***
Одежда действительно оказалась неплохой и недорогой: Аристархова не врала, с удивлением убедилась Зоя. Вела себя Марта в бутике тихо, скромно и совсем не нагло. Она ненавязчиво предлагала Зое то один, то другой предмет гардероба – выбирая при этом самые красивые и дешёвые вещи, неприметно висящие позади остальных, вычурно-ярких и дорогих. Вишнякова даже ощутила благодарность по отношению к ней. – Вот, девушка, взгляните на эту модель, – ворковала продавщица, показывая Зое пёстрый, невообразимо яркий пуловер. – Я думаю, вам очень подойдёт. – Нет, – мягко вмешалась Марта. – Мне кажется, что это – лучше! – она продемонстрировала пастельно-нежную кофточку сиреневого цвета на пуговицах. – Даже не знаю, – растерянно произнесла Вишнякова. Крайне редко она уделяла внимание своему гардеробу: покупала одежду где придётся. "Пожалуй, хорошо, что Марта пошла со мной…" – подумала Зоя, удивляясь самой себе. Ещё несколько дней назад она с радостью бы разукрасила лицо новенькой парочкой фингалов. – А ты примерь и то, и другое, – предложила Марта. – Хорошо, а ты скажи, что мне лучше подходит… Застёгивая кофточку, Зоя запуталась в пуговицах. Аристархова взялась ей помогать и словно невзначай провела ребром ладони по её груди. Вздрогнув, Вишнякова отстранилась. "Небось, ржёт про себя надо мной!" – мрачно подумала она, переводя взгляд со своей плоской груди на Мартину – вызывающе высокую. Но в глазах Аристарховой не было насмешки или торжества: она оценивающе осмотрела фигуру Зои, и та слегка сжалась. "Сейчас скажет гадость…" – Зря горбишься, – вдруг заметила Марта, мягко и приятно улыбнувшись. – У тебя прекрасная фигура, ты должна ходить гордо! Это было вопиющей бесцеремонностью, но Зоя не обиделась: она слышала комплименты очень редко, а эта странная новенькая расточала их щедро и как будто вполне искренне. Она привыкла быть абсолютно бесцветной – привыкла компенсировать недостатки внешности остротой языка. Зоя не желала привлекать внимания грубым макияжем, откровенно-вульгарной одеждой, как та же Лариса Уварова. Её всегда воспринимали как пустое место – а эта странная девица увидела в ней красоту и женское очарование. "Зря я, наверное, выступала против неё…" – подумала Зоя, выпрямляясь. – Спасибо тебе большое… – За правду не благодарят. Поможешь мне выбрать джинсы? – Да, конечно… – пробормотала Вишнякова. Гибкой кошечкой Марта извивалась перед зеркалом, стягивая брюки. Она, словно специально, не до конца задернула занавеску в примерочной. Зоя, впившись взглядом в стройную фигуру Аристарховой, с горечью подмечала каждое её достоинство. "Куда мне до неё…" – Ну и как я тебе? – Марта, улыбаясь, отдернула занавеску. "Странная женщина", – в очередной раз подумала Зоя. Она сама ни за что не стала бы искать общения с теми, кто явно выказывает свою враждебность. И улыбаться им так искренне, добродушно-светло и в то же время безо всякого подобострастия. "Что же ей нужно?" – озадаченно размышляла Вишнякова. – Как я тебе? – повторила улыбчивая нахалка, подмигивая. Чёрные джинсы, обтягивающие стройные ноги Аристарховой, смотрелись на ней очень выгодно. "Мне бы не подошли…" – печально подумала Зоя. – Очень хорошо, – ответила она, поражаясь самой себе. Казалось, что кто-то выпустил из неё злость, точно воздух из надувного шарика. Вместо привычной агрессии навалилась усталая вялость. – Вот и отлично. Тогда возьмем всё… Не хочешь зайти ко мне, чаю выпить? "Вот только твоих приглашений мне не хватало для полного счастья!" – сказала бы Зоя-прежняя, защищенная колючей броней. Но некогда крепкие доспехи сползали с тела жалкими, рваными лоскутами, и Вишнякова пробормотала: – М-можно…***
Панцирь, такой устрашающий и усеянный иглами дикобраза, оказался имитацией, обычной тряпкой, истыканной деревянными зубочистками. Марта насмешливо наблюдала, как самая злостная её противница тает точно масло на сковороде – и кто бы мог подумать, что она на самом деле так слаба духом и падка на дешёвую лесть? Судя по всему, она настолько закомплексована, настолько не уверена в себе, что самого простого комплимента достаточно, чтобы расплавить всю её гордую, вызывающе острую ненависть. Марта поняла это в первый же день, но такой лёгкости не ожидала. Воинственная дикобразиха размякла совершенно. Пожалуй, можно и не тянуть с главным… Ещё пара комплиментов – и всё. Или всё-таки стоит повременить?.. Марта размышляла, постукивая пальцами по гладкой поверхности стола. Лицо сидящей напротив Зои, не старое и не молодое, не уродливое и не красивое, бледно сияло в свете розовой ароматической лампы, а голос, обычно визгливый и пронзительный, звучал неуверенно и устало: – Наверно, мы смогли бы подружиться… Сначала я была неправильного мнения о тебе… – Людям свойственно судить сгоряча. В этом ничего страшного нет, – ответила Марта и снова улыбнулась – обезоруживающе-мягко. – Ты такая… странная, – сказала Зоя. – Резко отличаешься от всех остальных… – Каждый человек уникален. Просто не все могут раскрыть в себе индивидуальность, найти свою изюминку… – Ну да, ну да. У меня, например, никакой изюминки никогда не было и не будет, – вдруг разоткровенничалась Зоя. – Почему ты так решила? "Всё-таки она ведьма, настоящая ведьма…", – подумала Вишнякова, тщетно пытаясь освободиться от стеснивших её волю шёлковых лент голоса – вроде бы ненавистного, но в то же время такого приятного. Задавленная и связанная агрессия роптала где-то глубоко-глубоко на дне души, но слабость, навалившаяся ватным одеялом, глушила её недовольство. Слова вылетали из горла легко и отстраненно, точно всё происходящее было сном. – В меня никто никогда не влюблялся. – Значит, пока ты не встретила человека себе по душе. – Марта подняла голову, щуря пронзительно-яркие сапфировые глаза и пристально вглядываясь в лицо Зои. – Ты ещё встретишь своего человека. Своего. – Сколько его ждать-то? – Не бойся влюбляться, не бойся открываться. Не бойся окружающего мира. Люди вокруг вовсе не так злы, как может показаться сначала. "Ведьма… а может, вообще мысли читает…" – подумала Зоя.***
Сотрудницы "Nathalie+" были, мягко говоря, удивлены. Вишнякову, всегда славившуюся своей бескомпромиссностью и агрессией, точно подменили: ещё недавно она призывала весь офис затравить "нахалку" Марту Аристархову, теперь же вела себя по отношению к бывшей сопернице более чем скромно и деликатно. Стараясь сохранить лицо, она всё же не набивалась к новенькой в подруги, но её былой боевой дух как рукой сняло. Поразмыслив, сотрудницы решили, что Зоя готовит супостатке какую-нибудь гадость и просто старается отвлечь внимание той. Особенно горячо с этой идеей соглашалась Лариса Уварова: она была признанным мастером в такого рода делах. Зоя и сама не понимала, что происходит. Лишь смутно она осознавала: её колючая шкура расползлась по швам за какие-то несколько часов задушевной беседы с синеглазой ведьмой. В тот раз они проговорили часов до десяти вечера: эта беседа не напоминала обычный пустой трёп. Словно невзначай Марта касалась самых сокровенных струн души Вишняковой, заставляя ту выплескивать накопившиеся за много лет и никому прежде не интересные чувства. Почему-то Зоя была уверена в том, что её откровения так и останутся их общей тайной. Марта не была похожа на балаболку.***
Марта была терпелива. Она умела выжидать. Но на этот раз всё будет намного проще, чем прежде – подсказывала ей интуиция. С Зоей установилось подобие дружеских отношений. С того памятного дня Вишнякова совершенно переменилась. Точно какие-то силы в ней, погруженные в глубокий сон, пробудились резко и внезапно. Зоя впервые за много лет начала уделять внимание своей внешности. Прежде её это никогда не интересовало. Глядя на женщину в зеркале, разом помолодевшую и уже не напоминающую серую мышь, Зоя вновь и вновь ощущала прилив благодарности к этой странной новенькой. Ведь она – именно она! – сумела подняться над мелочными разборками и разглядеть за неприглядной оболочкой настоящее женское очарование. Даже странно, что совсем ещё недавно она, Зоя, хотела выжить Марту из коллектива. Хоть и посмеиваются над её внезапным преображением всякие дуры, типа Лариски с Аринкой – какое до них дело! Просто завидуют, это ясно. К Марте Вишнякова относилась всё лучше и лучше. Ещё пару раз они пробежались по лучшим магазинам города, мимоходом, словно невзначай Марта свела её с хорошим косметологом и маникюршей. А спустя неделю они вернулись вдвоём с корпоратива – к Марте домой. Зоя была не то чтобы совсем пьяна – она впала лишь в состояние разудалого, отчаянного веселья, вскипающего розовыми пузырьками. – Все меня презирали… а теперь мне все завидуют, понимаешь – все! – посмеиваясь, сообщила Зоя новой подруге. – Они считали, что я… я – ничтожество, не женщина! Что ж, ошибались! – Конечно, ошибались, – промурлыкал ей на ухо голос Марты. Зоя не испытала ни страха, ни отвращения, ощутив на коже прохладу пальцев Аристарховой. Всё закономерно, так и должно было быть. Не зря же эта женщина не ответила взаимностью на ненависть Зои, значит – с самого начала её привлекло именно то, что таилось за некрасивой скорлупой. Зоя сама освободилась от одежды и сама подалась вперёд, касаясь тёплыми пальцами подрагивающих плеч подруги-соперницы. Всё происходящее – дань её очарованию, и иначе быть не может. Впервые за много лет Зоя чувствовала себя настоящей женщиной – желанной и красивой. И какая по сути разница, кто делит с ней постель? Ведь уверенность, которую ей щедро дарит эта женщина, навсегда останется с нею. Теперь она больше никогда и никому не позволит себя презирать, теперь она не оробеет под взглядом даже самого надменного и недоступного красавца. Теперь она знает себе цену.***
Марта глядела в лицо Зои, на котором не было ни страсти, ни слезливой девичьей влюбленности – лишь чувство глубокого и упоенного довольства собой – и ясно понимала, что на сей раз сотворила благо для этой женщины, закомплексованной, неуверенной в себе и оттого колючей. И сознание этого преисполняло и её саму гордости. "Вряд ли с остальными будет так же легко" – мелькнула смутная мысль, но Марта отбросила её. Так даже интересней. Зою-то она раскусила с самого начала и сразу поняла, что та лишь с виду кажется неприступной. Как же поведут себя остальные? Какая разница, там будет видно! Лучше просто насладиться часами своего очередного триумфа, долгими и одновременно такими стремительными часами – от заката и до самой зари. В офис они вошли не держась за руки, но всё равно вместе. Они не боялись пересудов – ни та, ни другая. Зое даже хотелось, чтобы все заносчивые гордячки, высмеивающие её, увидели, что и она кому-то может быть интересна, что и она не лишена очарования… Лицо её, точно заново прорисованное, излучало спокойную уверенность. Она изменилась практически до неузнаваемости. Первой им попалась навстречу Стамбровская. И вновь Марта ощутила смутную тревогу при одном лишь взгляде на неё. Впрочем, Милана явно не собиралась задавать никаких вопросов. Она лишь окинула парочку болезненно-тяжёлым взглядом непроницаемо чёрных глаз, пробормотала сквозь зубы приветствие и собиралась уже было уйти, когда в коридор выскочила Лариса Уварова. – Ах-ах, кого я вижу! – воскликнула она, прижимая руки к бурно вздымающейся груди. – Какая неожиданность! Можно узнать у вас, дорогие мои, куда это вы так спешно отбыли вчера вечером? И чем вы занимались, так что у Зойки вся морда светится? Можно с интимными подробностями! "Нет, эту я соблазнять не буду", – с отвращением подумала Марта. – Какое тебе дело? – ответила Зоя спокойно и уверенно. – Иди разбирайся со своими мужиками, и нечего лезть к другим! – А-ах, так вы… – в полном восторге Лариса подпрыгнула, дрогнув грузным телом. Милана, собравшаяся было зайти в свой кабинет, сильно вздрогнула и обернулась. Её взгляд испытующе-болезненно впился в лицо Марты. Аристархова взглянула на неё в ответ спокойно и равнодушно. "Судачить всё равно не будет. Вот только наверняка здороваться перестанет, очередная правильная девочка. Ну и пёс с ней!" – Говорите, говорите! – радостно подзуживала Уварова. – Лариса, прекрати, – раздался голос вышедшей в коридор Инессы Венской, непривычно звонкий и твёрдый. – Не смей проецировать свои грязные мысли на остальных… – А ты подслушивала? – торжествующе ухмыльнулась Лариса. – Тебе тоже интересно, что они делали вдвоём? И почему Зойка так быстро вдруг потеплела к бабе, которой готова была выдрать волосы ещё недели три назад! – Просто она поняла, что Марта – хороший человек и что не стоит её оскорблять просто так. Мы все с нею подружились, – сказала Инесса. Пораженная внезапным заступничеством Венской, Марта одарила её светлой и тёплой улыбкой, а та улыбнулась в ответ. "Как она красива!" – в очередной раз подумалось Аристарховой и она вдруг ощутила себя непривычно беспомощной и неуверенной. Чего стоят победы над колючими курицами по сравнению с этой нежной улыбкой! И нет, не покорить ей хотелось эту светло-осеннюю красавицу – лишь ощутить с её стороны нечто большее, чем просто дружеское расположение. Лариса поняла, что ничего интересного не услышит, и, разочарованная, поплелась в свой кабинет. В конце концов, подумала она, они могли просто набухаться вместе или пойти по мужикам, а это уже достаточно тривиально и не даст богатой пищи для сплетен. Сама Лариса не раз проводила выходные с подругами подобным образом. Разошлись по своим кабинетам Инесса и Милана, причем последняя снова успела выстрелить в Марту всё тем же мрачным взглядом. Зоя взглянула на Марту. К облегчению последней, во взгляде Вишняковой не было истерической страсти, с которой ей иногда приходилось сталкиваться и которая очень её пугала, – лишь спокойная благодарность. – Спасибо, – прошептала она одними губами, идя к своему кабинету, и Марта ответила ей кивком. Итак, первый раунд завершен. Кто будет следующей? Марте не хотелось пока думать об этом: неким внутренним чутьем она осознавала, что впредь уже не будет так легко. И как ни пыталась она гнать от себя эту мысль, тревожное предчувствие всё сильнее и сильнее охватывало её.