет. — Я только поправляю, — с улыбкой заметил мужчина, а когда закончил, поднял руки. — Все, теперь можем идти. — Вот появятся у тебя внуки, мне их будет искренне жаль, — Сиэль тихо засмеялся. — Главное, чтобы ты не осчастливил нас с отцом в раннем возрасте. — Ну, может, лет в двадцать, — пожал плечами омега, устраиваясь на пассажирском сиденье. — В двадцать? Если Габриэль и был ошарашен, то виду не подал. Его ребенок, который на дух не переносит альф, задумывается о создании семьи и рождении детей в такой ранний срок? Неужели это из-за того парня? Клод, кажется… — Ты еще учиться будешь. Не слишком рано? — Посмотрим по ситуации, — Сиэль прикрыл глаза. Спать хотелось неимоверно. — Я не знаю, что да как получится, но просто поделился своими мыслями. Мы с тобой так отдалились за последнее время. — Если бы кто-нибудь слушался отца… — тихо проворчал себе под нос, но на самом деле уже давно забыв все обиды и переживания. Габриэль потрепал сына по волосам, не отвлекаясь от дороги. — Может, расскажешь, как дела обстоят в школе? И почему ты, милый мой, так много пропускаешь занятий? — Так болел же, — удивился Сиэль. — Хорошо, а до этого несколько дней? — Ты имеешь ввиду, когда мы с братом уезжали? — Именно. — Алоис приезжал. Не хотел тратить время на то, что я уже и так знаю, — спокойно ответил Сиэль. — Милый, это хорошо, что ты знаешь учебную программу, но это не дает тебе права решать, когда пойти учиться, а когда остаться дома. — Зато это прекрасная отмазка для педагогов. К тому же работа в студсовете предполагает, что не все уроки человек посещает. Еще одна легкая поблажка. Да и многие педагоги все еще считают меня славным малым. Да и справки у меня нет всего на три дня. Два других, к великому счастью, выпали на выходные, — Сиэль щелкнул пальцами. — Тем не менее, не вздумай больше вести себя так снисходительно. Правила в академии для всех одинаковы, и ты не исключение. — В любом правиле есть лазейка, — вздохнул Сиэль. — Только не начинай, — усмехнулся Габриэль, припарковываясь около ворот Академии. — Говоришь совсем, как твой отец. — Так это же хорошо, когда ребенок говорит словами родителей, — Сиэль поцеловал родителя в щеку, как в детстве. — Особенно, если родители умные и образованные люди. После этих слов парень выбрался из машины на встречу к друзьям, которые очень обрадовались, заметив Сиэля. — Подлиза, — улыбнулся мужчина, взглядом проводив сына до входа на территорию академии, и только потом уехал на свою работу. Конечно, радоваться Сиэлю пришлось недолго. В школе к нему приклеился тот, кого он хотел меньше всего видеть. — Здравствуй, Сиэль. Николя выплыл словно из ниоткуда. — И тебе не хворать, — омега постарался обойти назойливого парня. — Тебя давно не было в Академии. Что-то случилось? — Ох, главное, чтобы у тебя ничего не случилось, — Сиэль изобразил ядовитую улыбку. — В каком смысле? — Николя с недоумением посмотрел на омегу и ускорил шаг, когда тот стал опять уходить. — Я просто беспокоился, что тебя так долго не было. У тебя ведь все хорошо? — Не поверишь, все просто замечательно, — Сиэль закатил глаза, поправляя сумку. — Какая у нас сейчас пара? — Тебе не кажется, что по прошествии нескольких месяцев вполне можно запомнить расписание занятий? — Сиэль резко остановился, из-за чего альфа чуть не влетел в него. — Или у тебя идет отсутствие долговременной памяти? — Прости, — виновато улыбнулся. — Я стараюсь больше уточнять, чтобы не спутать. — Не будь я старостой, давно бы послал тебя с этими вопросами, — Сиэль устало потер переносицу. — Прости, — второй раз уныло извинился альфа. Порой в голову лезла такая чушь, и он не мог контролировать ни свои мысли, ни слова, когда рядом появлялся Сиэль. — Порой твои перепады настроения меня пугают, — вздохнул Сиэль, хотя совершенно не проникся к этому лицу. — То руки распускаешь, то извиняешься через каждое предложение. — По поводу того случая, — еще более убито стал говорить Николя, и казалось, что готов упасть перед омегой на колени. — Мне жаль, что тогда произошло. Я сделал тебе больно… Не могу себя за это простить… Но скажи, ты правда встречаешься с тем парнем?! На этих словах прохожие студенты остановились, заинтересованно осматривая парней. Вся Академия знала, что Николя влюблен в Сиэля. А тут еще такие новости. Сиэль ударил себя по лбу, не скрывая своего раздражения. — Да, правда, — спустя минуту все-таки ответил Сиэль. — Он — моя пара. Ты это хотел услышать? — Это не может быть правдой, — сказал Николя на грани шепота, понурив голову, — за эти полгода я ни разу не видел тебя ни с одним альфой! Откуда этот взялся?! Не шути так! — То, что ты его не видел, не значит, что его не было, — Сиэль мысленно досчитал до десяти. Ему стоило нечеловеческих усилий, чтобы сохранять голос спокойным с нотками язвительности, а не начать кричать, как потерпевший. Хотя… Он, в принципе, потерпевшей стороной и являлся. — Я всегда был рядом, — Николя сделал шаг вперед, почти оказавшись вплотную к омеге. Его запах сводил альфу с ума. — Всегда следил за тобой, дышал тобой, и ни разу не видел с тем парнем. Откуда он взялся, Сиэль? Скажи мне правду. — Во-первых, — Сиэль поморщился, отходя на шаг назад, — я не обязан перед тобой отчитываться. Во-вторых, если ты не заметил, то он старше меня, и его учебу никто не отменял. Николя в бессилии сжал руки в кулаки. Будь его воля, он размазал бы того парня в порошок! И больше не побоится. Этот ублюдок только пытался запугать, а он так наивно попался на крючок. Но в этот раз все будет по-другому. — И, будь добр, оставь меня теперь в покое. Найди себе другого омежку, который с радостью прыгнет в твои объятия, — Сиэль отсалютировал, развернувшись на каблуках и уходя по направлению к классу. В кабинет студсовета он уже не успевал. «Найти себе другую омежку? Вот еще что!» — Ты будешь моим, — тихо шепнул уходящему вслед. Весь оставшийся день прошел вполне спокойно. Николя, конечно, лез к Сиэлю, доставал омегу вопросами, делал все, лишь бы тот обратил на него внимание. Но в конце концов Фантомхайв психанул и отправил Николя по некоторым поручениям. Но тот, гаденыш, справлялся с заданиями разной степени сложности, и трудно было к чему-то придраться. Взамен на свои услуги, наглый альфа выпросил одно желание — проводить до дома. — Пожалуйста, Сиэль. Я больше ни о чем не прошу, только позволь. — А ты не боишься, что мой парень окажется очень ревнивым? — Сиэль закатил глаза, собирая сумку. — Да и к тому же, мне еще надо закончить дела в студсовете. А там меня, по обыкновению, проводит мой кузен. — Я подожду тебя, по возможности, чем смогу — помогу. А с Эдвардом договорюсь. — С чего ты такой прыткий? — Сиэль посмотрел парню в глаза. — Я, кажется, уже отказал тебе. Чем же я тебе таким приглянулся, что ты прилип ко мне, как банный лист? — Я люблю тебя, Сиэль! — пылко выкрикнул альфа и оказался в опасной близости от омеги. — Ты знаешь о моих чувствах, но все равно продолжаешь игнорировать. И все равно я не могу тебя так просто забыть… — Допустим, что ты любишь не меня, а образ, который придумал у себя в голове, — Сиэль отступил. — Ты не видишь, где я настоящий, а где уже придуманный тобой. — Если ты сможешь открыться мне, то я полюблю еще сильнее. — Слушай, я люблю другого парня, — Сиэль покачал головой. — Да и твоя любовь сравнима с помешательством. — Нет, — с болезненной улыбкой альфа покачал головой. — Ты можешь ошибаться. Поверь мне, Сиэль… — Слушай, он — моя истинная пара, — Сиэль помахал ладонью перед лицом альфа. — Я слышу его второй запах, а он — мой. С тобой у нас такого нет. Так что вывод напрашивается сам собой. Николя не желал это слышать. Пусть разумом он понимал, что омега может не врать, но сердце отказывалось верить. Не так просто свыкнуться с мыслью, что человек, которого ты полюбил, любит и любим другим, ненавистным тебе человеком. О, как же сильно Николя воспылал ненавистью к тому ублюдку. Себастьяном, кажется, его звали. — Так что, извини, но я правда надеюсь, что ты еще найдешь своего омегу. Да и я не такой уж лапочка, которым меня все видят, — усмехнулся Сиэль, выходя из класса. Не позволили по-добровольному — альфа пойдет своим путем. Тем, что проделывал бесчисленное количество раз. Но когда удавалось скрыться от глаз, а когда замечали. Сиэль с Эдвардом распрощались на повороте к дому омеги. Стоило пройти всего пару метров, и омега оказался бы дома. Но не вышло… Для Николя это был идеальный шанс, и он его не упустил, выбравшись из своего укрытия. Всего несколько шагов, и он поймал Фантомхайва за руку. — Ты?! — Сиэль испуганно уставился на незваного гостя. — Давно не виделись, Сиэль, — улыбнулся альфа, дергая за руку. Омега тут же налетел ему в грудь, и тот воспользовался этим, обняв свободной рукой за плечи. — Ты что делаешь? — Сиэль постарался вырваться, но альфа оказался сильнее, болезненно сжав пальцы на плечах. — Я просил позволить мне проводить тебя до дома — ты отказал. А теперь я хочу другого, и ты это выполнишь для меня. Это последнее, что я хочу. И я постараюсь… забыть… — последнее шепнул на ухо сопротивляющемуся омеги. — Ты ненормальный! Пусти! Я буду кричать! — Сиэль ударил парня по груди. — Одну просьбу, Сиэль, — словно не слыша протестов и таившегося страха в голосе омеги, Николя наклонился ближе к его лицу. — Всего один поцелуй. — Что? Ты совсем спятил! — еще одна попытка вырваться. — Пусти! Хватка стала еще сильнее, до боли. Сиэль и вскрикнуть не успел, как его рот заткнули поцелуем. Николя воспользовался возможностью впиться тогда, когда рот омежки был слегка приоткрыт. И эти сладкие губы оказались еще сочнее и прекраснее, чем в мечтах. Альфа не мог им насытиться и действовал напористее. Сиэль зажмурился. Это было отвратительно. Омега не отвечал, сопротивляясь, однако сильные руки ну давали ему отстраниться. В один момент Николя приоткрыл глаза и очень вовремя, когда заметил вблизи свет фар. Жаль было отрываться от любимого человека, но и попасться он не хотел. — До завтра, Сиэль, — бросил напоследок, перед тем, как уйти. Быстро. Почти стремительно. Омега и не успел ничего понять. Однако вскоре увидел знакомую марку машины. Она совсем рядом. Когда фары были потушены и мотор стих, дверца открылась и из салона выбрался Себастьян. Один его мрачный взгляд говорил о том, что разыгранную сцену с поцелуем он хорошо видел. Сиэль испуганно посмотрел на брата. Омега хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. — Что застыл? Идем скорее в дом, — холодно ответил Себастьян. Сиэль не смог сдвинуться ни на шаг. Этот тон… От него хотелось провалиться под землю от стыда. На глазах появились слезы. Как объяснить, что все не так, как он видел?! Альфа не стал заставлять и насильно заходить, он просто прошел мимо к территории дома. Даже на крыльце он не стал поворачиваться, а просто зашел в дом. Не прошло и минуты, как Сиэль резко сорвался с места. Надо было объяснить. Себастьян должен все понять. Омега вбежал в дом. Брата в прихожей не наблюдалось. Быстро скинув верхнюю одежду, даже не потрудившись повесить ее нормально, Сиэль побежал к нему к комнату. — Давай, Сиэль, расскажи, как все было, — спокойным тоном сказал Себастьян, стоило брату только вломиться к нему в комнату. — Он сам ко мне полез, — выдохнул Сиэль, пытаясь отдышаться. Картина с чертовым поцелуем все еще стояла перед глазами Михаэлиса. Один Бог знал, чего ему стоило сохранять сейчас спокойствие, а не идти искать гниду Николя и не выбить все зубы. — Сам значит? Со стороны все выглядело по обоюдному согласию. И никакой злости или ненависти, когда твой ненаглядный Николя сбежал. — Я в смятении, — прошептал Сиэль, облокачиваясь на стену и сползая вниз. — Все, что я испытываю, страх. Если бы ты не появился, я не знаю, что случилось бы дальше, — омега запустил пальцы в волосы. — С каких пор ты позволяешь кому-то целовать себя? — ядовито улыбнулся Себастьян. — Думаешь, что я позволил? — грустно усмехнулся омега. — Ты сам помнишь, какая у него хватка. Я пытался вырваться. — А часто он тебя так домогается? Может и раньше подобное происходило, пока я учился и не появлялся дома, а? Сколько он тебя преследует? Полгода? Клянусь, я его убью, — последнюю фразу рыкнул альфа, отворачиваясь к окну. Смотреть на любимого омегу и видеть в нем изменщика… невозможно. Себастьян и не хотел верить, что Сиэль мог на такое пойти. Но труднее всего остановить сейчас злость. Мнимое спокойствие таяло на глазах. — Это впервые, — прошептал Сиэль. — Он сегодня спросил про тебя на глазах у всей школы. Я подтвердил, что ты мой парень, — голос Сиэля дрогнул. — После этого он пытался доказать, что я ошибаюсь. — Пытался доказать? Доказать?! — Себастьян резко обернулся, пытая праведным гневом. Одно упоминание о мерзком инострашке выбешивало. Парень уже и не слышал оправдания, он цеплялся лишь за те слова, что подстегивали к злости. — Он пытался доказать, насильно целуя возле твоего же дома! А что в следующий раз он предпримет? Зажмет тебя в переулке и изнасилует?! Пытаясь доказать свою «любовь»! Сиэль ничего не ответил. Его душили слезы. Было мерзко. Стыдно. И страшно, что любимый альфа ему не верит. Омегу трясло от слез, от страха. Себастьян в один миг оказался рядом, почти вплотную. Ладонями он ударил по стене, по обе стороны от головы омеги. — Не молчи. Сиэль вздрогнул: — Я ни разу не давал тебе повода усомниться в том, что люблю только тебя. Я всегда был с тобой честен. Голос дрожал. Сиэль боялся посмотреть любимому в глаза, боялся увидеть осуждение и ненависть. — Сегодня я этого не увидел. — Не увидел? — Сиэль поморщился, как от удара. — Значит, для тебя мои слова пустой звук? Значит, ты готов поверить в то, что я встречаюсь параллельно с кем-то, а когда мои тело и душа на самом деле принадлежат тебе? — Сиэль вскинул мокрые от слез глаза, смотря на лицо альфы. — Значит, ты готов отказаться от всего из-за того, что видел, но не понял? А сейчас даже не пытаешься понять? — Омега слегка повысил голос. В нем начинала закипать обида, что его так предают. — Понять что? Что это только верхушка айсберга? Я не смогу быть рядом с тобой, потому что для всех считаюсь только твоим братом. И пока так будет, инострашка — станет лишь началом. Себастьян поднялся в полный рост, сверху глядя на несчастную омегу. — Да что ты заладил?! — Сиэль поднялся следом. — Брат да брат! Я уже говорил тебе, что на это мне плевать. А ты вот так готов опустить руки? Раз кто-то ко мне пристает, значит я тебе изменяю?! Прекрасно! Просто чудесная логика, которой нет! — Верно, — подозрительно спокойно согласился альфа, — считай, что так и есть. Я готов отпустить руки. Потому что влюбляться в тебя было величайшей ошибкой, брат. — Ошибкой, значит?! — Сиэль кипел от злости. — Ошибкой?! Ты считаешь все это ошибкой? Да как ты можешь такое говорить? Из-за чертова недоразумения у тебя резко поехала крыша? — Нет, дорогой братец, — казалось, окончательно спятив, Себастьян рассмеялся, и обжег взглядом. — Сегодняшний поцелуй послужил лишь толчком. Мы — уроды. И нас не примут, будь мы хоть сотню раз истинными. Он прошел мимо, не в состоянии больше находится в одном помещении с омегой. — Две недели назад мне предложили закончить учебу за границей. Я дам свое согласие и уеду от сюда. Больше ты меня здесь не увидишь. Это были последние слова, после которых дверь захлопнулась. — Ну и катись куда хочешь! — в сердцах крикнул Сиэль, швырнув первое что попалось под руку в дверь — небольшой держатель для книг. В мгновение ока на душе стало пусто. Слова брата эхом отдавались внутри. Он уедет… Даст согласие… Он назвал их отношения, которых уже нет, уродскими… Меньше месяца… Они были вместе меньше месяца… Их отношения так быстро поднялись в гору и также быстро сошли на нет… Омега на негнущихся ногах вышел из комнаты брата. Брата… Сиэль уже отвык от этого. Как он дошел до комнаты, парень не помнил. Не помнил, как, не включая света, запер дверь, прошел к кровати, упал на нее, подтянул колени к груди. Не помнил, сколько пролежал, бездумно пялясь в одну точку. Сиэль ничего не чувствовал. Только то, что от него словно оторвали какую-то часть. Пусто… Ни слез, ни боли, ни обиды. Словно именно эту часть у него отобрали. Он не чувствовал абсолютно ничего.

***

В доме Себастьян не стал находится ни одну лишнюю минуту. Родители еще не вернулись с работы, ну да и черт с этим. Он хотел только уехать отсюда. Не важно куда, лишь бы подальше. И вернуться утром — собрать вещи и уехать прочь. Автомобиль Михаэлиса так и остался стоять за воротами. Сев в нее, он рванул по газам, быстро уносясь прочь. Всю дорогу в голове вертелся чертов разговор, та проклятая сцена с поцелуем и невыносимая боль в сердце. Ведь он послужил причиной разрыва. Нужно быть совсем идиотом, чтобы и сейчас не верить в слова брата. Да, он ни в чем не виноват. Зная гниду Николя, не удивительно, что тот мог опустится на такую низость. И все же… отношения с самого начала были обречены на провал. Не стоило строить иллюзии счастья. Оно невозможно, когда вас связывает кровное родство. И Себастьян до конца не хотел в это верить. Что ж… пришел момент снять с глаз розовые очки. — Чем моя судьба лучше твоей папа? — горько прошептал Себастьян, уже находясь в баре и губя свое спиртное за все новой и новой стопкой. С воспоминаниями и алкоголем он просидел до позднего вечера, но как бы не хотел — не мог отрезветь. Казалось, что душевная боль не позволяла ему забыться и несмотря на большое количество выпитого, хорошо держаться. Нетрезвым он сел за руль и без происшествия доехал до самого ближнего отеля. Заказал номер на ночь и проторчал в нем до самого утра. Лишь ближе к восходу солнца погрузившись в сон. Родители не названивали, подумав, что Себастьян решил провести время с каким-нибудь омегой или посидеть с друзьями. Однако обоих родителей, не знавших ситуацию, волновало состояние Сиэля, который также не выходил из комнаты до самого утра. А потом, поднявшись ни свет ни заря, уехал в школу самостоятельно, пока родители не проснулись, оставив записку, что ему нужно доделать кое-какие дела в студсовете, поэтому просил прощения, что уехал, не предупредив. В Академии еще никого не было, поэтому Сиэль, чтобы на самом деле немого отвлечься от пустоты внутри, действительно засел за бумаги. И даже получилось сосредоточиться. Поэтому к появлению в школе остальных студентов, омега уже расправился с двумя стопками макулатуры. Отвлекся Сиэль только после первого звонка, оповещавшего, что пора выдвигаться в класс. И как по велению судьбы на выходе столкнулся с тем, кого меньше всего на свете желал бы видеть. — Здравствуй, Сиэль. Омега на секунду затормозил. В голове что-то щелкнуло. Сиэль резко развернулся и заехал кулаком Николя по лицу. — Это все ты виноват! — крикнул Сиэль, занося руку для повторного удара, но ее перехватили. — Сиэль, прекрати! Эдвард пытался образумить кузена и стал отводить вырывающегося омегу подальше от альфы. И кто бы знал, что ему придется потратить столько силы, чтобы удержать прыткого. — Пусти, — Сиэль не особо понимал, кто его держит. Сейчас было одно желание — удавить того, из-за кого он расстался с тем, кого любил. И даже не волновали свидетели сего представления, которые изумленно смотрели на вечно спокойного Сиэля, потерявшего контроль. — Что смотрим? Расходимся! — крикнул всем собравшимся зевакам Эдвард и потащил шипящего и продолжавшего вырываться кузена. Повезло, что они находились на первом этаже, где больше всего пустующих классов. В один из них Эдвард с силой запихнул Сиэля и зашел следом, закрыв за собой дверь. — Успокаивайся и рассказывай какая муха тебя укусила. Что произошло? Сиэль ничего не ответил. Когда Николя пропал из поля зрения омеги, внутри снова стало пусто. Сиэль, уставившись в одну точку, съехал по стеночке на пол. — Это все из-за него, — тихо прошептал омега, подтягивая ноги к груди. — Что из-за него? Эдвард сел рядом с братом, наплевав на одежду, что та может замараться. Он никогда еще не видел Сиэля таким подавленным, таким… убитым. Лучше слова не подходило. — Из-за него я потерял того, кого люблю, — Сиэль, почувствовав рядом тепло, развернулся и уткнулся лбом тому в плечо. — Любишь? Вот уж для кого была новость. И представить такое было сложно, но учитывая обстоятельства… Все возможно. И от того так трудно смирится с одной простой мыслью — его кузен нашел себе пару, но из-за Николя потерял. Встает вопрос: что этот козел сделал? — Сиэль, расскажи все с самого начала, пожалуйста. — Я бы рассказал, да ты осудишь, — невесело улыбнулся омега. — Ты всегда это осуждал. — Ты себя в зеркало видел? Тебя от убитого человека отличает лишь то, что ты еще продолжаешь дышать. Расскажи. Выплесни наружу все, что держишь в себе. Обещаю, что не отвернусь от тебя, — слабо улыбнулся Эдвард, приобняв за плечи. — Я нашел своего истинного, но, — Сиэль вздохнул, — потерял… — Как это произошло? — Он вчера увидел, как Николя меня поцеловал. Он не поверил, что это случилось против моей воли, — омега закусил губу. Картины вчерашней ссоры вновь вспыли в памяти. — Истинный… не поверил? — удивление так четко слышалось в тоне беты. Он откинул голову назад, пытаясь это обмозговать. Рассказы о истинных он слышал не один раз, чего уж стоит его любимая младшая сестренка, что этими сказками затопила до краев. И самое главное в них сказывалось — истинные не могут предавать. Это не в их природе. Да и нужно быть идиотом, чтобы попытаться идти против нее. — Ты уверен, что он не поверил? — А как еще назвать то, что он уехал, бросив на прощание, что все было ошибкой? — в глазах омеги снова появились слезы. — Поэтому я и прошу начать рассказ с самого начала. — Эдвард осторожно потер плечо брата, в знак поддержки и как бы прося не киснуть. — Судьба, кажется, любит надо мной издеваться, — Сиэль шумно выдохнул. — Даже в истинного подсунула мне того, кого нельзя было — родного человека. Если и шок и возмущение готово было сорваться с губ, Эдвард успешно и очень вовремя себя заткнул. И в один миг даже понял о ком идет речь. Слишком много сводилось к этому человеку моментов, о нем Сиэль всегда мог говорить без умолку, его он подпускал слишком близко к себе, и только ему, единственному альфе, всегда мог доверится и быть в его обществе тем, кем он является по природе — омегой. — Ты говоришь о Себастьяне? — Не произноси его имени, пожалуйста, — упоминание о любимом больно резануло ухо. — Хорошо-хорошо, — тут же согласился Эдвард. Понадобится не один час, чтобы свыкнуться с такой шокирующей новостью. — Я любил его, — прошептал Сиэль. — Я признался ему в свой день рождения… «Так вот почему ты убежал, когда играли в эту идиотскую бутылочку…» — мысленно возвел итог Эдвард, но вслух спросил другое: — А когда вы узнали о истинности? — Спустя неделю, — Сиэль немного покраснел. — В первую неделю после дня рождения у меня неожиданно пришла течка. — Оу… В такой момент лучшим оставалось деликатно промолчать. Слишком неловкой выходила ситуация. — Но я все равно не пойму, — спустя несколько минут тишины подал голос бета, — как он мог поверить измене? Ты знаешь Лиззи, она мне все уши прожужжала об истинных, и я точно помню, что они не способны на предательство. Мне кажется, и Михаэлис это знал. Сиэль, может еще не все потеряно? Вы побеситесь и все вернется на круги своя. — Он уезжает учиться за границу, — покачал головой Сиэль. — А сегодня не ночевал дома. — Знаешь, на его месте я бы тоже не ночевал дома, — усмехнулся Эдвард, — Вполне возможно, что он напился. А что касается учебы… это же не навсегда. — Не знаю, — Сиэль вновь покачал головой, — я об этом узнал только вчера, когда он в порыве гнева мне высказал, что дает согласие. Эдвард призадумался над словами брата, но уже скоро высказал свое мнение: — Может, он специально не хотел тебе говорить? Уехать за границу — это свести встречи к минимуму. Я думаю, что он готов был отказаться ради тебя. А сейчас так удачно сложилось обстоятельства. Теперь эту поездку он видит единственным выходом. — Если бы он сказал, я бы порадовался за него, — Сиэль прикрыл глаза. — Я думал, что, когда он уедет в университет, мы будем созваниваться, болтать по Skype. А на счет обучения за рубежом, — вздохнул омега, — я понимаю, что оно даст ему еще больше возможностей. — Сиэль, я уверен и готов поклясться, что это еще не конец. Какая бы кошка между вами не пробежала, на корню обрезать отношение истинной пары — невозможно. Даже я это знаю, — улыбнулся кузен, слегка качнувшись в сторону вместе с омегой. — У меня вчера словно что-то оборвалось, — слабо улыбнулся на теплые слова Сиэль, положив голову на плечо кузена. — Можно мне немного так посидеть? — Конечно. Сейчас главное не отчаиваться. Мысли здраво, так просто он от тебя не отделается. А накрутить себя каждый горазд. — Я все равно немного боюсь, — после разговора стало немного легче. — Боюсь, что этот гневный порыв не останется просто словами. — Может быть, — не стал отрицать бета. — Но лишь на время. С горяча человек может натворить много глупых поступков. Сиэль, от тебя требуется одна главная вещь, несмотря на то, как тяжело может быть — будь сильным. И не бойся, что останешься один. После сегодняшней твоей исповеди, — улыбнулся на свое же определение, — одного соратника ты уже приобрел. Обращайся если что. Стану не только провожалкой. — Ты третий, кто нас принял, — слабо рассмеялся Сиэль. — Первым были Седрик и его парень. — Седрик?! — ошалел Эдвард, растеряв весь свой умный вид. — Имя знакомое узнал? — подколол Сиэль, словив удивленный взгляд кузена. — Этот башкотряс? Вы же друг друга не переваривали. — Ну, — Сиэль смущенно почесал затылок. — После того, как Себастьян стал встречаться к его истинным, мы невольно стали соратниками в одном деле. Я слишком сильно ревновал брата, а Седрик сильно злился на Лео. Вот и разукрасили дверь гостиницы по очереди. — Эм… — и красноречивее слово не нашлось. — Вот у него было такое же лицо, когда он узнал, что у меня гетерохромия, — Сиэль, несмотря на неприятности в личной жизни, невольно заулыбался. — Чем еще ты сегодня меня ошарашишь? Не стесняйся, я, кажется, уже ко всему готов… — Нет, я могу, конечно, но, боюсь, сердце твое не выдержит. — Ты заботишься о моем сердце? Как благородно с твоей стороны, — усмехнулся Эдвард, еще раз качнувшись с омегой. Мало помалу, но ему удавалось вытянуть кузена из трясины отчаянья. А это было важнее всего. — Нет, я серьезно, дай хоть о тебе позаботиться, — Сиэль прикрыл глаза, расслабляясь. Стало на самом деле легче. И омега был благодарен кузену за помощь. — А теперь, — омега усмехнулся, — будем мстить Николя. Дисциплина ведь по части твоих парней, — скорее утверждение, чем вопрос. — Осталось подловить его на чем-то непристойном и вынести предложение об отчислении за неисполнение правил Академии. На предложение брата Эдвард присвистнул. — А ты опасный парень. — А то ты не знал, — усмехнулся Сиэль. — Ну так что? И привлечем ребят? Если пороемся, то найдем все еще косяки. И если все четверо наших верхушек и я, как староста его класса, поддержим его отчисление, то дело в шляпе. — Думаю, это меньшее, что мог понести наш «друг» из Франции, — Эдвард предложил пятерню, и брат с готовностью хлопнул по ладони. — Мы в деле. На уроки парни так и не пошли, сославшись на дела студсовета. Да и учителя уже были в курсе, что Сиэль сегодня сорвался и ударил Николя. И, как забавно, многие встали на сторону омеги. Мол, надо было Николя остановиться и не лезть к чужим омегам. Покопавшись в личном деле, в записях педагогов, ни Сиэль, ни Эдвард не нашли, за что можно было бы уцепиться. Но Фантомхайв с упорным рвением выискивал хоть малейшую деталь. После уроков к ним присоединились и другие члены студсовета. Дважды ситуацию объяснять не пришлось — согласились помочь почти сразу. Но, как говориться, кто ищет, тот всегда найдет. И они нашли. Парочка злостных нарушений, из-за которых, конечно, редко кого отчисляли. Но все-таки такие случаи были. Теперь осталось дело за малым — подготовить отчеты и предоставить попечительскому совету. Ближе к обеду, когда остатки вчерашней ночи выветрились и после принятия душа Михаэлис снова стал походить на человека, он покинул отель и отправился домой, где он по счастливой случайности встретился с отцом. Должно быть, выделил себе выходной или встречи запланированы на позднее время. — С гулянки? — улыбнулся Винсент. — Точно, — сделал слабую попытку улыбнутся. Хорошо, что его бледный с явным недосыпом вид не давал повода усомнится в этой легкой лжи. — Один? — хитро прищурился отец. — А ты сам подумай. — Одному пить не резонно, — выдал свою версию отец, уже изучив реакции сына на такие вопросы. — Да, к тому же есть у меня такой замечательный повод, — усмехнулся Себастьян, кивком головы предлагая отцу пройти в холл. — Повод? — Винсент вопросительно поднял брови. — Уж больше похоже, что ты трагедию запивал, — отец в шутку хлопнул сына по плечу. «А по мне это так заметно?» — невесело подумал парень. Когда они расселись по креслам, Себастьян начал с того, ради чего сюда ехал и хотел встретится с отцом. — У меня много времени ушло на обдумывание, и вот к последним срокам я сделал свой выбор. Все же, я считаю, что это правильно и в дальнейшем очень поможет. Я решил, что уеду на учебу за границу. — Если не секрет, ты из-за своего омеги так долго решался? — Винсент улыбнулся. — Что-то вроде, — нехотя согласился Михаэлис. — Ты не выглядишь счастливым от такой перспективы, — задумчиво произнес отец. — Твои глаза еще вчера блестели от счастья, а сейчас… Себастьян поддался какому-то детскому порыву и прикрыл веки. Словно это могло уберечь его от родительского всевидящего взора. — Из-за чего поругались? — Винсент нахмурился. Не нравилось ему все это. — Из-за этого выбора и поругались. — Не хотел принимать? — Слушай, пап, — парень открыл глаза, скривившись, словно от боли. Да ему и больно было рассказывать, — я не хочу об этом говорить. — Значит, что-то все-таки другое, — покачал головой, совсем не чувствуя облегчения. — Скажи честно, истинные? — Да нет же, черт возьми! — рыкнул альфа, не сдерживая своей злости. Он поднялся с насиженного места и стал метаться по холлу, словно дикий зверь. И в ту же секунду успел не раз проклясть себя за не сдерживание чувств. Теперь от отца так просто не отделается. — Не пойму, если он твоя пара, чего ты себя накручиваешь? — Винсент закинул ногу на ногу, нахмурившись. Реакция сына выдавала его с головой. — Природа истинных пар так устроена, что даже если люди на дух друг друга не переносят, они постепенно начинают друг в друга влюбляться. Любые проблемы в этой паре решаемы. — Не. Решаемы, —дал полное отрицание парень, плюхнувшись обратно на свое место. — Есть одна важная проблема, которую почти невозможно решить. И я не желаю оставаться рядом с изменщиком, уж извини, — сделал последнюю попытку отвязаться. — Вот оно как, — усмехнулся Винсент, — истинные никогда не изменяют. Если он хоть раз признали свою любовь. — А я что-то говорил о истинных парах? — Твоя реакция тебя выдает с головой, — качнул головой отец. — Ты нервничаешь, что на тебя не очень похоже. Будь это простой омега, коих у тебя было достаточно, ты не переживал бы так сильно из-за измены. Распрощались, и дело с концом. Здесь же ты пытаешься сбежать, но не решать проблему, — Винсент посмотрел на часы. Еще один повод проклясть себя и за длинных язык, и за не сдержанность. Себастьян выдохнул через рот, прикрыв глаза. Успокоится сейчас было бы неплохо. — Считаешь, что я веду себя, как идиот? — Я считаю, что тебе стоит, как минимум, подумать прежде, чем решать, что человек, которого ты любишь, тебе изменяет, — Винсент поднялся с кресла. — Ладно, я поехал. Неожиданно позвонили из попечительского совета. Того парня Николя, кажется, хотят отчислить с подачки студсовета. О словах отца Себастьян задумался, но новость об исключении ненавистного ублюдка его приятно удивила. А уж о том, кто замешан в это деле… «Сиэль…» — горькая улыбка сама напрашивалась на губы. Та двоякость, когда и щемит в груди от боли, но и нежность так просто не стереть из сердца. — Номер ректора твоего университета у меня на столе, — Винсент остановился у двери. — Если ты всерьез намерен ехать, позвони ему. Он тебе расскажет, что делать дальше. На этих словах Фантомхайв вышел из дома, прихватив пальто. Отец дал повод усомнится в поспешном решении. Теперь у него есть не несколько часов, а целый день, чтобы еще раз все обдумать и прийти к последнему решающему выводу.

***

Возвращался Сиэль домой в приподнятом настроении. Прошение студсовета было удовлетворено попечительским советом. У Николя осталась ровно неделя, чтобы придумать что-то в оправдание доказательств его несколько аморального поведения. Да и Винсент, узнав от педагогов, что Сиэля все-таки довели до белого коленья, постарался придумать еще доводы в пользу отчисления. Отец, чтобы отметить такое, решил отвезти Сиэля, пока Габриэль работает, за фастфудом угробить печень, пока папочка не в курсе. А омега и рад. Вернулись поздно. Однако стоило омеге переступить порог, как он быстро постарался скрыться в своей комнате, закрывая ее на ключ. К приезду родных Себастьян уже был готов с пожитками. Дорожная сумка оказалась еще легче, чем когда он приезжал домой. Половину вещей он оставил в своей комнате. И только дождавшись, когда с работы приедет Габриэль, он спустился на первый этаж. Пришло время прощаться. — Ты куда? — не понял Винсент, смотря на дорожную сумку. — Уезжаю. — Куда на ночь глядя? — Винсент приобнял удивленного супруга. — Еще только десять вечера, — Себастьян скинул сумку на пол, когда стал накидывать куртку. — За два часа я доеду до своего дома. А завтра с утра в аэропорт. — Не хочешь ночевать у нас? — удивился Винсент. — Да и рано как-то тебя вызвали. Еще, вроде, месяц давали. — Чем скорее я приступлю к работе, тем лучше. Ректор дал свое согласие, как только мы обговорили все вопросы. Себастьян обернулся к озадаченным родителям, ободряюще им улыбнувшись: — Все хорошо. Я доеду без происшествий и позвоню сразу, как прибуду. — Ты все-таки решил уехать, — вздохнул Винсент, подходя в к сыну и крепко его обнимая. — Все будет хорошо, если любишь, помиритесь. Время покажет, — прошептал на ухо, чтобы услышал только Себастьян. — Я горжусь тобой. Чтобы звонил каждую неделю и ни в чем себе не отказывал понял? — Уже громче и добродушнее произнес отец. — Так, а ты с Сиэлем попрощался? — Да, конечно, — натянуто улыбнулся парень. — Так что из комнаты он вряд ли сегодня выйдет. Слишком расстроен. Габриэль с наворачивающимися слезами на глазах обнял сына после супруга, но куда крепче. Себастьян успел лишь диву давать, откуда в омеге столько силы. — Не забывай звонить и навещать. И не смей надолго пропадать. Мы тебя все любим. — И я вас, — Себастьян уткнулся носом в макушку родителя, прикрыв глаза. В родительских объятьях он снова чувствовал себя ребенком. — Как прилетишь позвони, — еще раз сказал Винсент, — я свяжусь со знакомым, они закажут тебе на время автомобиль из проката. Там сам уже выберешь, что хочешь купить. — Хорошо, — благодарно кивнул Себастьян, мягко отстраняя от себя папу. — Пока. Габриэль прижался к мужу, со слезами провожая старшего сына. Они не стали оставаться в коридоре, а вышли на крыльцо, и уже оттуда смотрели, как машина уезжает прочь. — Да уж, — вздохнул Винсент, — один птенец уже вылетел из гнезда. — Милый, — Габриэль развернулся в объятьях и слезы стали душить еще сильнее. — Он же еще совсем мальчик… Жить так далеко от дома, в другой стране… Еще слишком рано! — Себастьян как раз-таки проживет, — Винсент поцеловал любимого в лоб. — Ему уже двадцать лет скоро стукнет. Зато будет знать, как в будущем обеспечивать себя и своего любимого омегу. — Убеждай сколько хочешь, но он еще ребенок! От покусывания ногтя на большом пальце спасли лишь объятья мужа. Не успел старший сын только уехать из дому, а Габриэль уже стал себя накручивать и сильно волноваться. Как он доедет? Все ли будет хорошо? Успеет на самолет? Ничего не случится во время полета? А как будет в чужой стране? Успеет завести друзей? Не будет одинок? Хорошо ли скажутся новые условия? — Любовь моя, не стоит так переживать, — Винсент погладил супруга по щеке. — Я в восемнадцать стал жить один. И ничего, вон, воспитываю двух детей, у меня замечательный супруг. — У тебя не было такой тяжелой жизни, как у Себастьяна, — в свое оправдание за все переживания выдал Габриэль. — Ты видел, как он выглядел сегодня? Что-то случилось… — Случилось, — кивнул Винсент, — расстался с тем, кого любит. Но, я зуб тебе даю, что у него будет все хорошо. — Что?! — омега вырвался из объятий мужа. — И я узнаю об этом только сейчас?! — Я бы промолчал, — Винсент состроил хитрую мордашку. — Но думаю, что лучше ты узнаешь, когда Себастьян уже уедет. — Естественно, иначе бы он никуда не уехал! — в обиде на мужа и еще в большем переживании за своего мальчика, Габриэль первым зашел в дом. От всего навалившегося он жутко проголодался. — Это его выбор, — вздохнул Винсент, идя следом за супругом. — К тому же ему нужно время подумать над тем, что произошло. Потому что тут явно неправота обеих сторон. Габриэль отыскал в холодильнике еду на скорую руку, пожалуй, впервые за много лет так легкомысленно отнесясь к нормальному здоровому питанию. На готовку ушло бы слишком много времени, а кроме перекуса в найти что-то стоящее не предоставлялось возможным. — Не переживай ты так, — в сотый раз повторил Винсент, подходя со спины и обнимая супруга за талию. — К тому же у нас еще есть Сиэль. Раз беспокоишься за Себастьяна, то вкладывай всю энергию в него. Омега доверчиво откинул голову на плечо мужа, в эту же секунду грызя морковку, окунутую в шоколадную пасту. — Слушай, — Винсент как-то недоверчиво посмотрел на супруга, — ты вроде не должен быть беременным. А такие странные предпочтения, — в шутку подколол любимого супруга. — Хм, — Габриэль гаденько улыбнулся. — А откуда тебе знать, что я не беременный? — И от кого же, любовь моя, ты мог забеременеть? — Винсент нахмурился. Он, конечно, доверял любимому и знал о специфике истинных пар, но такая новость немного выбила из колеи. — От сквозняка, — показать язык мешала морковка, которую Габриэль так тщательно прожевывал. А с пастой и впрямь оказалось очень даже вкусно. Еще бы чайку попить. — И что же это за сквозняк такой? — Винсент крепче прижал любимого к себе. — Ты так сильно хочешь еще одного ребенка? — задумчиво произнес альфа. — Я люблю детей, милый. И мне жаль, что в свое время мы остановились только на Сиэле. Сейчас я понимаю, что уже поздно. Через пару годков наши мальчики и сами станут родителями… — Хм, — Винсент зарылся носом в волосы своего омеги. — Будем настаивать как минимум на троих внуках. — Ооо, а ты справишься с тремя-то? — поддел мужа Габриэль, снова откусив морковку. Это забавный звук хрумканья слегка отвлекал. — Заяц мой, — усмехнулся альфа, — я с пятью и более справлюсь, если наши дети мне это позволят. — Кхем, ну хоть не кролик, — хихикнул омега, повернувшись лицом к мужу. — А с внучатами не будет загадывать наперед. Успеется еще. — Какой срок ставим? — Винсент протянул ладонь. — Себастьян — три года. Сиэль — пять лет. — Если они не укладываются в эти сроки, я все-таки подумаю на счет третьего ребенка, — усмехнулся альфа, перехватывая запястье любимого и целую ладошку и каждый пальчик. — Милый, — Габриэль отстранил руку, со всей серьёзностью посмотрев на мужа, — Ты ведь сейчас шутишь? Рожать в сорок пять… Я совсем стариком стану. — А почему нет? — удивился Винсент. — Ты прекрасно выглядишь, а твоему здоровью позавидует любой здравомыслящий человек. — Подумай какая разница в возрасте может быть между младший братом или сестренкой Себастьяна с Сиэлем и их собственными детьми. Это… неправильно как-то. — Случай, конечно, не частый, но проблем не вижу, — Винсент легко поцеловал своего омегу. — Зато представь, как тебе и мне будут завидовать, у нас внуки будут, а мы еще и ребенка родили. — Так, Винсент, — Габриэль помотал головой, отгоняя фантазии прочь. — Ты меня заразил. Время все покажет. А сейчас топай за телефоном и заказывай еду на дом. Кушать хочется, а одной морковкой сыт не будешь. — Слушаюсь и повинуюсь, — альфа напоследок поцеловал супруга и ушел, напевая какую-то незамысловатую песенку.

***

Сиэль не видел, как брат куда-то уезжает. Омега лежал на постели и думал. Он ждал, когда Себастьян придет. Но его все не было и не было. Сколько он пролежал вот так, парень не засекал. Но ждать надоело. Сиэль, поднявшись, вышел из комнаты. Им все равно надо поговорить. Он не мог больше находиться с ним врозь. Хотелось прижаться к любимому альфе и просто быть рядом. Хотелось забыть это чертово недоразумение, которое чуть не разрушило их жизни. Но Сиэля ожидало разочарование. Брата в комнате не было. Пусто… Словно в комнате никто и не жил никогда. Даже любимого запаха шалфея с примесью лаванды не ощущалось. Сиэль озадаченно провел взглядом по комнате, натыкаясь на какой-то клочок бумаги на столе. Омега, словно предчувствуя что-то нехорошее, на негнущихся ногах подошел и взял листок. «Я знаю, что ты не предавал меня», — гласила надпись красивым ровным почерком. Сиэль непонимающе уставился на лист, перечитывая записку несколько раз. Этого не может быть! Себастьян не мог бросить его! Почему он не сказал все в лицо?! Почему? Пальцы сами сжали листок в кулаке. На губах появился оскал. Глаза заслезились. Больно. Снова пусто. Брата нет. Любви нет. Он бросил его. Теперь уже точно между ними больше ничего нет. Почему? Почему он так поступил? У Сиэля словно дух вышибли. Пусто. Нет больше ничего. Это был конец их счастливой жизни. — Ты мне солгал, — прошептал Сиэль, душимый слезами. — Почему ты мне солгал, что ты счастлив со мной? Почему? Омега упал на колени, позволяя волю слезам. Единственный человек, которому верил парень, оставил его. Значит, больше верить он никому не может. Никому не может доверять, если даже истинная пара повернулась к тебе спиной и так подло ушла. Никому… Никогда…