***
Утром следующего дня Лариса и Арина всё-таки появились. Уварова пришла раньше, но сразу прошла к себе в кабинет, ни с кем не поздоровавшись. Пребывала она в странном, совершенно не свойственном для неё состоянии. Обычно всегда бодрая и оживлённая, она двигалась медленно, оцепенело, точно автоматически, а её лицо застыло каменной маской, не выражая никаких эмоций. Зоя, которую раздирало любопытство, хотела зайти к Ларисе, но дверь той была заперта на ключ. Прислушавшись, Вишнякова услышала, как Уварова тихо матерится, но почему-то в её голосе звучала неожиданная злобная тоска. Отчего-то Зое не хотелось обсудить, как прежде, эту интересную тему с коллегами. Что-то смутно подсказывало ей, что об этом вообще лучше не затевать разговоров. К тому же сейчас в офисе, кроме неё и Ларисы, находились только Стамбровская и Венская. К первой подступиться было невозможно, а ко второй бесполезно: какой смысл говорить о чем-то с человеком, который относится ко всему в жизни более чем равнодушно?.. Зоя растерянно провела пальцем по железной ручке Ларисиной двери. Услышав за спиной чьи-то шаги, она обернулась и столкнулась лицом к лицу с Ариной. – Здравствуй, Зоя, – сказала Федотова холодно и сухо, безо всякой истерической дурашливости. – Дай мне пройти. – К Ларисе? А у неё закрыто. – Зоя, отойди, пожалуйста, – поморщилась Арина. Вишнякова сделала шаг назад, с удивлением глядя на Федотову, шагнувшую к двери Уваровой пружинисто-собранно и уверенно. Даже не постучавшись, резким движением Арина извлекла из кармана брюк ключ и всадила в замочную скважину. Хозяйским жестом распахнув дверь, вошла. Снова щелкнул замок. "Странно…" – озадаченно подумала Зоя. Дубликаты всех ключей хранились у Натальи, но просто так она их не выдавала. Хотя секретарша наверное сумела улучить момент… Другой вопрос, зачем ей это? Разбуженное любопытство Вишняковой теперь не давало ей уйти. Она приникла к двери, отчаянно надеясь хоть что-нибудь услышать. До неё донесся лишь шелест каких-то бумаг и голос Арины, настолько тихий, что слова разобрать было невозможно: звучала лишь его вибрация. Наступило долгое молчание. Потом раздался голос Ларисы – тяжелый, усталый и практически беззвучный. Снова зашуршали какие-то бумаги. Резко застучали каблучки Арины по направлению к двери – Зоя стремительно юркнула в боковой коридор. Услышав шум, Стамбровская, чей кабинет находился в этом закутке, быстро приоткрыла дверь. Она ожидала, видимо, какого-то важного распоряжения от Натальи или Тамары, так как при виде Зои сникла мгновенно. Поздоровавшись сквозь зубы, она окинула стремительным взглядом коридор и с досадой вздохнула. Зоя не ожидала от неё ничего другого, Милана никогда не отличалась приветливостью. Оставив Стамбровскую высматривать в коридоре начальниц, Зоя боком выбралась через запасную лестницу на второй этаж. Мерный цокот каблучков Арины раздавался, казалось, совсем близко. И почему-то Вишняковой совсем не хотелось попадаться ей на глаза. Вдруг Зоя вспомнила, что когда-то давно за очередным чаепитием Любовь Сергеева отчаянно пыталась сообщить ей какую-то интересную, даже шокирующую информацию относительно Арины. Но она так и не смогла этого сделать: внезапно вошедшая Наталья прервала увлекательный разговор, отправив Сергееву оформить какой-то отчёт. Хотя, вдруг вспомнила Зоя, в этом не было никакой надобности. Данное событие происходило в начале месяца, и все отчёты были к этому времени точно сданы, она знала это наверняка. "Странно…" – в который уже раз подумала Вишнякова, спустившись вниз после того, как цокот каблуков замер вдали. Навстречу ей, пошатываясь, вылезла Тамара – мрачная и помятая, с опухшим лицом и больными глазами. Ей было, судя по всему, настолько плохо, что она бы и не заметила Зои, если бы та не окликнула её первой. – А… да, добрый… день, – с трудом проговорила Кузнецова. – Слушай… у тебя нет таблеток каких-нибудь, а? Вишнякова развела руками. – Хреново мне… – пожаловалась Тамара. – И огурчика тоже не найдётся, а? В таком состоянии Кузнецовой ничего особенного не было, оно стало для неё в последнее время почти привычным. Прежде Зоя непременно бы выдала в её адрес язвительную реплику. Но сейчас она ощутила только жалость – и никакого злорадства. Лицо Тамары стало вдруг нехорошего мутно-зелёного цвета. Вишнякова оперативно подхватила её под руку и поволокла к уборной. Кузнецова не сопротивлялась, её ноги ползли по полу, точно у ватной куклы. Закрыв дверь за главным бухгалтером, Зоя поспешила к себе в кабинет. Всё равно ни с кем ничего не обсудишь, а очень жаль. Ситуацией владела, похоже, только Сергеева, но застать её в последнее время было практически невозможно – появлялась она редко и ненадолго.***
Марта по-прежнему страшилась встречи со своей духовной наставницей. Образ Арины, оттесненный на периферию сознания, не то чтобы вызывал у неё дикий ужас, но всё же продолжал донимать в дурных снах и мыслях. Конечно, думала она, эта истеричная дура не стоит такого внимания. Но всё равно неприятно, так неприятно попадать в такие нелепые, если не сказать – крайне идиотские – ситуации. Издалека слышался резкий цокот каблучков Арины. Ощущая отвратительную липкую тревогу, Марта брела по коридору. С одной стороны, она желала наконец прекратить этот дурацкий фарс, с другой – не хотелось снова выяснять отношения и придумывать отговорки. Арина вышла из бокового коридорчика. При виде Марты на её красивом холёном лице не отразилось ни одной эмоции. Ни досады, ни агрессии – ничего. – Добрый день, – лениво и равнодушно произнесла она, окидывая Аристархову холодным взглядом голубых глаз. – Ты не видела Наталью Николаевну? – Здравствуй… Нет, не видела, – растерянно пожала плечами Марта. – Жаль, что её нет, – сухо процедила Арина, и, стремительно цокая каблуками, удалилась. "Ну и что это было?" – озадаченно подумала Марта, глядя ей вслед. Не может же быть, чтобы весь дикий запал так быстро сошёл на нет. Пожалуй, расслабляться ещё рано… Хоть гроза и прошла мимо, это не значит, что она не может вернуться. Всё же душная тревога отхлынула, однако привычный покой не возвращался. "Инесса" – осознала Марта причину щемящего волнения, преследующего её всё утро. "Интересно, она уже пришла?" – подумала она с тёплой и сладкой тоской в груди. И нестерпимо, до боли, захотелось увидеть светло-нежную и хрупкую девушку.***
Инесса прибавила громкость в плеере. Прослушав несколько джазовых композиций, она переключилась на классическую музыку, составляющую значительную часть её плейлиста. И сейчас она слушала одно из своих любимых произведений, каприз № 5 Паганини. Невероятная мелодия, думала она, непостижимо, как человек смог создать такое. Закрыв глаза, она словно ощущала себя бестелесной – невесомо скользила над стремительно несущимся потоком горной реки. Инесса почти физически чувствовала холодные брызги на коже. Венская не боялась, что её застанут за праздным занятием. Работы всё равно не было никакой, начальница сегодня не пришла, Тамаре, ушедшей в запой, тоже было не до неё. А больше никто потревожить её не мог, в силу своего характера она не могла ни поддержать интересный разговор, ни рассказать удивительную новость. Так что её обходили стороной, к вящей её радости. Моцарт, симфония № 40. В темноте сомкнутых век вспыхнуло видение яркого торжества. Громадная зала, залитая светом десятков хрустальных люстр, смех, возбужденная радость тысяч людей. Сама же она, снова невидимая, бесшумно парила среди пёстрой толпы, и в этом было особое, непередаваемое наслаждение. Вдруг в сверкающую ткань мелодии произошло грубое вторжение – кто-то настойчиво стучал в дверь. С досадой приглушая звук, Инесса запоздало вспомнила, что забыла, как всегда, запереться на ключ. Ну почему она не может и в реальности стать невидимой, точно в своих грёзах? Неужели её не могут оставить в покое? – Войдите! – крикнула она, не снимая наушников и не скрывая недовольства в голосе. Может, просто хотят занести какую-нибудь бумажку, мелькнула у неё надежда. – Инесса, я не мешаю тебе? За дверью оказалась Марта Аристархова. Могло быть хуже, хорошо, что это она, подумала Инесса. Всё-таки родственная душа – тоже подмечает прелесть каждого мига жизни, тоже восхищается искусством. И сама очень уж хороша собой – воплощение свежей и яркой женской красоты. Она снизила громкость почти до минимума, чтобы хорошо различать речь, и поднялась навстречу вошедшей. – Привет. – Привет, – как-то нервно и взволнованно выдавила Марта. – Как твои дела? – Всё хорошо, как у тебя? – похоже, ничего особенного. Безусловно, хорошо, что она зашла, но радость Инессы не простиралась столь далеко, чтобы совсем выключить музыку. – Мы так… хорошо сделали, что сходили на выставку. – Согласна, мне тоже очень понравилось. Марта замялась. Видно было, что она хочет начать разговор, но не может. Инесса, прибавляя громкость в наушниках, решила ей помочь. – Ты любишь классическую музыку? – Люблю… Да, люблю, – нервно озираясь, пролепетала Марта. – Очень… – Это хорошо, я тоже. Вот, как раз слушаю. Аристархова ломала пальцы, сцепленные в замок, её взгляд скользил по столу Инессы. – Ты занята? – Да, я занята, – не стала скрывать Инесса. Именно сейчас она пребывала в довольно редком для неё состоянии вдохновенного спокойствия. И совсем не хотелось, чтобы кто-то нарушал его. Даже Марта, красавица с королевской статью и глазами цвета южного моря. – Ладно, я тогда пойду. Не буду отвлекать. – Аристархова вскинула на неё печальный взгляд. Может быть, Инесса и хотела бы её задержать, в обществе этой женщины она чувствовала себя лучше, чем рядом с кем бы то ни было. Но в наушниках начала играть её любимая Венгерская рапсодия Листа, и вдохновенный восторг поднимался в душе волнами. Прервать его было нельзя. – Заходи ещё, – дружелюбно попрощалась Инесса, но понурившаяся Марта не обернулась. Обиделась, со смутной печалью подумала Венская, потому что со стороны действительно кажется, что она праздно проводит время. Со стороны не видно, что на самом деле она невесомо шагает по облакам и парит над голубыми озерами чистейшей воды.***
Вот и поговорили. Вроде бы ничего не произошло, просто ей дали понять, что в её обществе не нуждаются. А навязываться Марта никогда не любила. К подобным инцидентам она была привычной, но почему-то именно Инесса смогла задеть её – не криками или оскорблениями, но исключительно своим полным равнодушием. Ничего особенного, ничего особенного, твердила она про себя, кусая губы до крови. Ей ли, брошенной и матерью, и отцом, привыкать к такому отношению? Ничего особенного. Она никогда ни к кому не навязывалась. Никогда не заставишь никого себя полюбить, верно? Но в душу закрался мерзкий холод, столь неприятный, что хотелось немедленно напиться, оторваться по полной, совершить какое-нибудь безумство… – Привет, – раздался под ухом чувственно-мурлыкающий голос. Перед ней стояла Зухра Ахметзянова. На её лице, как всегда, сияла обольстительная улыбка, а томный взгляд, казалось, лучился искренней радостью. – Привет… С отчаянной злобной обидой Марта решила – она возобновляет свою игру. Искать настоящей любви бесполезно, остаётся лишь довольствоваться марафонами длиной от заката до зари. – Не желаешь сходить куда-нибудь? – вдруг спросила у неё Ахметзянова после короткого пустого разговора. – Я знаю один ночной клуб. – Что за клуб? Где? Когда? – В центре… Элитный, закрытый. Открылся недавно, месяца два как. Когда тебе удобно? – Ну… я подумаю. Давно хотела сходить куда-нибудь в такое место. Только чтобы пьяни всякой не было. – Может, сходим сегодня? – Ну, я не знаю. – Марта даже растерялась, хотя предложение Ахметзяновой было и кстати. – А сегодня там плата за вход в два раза меньше, чем обычно… И вот, конкурс вроде какой-то. К тому же там скидка, если приходишь с кем-то. – М-м… Ну, ладно. – Марта даже не заметила, как инициатива уплыла из её рук. – Во сколько он там начинает работать? – По сути он работает круглосуточно. Днём там просто бар, зато вечером там классно!.. – Ну ладно тогда, пошли прямо сейчас. Натальи всё равно нет, Тамаре, кажется, не до нас, всем остальным тоже. Спускаясь к выходу, Марта вдруг заметила стоящую в конце коридора Венскую со скрещенными на груди руками и печалью в светлых глазах. Но хоть обида и начала слабеть, сейчас Аристарховой не хотелось говорить с любительницей классики. "Ничего особенного не произошло. Просто мне нужно расслабиться. Всё равно, всё равно, – думала она, устраиваясь в такси. – Всё равно"***
– Наташа? Как дела? Почему на звонки не отвечаешь? – Значит – не могу. Всё нормально. Ничего особенного. Как у тебя? – Всё замечательно, Наташа. Могу ли я приехать к тебе? По телефону не особо удобно говорить, ты ведь понимаешь – могут подслушать. Вздох. – Ладно, Арина. Приезжай. Положив трубку, Игнатьева бросила беглый взгляд в большое настенное зеркало. Выглядела она не лучшим образом, но перед приходом Арины можно было и не прихорашиваться. Секретарша видела её и не такой. А впечатление, как правило, пытаются произвести только на чужих людей.***
Несмотря на то, что ещё было сравнительно рано, в клубе царило оживление. Атмосфера лихой радости и ядовитой тоски, выплескивающихся эмоций и желания забыться… Всё это было Марте хорошо знакомо. Ничего особенного, упорно повторяла она про себя. Она пришла расслабиться. Отдохнуть. Рядом с ней – ослепительно красивая женщина. Чего же ещё желать? Но тоска не отпускала, продолжала отравлять душу, и к ней примешивалось отчего-то ещё и чувство вины, точно она совершила предательство. – Что ты предпочитаешь из спиртного? – прогоняя эти мысли, обратилась Марта к Зухре. – Разве что вино. А ты? – Тоже… Разноцветные блики плясали на лицах, гремела музыка. Сладкая горечь вина томительно царапала горло. Казалось, оно совсем не пьянит. За первым бокалом последовали второй, третий… Дурман не связывал сознание, лишь глушил эмоции, даря долгожданное расслабление. "Ничего не произошло" Зухра смеялась над чьей-то шуткой, громко комментировала песни. Искрилось вино в её бокале, искрился её томный взгляд, искрилась золотая цепочка на высокой груди. "Как хороша собой" Но отчего-то от этой сверкающей красоты не вспыхивало ничего в груди, перед глазами неотступно стояло другое лицо. Сентябрьская прохлада сильнее июльской жары? Пустой бокал со стуком коснулся столика. Зухра глядела на Марту горящим томно-влекущим взглядом. – Ты очень красивая, – бархатно промурлыкал её голос. – Спасибо, – от неожиданности Марта очнулась от расслабленной вялости. – Я давно это заметила, – продолжала мурлыкать Зухра. – Я так люблю красивых женщин… Принесите ещё вина! Аристархова растерялась настолько, что хмель выветрился из её головы. – Э-э… ну, спасибо, – пробормотала она, глядя на Ахметзянову почти со страхом. Пальцы Зухры очертили её ключицы, скользнули вниз, коснулись груди. Ошеломленная Марта не шевелилась. С таким ей ещё сталкиваться не приходилось. Сейчас, по всей видимости, она сама попала в чужую игру, подобную её собственной. Сейчас соблазняли её саму… Чувственный рокот, казалось, заполнил всё пространство вокруг. Из глубин медленно, тяжело поднималась страсть. Это неправильно, смутно вдруг подумала Марта, это неправильно, она предаёт Инессу, предаёт хрустально-чистую нежность к ней. Но противиться дразнящим объятиям самой красивой женщины офиса она уже не могла. Зухра бормотала что-то о том, что не может жить без наслаждений, но сознание Марты, затянувшееся туманом, не воспринимало сейчас её слова, являя внутреннему взору калейдоскоп из образов. Арина, Инесса, Лариса, Зоя, смутно знакомые лица, лица случайных прохожих. Но дольше всех почему-то задержался перед нею образ Миланы, хотя сегодня она её видела лишь мельком и не придала этой встрече особого значения. – Поехали… – голос Зухры то усиливался, то слабел. – Поехали ко мне… Я давно хотела этого… – Как ты… сядешь за руль? – спросила Марта и тут же вспомнила, что и сюда они приехали на такси. Неужели Ахметзянова и впрямь ждала удобного случая?.. За окнами машины мелькал ночной город. Аристархова чувствовала, как рука коллеги скользит по её бедрам, и сквозь муть прорывался огонь желания. Она не смогла бы переспать с Инессой даже после десяти рюмок алкоголя, вдруг пришла мысль. С остальными – да, с ней – нет. Почему – неясно, да и зачем сейчас морочить себе голову. Лучше сосредоточиться на чувственном голоде, медленно разворачивающемся внизу живота. "Ничего особенного, всё нормально, всё хорошо" – думала она уже в квартире Зухры, медленно развязывая пояс розового халата из махры. За спиной брякнула трель – Зухре, по всей видимости, пришло сообщение. – От кого это? – спросила Марта. – Я даже читать не буду… наверное, спам какой-то, – раздался короткий щелчок – Ахметзянова удалила сообщение. – Или с работы… Надо будет – позвонят. Я не хочу портить момент. – Наверное, с работы… – Какая разница? Иди ко мне, милая! Да, такого ещё не было. Но быть соблазнённой оказалось ничуть не хуже, чем соблазнять самой. Стыдно, совестно?.. Какая сейчас разница? Решительно отбросив свои сомнения и тревоги, Марта отдалась наслаждению, волнами накрывающему её тело.