Лик

Девять дней спустя, Зона

      – Ну, давайте за бабушку Аграфену, прими Господь ее душу. Три обгрызенных стакана опустели и глухо брякнули о стол.       – Так и не нашли? – спросил я собеседника.       – Как в воду канул, – Бондарь покачал головой. – Из районных начальников кто-то приезжал, опрашивали, да все без толку. Зона рядом, и если уж он где есть, то либо уже в Киеве, либо здесь, – он ткнул узловатым пальцем под ноги.       Я оглядел бар «Землянка»: полумрак, помаргивающая под потолком лампочка на голом шнуре, четыре стола, стойка, чучело тушкана на полке, тихая музыка сороковых годов. Люблю этот бар. Мысли бродили порознь в полумраке помещения.       Может ли убийца скрываться в Зоне? Вполне, но это значит, что он сталкер. Хотя нет, может быть, бандит. Бандиты тоже скрываются в Зоне, их тут много, как опят на старом пне.       Влад с Бондарем тихо переговаривались, а я все витал в криминальных думах. Убийца не жил у бабульки, иначе его бы мигом вычислили. С другой стороны, как он тогда попал в дом? Замки-то никто не ломал. Может быть, раньше жил, а потом пришел и... И что? Убил? Не побоялся, что будет пойман на месте преступления? А, кстати, как это его никто не увидел из местных? И что…       – Сень, а, Сень! – Влад повел ладонью перед моим лицом. – Выйди из сумрака!       – А? – я моргнул, возвращаясь на грешную землю.       – Пошли дрыхнуть.       – Угу.       Спать и правда хотелось жутко. Давали знать о себе длинный рейд и выпитая водка, я к ней очень чувствителен. Распрощавшись с Бондарем, мы пошли наверх. За Влада не поручусь, но я уснул, едва голова коснулась подушки. Спать!       – Сенька, алярм! Выброс!       Руки друга сдернули меня с койки.       – А обещали завтра, – буркнул я, беря рюкзак и смотря в окно.       По темному ночному небу пролегли красноватые нити, как перистые облака или прожилки в благородном мраморе. Значит, до Выброса еще около часа. Я подумал, как величественно это смотрится на севере, у Барьера, например, а в следующую секунду Влад закрыл окно ставнями и мы вышли из комнаты.       Народ дисциплинированно шел в подвал. Перед нами пронесли в убежище парня с иссиня-бледным изможденным лицом, совсем молодого, лет двадцати на вид. Ни ран, ни повязок я не заметил, поэтому поинтересовался у оказавшегося рядом Бондаря:       – В аномалию попал или болеет?       – В «розу ветров», чтоб ее черти сгрызли. Совсем парнишка еще и так сгрыбиться, да еще Выброс не вовремя.       – Пошли, нечего языками трепать, – оборвал нас Корень.       Действительно, в верхнем помещении больше никого не осталось, даже Влад уже спустился. Мы сошли вниз по старой лестнице с потемневшими скрипучими ступенями, Корень закрыл внешнюю дверь, после чего спустился тоже, покидая помещение бара последним, как капитан корабль. В океане Зоны зарождался багровый шторм.       В убежище было светло и довольно удобно: вдоль обшитых досками стен стояли лавки и самодельные лежаки, имелся запас провизии и лекарств, но, главное, был запасной выход. Как-то, после одного Выброса двери затянула «серая сеть» – аномальная паутина, поддающаяся только болгарке и стеклорезу, да и то с трудом. Тогда все обошлось благополучно, но выводы Корень сделал.       Я аккуратно опустил рюкзак на одну из лавок. Внутри, услаждая слух, стукнулись друг о друга упаковки лекарств – обещанная плата за кости мутанта.

За два дня до Выброса, раннее утро

      – Ну что, – Влад помедлил. – Последнее усилие.       – Раньше сядем, раньше выйдем, – я занес лопатку над неприметным холмиком, отмечавшим наш мерзкий тайник.       Как только из-под земли показались разлохмаченные края пакета, мы оставили лопаты, и извлекли многострадальные останки. Поднятая земля осыпалась, обнажая кости и увлекая их за собой. С первого взгляда никаких положительных эффектов от лежания в земле заметно не было. Оставалось утешиться мыслью, что у нас есть вытребованный в баре насос.       Корень смотрел на нас как почтальон Печкин на сундук с грибами и все спрашивал, зачем он нам сдался. Мы честно отвечали, что нашли клад и идем обмывать находку. Не поверил.       Узкий водяной веер перекатывал кости, грязь летела во все стороны. Остатки плоти и грязь смылись на удивление легко, остались пресловутые хрящи. Выламывать кости по-прежнему не хотелось.       – Слушай, Влад, а чего мы мучаемся? Ботаник сказал «целый скелет». Вот, пожалуйста, получите! Нечего за них работу делать, пусть сами выковыривают.       – Мысль золотая, но как мы его потащим? Люди увидят, в психушку посадят.       Я бросил тоскливый взгляд на выданный для транспортировки заказа чемодан. Помимо обычной полости в нем имелась выдвижная полочка, предназначенная, судя по рельефу покрывающего ее пенопласта для конечностей.       – Череп отдельно лежит, нога левая, еще тут по мелочи. Давай запихаем в чемодан то, что поместится, остальное в мешок сунем, у меня еще один остался. Как-нибудь дотащим.       Удивительно, но кроме отполированной грудной клетки и клешни в чемодан влезло все. Не совсем так, как предполагали разработчики, но кого это волнует?       – Как поступим с насосом? – Влад упаковал чемодан в брезентовый чехол и теперь прилаживал к нему широкий ремень с упором для плеча.       – Давай здесь спрячем, на обратном пути заберем. Красть некому.       – Лады.       И, гремя мешком с костями, мы двинулись за наградой.       Пока я устраивался на лежаке и осматривался, на грани слуха возник глухой вибрирующий звук, болезненно отдавшийся в висках и затылке, словно на голову набивали обруч.       Каждый сталкер чувствует Выброс по своему, чаще всего как непогоду – болят кости, голова, мушки перед глазами. Некоторые не чувствуют ничего до самого катаклизма, зато хуже переносят сам процесс. Перед глазами потемнело, кто-то с надрывом закашлялся. Выброс!       Через некоторое время состояние улучшилось, по крайней мере, острая головная боль сменилась глухим гулом и зрение восстановилось. Я осмотрелся: Влад сидел рядом, привалившись к стене, голова запрокинута, глаза закрыты. Неподалеку на лавке неподвижно лежал молодой человек, попавший в «розу ветров», его грудь слабо вздымалась, значит жив.       – Влад, – тихонько позвал я. – Можно выжить после «розы ветров»?       – Можно, Сень, только неизвестно встанешь или инвалидом окажешься. Она же парализует тех, кто ее испарениями надышится: сначала пальцы, потом руки-ноги, тело. Жертва к тому времени уже давно без сознания. А потом паралич доходит до сердца и легких.       – Её же видно.       – Днем да, а утром и вечером в тумане фиг ты её разглядишь. Парня какими-то стимуляторами обкололи. Дышит сам, даже голову поворачивал, – он махнул рукой и смолк.       Стихия бушевала по-прежнему, большинство сталкеров спали, либо просто лежали неподвижно. Невидимый обруч стянул виски до предела и отпустил, гул в голове сменился комариным звоном. Я успел мельком подумать о контролере, а через миг провалился в сон как в яму.

За день до Выброса

      Их было четверо. У двоих в руках зажато оружие, еще двое безоружны. Смотреть на кадавров всегда страшно и муторно: ковыляющие куклы, они хрипели, пытались что-то сказать. Потом раздались выстрелы, но мы уже успели укрыться за кучей металлолома.       – Думаешь, у них хватит ума взять нас в клещи?       – Кто их знает, – я присел на одно колено, оперевшись плечом на изгрызенный ржавчиной лист, тот прогнулся и гулко ухнул, выдавая полость.       По металлу визгливо ударила дробь, потом еще раз и еще – автоматический дробовик, не иначе. Если сталкер был зомбирован совсем недавно, то у него вполне хватит рефлексов перезарядить оружие. Но и убить такого легче, чем вконец омертвевшее бревно.       Мычание и выстрелы сместились чуть в сторону. Влад на секунду выставил голову над гребнем ржавой баррикады и тут же спрятался обратно.       – Там еще кто-то есть, не могу понять.       Выглянув, я увидел, что компания неровным клином потянулась вправо, туда, где по кустам шуршал неизвестный. Разглядеть его, как ни старался, не удалось – обзор все время был загорожен, но двигалось это неестественно.       – Ну что?       – Обезьяна какая-то скачет.       Влад опять выглянул, собираясь подтянуться на крепкой с виду балке, торчащей из кучи. Один из кадавров некстати начал разворачиваться, я тут же дернул друга вниз и сам спрятался. Влад ударился локтем, открыл рот, желая сказать мне что-либо нехорошее, но не успел – раздался взрыв. Груда металлолома вздрогнула, нас осыпало ржавчиной, нечто с влажным звуком упало поблизости, едко запахло порохом.       Пока мы удивленно смотрели друг на друга и прочищали уши, по ту сторону укрытия послышались шаги и бормотание. Влад выглянул еще раз и поманил меня жестом. Выглянув следом, я обомлел – по забрызганному кровью и какой-то дрянью пятачку между зарослями и кучами хлама прохаживался с самым деловым видом странный человек. Невысокого роста, ужасающе костлявый, чего не мог скрыть комбинезон, он походил на мумию Рамзеса II – такой же гордый профиль и тонкая нитка рта.       Незнакомец сначала обошел дергающихся на земле кадавров, потом полез в кусты и стал выволакивать оттуда загадочное нечто, приманившее умалишенных. Приспособление, напоминающее метроном, чья все еще раскачивающаяся «стрелка» увенчивалась насадкой из тряпок и деревяшек, на миг показалось на свет. Цепкие ветки не пожелали отпустить добычу и увлекли приманку обратно, напоследок крепко приложив человечка по пальцам. Тот болезненно шикнул, выудил из кармана перчатки и предпринял новую попытку. Выждав некоторое время, Влад вдруг сунул пальцы в рот и резко свистнул. Неизвестный подскочил, как подстреленный заяц, в прыжке обернувшись вокруг своей оси.       – Кто здесь?       – Хэнде хох! – мы вышли из-за укрытия.       Затейник выполнил команду с воистину немецкой точностью, чуть ли не каблуками щелкнул.       – Вольно, – я переступил через ноги неподвижно лежащего лицом в землю кадавра и указал стволом автомата на затиснутое в кусты чудо техники. – Кто вы и что это за ерунда со взрывами?       – Это не ерунда, молодые люди, – мужчина будто расцвел, разом приосанившись. – Меня зовут Вилен Бернгольц, профессор Бернгольц, возможно вы слышали? Методика энергетического лечения рака, почти полная победа над СПИДом. Нет? Революционные разработки, между прочим. Нынешняя молодежь ни о чем не думает, мы в свое время такими не были.       – Это глубоко ее дело, профессор, – мне человечек не нравился все больше и больше. Он вроде как представлялся медицинским иерархом, а на погибших от взрыва, пусть и кадавров, ноль внимания. – Зачем вы поставили растяжку?       – А как вы узнали, что это была растяжка? Впрочем, неважно. Сбор биоматериала и не более того, – он щегольским жестом пригладил прическу. Кстати, вместо остро модных в Зоне немытых патл или бобрика его макушку украшали идеальные есенинские вихры.       – Должен признать, вы меня здорово напугали. Вы ведь не бандиты?       – Нет, – Влад неприязненно просверлил профессора взглядом. – Вы не похожи на местных научников. Частные исследования?       – Вообще-то, я не обязан отвечать на ваши вопросы. Но если уж так любопытно, то – да. Ваши так называемые ученые, мнящие себя демиургами, просто невежи. Зашоренные лошади, – Бернгольц буднично взглянул на часы. – Беседа излишне затянулась, сейчас вернется моя охрана. Не смею больше вас задерживать, молодые люди.       – Всех благ, профессор.       И отвесили кудлатому спесивцу по качественному щелбану. В профилактических целях. После чего продолжили путь, прислушиваясь к все более отдаленной ругани, через некоторое время резко прекратившейся. Наверное, неведомые охранники тоже отвесили подзащитному или просто пристрелили.       Позже, сгребая в рюкзаки упаковки лекарств, мы поинтересовались у любовно обнимающего чемодан с костями ученого о странном «профессоре». Тот только отмахнулся:       – Свояк каких-то денежных мешков. Говорят, в прошлом был вынесен на пинках с одной из Минских станций скорой помощи за пьянство и некомпетентность. Наглый тип, невежда и шарлатан.       – И до нас прогресс дошел, - заметил Влад на обратном пути. – Уже свой целитель объявился.       – Гнать таких надо поганой метлой. Молодцы минские врачи скорой, хорошие люди.       Позади, там, где над обойденной нами балкой колыхался неисчезающий даже в самый жаркий полдень ядовитый туман, гулко и протяжно "запели" дерущиеся снорки.       Разбудил меня писк ПДА и говор, я зевнул, потянулся и огляделся. Почти все уже проснулись, давешний парень был жив, даже пытался приподняться на локте. Товарищи уложили его обратно, совещались.       – Через пятнадцать минут выходим! – громогласно объявил Корень. – Если увижу, что опять кто-нибудь окно не закрыл и ко мне в бар какая-то сволочь поналезла, убью!       Сначала, по традиции, открыли запасной выход, посветили в лаз, проверили детектором. Чисто. Потом настала очередь парадного хода, здесь тоже обошлось без приключений. Обследовали бар – пусто, а вот за входной дверью стоял зомби, слепо пялясь мутными бельмами в пространство.       – Бфэ-э, – сообщил аномальный мертвец, роняя нижнюю челюсть на землю.       – Сам такой! – рявкнул Корень, стреляя ему в голову. Зомби постоял пару секунд и завалился назад. Плечи и развороченную голову тут же поглотил ревущий фонтан пламени, выплюнутый новорожденной «жаркой».       До полудня народ в баре определялся с ситуацией и даже отбился от здоровой стаи слепых псов вперемешку с крысодавами. Наконец, стали расходиться. Ушел Бондарь, держа путь к западу – в одну деревеньку, служившую лагерем новичкам, собирались уйти и мы – за Периметр по своим делам.       Когда мы уже двинулись к выходу, Влада нагнал один из товарищей парализованного сталкера, торопливо заговорил. Влад внимательно слушал, иногда задавая короткие вопросы, потом помахал мне рукой:       – Синус! Давай поможем парням.       – До Периметра? – спросил я, подходя.       – Да, да, – поспешно закивал парень. – Меня Чанг зовут, а напарников Ринат и Тюбик. Помогите Рината за Периметр переправить, ему в больницу нужно. Мы заплатим, только помогите.       – Не боись, поможем. А деньги себе оставьте – на лечение пойдет, – серьезно ответил я, зная, что Влад меня полностью поддержит.       Почему мы не сделали мужественно-циничные лица кирпичами процедив «Выкручивайтесь сами, отмычки!» и жирно плюнув на пол? Потому, что драму ломать не приучены и по натуре отзывчивые.       Ринат выглядел получше, чем прошлым вечером, но ходить и говорить не мог. Чанг переговорил с Корнем и тот выволок из своих закромов самые настоящие носилки. Мы с Владом присвистнули, парень точно не пропадет в жизни. Оставалось вынести жертву аномалии за пределы бара. Сделать это как приличные люди, через дверь, мы не смогли из-за «жарки», так что использовали для этой цели единственное не заложенное до состояния амбразуры окно первого этажа.       – Ну, какие же вы хитрованы, – гудел Корень, вбивая перед аномалией собственноручно изготовленную табличку «Осторожно, аномалия!», – из любой ямы выпрыгнете. Ни мозгов, ни рогов – как две пары сапогов.       Из помещения донесся заливистый хохот, даже Ринат улыбнулся.       – Сапогов! Ну ты, Корень, выдал! Ты у нас случаем не Пушкин во девичестве?       – А ну замолчали! – рявкнул, сунувшись в дверь, разобиженный Корень. – Ой, Генка, придешь ты ко мне в бар с похмелья!       Смех перешел в тихое гыгыканье, под которое мы и отбыли. До Периметра было совсем недалеко, но пересекать его пришлось по «дикой» тропе, прячась от войсковых разъездов. А все потому, что раненого из Зоны можно провезти по таксе чуть выше обычной, а вот больного не выпустят ни за что, более того – расстреляют на месте вместе с сопровождающими. Большая Земля крепко боится аномальных болячек. Объяснять что это не болезнь, а действие аномалии бесполезно.       Тюбик с Чангом оказались толковыми ребятами, Ринат стойко держался, от патрулей мы ушли как Колобок от дедушки и простились только в поселке, у дверей больницы, в которой много помогают и мало расспрашивают. На прощание Чанг вручил нам «трещотку», плод плакучей груши:       – Вы ж нам друга спасли, ну это… вот. Спасибо!       – Не за что, ребята, держитесь, – от подарка отказываться не стали, от чистого сердца все-таки.       Рината унесли внутрь сердитые санитары, мы помахали рукой молодняку и пошли искать ночлег. Из тупика в конце знакомой улочки пустыми окнами посмотрел на нас домик Аграфены. За спиной тихо хрустнуло, и на плечо опустилась чья-то рука.       – Что, орлы, на постой собрались? – мы синхронно вывернули шеи.       За нами стоял Литр – сталкер-ветеран, сорвиголова и просто хороший человек; не узнать его трудно, если хоть раз видел или слышал. Мы довольно часто встречали его в Зоне и никогда за ее пределами. Я думал, он вообще туда на ПМЖ переехал. Литр тем временем развернул нас к себе, внимательно осмотрел и хлопнул меня по плечу:       – Наслышан о ваших подвигах от двух бомжующих по поселку молодых людей. Где ж вы только с носилками проскочили?       – Это… как обычно. Повезло, что Выброс повалил кусок ограды, мы и выскочили до подхода ремонтной бригады.       – Ну, за такое вам по ордену и лежанке бы надо. Орденов у меня не водится, а вот лежанку обеспечить могу, - Литр указал на домик.       – А пустят? – усомнился Влад.       – Пустят! А чтобы скучно не было, пойдемте поищем соседей.

Тот же день

      Убийца был в бешенстве, в диком, неуправляемом бешенстве.       – Ах, ты, тварь! Паскуда! Тва-а-арь!       Скольких трудов стоило добыть подходящее снаряжение и вернуться в этот район никем не замеченным. Сколько нервов безвозвратно угроблено, сколько съедено дефицитных лекарств. Именно сейчас, когда заказчик бил копытом от нетерпения, не вовремя разразившийся Выброс разом перекрыл все пути к тайнику.       Мало того, что разведанные в прошлый раз подходы перекрыли аномальные поля, так еще и мутанты медленно, но верно обживали округу. Зря он спрятал икону именно здесь, в хреновом, плохо знакомом районе.       Убийца сжал кулаки, успокаиваясь. Он еще раз осмотрел тайник в бинокль, высматривая малейшие изменения, любые поползновения на его святое благосостояние. Осмотр дал противоречивые результаты: к тайнику подобраться было, оказывается, возможно. Теоретически. Некоторые безвредные на первый взгляд мелочи, вроде ряда похожих на кротовьи норы отверстий или заломы на траве могли оказаться ловушками. Мужчина подумал о том, насколько кстати сейчас бы пришлась пара безмозглых новичков в качестве живых отмычек. Но их не было, выкручиваться предстояло самому. Еще будучи сталкером, он отличался личной храбростью и дерзостью. Даже сейчас, будучи не в лучшей форме, он был готов рискнуть. Однако, взвесив все за и против, убийца принял иное решение. Непосредственно заветную плиту аномалии не тронули. Стоило просто выждать – аномалии подолгу не живут, зверье тоже не железное. Образ спрятан более чем надежно и от людей и от аномалий, заказчик не сорвется, такие вещи на дороге не валяются. Убийца закинул оружие на спину и поспешил к югу на ходу обдумывая дальнейшие действия.       За неделю освоиться в пустом доме так и не удалось. Крови давно не было, как не было и вещей хозяйки – родственники успели навести порядок, они же пустили нас сюда на постой в тот же вечер, когда мы вернулись из Зоны. Но все равно непривычно и страшновато даже. Помимо нас с Владом и Литра, здесь же квартировали друзья Рената.       За окном сонно покачивалась большая яблоня, нагрянула жара. Новички ушли в больницу проведать друга.       – Хватит дрыхнуть! – Литр сидел на подоконнике и грыз травинку. – Пошли хоть в кафе сходим.       – Зачем? – мне было страшно лень вставать.       – Общество и кондиционер.       – Убедил, – слово «кондиционер» разом побороло дрему. – А Влад где?       – Здесь! – в дверях возник мой сияющий напарник. – Колодец – это портал в рай, ребята.       – Только в данной конкретной ситуации, – скорчив серьезное лицо ответил Литр, копируя тон командира блокпоста, через который мы иногда проходили, и спрыгнул в сад. – Пойду проверю, встретимся в кафе!       Кафе располагалось в старом двухэтажном домике, внутри было тихо, и пусто. Кондиционер старался вовсю, я сначала даже замерз. Мы устроились за любимым столиком и, сделав заказ, коротали время за разговорами.       Рядом вежливо кашлянули, я развернулся и увидел незнакомого мужчину в строгом синем костюме и парня лет двадцати пяти в потертых джинсах и футболке. Мужчина еще раз кашлянул и поинтересовался:       – Разрешите с вами… поговорить?       Заметно, что человек волнуется, но мы не спешили приглашать их за наш столик и разводить любезности, в приграничье всякий народ шатается. Влад незаметно состряпал дактилемму «Т», я подмигнул и лениво спросил:       – О чем же?       Мужчина оглянулся на спутника растерянно и, как мне показалось, сердито. Тот заговорил негромко и уверенно:       – О Зоне. Дело без подвоха, мы с вами коллеги, если не верите, можете уточнить у Гани и Бондаря, насколько я знаю, вы знакомы. Меня зовут Друид, – помпезное прозвище невольно покоробило слух. – Я слышал о вас от Гани. Она рекомендовала вас как знающих проводников, – мы с Владом опять переглянулись, куда клонит Друид, было понятно. – Мой спутник желает совершить вылазку за Периметр. Турист.       – Присаживайтесь и давайте поговорим подробнее, – Влад указал на пустые стулья.       – Это значит, что вы согласны? – быстро спросил мужчина.       – Это значит, что мы готовы выслушать вас и не более того. Никто не играет вслепую.       Мужчина поджал губы. Надо же, нервный какой. Пришедшие уселись напротив, тут как раз принесли наше мороженое.       – Будете что-нибудь? – обратилась официантка к вновьприбывшим.       – Да! – раздалось от входа. О, вот и Литр! – Мороженого мне, Ирочка, да побольше.       – Кофе, пожалуйста, – потенциальный наниматель взял себя в руки.       Литр беглым взглядом осмотрел нежданных собеседников, и устроился с нашей стороны стола. Ирочка опросила Друида и удалилась. Повисло неловкое молчание.       Мы с Владом ели мороженое, изредка хлопая по лапищам беспардонно лезущего в наши вазочки Литра, Друид сонно смотрел в окно. Клиент наблюдал за нами со смесью удивления и разочарования. Литр громко фыркнул, мне тоже стало смешно – небось, мнение о сталкерах дядя составлял по статьям «Люди Зоны», «Пираты современности» и прочей мути, рожденной в угаре журналистских курилок. Я такие опусы собираю.       Раздалось дробное «топ-топ-топ» – официантка принесла заказ. Клиент поблагодарил, сделал глоток и слегка откинулся на спинку стула, вздернув подбородок и сплетя пальцы в замок. Плохой признак – значит, сейчас начнется царская речь в стиле «я знаю, на что иду».       – Я действительно желаю попасть в Зону, – начал он, подтверждая наихудшие опасения. Литр, пропустивший начало разговора, развесил уши. – Мы можем разговаривать в присутствии этого человека? – кивнул потенциальный клиент на ветерана.       Влад передернул плечами. Сам Литр, невозмутимо скопировав тон и позу, ответил:       – Вполне можете, уверяю вас. Этот человек тоже имеет некоторое отношение к Зоне и даже знаком с джентльменами, сидящими напротив вас.       – Извините, – клиент на секунду смутился, но тон не сбавил. – Меня зовут Даниил Олегович, – мы тоже «назвались по паролям», как Русалка говаривает. – Моя поездка не ради праздного интереса.       – А ради чего?       – Этого я сказать не могу.       – Послушайте, Даниил Олегович, – я вздохнул, – мы не играем здесь в Counter-Strike или спортивное ориентирование. Никто не заставляет вас рассказывать о цели все до мелочей, но в общих чертах вы должны рассказать, иначе проводники не смогут обеспечить не только вашу, но и свою безопасность. И это требование не зависит от того, к кому вы обратитесь.       – Хорошо, – Даниил Олегович подался вперед. – Я хочу побывать в местах своего детства, на хуторе, где проводил лето у родни и забрать оттуда кое-что.       – Угу, – в принципе, ничего запредельного. – А в каком конкретно населенном пункте вы хотите побывать?       – Могу даже показать, – потенциальный турист оживился и достал из внутреннего кармана карту, на которой красной линией пролегал наш будущий маршрут.       Мы с Владом и Литром погрузились в изучение. Маршрут был, мягко говоря, необычным. Хватало того, что дядя проводил каникулы на Мертвом Хуторе, так еще и дорога к нему виляла как собачий хвост. Я оторвался от карты и поинтересовался у Друида:       – Ты маршрут помогал прокладывать? – я вообще-то не люблю фамильярничать, но обращаться к нему на вы смысла не имело, не Версаль.       – Ага, – парень кивнул и улыбнулся. – Так заметно?       – Весьма и весьма, – я переключился на заказчика. – Даниил Олегович, ваши детские места теперь зовутся Мертвый Хутор.       – Я знаю, Друид мне говорил. А что именно там не так?       – Там все не так, но зато никогда не бывает мутантов, кроме зомби. Понимаете, там кроме аномалий присутствует откровенная чертовщина и…       – Тем не менее, я должен туда попасть, Синус, это крайне важно для меня.       – А чем обусловлен такой необычный маршрут? – в свою очередь поинтересовался Влад.       – Тем же, собственно, я желаю увидеть родные места, не только по своему желанию, но и по желанию друга, который, к сожалению, не смог составить мне компанию.       – Хорош друг, – буркнул себе под нос Литр.       – Так вы согласны?       Я посмотрел на соратников: Литр облизывал ложку, Влад придирчиво рассматривал карту. Обоих явно мучили те же сомнения, что и меня. С одной стороны обычное дело, нам всем случалось водить туристов, с другой стороны мутный он какой-то; Мертвый Хутор – место страшное, но никогда не слышал, чтобы там кто-то помер; маршрут заковыристый, но не особенно опасный, вглубь не заходит. Пробить бы этого Друида…       – Даниил Олегович, – я кашлянул для солидности. – Нам необходимо посоветоваться и кое-что для себя уточнить. Я предлагаю вам завтра встретиться здесь в десять. Тогда мы дадим вам ответ.       – Хорошо, – он встал. – Тогда до завтра.       Мы расплатились и разошлись. Как только кафешка скрылась за углом, Литр врезал мне локтем в бок:       – Что думаете? Пойдем?       – Не знаю я, он мутный какой-то. Ты про Друида когда-нибудь слышал?       – Неа.       – Ладно тебе, подозревака, – Влад успокаивающе поднял руки. – Про нас много народу в Зоне слышало?       – А маршрут? Что за ерунда с местами детства? Может они из органов.       – Маршрут неумный, но, с другой стороны, дураков у нас на сто лет припасено. А органы, конечно, только за нами и охотятся, делать им больше нечего. И еще, давайте не будем орать на всю улицу, пошли к пруду.       У пруда, в тени ивы мы устроили военный совет. В итоге было сделано два важных вывода: мы согласны вести туриста и мы ослы, ибо не спросили о цене.       – Не ослы, а бескорыстные люди! – поправил Литр.       – Бескорыстные ослы, – хмыкнул Влад.       В доме Аграфены нас ждали сияющие Тюбик с Чангом. Оказывается, Ринат начал говорить. Еще совершенно невнятно, но начал. Мы искренне поздравили ребят, Литр не преминул пошутить, в общем, вечер прошел вполне себе весело, на подъеме.       Наконец, погасили свет, распахнули окна и легли спать. Все уснули быстро, было слышно только спокойное дыхание и тонкий писк залетевшего комара. Мне не спалось, сердце билось тревожно. Я перевернулся на спину, смотря то на желтую, масляную луну за окном, то на теплый огонек лампадки в красном углу. Наверное, ребята зажгли ее на радостях.       Огонек, похожий на оранжевое семечко, выхватывал из темноты старые оклады с поблекшими бумажными цветами, строгие глаза Спасителя и святых за бликами стекла. Я не слишком религиозен, но это зрелище всегда вызывало у меня умиротворение.       Сонный взгляд никак не мог зацепиться за детали. Чего-то не хватало… А! Не хватало одной иконы, самой красивой, небольшой такой, Божия Матерь… это самое… какая же, ну… Владимирская. Точно, Владимирская. Я протяжно зевнул. «Наверное, ее забрали родственники или отдали в церковь, а жаль, без нее неуютно». С этой мыслью я и заснул.