Под сводом пяти девяток

Час тянулся за три, солнце так и не показалось даже на следующий день, а спальня принца в южном крыле погружалась то в жар, то в холод. Луи боялся дышать. Все вокруг пропахло Гарри и возбуждением, что с завидной периодичностью наваливалось на них обоих. Принц не покидал его рук, но порой мысленно отправлялся куда-то, чему Луи не мог подобрать названия. В такие моменты Гарри тихо, размеренно дышал ему в шею, обнимая короля и что-то бормоча, балансируя на грани реальности и забытья. Луи доводилось проводить с омегами их течки. Были в анамнезе даже невинные юноши, которым посчастливилось лишиться девственности вместе с самим правителем Линсона. Но ни разу Луи не оказывался в такой ситуации, как сейчас. Гарри был здесь, рядом – фактически, в его объятиях и власти. Но король из раза в раз напоминал себе о том, что он может, а что нет. Его руки и губы бесстыдно исследовали тело омеги, а собственная плоть беззвучно вопила, подстрекая короля, наконец, получить желаемое. Разум всегда вступал в битву вовремя – в моменты, когда Луи уже был готов сорваться и нарушить все обещания. Взгляды Гарри, полные доверия и теплоты, возвращали его на землю, в смятую постель, где рядом лежал ставший таким дорогим принц. Девственному омеге не требовалась частая разрядка – может, один раз в четыре-пять часов, с чем Луи ему охотно помогал. Гарри неизменно дергался от первого прикосновения, но потом сам тянулся к ласкающим его рукам. Принц со смесью испуга и возбуждения глядел на своего альфу, когда впервые коснулся его плоти и скользил неверными пальцами по твердому члену, по бедренным косточкам, по метке-девятке… И по меняющемуся выражению его лица и глаз Луи понимал – они на верном пути, и Гарри наслаждается всем происходящим не менее чем он сам. Пусть и порой неосознанно, когда принц вновь мысленно улетал в свой дымчатый мирок. Королю только и оставалось, что лежать рядом, погруженному в свои раздумья, и успокаивающе гладить дремлющего омегу по волосам. Он отрывал руки от принца только чтобы встать для перекуса или похода в ванную комнату через коридор пустующего южного крыла. Гарри так вообще не покидал постели – во время течки тела омег замедляли все свои функции, им лишь изредка требовались большие глотки воды. Всем необходимым их снабжал, конечно же, Найл, оставляющий подносы и тюки с одеждой, полотенцами и чистыми простынями у двери спальни. В середине первого дня Луи урвал редкий момент, когда Гарри действительно крепко заснул, и выскользнул из спальни, отправившись в ванную комнату. Там он умылся холодной водой, растирая вместе с лицом грудь и живот. Король бросил взгляд на свое отражение в большом зеркале. Самому себе правитель Линсона на тридцатый час изоляции и нахождения рядом с течным омегой, которого нельзя было взять, напоминал прежде домашнего, а теперь чуть одичавшего пса. В самом начале, когда он помог Гарри кончить в первый раз, в его голове еще билась слабая надежда – что можно дать принцу лекарство, помогающее омегам не забеременеть, и тогда они проведут эти три дня как все женатые пары. Но корявый план рухнул окончательно, когда принесший еду и воду Найл подтвердил его догадки – снадобье надлежало принимать в течение двух дней до начала течки, только тогда оно давало необходимый эффект. Гарри пропустил все сроки, и теперь единственным доступным им средством от откладываемой на неопределенный срок беременности было воздержание. Луи задержал дыхание и порывисто опустил голову в бадью с водой, что тут же заглушила тишину ванной комнаты. В голове стоял шум, один внутренний голос перебивал другой, и каждый кричал о своем – кто о странном союзе, кто о предателях под дворцовой крышей, кто о чем. Три дня были большим сроком, империи падали и за считанные часы. Оторванность короля от важных дел в угоду своему браку или просто плотским желаниям всегда принималась как данность, но сейчас вокруг царила совсем другая ситуация. Луи вынырнул и сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться – видят боги, ему это было необходимо. Король намочил полотенце и, как был, с голым торсом и капающей с волос водой, вышел в коридор, намереваясь вернуться в спальню. Снаружи его уже ждали – между дверьми, ведущими в комнату принца и ванную, нервно ходил вперед-назад последний из оставшихся у него высших советников. Лиам был напряжен и задумчив, альфа сжимал-разжимал чуть подрагивающие кулаки. Заслышав шум открывающейся двери, советник дернулся и спешно поклонился при виде мокрого короля. - Ваше Величество… Я не знал, что вы там, думал, как лучше постучать, чтобы не побеспокоить… - В любом деле требуются перерывы, - туманно ответил Луи, не желая вдаваться в подробности. – Что тебе нужно? - Кэлвин, сир. Он умер час назад, так и не приходя в сознание. Луи сцепил зубы, вперившись в советника взглядом. - Что говорят врачи? - Что это закономерный исход. Его раны были слишком тяжелыми, все эти дни он просто шел к неизбежному. - Значит, два главных фигуранта мертвы, и мы не знаем, есть ли еще заговорщики. Великолепно. Лиам съежился, будто ледяной тон короля и в самом деле обдал его холодом. - Простите меня, Ваше Величество, - произнес советник, наверное, в пятидесятый раз. Луи только вздохнул. К нему лишь недавно пришло понимание того, каким неуместным был его первоначальный гнев в сторону Лиама. Пожалуй, окажись Луи на его месте, то сделал бы с Оливером то же самое, если не что-нибудь похуже. Желание свернуть виновнику шею бушевало в нем в того самого момента, как он увидел трясущегося, перемазанного кровью Гарри. Лиам попросту не сдержал гнев, который с трудом подавил и сам король. Впрочем, все это правитель Линсона не озвучил. Лиам порой проявлял вольнодумство, и хотя Луи ценил открытость и смелость своего советника, этому альфе требовался небольшой урок послушания. А королевский гнев или хотя бы его видимость были отличным инструментом. - Твои промашки в этом деле мы еще обсудим, - уклончиво сказал король. – А сейчас мне больше нужна твоя помощь. Следи за всеми в эти дни, мне не нужен вышедший из-под контроля двор. Как идут поиски? Кто-нибудь что-нибудь узнал? - Порадовать нечем, - Лиам виновато развел руками. - Либо они и вправду действовали лишь вдвоем, подкупив нескольких стражей, либо очень хорошо спрятали концы. - Вот теперь-то я готов молиться о том, чтобы мои высшие советники оказались бездарями, - Луи невесело усмехнулся. – Держи меня в курсе, не бойся приходить сюда, если случиться что-то важное. - У меня вопрос, сир… - Так задавай. Лиам еще мгновение колебался, прежде чем гулко заговорить: - Мы будем предавать гласности случившееся? Слухи расползаются – сначала среди вельмож, потом среди слуг, и со дня на день они уйдут в город, а затем и по всему Линсону. Покушение на принца не может оставаться тайной… Как и гибель двоих высших советников. - И что ты предлагаешь? - Издать официальный манифест от королевского имени, опередив эти слухи. - Открыто объявить, что в моем доме завелись крысы? – король нахмурился. – Все равно, что расписаться в собственной слепоте и доверчивости. - Но и лгать подданным тоже не выход, - осторожно парировал Лиам, искоса следя за реакцией правителя. – Более того… Наверняка Тайр и Родерс захотят провести собственное расследование. Король издал тяжелый вздох, устало прикрыв глаза. Их разговор с Лиамом о насущных проблемах длился считанные минуты, а Луи уже вновь почувствовал исполинский груз на своих плечах и столь привычную головную боль. - Я могу ошибаться, ведь меня не было при дворе в это время, - продолжал советник. – Но разве не лорды именно этих провинций были в числе тех, что пытались устроить раскол страны и составляли Его Величеству оппозицию на вошедших в историю переговорах? - К чему ты клонишь? – прямо и резко спросил Луи, хотя и без того прекрасно знал ответ. - Они могут представлять Столице угрозу… Как и тогда, десять лет назад, когда грозили ей блокадой. Их представители в совете короля убиты, причем об этом не было объявлено тут же, все утаивалось почти неделю… Это промедление выглядит так, будто нам здесь есть, что скрывать. - Мы и скрываем, - Луи вновь издал неуместный смешок. – Но ты прав, так больше не может продолжаться. Составь манифест для народа, но прежде принеси мне на подпись. Лордам Тайра и Родерса напиши индивидуальные письма с подробным рассказом о произошедшем. Нужно быть предельно осторожными, но и откровенными. Не скрывай фактов, пусть они увидят голую правду о своих посланцах. И будем надеяться, что они ее примут. Лиам с энтузиазмом закивал, глаза советника буквально загорелись надеждой, и Луи вполне мог ее разделить. Но вместо дружеской улыбки или похлопывания по плечу, что он сделал бы еще пару недель назад, король только сухо кивнул. Он уже собирался отправить Лиама за работу, как двери, ведущий в южное крыло, приоткрылись. Между ними бесшумно просочился смуглый страж, придерживающий дверь для несшего большой поднос омеги. Найл и Зейн замерли на месте, оба уставившись на короля и его советника. Луи чуть улыбнулся и кивком указал на вход в спальню. Найл послушно поравнялся с альфами и опустил поднос на пол у стены – в покои принца он с момента захода туда Луи больше тридцати часов назад так и не ступил. От внимания короля не ускользнул тот радушный кивок, которым Найл поприветствовал Лиама, и как лицо советника смягчилось в ответ. Оставшийся у дверей Зейн напряженно наблюдал за немой сценой. - Спасибо, Найл, - поблагодарил король слугу. Омега скромно улыбнулся и бросил, как показалось королю, полный надежды взгляд на закрытую дверь, будто рассчитывал что-то увидеть сквозь дубовый пласт. Неловкое молчание затянулось, и Луи, поняв, что уже замерзает и хочет есть, громко приказал: - Все свободны! Здесь появляетесь только в соответствии с нашими договоренностями. Трое подданных быстро ретировались, а король подхватил с пола поднос и вернулся в согретую лампами и их с принцем дыханием спальню. Стоило ему запереть за собой дверь, как его негромко позвали по имени. Луи невольно заулыбался – не коротко, не сдержанно, а искренне. Гарри ждал его – явно только что проснувшийся, зевающий и трущий глаза-щелки. Его ноги под забавными углами торчали из-под полы рубашки, но принц даже не предал этому значения. Похоже, своего самого большого недостатка он перестал стесняться, потеряв это ощущение где-то на пути через тернии нескончаемых мужних ласк. - Где ты был? И почему ты мокрый? – с интересом спросил Гарри, разглядывая водрузившегося поднос прямо на кровать короля. Его голос был хриплым со сна, но вполне адекватным – не то, что каких-то три часа назад, когда он умолял Луи об очередной разрядке. Мольбы, конечно же, были услышаны тут же. Эти еще свежие воспоминания заставляли кровь бурлить, но король продолжал проявлять чудеса выдержки, удивляя сам себя. Ведь можно было просто уйти, оставив отказавшего ему в близости омегу самого решать свои проблемы. Но Гарри удерживал его возле себя, и Луи не до конца понимал, что же это – его собственное желание или чары, которыми его окутал молодой муж. - В ванной, - король забрался в постель и стянул с затекшего плеча полотенце. - Я слышал голоса. - Я стараюсь исполнять свои обязанности несмотря ни на что, - Луи усмехнулся, стараясь за этим скрыть свою нервозность. Гарри не обязательно было знать обо всем бардаке, что набирал обороты за укрывающими их от враждебного мира стенами. Возможно, решил альфа, после он расскажет принцу об их ситуации – но точно не в ближайшие дни, когда его муж был так уязвим. А Гарри действительно был слаб и почти безволен. Луи, не спрашивая разрешения, откинул его волосы с липкого лба и обтер лицо омеги влажной тканью, не встретив никакого сопротивления. Его ладони скользнули по шее к ключицам, и когда полотенце коснулось глубоко ворота так и не снятой рубашки, король предложил: - Давай снимем её. Но принц упрямо мотнул головой, вцепившись в светлую ткань на своей груди. Почему-то Гарри не желал оголяться полностью, хотя уже видел короля во всей его обнаженной красе. Да и сам Луи успел исследовать его тело, пусть и не снимая мешающую одежду. - Ладно, как тебе угодно, - не стал настаивать король. – Но хотя бы надень чистую. На это Гарри согласился. Луи послушно отвернулся и успел закинуть в рот несколько кусков копченого мяса и овощей, пока принц переодевался. После он напоил супруга водой, придерживая чашу, не доверяя подрагивающим пальцам омеги. Гарри сделал несколько жадных глотков, утер тыльной стороной ладони покрасневшие губы. Его пальцы скользнули по руке короля вниз – от запястья до локтя, потом медленно поползли вверх к плечу и переместились на грудь. Луи достаточно было лишь перехватить зажегшийся уже знакомым огнем взгляд зеленых глаз, чтобы понять – пора вновь нырнуть в этот идущий по кругу водоворот. Их действия стали напоминать повторяющийся из раза в раз алгоритм. Гарри поддавался охватившему его жару, требовал ласк, Луи доставлял удовольствие им обоим, успокаивал омегу, следил за его сном, попутно урывая крупицы отдыха и сам. Получив свою дозу сна, Гарри просыпался, и его тело вновь требовало близости – хотя бы той, что они могли себе позволить. Через сорок пять часов после начала течки Луи уже поражался выносливости своих рук и тому, каким разным был его принц – то алчущим и требующим, то спокойным и тихим. Гарри вообще был, как выяснилось, тихим любовником. Он не издавал громких звуков, его стоны и просьбы были шепотными, а то и вообще немыми, но не менее возбуждающими, чем самые яркие крики. Стоило ему начать выскуливать свои простые просьбы и желания, как Луи уже не мог отказать и кидался исполнять все, о чем просил принц. Они проводили часы в этой густой неге, полубезумные и не думающие практически ни о чем другом. Но, конечно же, бывали и минуты, даже часы просветления. Когда Гарри вновь становился привычным собой, чуть смущенным от такой их открытости друг перед другом. Они разговаривали – долго и увлеченно, обо всем, что приходило каждому в голову. В один из таких моментов, когда они лежали лицом к лицу, и Луи гладил закинутую на его бедро бледную ногу, принц еле слышно проговорил: - Отец хотел их отрезать. Пальцы Луи замерли, король не поверил своим ушам. - Как отрезать? - Они боялись, что мертвые ноги причинят вред мне, моему здоровью. Что будут забирать слишком много крови или, наоборот, не притягивать ее… И вообще, они же бесполезны. Взгляд принца скользнул по неподвижным конечностям. - Но я отказался, хотя мне было всего лет десять… Я не хочу, чтобы у меня была лишь половина тела. Хочу быть целым. Луи слушал его, одновременно любуясь – нахмуренными бровями, напряженными губами, серьезным выражением глаз. Он хотел, было, сделать комплимент его ногам, но решил, что Гарри вряд ли оценит откровенную лесть. Вместо этого Луи склонился и оставил на щеке принца поцелуй. За окном все еще стояла пасмурная погода, но рядом с Гарри ему было по-настоящему тепло. Через несколько часов на землю медленно опустилась кромешная темнота, на прояснившееся небо вышли три Луны, и дворец погрузился в тишину. Но королевская чета и не думала спать – их вторая совместная ночь подряд мало отличалась от предыдущей. Гарри очнулся после очередного короткого перерыва на сон, принца вновь бросило в жар, а тело предавало хозяина, соблазнительно выгибающего спину. Его ногти ощутимо царапали плечи короля, который, зацеловывая глубокие ключицы, поспешно задирал рубашку, оголяя мужа ниже пояса. Луи, уже поднаторевший в сдерживании своих инстинктов, с нажимом огладил так и норовящие разъехаться в стороны бедра. Оглушенный тихими стонами, он коротко прижался губами к сочащейся головке аккуратного члена и без предупреждения перевернул Гарри на живот. Принц запутался в подоле, и они в четыре руки вновь задрали его вверх. У Луи на мгновение мелькнула мысль, что в своем нормальном состоянии Гарри вряд ли бы помог ему с этим. Но перед ним был течный омега, с силой сжимающий пальцами подушку, и все тело юноши мелко дрожало, вновь прося о прикосновениях. Луи оставил несколько поцелуев внизу его спины, ладони альфы огладили округлые ягодицы. Король решительно развел ноги тут же застонавшего омеги. Гарри сводил его с ума. Своими голосом, своим запахом, своим видом – должно быть, одним только присутствием. И Луи уже начал сомневаться, что дело лишь в течке. Не теряя времени, он опустился вниз и, придерживая трясущиеся в нетерпении бедра, сделал то, чего хотел еще в первый день – прижался губами к пульсирующему входу в тело мужа и лизнул нежную кожу. Гарри дернулся, пытаясь увернуться, но король крепко удерживал его на месте. Весь свой нерастраченный энтузиазм Луи вкладывал в эти ласки, жадно впиваясь губами в самое чувствительное место на теле омеги. Принц над ним издавал поистине волшебные звуки – похоже, Гарри покинули жалкие остатки самоконтроля. Его тихие, но жаркие стенания отскакивали от стен и проникали прямо в разгоряченный разум Луи, заставляя альфу усиливать напор. Гарри тек ароматной смазкой прямо ему в рот, Луи чувствовал и смаковал его вкус на языке, сам потираясь вставшим членом о твердый матрас. Его омега был таким податливым, таким отзывчивым, и король искренне не понимал – почему же он отказывал им обоим в этих ласках почти двое суток? Уж если и делать что-то подобное, то именно с законным и желанным мужем. Гарри забился под его руками и ртом, кончая и пачкая чистую рубашку и недавно смененные простыни. А Луи все продолжал целовать свою цель, гладил принца по ягодицам и боками, чувствуя под ладонями бродящие по телу омеги волны. Он припечатал его вход смачным, громким поцелуем, заставляя Гарри слабо вскрикнуть. Король встал на колени и утер губы краем валяющегося без дела одеяла. Гарри даже не пошевелился – видимо, у принца не было сил сменить позу. Луи медленно прошелся взглядом по его раскинутым ногам, по мокрым бедрам и покрасневших ягодицам, по зацелованному низу спины… Так хотелось увидеть и его лицо, но Гарри зарылся им в подушку, тяжело дыша. Пока он разглядывал принца, собственное тело быстро напомнило королю и о личных желаниях. Решение родилось мгновенно. Луи легонько сжал пальцами одну из ягодиц принца, заставляя Гарри, наконец, посмотреть на себя. Омега завозился, переворачиваясь на спину, Луи быстро подстроился, перекинув в нужное положение и его ноги. Он на мгновение опустился на Гарри сверху, целуя его в щеку. Принц ответил влажным мазком губами по его подбородку и потянулся рукой вниз, явно желая подарить удовольствие и королю. - Дай, я… Луи перехватил его запястье и отвел в сторону, качая головой. - Нет… Я сам. Ты позволишь мне нечто большее? Гарри настороженно сдвинул брови. - Большее? - Это безопасно, - заверил его король. Гарри согласно кивнул, но его глаза расширились и щеки покраснели, когда Луи чуть отполз назад и сдвинул его послушные ноги вместе, задирая их вверх. Альфа с довольной улыбкой еще раз оглядел сотворенный им же самим влажный кавардак. Он осторожно уложил вытянутые ноги принца на бок, хотя торс Гарри все еще прямо смотрел на него. Запустив руку меж его бедер, Луи собрал влагу, размазывая ее по горячей коже почти до самых колен. В глазах принца заискрилось понимание, когда король «вошел» между его сомкнутых ног. Бедра Гарри напряглись, плотно сжимая член Луи. Альфа задвигался – быстро, резко, так, как он брал бы своего омегу на второй день цикла, действуй они по классическому сценарию. Гарри дотянулся до него и положил ладонь на бедро, словно направляя короля – и этот простой жест, одно касание, заставило Луи сорваться с обрыва вниз и кончить, еще больше перепачкав бедра принца. Хорошо, что тот не возражал. Когда он перестал трястись от пережитого оргазма, Луи вновь обтер Гарри полотенцем, не забыв и о себе. Принц тянулся к нему и сам нырнул в тесные объятия, когда они устроились поверх смятых одеял, оба рассчитывая хотя бы на короткую передышку. - И как ты раньше справлялся с этим? – поинтересовался Луи, не в силах оторвать рук от влажной кожи. – Ты трогал себя? Гарри мелко покачал головой, заездив щекой по подушке. - Нет… Но Найл помогал. Должно быть, на лице Луи отразилось искреннее недоумение вперемешку еще с чем-то, потому что принц смутился и поспешил уточнить: - Нет, ничего такого! Он просто… отвлекал меня. Что-то рассказывал, читал. Это действительно помогало не думать обо… Всем этом, - принц выделил последнее слово. Луи сонно улыбнулся, гладя омегу по волосам. Казалось, запах Гарри навсегда поселился и на нем самом. - Но не отвлекаться мне нравится гораздо больше, - смущенно признался принц. - Значит ли это, что я могу рассчитывать не только на встречи раз в три месяца? – мягко спросил король, стараясь, чтобы его вопрос звучал просто как легкая, уместная шутка. Хотя шуткой он вовсе не был. Принц быстро кивнул и тут же спрятал заалевшее лицо у мужа на груди. Утро третьего дня встретило Луи все тем же серым небом и завыванием ветра в пустом коридоре. Гарри проспал почти всю ночь, ни разу не потревожив мужа, и Луи, совершая утреннее омовение в ванной, чувствовал себя почти человеком, а не просто машиной для телесных утех. Лишь перестав трогать Гарри, он вновь мог начать думать о насущных проблемах. Лиам принес ему оговоренный манифест еще прошлым утром, и король подписал его, как и письма для двоих лордов, быстро пробежавшись глазами по строчкам. Больше советник не появлялся, а означало это две вещи – спокойствие, которое радовало, и застой, который раздражал. Луи прекрасно понимал, что, едва покинув южное крыло через сутки, он должен будет с головой погрузиться в решение всех грозящих рухнуть на него политических вопросов, и убегать от этого не было никакого смысла. Король лишь жалел, что не может продлить течку своего омеги еще на пару дней. А желательно на неделю. Ему даже нравилась эта изоляция, по крайней мере, тут его не ждали никакие неприятные сюрпризы. Возвращаясь в спальню с кувшином воды и чистыми полотенцами, чтобы вымыть принца, Луи наткнулся в коридоре на ожидаемого помощника. Найл как раз оставил поднос с едой у дверей и уже намеревался постучать, но опустил руку, завидев короля. Он был бледнее обычного и прятал взгляд, нервно заламывая пальцы. Только приблизившись к слуге и сделав очередной вдох, Луи понял, в чем дело. - Ты тоже? – удивленно спросил король, хотя повода для удивления, в принципе, и не должно было быть. Просто порой, общаясь с ним, он даже забывал, что Найл – тоже омега. Который так забавно краснел, стоило королю намекнуть на очевидное. - Последний день для принца – первый для меня, - смущенно пояснил Найл, делая шаг назад, будто опасался за свою честь. Луи усмехнулся и кивком указал на выход из южного крыла. - Иди к своему альфе. Только передай свои обязанности другому слуге-омеге. Найл быстро ретировался, будто только того и ждал. А Луи, вернувшись в спальню с едой и водой, уже на пороге понял – что-то пошло не так. Гарри метался по кровати со стонами – не соблазнительными, а такими, словно ему было больно. Король кинулся к нему и потрогал лоб омеги – тот буквально горел, как и все тело принца. Должно быть, целая ночь без внимания альфы была не самой лучшей идеей. Луи действовал быстро – за минуту заставил принца кончить и подуспокоиться. Но даже после разрядки Гарри все еще не был привычным собой, продолжая находиться во власти горячки. Луи оставил холодное мокрое полотенце на его лбу, напоил принца, а потом лег подле омеги, тихо гладя его по скрытым тонкой тканью изгибам. Гарри приоткрыл дрожащие губы и, глядя на короля затуманенным взглядом, тихо позвал: - Луи… - Я здесь, - тут же отозвался король, притягивая супруга ближе к себе. - Спасибо, - еле слышно выдохнул принц, на лице которого замелькала какая-то странная, полубезумная улыбка. – Ты столько делаешь… Никто бы так не смог… Луи не ответил, продолжая успокаивающе ласкать юношу. Гарри выгнулся под невинными касаниями и, проскулив что-то невнятное, забормотал отрывисто: - Если ты хочешь… У нас еще есть несколько часов… Я дам тебе все… Себя… Ребенка… Все, все что попросишь… Гарри продолжал говорить, наваливаясь на альфу и абсолютно точно не осознавая, что же предлагает. Луи со всем возможным тактом отодрал от себя так и липнущего омегу. Он уложил Гарри на спину и, поцеловав юношу в лоб, твердо произнес: - Нет. Я дал слово, что мы подождем. Ты сам этого хотел, когда был еще в состоянии мыслить здраво. Гарри захныкал и замотал головой, сбрасывая полотенце со лба. Но в его движениях было уже меньше хаотичности, температура спала, и вскоре принц погрузился в почти спокойный сон. Луи, перебирая его локоны, только изрек в тишину: - Потом еще скажешь мне «спасибо». ***