Под сводом пяти девяток

Луи был, если, конечно, можно так сказать, образцовым правителем своего государства. В нем ярко просматривались черты бравых основателей династии, которые начали объединять под своей эгидой враждующих лордов. В нем был внутренний стержень, сила, с которой считались, которую уважали и боялись. Молодой король сел на трон в семнадцать лет, и многие жители Линсона буквально впали в панику, ожидая, что доставшаяся юнцу разваливающаяся страна окончательно расколется, а правитель станет марионеткой в лапах старых советников, если вовсе не будет свергнут. Но Луи проявил удивительное для его возраста благоразумие. Король, вопреки обычаям, за год до положенного срока взял власть в свои руки, перекроил совет, оставив подле себя лишь преданных людей и убрав тех, в чьих верности и помыслах он сомневался. Он созвал в Столицу, которой провинции угрожали блокадой, всех лордов и в течение пятнадцати часов вел переговоры с двадцатью двумя альфами, превосходящими его возрастом и опытом. Результат был ошеломляющим – взрослые мужчины признали правоту молодого короля, говорящего об их сплоченности как о единственной возможности на выживание. Ведь другие государства Арана не стали бы молча смотреть на независимые провинции, а быстро сумели бы прибрать их к рукам посредством грубой силы. Линсон остался единым, а юный король с каждым годом завоевывал все больше авторитета – как на международной арене, так и в собственной стране. Он уважал две порой вступающие в противоборство религиозные конфессии, дал лордам требуемые им свободы, поддерживал крестьян в желании вести личное, независимое хозяйство, субсидировал научные и медицинские открытия, делал заказы талантливым художникам и скульпторам, чтобы те могли прославиться и прокормиться. Луи пытался охватить все аспекты жизни своих подданных, не забывая ни о ком, хотя порой умудрялся забывать о самом себе. Он медленно, но верно выводил Линсон на тропу перемен, почитая как старый жизненный уклад, так и новшества. Но при всем при этом, Луи не любил традиции. По крайней мере, большую их часть. Они казались ему пережитком прошлого, особенно когда касались брачного союза самого правителя. Сначала смотр портретов для выбора жениха-омеги, затем подписание жесткого брачного договора, желание совета сунуть нос в супружескую спальню… И даже традиционная свадьба. Храм Воздуха был прекрасен. Его свод являлся произведением искусства, сквозь будто резной потолок пробивались теплые солнечные лучи, освещающие просторный зал. Стоило посетителям зайти внутрь, как их взгляд тут же падал вниз и уходил вглубь выстроенного амфитеатра. В центре «воронки» день и ночь была струя воздуха, удерживающая на весу три камня – осколки Лун. Именно к этому «алтарю» и приходили молиться те жители Столицы, кто почитал Воздух превыше других элементов. В храме могли одновременно находиться более трех сотен человек, но сейчас их было всего пятеро. Жрец произнес традиционные для свадеб слова – о прочных союзах, взаимоуважении, поддержке. Но Луи было не до того. Его колено, упирающееся в мраморный пол, нестерпимо ныло. В принципе, он не должен был становиться так, а вполне мог остаться стоять прямо. Луи сделал это ради своего жениха – чтобы их с Гарри лица были на одном уровне. Омега с самым серьезным видом слушал жреца, пристально смотря королю в ключицу. В какой-то момент мелькнул изогнутый нож. Луи принял рукоятку, а Гарри без обиняков подал ему свою раскрытую левую ладонь. Альфа сжал его пальцы и уверенным движением сделал короткий, четкий росчерк – чтобы пошла кровь. Луи быстро порезал и себя. Они соединили кровоточащие ладони и поднесли их к столбу воздуха, бьющему из-под земли. Гарри охнул от ощущения мощного потока, требовались силы, чтобы противиться ему. Жрец выждал положенные тридцать секунд и объявил церемонию завершенной. К королю и его мужу тут же шагнули их сопровождающие – советник и помощник. Лиам и Найл быстро перевязали их руки, одновременно говоря слова поздравлений. На этом чествование традиций не окончилась, хотя Луи и принял необходимые меры, чтобы оградить своего необычного супруга от излишнего внимания. Гарри, судя по его поведению и манере говорить, это понял и принял, хоть и не до конца. Решив, что обсудит это с ним позже, Луи продолжил сдержанно улыбаться, поочередно принимая гостей с их поздравлениями и дарами. Большой пир тоже не вызвал должных эмоций. Остаться с Гарри наедине ему удалось только поздним вечером, когда он провожал своего супруга до уже полностью оборудованных покоев на первом этаже. Омега выглядел измотанным, хотя виду не подавал. - Надеюсь, ты насладился этим днем и вниманием? – осторожно поинтересовался Луи, опустившись в уже знакомое кресло у камина. С тех пор, как он был здесь последний раз неделю назад, просторная комната претерпела значительные изменения. Новая кровать бывшего лорда, а ныне принца была отгорожена расшитыми каменьями ширмами, над ложем подвесили что-то вроде турника. Луи догадывался о его предназначении. - Такое событие происходит только раз в жизни. Конечно, я наслаждался каждой минутой, - ровно ответил ему супруг, и король не понял, честен ли тот или лукавит. Гарри снял свои перчатки и задвигал левой ладонью. - Неудобно крутить колеса, когда рука порезана, - медленно произнес омега, поднимая на короля свои огромные глаза. – Я понимаю и ценю то, что ты сделал для меня сегодня. Но, серьезно, лучше бы ты этого не делал. - О чем ты? - Королевские свадьбы всегда проходят с размахом, при скоплении народа. Ты хотел уберечь меня от алчущих глаз, поэтому и сократил церемонии, количество гостей, народные гуляния. Луи, я живу с этим уже почти девять лет. Я привык к взглядам и мерзким шепоткам, - Гарри перевел дух, почему-то выглядел омега сейчас гораздо старше своих лет. – Своими мерами ты только подчеркнул мои недостатки и желание их скрыть. Я понимаю, что у тебя были добрые намерения. Но стоило обсудить это со мной. Луи вздохнул и устало откинулся на спинку кресла. - Омега и альфа не видятся со дня заключения официального договора и до церемонии в храме. Это традиция. Опять чертовы традиции, мелькнуло у короля в голове. - Ты прогрессивный правитель, - резонно заметил Гарри. – Ты мог не говорить со мной, но обсудить все с Найлом. - Должно быть, я переоценил свое понимание ситуации. И мое понимание тебя. Гарри коротко улыбнулся. - Теперь у нас будет много времени, чтобы узнать друг друга. Было бы желание. Оно есть? Луи молча кивнул. Он вел всего два разговора с этим омегой наедине, но в Гарри было что-то притягивающее. За его зелеными глазами и загадочными улыбками явно таилось куда большее, нежели просто милый юноша в коляске. - Я говорил Найлу, что хочу съездить на реку, которая протекает на севере столицы. Возможно ли, что король выделит пару часов в своем загруженном расписании и посвятит их прогулке с супругом? - Возможно, - Луи вернул Гарри теплую, дружелюбную улыбку. Они пожелали друг другу спокойного сна, и король покинул спальню своего омеги спустя всего полчаса после того, как туда зашел. На посту стояли верные охранники, и Луи кивнул знакомому смуглому стражу на прощание. Поездку на реку удалось организовать лишь спустя несколько дней. Никакой помпезности, все было скромно и тихо, ведь молодожены вовсе не хотели привлекать к себе внимание. Да и у Луи, ожидавшего этим же вечером визит одного из старейших лордов Линсона, время было весьма ограничено. Неприметная карета остановилась в нескольких десятках метров от песочного пляжа. Луи первым выбрался наружу и упустил момент, когда сопровождающий слуга помог Гарри сесть в его кресло. Отгораживаться ширмами в этот раз никто не собирался, но все равно новоявленный принц проворачивал дела с невероятной скоростью, минимизируя те моменты, когда его постоянная нужда в посторонней помощи была очевидна. Слуга, охранник короля и кучер остались у кареты, а Луи неспешно повез своего супруга вдоль берега. В какой-то момент колеса кресла стали утопать в песке, и Гарри велел остановиться. Принц закусил губу, будто решаясь на что-то и, наконец, сказал свою первую подобную просьбу: - Помоги мне встать. Луи решительно подхватил юношу одной рукой под спину, а другой – под поясницу, без труда поднимая с кресла и прижимая к себе. Не то, чтобы Гарри весил, как ребенок, но его неразвитые ноги давали держащему большую скидку. Омега уперся руками ему в плечи и шумно выдохнул в щетинистый подбородок. - А теперь посади меня близко к реке. Они уселись у самой кромки воды. Луи с интересом смотрел на своего супруга – Гарри хорошо держал спину и мог сидеть без поддержки. Свои ноги, закованные в узкие штаны и массивные ботинки, он уложил в крендель, одну на другую. - Тебе придется научиться просить меня о чем-то таком, - сказал Луи. - Не стесняйся. Поверь, я готов помогать тебе, и хочу этого. - Это непросто, - признал Гарри, разглядывая водную гладь. – Сначала, будучи ребенком, я спокойно ко всему относился. Но лет в двенадцать ко мне пришло понимание своей беспомощности, и я начал злиться, сводя с ума отца и всех вокруг. Решил, что мне недоступно многое, что одна проклятая лошадь лишила меня огромной части жизни. По сути, так и есть. Но потом… Наверное, я просто примирился с собой, окончательно осознал, что это моя жизнь, моя судьба. Если богам угодно, чтобы я прожил ее вот так, я готов принять вызов. Вот только… Я не люблю, когда окружающие видят во мне лишь… Калеку. Видят слабость. - Что-то подсказывает мне, что ты отнюдь не слабый, Гарри. - У тебя есть нож? – вдруг спросил принц. Луи молча снял короткий кинжал с пояса и протянул его супругу. Гарри осмотрел инкрустированную драгоценными камнями рукоятку. - Работа мастеров из Лайса, - удовлетворенно сказал омега. Он уперся руками в землю, приподняв себя, и повернулся спиной к реке, лицом к деревьям. - Видишь, по дубовому стволу гусеница ползет? – Гарри указал кинжалом на дерево в нескольких метрах от них. Луи прищурился. - Вроде, да… Гарри без предупреждения метнул кинжал с поражающей легкостью и точностью. Лезвие вошло кончиком в кору. Луи поднялся на ноги и подбежал к дубу. Гарри не попал в гусеницу, ошибившись лишь на пару миллиметров. - А Найл-то говорил только о музыке и стихах… И сколько в тебе таких боевых талантов? – восхищенно спросил король, вернувшись на место. - Я хорошо обращаюсь с ножами. У меня есть специальное седло, так что конные прогулки мне доступны. Учусь стрелять из лука. В общем, то, что не требует ловкости ног, - юноша похлопал себя по коленке. Луи опустил взгляд с его лица на переплетенные ноги. Было кое-что, давно его интересующее, вот только король никак не мог подгадать момент, чтобы об этом спросить. Но сейчас они были одни, далеко от дворца и этих давящих на голову стен. Антураж казался идеальным. - Расскажи мне о своих ногах, - деликатно попросил он, придвигаясь ближе. – Как и что ты чувствуешь? Гарри задумался на пару мгновений, затем выпрямил ноги, уложив их на песок. Луи медленно, взглядом спрашивая разрешения, опустил ладонь на его голень. Гарри отрицательно помотал головой. - Ничего не чувствую. Я ощущал ноги в первые дни после того случая, они нестерпимо болели, я даже не мог спать. Но потом они словно исчезли, понимаешь? Они здесь, да, но я их не ощущаю. - Но ты же… Луи замолчал, прежде чем озвучил свои мысли. Не считая ног, Гарри был здоровым омегой – в этом его заверили сначала Найл, а затем и врач, осмотревший жениха на следующий день после прибытия в Столицу. И, значит, он должен был чувствовать хоть что-то, где-то… Гарри не стал продолжать за Луи его же мысли. Он взял альфу за руку и, прижимая широкую ладонь к своей ноге, медленно повел ее вверх. Луи чувствовал плотную ткань и каждый изгиб. Когда он коснулся колена, Гарри сказал: - Ничего. Ладонь «пошла» выше, задирая длинную рубашку, доходящую принцу как раз до колен. - Ничего, ничего, стоп. Пальцы Луи замерли на середине стройного, но на удивление плотного бедра. До промежности еще оставалось расстояние, равное длине его ладони. - Здесь. Чувствую. Луи почему-то замер, не отрывая взгляда от своей руки на бедре омеги. Гарри и сам смотрел вниз, будто анализируя ощущения. Его дыхание сбилось на мгновение, когда альфа слегка нажал на ногу. - Отсюда и выше все так, как и должно быть. - Я рад, что ты этого не лишился. Решив не смущать омегу, он убрал руку, но не отсел на прежнее расстояние. В конце концов, им нужно было выстраивать доверительные отношения. Вскорости они должны были лечь в одну постель с определенной целью. И разыгрывать неприступность было бы ошибочной тактикой. - Еще четыре недели, - почти прошептал Гарри, его щеки подернул предательский румянец. – За это время нужно, чтобы ты привык. Чтобы мог смотреть без отвращения. - Гарри, - вкрадчиво произнес король, сжимая его плечо. – Нет никакого отвращения, поверь мне. И не будет, даже когда ты разденешься передо мной. Омега мелко и медленно покивал, формально соглашаясь, но фактически, Луи чувствовал, еще сомневаясь во всем. - Я надеюсь, что мы создадим прочный союз, - серьезно сказал принц, смотря ему в глаза. – Надеюсь, что узнаем друг друга. Что ты не сочтешь свои действия ошибкой. И что тебе не будет скучно со мной, пусть я младше и слабее. Луи бросил взгляд на торчащий из дуба кинжал. О слабости и скуке здесь явно речи не шло. Как и об ошибках. А пока молодожены покинули город на несколько часов, небольшая свита принца – уроженца Лайса, - наслаждалась заслуженным отдыхом, кто как хотел. Домашние слуги отсыпались, светловолосые охранники-альфы ушли исследовать город и здешних омег. А вот личный помощник принца и смуглый страж выжимали максимум из того скудного запаса свободного времени, что был им предоставлен… Найл чувствовал, как воздух у него в легких уже кончается, а тот, что оставался, все равно был раскален до предела. Да и в самой спальне было невыносимо жарко, несмотря на приоткрытые окна. Он лежал обнаженный на своем альфе, Зейн методично кусал его то в плечо, то в шею, а твердая плоть мужа так великолепно чувствовалась внутри. Только когда член Зейна вновь оказался в нем, Найл понял, как ему этого не хватало. Они не были близки уже больше месяца, все эти переезды, свадебная суматоха, работа и чтение не оставляли ни времени, ни желания на дополнительные телодвижения. Поэтому, даже когда Зейн, освобождая кровать, скинул на пол подобранные в библиотеке и уложенные Найлом в хронологическом порядке свитки с жизнеописанием нынешнего правителя Линсона, омега не возражал. Ему это было нужно. Их движения были хаотичными из-за долго сдерживаемого желания и одновременно четкими, отточенными за все то время, что они были вместе. Найл знал, как изогнуться самому, чтобы Зейна изогнуло под ним. А альфа, в свою очередь, знал особые приемы, чтобы его вечно серьезный омега окончательно расслабился и отпустил контроль. Чем они охотно и пользовались. Они идеально подходили друг другу. Звуки удовольствия и направляющие слова отлетали от стен небольшой комнаты, дающей супругам, наконец, уединение. Найл замедлился, стараясь перевести дух, но Зейн не позволил ему этого. Он крепко обхватил омегу руками и перевернул их, оказываясь сверху. Найл захлебнулся вдохом, откидывая голову на подушки, чем Зейн быстро воспользовался, оставив на ключице мужа очередную метку. В голове у Найла мелькнула одинокая мысль о том, что после надо бы как следует наподдать Зейну за то, что он портит кожу, но и она быстро исчезла, уступив место тягучему, приятному хаосу. Зейн вбивался в него с остервенением голодного волка, преследовавшего свою добычу. Не сдержавшись, Найл в порыве сам укусил альфу за плечо. Этой резкости хватило, чтобы они оба громко застонали и финишировали с разницей всего в несколько секунд. Зейн выскользнул из его тела и рухнул рядом на постель. Несколько минут потребовалось на то, чтобы перевести дыхание. Альфа с чувством зевнул, потягиваясь, уже как довольный кот. Найл усмехнулся этим рождающимся в голове ассоциациям и опустил ноющие ноги. С непривычки даже каких-то полчаса этой активности лишали его сил. - Извини, - слева от него пробубнил Зейн, все еще лежа пластом. - За что это? - Свитки. Перепуталось все. Омега только фыркнул от смеха. Да, эти свитки были бесценны, но в данный момент его почти не волновали. У Найла еще были считанные минуты до того, как привычные проблемы вновь поработят его разум, и он хотел насладиться этими редкими моментами. - Неужели ты дашь мне передышку? – насмешливо отозвался Зейн. – А то у меня уже внутренности судорогой сводит, когда кто-то о буквах напоминает. Мне кажется, я столько в жизни не читал, сколько сейчас. - После того, как найдем последние девятки, можешь вообще книги в руки не брать, - Найл закатил глаза, понимая, что передышка закончилась. - В первых трех годах ничего нет. - Значит, будет в следующих… Я помогу тебе. Думаю, Гарри теперь станет проводить вечера с королем, вряд ли ему будет нужна моя компания так часто, как раньше. Найл повернулся к альфе, надеясь увидеть благодарность или хотя бы облегчение на его лице. Но Зейн в задумчивости смотрел в потолок, хмуря брови. - В чем дело? - А что, если мы ошибаемся? - Ты о чем? - Вдруг это не они. Найл даже не нашелся, что сразу ответить. На секунду он подумал о таком исходе, но потом представил все кусочки раздробленной картины, и они быстро сложились в идеальное изображение перед его взором. - Это они, Зейн. Вспомни текст… - Я помню его, Найл, с детства знаю и помню... И да, наверное, ты прав. На свадьбе, когда я увидел Луи в короне, то сразу подумал о словах… Глаза Зейна загорелись азартом, и Найл не смог сдержать улыбки. Он искренне верил, что их верность ордену Антареса – это один из тех многих компонентов, что в итоге и подарили им такой удачный союз. А если они вместе исполнят миссию, возложенную на них родителями, верховными семьями и орденом, то, пожалуй, во всем Аране не будет пары счастливее и крепче. Найл прикрыл глаза и, нащупав руку Зейна, прошептал, как мантру, слова, знакомые ему с младенчества. Альфа подхватил на полуслове. «Через четыре поколения под сводом пяти девяток сойдутся вместе омега с половиной тела и альфа с пиками на голове. Вместе познают они неведомую Арану силу, и произведут они на свет Звездного Воина, которому суждено победить великое зло, угрожающее нашему миру». ***