we're not right

Your bridges were burned, and now it's your turn To cry

Листья. Листья. Листья... А в голове пустота. Пустота...Она отдаёт по ушам, пролезает во все щели, заседает в сознании. Ощущения, что испытывает Эллисон можно сравнить только с этим словом. Шаркая тяжелыми сапогами по дороге, она докуривает последнюю в пачке сигарету и бросает бычок на чью-то идеально постриженную лужайку. Эллисон не перфекционист. Она любит хаос в добавок к анархии. Её глянцево-белая кожа горит на еле просачивающемся через тучи солнце. Совсем недавно ей исполнилось 18, и в свой день рождения она не плакала, как обычно это делают другие девушки, когда они достигают своего совершеннолетия. Нет, она пошла во двор своего дома, прихватив с собой все учебники, журналы и дневники, что кропотливо исписывала в свои школьные годы и подожгла их. Зрелище было потрясающее. Радость от такого скоро сменилась пустотой, а затем и депрессией, из которой она все ещё не вышла. Придя домой, Эллисон снимает обувь и идёт в свою комнату, где её ждёт заслуженное одиночество. Плакат Blink-182 сменяет Pink Floyd, древний проигрыватель стоит у окна, ждя своего часа. Её текущий дневник лежит на не заправленной кровати. Эллисон берет чёрную ручку со стола, садится на кровать и кладёт на колени дневник — самый обычный, с разными наклейками и марками из других стран. «19.06 2015 14:39 Хм...ты знаешь, а не все так плохо. Хотя кого я обманываю. На мне 44 пореза, в голове пустота, а я ведь ещё даже не поступила в колледж, как этого хотел мой отец. Жаль, что его теперь нет со мной. Со мной остался только Стайлз, даже Лидию я потеряла. Только не учи меня жизни, я контролирую свои поступки. И нет, я не пью уже 13 дней, только курю, но не осуждай.» Эллисон закрывает дневник и кидает его на кровать. Из проигрывателя льётся Daddy Issues, пока Эллисон надевает копроновые колготки с дырками и черные джинсовые шорты с завышенной талией. Тоска. Тоска. Тоска. Вот что разъедает изнутри. На пороге чужого дома её встречает Стайлз с его вечной успокаивающей улыбкой. Словно все, что с ними произошло было сном, никто не умер, никого не похоронили. Эллисон проходит сразу же на кухню, чтобы достать полупустую бутылку виски, оставшуюся ещё от его отца. Стайлз видит, что происходит с его подругой. Чувства, что он испытывает наводнили бы всю планету, топя корабли с баржами, но он должен держаться. Ради неё. Они сидят на диване в его гостиной. Эллисон кладёт свою голову на его плечо и начинает тихо плакать, пока он обнимает её. Ужас. Страх. Отчаяние. — Стайлз, тебе больно так же, как и мне? — Да, Эллисон, так же, как и тебе, — он целует её в макушку, утирает пальцами слезы с её бледных впалых щёк, смотрит в поникшие карие глаза той, что любит больше всех на свете. Эллисон любит хаос, анархию, разруху. Но все это происходит в её голове по несколько раз в день, принося с собой новые волны головной боли. Сейчас в её голове пустота. Стайлз целует её в искусанные губы, проводит руками по угольным волосам, замечая что они все такие же мягкие, что были и «до». Вкус алкоголя смешивается со вкусом ночи, пыльных дорог и небесной черноты, оставляет принятый осадок где-то на нёбе. Эллисон дрожит — Стайлз согревает её. Эллисон больно — Стайлз лечит её. Эллисон — пустота. Стайлз — чернота. Пустота и чернота. И так во всех вселенных. На задворках сознания слышится шум старого проигрывателя. ___________________________________ AU, где после битвы с новым существом в живых остались только Стайлз и Эллисон.