Звездные войны. Перерождение

В разуме Люка мелькнула мысль, что все присутствующие слышали, как предательски громко билось его сердце в данный момент. Тем не менее он не позволил себе смутиться под изучающим взглядом Оби-Вана, только сильнее выпрямился и сжал пальцы левой руки в кулак, краем глаза заметив, что Хан и Лея встали по бокам от него, представляя единый фронт. Все или ничего. Вместе. — Почему я не почувствовал вас раньше? — чуть хриплым голосом спросил Люк. Бен передернул плечами. Возможно, внутри он не столь невозмутим, как снаружи. — Это Храм Джедаев, Люк. Он буквально кишит одаренными, очень трудно различить чье-то присутствие… Да и я немного балуюсь сокрытием в силе. — Вы не отрицаете, что следили за нами? — вскинула бровь Лея. — Конечно нет. Вы появились из ниоткуда, не говорили, кто вы и в чем ваши цели. Мы были бы глупцами, если бы не следили за вами. Хан фыркнул. — Резонно. — Так это правда? — сказал Оби-Ван, который, судя по всему, не желал больше отвлекаться от главной темы. — Зависит от того, что вы имеете ввиду, Магистр, — с не меньшим холодом произнесла Лея. Люк был не совсем уверен, нужен ли им этот блеф, но, в конце концов, решил положиться на чутье сестры. Политика, интриги, ложь — все это было в ее компетенции. Но перед ними стоял джедай, что само по себе переносило часть ответственности на Люка. — Вы знаете, что. Я уверен, что слышал, как Люк назвал вас обоих фамилией моего бывшего падавана. Или это не так? Она даже не моргнула. — Это не так. Люк с Ханом переглянулись за ее спиной. — Лея, — осторожно позвал Скайуокер. — Люк. Их взгляды скрестились, брат против сестры, ни один из которых на сто процентов не уверен, каковы их намерения и что делать, но уже готовые бороться за свое мнение. Люк, скривившись, отвел взгляд. Если бы только была возможность обсудить это всем вместе или отмотать время назад… Ха. Точно. Уже. Легко кашлянув, голос вновь подал Хан: — Ой бросьте, ребят, вы делаете все только подозрительней. Лея сверкнула в его сторону карими глазами и процедила: — Твои слова, Хан, также не упрощают дело. Ситх. Споры этих двоих могли длиться вечность. Знак ли это, что пора прекращать? В любом случае кто-то должен был положить этому конец. Когда Соло уже раскрывал рот для очередной колкости, Люк выступил вперед, заставив его умолкнуть и через Силу послав Лее призыв не вмешиваться. Оби-Ван мог и почувствовать, но вряд ли. Их связь с Леей всегда была чем-то большим. — Почему мы должны сказать вам? — спросил Люк, ни на секунду не разрывая контакт с бывшим учителем. — Почему должны доверять? Оби-Ван пригладил бороду характерным движением руки. — Как мне кажется, я еще не доложил Совету об этом. Хотя и стоило бы. Люк кивнул, отдаваясь на волю инстинктам. В груди что-то неприятно сдавило от неизбежного. — Хорошо. Вы хотите правды? Вы ее получите. *** Собрание — политический вечер, как они это называли, — на этот раз решили провести в комнатах Падме в здании Сената. Энакин знал, такие встречи уже имели место быть, согласно с мнением Палпатина или в тайне, хотя трудно поверить, что эти прожженные интриганы могли верить в незнание канцлера, но сейчас все было донельзя официально. Из-за него. Потому что он присутствовал среди них. Энакин понятия не имел, чем руководствовался Палпатин, засылая его в это сборище акул и предупреждая их об этом заранее. Для него это не имело никакого смысла. Взгляд Энакина скользнул по залу, отдающему должное набуанскому стилю, совершенно преображенному ради торжества, но потерявшему из-за этого ощущение… дома? Может быть. Нет. Он знал покои Падме также ясно, как свой лайтсейбер, и все же — слишком опасно и чересчур близко к жестокой реальности, где он не мог смотреть на нее дольше пары секунд и только с выражением вежливого интереса. Нет. Он всегда будет возвращаться к Падме, к ребенку, но не в это место. С внезапной злостью Энакин понял, что у него никогда не было и не будет настоящего дома. Он ненавидел Татуин. Его комната в Храме не вызывала никаких эмоций. И это тоже — ничто. Важны лишь люди. Важна лишь… « — Энакин! Нет! Энакин, помоги мне! Умоляю спаси меня!». Падме. Его кошмар теперь посещал его практически ежедневно. Он сам, мучаясь, вновь и вновь прокручивал сон в голове, искал выход, подсказку, что-нибудь. «Я не дам ей умереть. Я не позволю!». Он почувствовал ее намерение переговорить еще до того, как Падме с присущим ей изяществом вышла к нему из толпы разодетых сенаторов. Легкая волна удивления вспыхнула в Силе вокруг него. Энакин склонил голову. Падме ответила тем же жестом. — Энакин, вы не знаете, наши особые гости скоро появятся? Ах да. Подозрительная троица, которые теперь почти всегда оказывалась в эпицентре событий. Они восприняли приглашение без особого энтузиазма (по крайней мере, девушка — Лея), но прийти согласились. — Я передал ваше приглашение, Сенатор, и они сказали, что будут. — Хорошо. Не желаете выпить? Энакину больших трудов стоило подавить улыбку. — С удовольствием. Напитки стояли в небольшом затемнении за колоннами — там им могла выпасть минутка для разговора. — Что ты делаешь? Ты сама сказала не привлекать внимания. — Ты начал это, Энакин, — зашипела Падме, убедившись, что рядом никого нет. — Ты ведешь себя, как наш охранник или… — Потому что это то, кто я есть, и они знают это! Ты знаешь. — Энакин. Ты… твой вид пугает моих гостей. Палпатин уже подпортил мне репутацию, включив тебя в свои игры, а ты сам лишь усугубляешь. Энакин, пожалуйста. Мы не враги. Впервые, ему пришла в голову мысль, что это все просто-напросто акция устрашения. Может, Канцлер хотел запутать сенаторов, ввести в заблуждение, заставить бояться собственной тени. Несмотря на светлую наружность и линию поведения, Энакин знал, что Палпатин способен и не на такое по отношению к тем, кого подозревал в измене. И это делало его лучшим лидером. Взгляд на долю секунды задержался на лице Падме. Она не могла быть изменницей. Ее впутали в это, как и его. Она всегда верила в Республику, даже когда он сам подвергал ее догмы сомнению, она боролась. Падме невиновна, и он, Энакин, убедит в этом Палпатина, чего бы ни стоило. — Ладно, я… постараюсь. Время вышло. Падме даже не улыбнулась ему своей особой улыбкой, только кивнула и отправилась к Бейлу Органе. Потрясающе. И в этот самый миг на пороге объявились долгожданные гости. *** Лея, которой пускай и не нравилась идея появиться в «обществе», все же ощутила странное удовлетворение и даже радость. Здесь она среди своих. В какой-то мере. Ей было известно о том, что в последние годы Сенат поглотила коррупция, его полномочия уменьшили донельзя, и всем крутил Палпатин, однако тогда же образовались первые зачатки Альянса, здесь ее отец, Бейл Органа, Мон Мотма и другие выступили за свободу и демократию и… проиграли. Был ли Люк прав? Оставались ли у них хоть какие-то шансы или Палпатин запустил свои когти слишком глубоко и падение Республики неизбежно? Стоп. Она запретила себе думать об этом. Искушение велико, но она справится. Всегда справлялась. — Нервничаешь? — ухмыльнулся сбоку от нее Хан. Ради случаю он приоделся в довольно приличный наряд, купленный им по «старым связям» где-то на Корусканте. Там же он купил Лее платье, что было на ней сейчас. Глубокого синего цвета, покроем напоминающее то, что она носила в их первую встречу. Лея удивлялась, задумано ли это было или нет? — С чего бы? Это моя жизнь, — передернула плечами Лея. — Ты? Теперь Соло выглядел чуть ли не раненым в лучших чувствах. — Я был в переделках и похуже, принцесса. — Знаю. Я была с тобой, — Лея улыбнулась, — чаще всего. — Ах да, точно, — с задумчивой усмешкой подыграл ей Хан. — Слушай, Люк… я имею в виду, он… Лея распрямилась. — Это было верное решение, Хан. Мы не должны позволить больше ник… Что? — Сзади. Сенаторша заметила нас. Падме Амидала Наберрие. Они и так избегали ее почти минуту, этого стоило ожидать. — Ситх, — выругалась Лея и без паузы обернулась, чтобы с теплой улыбкой приветствовать ту, кто по каким-то своим причинам пожелала видеть их здесь. Но вежливая маска дрогнула на лице принцессы, когда она увидела сопровождавшего Амидалы. Хан сжал ее руку. Это был Бейл Органа. *** — Скучаешь? Люк обернулся. На него лениво смотрел Энакин, прислонившись к стене напротив. Все в его движениях показывало какую-то надменность или, может быть, усталость. Энакин носил фирменное одеяние джедаев, черное, как и всегда. Иногда он этим напоминал Люку его самого; после Беспина он тоже всегда носил темные оттенки. Не хотелось думать, кого еще он этим напоминал. Люк часто думал, пытался сравнивать себя и Лею с отцом и друг с другом. В них течет одна кровь, они должны быть похожи, и, с грустью думал Люк, они были. Значило ли это, что они все прокляты, и их ждет та же судьба, что и Вейдера? Люк тряхнул головой, отгоняя глупые мысли, и сказал: — Есть немного. Мне… здесь не место, понимаешь? Энакин прищурился. Его золотистые волосы, освещенные последними дневными лучами, отдавали красным, а прямо за ним в огромном, на полстены, окне виднелся Храм джедаев. Мурашки пробежали вверх по руке Люка. Без всякого на то желания он повторил позу отца. Его мысли двигались в лихорадочном порядке, полном слепой надежды, Люк отдавал себе отчет, но это все, что у него было. Он столько лет был новой и последней надеждой джедаев и Альянса, он заслужил это. И они НЕ прокляты. Отца можно спасти, и он сделает это, даже если его собственная сестра против. — Да, понимаю, — протянул Энакин и с выражением легкого презрения оглядел зал. Их уголок предпочитали избегать по ясным причинам, так что говорить можно было без утайки. Хотя Люк и сомневался, что Энакина остановило, если б их слушали. — Знаешь, каждый из этих глубокоуважаемых сенаторов продал бы почку ради возможности, не стесняясь в выражениях, выдворить меня отсюда. Люк не мог ничего с собой поделать — он выпучил глаза. — Серьезно? — Мм, я как бы чужой здесь, Малыш. Что-то вроде шпиона. Политические игры, не забивай себе мозги, пока есть возможность. Кстати, где твои друзья? — Мы разделились. О, лишь бы не спросил, почему! Не говорить же, что из-за него. Что Люк цеплялся за каждый крохотный шанс узнать, сблизиться. А Лея напротив… К счастью, Энакин просто кивнул. — Ты сказал, из-за чего здесь ты, ну, а что касается меня? — осторожно произнес Люк спустя секунды тишины. — Нас? Отец как-то странно на него посмотрел. — На все воля Силы, Люк. *** — Так вы и есть та самая Лея… — Стивенсон. Лея Стивенсон. Улыбка Бейла Органа ни в чем не изменила своего характера, оставаясь такой же приятной и располагающей. Сила, как же он молод. Бремя ответственности и горестей еще не испещрили его лицо десятками морщин и мелких шрамов, глаза не помутнели, руки казались сильными и могучими, за которыми всегда можно было укрыться, как в детстве, впрочем, процесс, — Лея видела, — уже начался. И его не остановить. Но если все бессмысленно, тогда зачем они здесь? Должна быть причина, может… может, только возможно, Люк прав? — Мы виделись? — мягко спросил Бейл. Лея замотала головой. — Нет, боюсь, что нет. Я знаю вас разве что по голонету. Вживую… нет. — Прошу извинить мою бестактность, — кашлянул человек, который долгие годы был ее отцом, — но до меня дошли слухи, что, когда вы только прибыли сюда, то… — Ошибка. Произошла ошибка. Меня воспитывали в приемной семье, и… — Однофамильцы, — вставил Хан, видимо заметив, как дрогнул ее голос. Лея почти забыла, что он стоял рядом молчаливой защитой, она только чувствовала идущую от него безопасность и спокойствие. — Тезки, понимаете, сенатор? — Конечно, — в один голос ответили Бейл и Падме. — Мне необходимо выпить, — выдавила Лея. — Хан? — Конечно, Высочество, — без раздумий ответил Соло, и лишь спустя долгую секунду под взглядом Леи до него дошло. — Ой!.. Эм… я так зову ее, всегда, — с первой встречи, это наша фишка. Точно, принцесса?.. Ситх! — Хан взлохматил волосы. — Это тоже. Простите? Лея, чудом удержав себя от попытки закатить глаза, мило улыбнулась Бейлу и Падме, которые с не меньшим тактом кивнули ей, и под руку с Ханом отправилась к столу с напитками. — Это провал. — Да что ты, принцесса, все нормально. — Нет, не нормально! И прекрати звать меня так. — Почему? Они не додумаются до правды — тут нужно каким-то альтернативным мышлением обладать, серьезно. Или тебе не нравится, когда я так к тебе обращаюсь? Нахальная улыбка заставила Лею в конце-концов легонько пнуть его, когда они скрылись за колонной. — Хорошо. Тогда я буду звать тебя "идиот". Всегда. Это будет еще одной «нашей фишкой». Правда, у меня такое чувство, что я всегда тебя так называла. — Голубки уже ссорятся? Час от часу не легче! Лея совершила резкий разворот и встретилась чуть ли не нос к носу с нагло усмехающимся Энакином Скайуокером. Где-то за его спиной маячил Люк. — Нет. И в любом случае это не твое дело. — Простите за вмешательство, это был так невежливо с моей стороны. — Энакин смерил ее взглядом и вдруг улыбнулся, будто без особого желания, лениво. Лея задохнулась — Люк, это улыбка Люка, ее брата, когда он старался поднять ей настроение после трудного задания, очередных жертв среди их друзей и товарищей, сам еле держась на ногах, одной своей улыбкой он мог вселить в нее веру. У Энакина она имела оттенок легкого гонора, и все же Лея могла видеть сходство. — Возможно, вам двоим просто стоит тише говорить в следующий раз, дабы избежать подобного. — Слушай, приятель, не нагнетай. — Хан сделал шаг в сторону Энакина, выставив руки ладонями вперед и криво усмехнувшись. Энакин даже не моргнул, а вот Люк, вздохнув, поспешил занять позицию между ними. Лея заметила, что на них начали оборачиваться. — Хан, — одернула она возлюбленного (Сила, можно ведь так его называть, хотя бы мысленно? Это все еще казалось странным) и перекинула внимания Скайуокера-старшего на себя: — Тебе, Энакин, тоже стоит кое-что сделать — это, разумеется, лишь дружеский совет, — поищи в голонете значение слова «такт» или «вежливость» или «культура» и попробуй приобрести. Это не дорого — всего лишь твое эго. — О, Лея, не строй из себя невинную овечку. Мы все знаем, ты такая же, как и я. Слова эхом отдались в голове, острые и противны. Ложь. Неправда. Она не могла. Нет. — Я ничем не похожа на тебя, — буквально прорычала Лея в самодовольное лицо биологического отца. — Запомни. Ничем. И залпом выпила стакан с салластанским вином, благо оставалось лишь на дне. Последнее, что Лее было нужно, это уснуть прямо посреди банкета или того хуже. Ее чуть затуманенные глаза уловили знакомый силуэт. — Слушай, прос… — Это Мон Мотма? — ее резкие слова прервали невнятные извинения Энакина. Ответил ей, на удивление, Люк. Видимо, уже успел заметить будущую главу Альянса, беседующую с Мас Амеддой, одной из пешек Палпатина, и другими имперцами, что и сейчас было заметно. «Какая разношерстная компания собралась у Падме Амидалы, лишь пара-тройка месяцев, и они смогут открыто убивать друг друга», — невесело подумала Лея. — Да. — Мне надо поговорить с ней. Опасно, однако желание было слишком велико. К тому же, Мон Мотма так или иначе привлечет к себе внимание Палпатина своими чрезмерно активными действиями, это дело времени. Активными… Мон всегда была ее идеалом, сколько Лея помнила, а теперь она сама же прячется в кусты. Но причины, это опасно, глупо и… Если кто и может обойти правила вселенной, так это ее брат. Может, он и не так не прав. Лея не успела сделать и шаг, как с двух сторон огромных входных дверей встали красные гвардейцы, а в зал вошел сам Канцлер Палпатин.