От заката до зари

Итак, финансовый вопрос теперь уже меньше тревожил Милану. Куда больше беспокойства вызывали у неё документы. Она знала, что отец хранит их в сейфе под шифром, что он периодически меняет код и что панически боится грабежа со стороны слуг и поэтому регулярно перебирает содержимое сейфа. С отцом Милана никогда не общалась близко. Теперь, вновь мысленно презирая себя за лицемерие, она вкрадчиво, точно невзначай выстраивала с ним отношения, интересовалась его делами, стараясь войти в доверие. Она не знала, удаётся ли ей хорошо играть, но, во всяком случае, родители стали гораздо мягче, терпимее и внимательнее после демонстрации её полного примирения с будущей судьбой. В одиннадцатом классе Милана взялась за учёбу ещё серьёзнее. Стараясь не будить лишних подозрений, она не показывала родителям рьяную заинтересованность в учёбе. Репетиторы в последнее время начали относиться к занятиям намного равнодушнее – то ли родители постарались, то ли они узнали о том, что высшее образование их ученице не светит… И Милана упорно готовилась сама, поначалу в кафе или в каком-нибудь парке, придумывая, что идёт гулять с подружкой. Но позже она обнаружила, что родители проявляют повышенный интерес к её кругу общения, а пару раз, выходя из дома, увидела идущую следом Надю. Милана быстро поняла, в чём дело: родители боялись, что она всё-таки найдёт себе парня и вступит с ним в связь. Сеять подозрений ей не хотелось, и тогда она стала выдумывать, что идёт на тренинги по укреплению женского начала и созданию крепкой семьи. Это объяснение, кажется, больше удовлетворило отца с матерью. Влюбленности её больше не посещали, зато усилилось и окрепло другое чувство – то, что закипало и разливалось теплом внизу живота во время ярких сновидений или самых смелых фантазий. Фантазии эти требовали выхода, и Милана, поначалу дико стесняясь собственных действий, им выход давала. Сперва она просто утоляла плотское влечение, но после очередной встречи с Рашидовыми и очередного профилактического похода к гинекологу в её голове созрел определённый план. Отчаянное желание отомстить тем, кто видел в ней всего лишь безликий товар, распаляло с каждым днём всё больше. Осуществить задуманное пока не представлялось возможным, но теперь, запуская руку между бёдер, Милана ощущала не только сексуальную разрядку – её грела и вера в близкую победу, мысль о том, как она отомстит за своё унижение. Пробные ЕГЭ она писала неизменно хорошо, но о своих успехах не распространялась. Она уже наметила список вузов, в которые намеревалась подавать документы. Мучительно тревожило сейчас лишь то, что родители могут не пустить её на сами экзамены и не дать ей документы. И опять пришлось заранее готовить почву… – Мама, – тихо и обречённо проговорила Милана после очередного визита семьи будущего жениха. – Теперь мне правда придётся готовиться к экзаменам… Усиленно, а не так, как раньше… По-настоящему… – Зачем это тебе? – фыркнула Эльмира Владимировна. – Руслан сказал, что его бывшая девушка окончила МГУ… А с дурой он общаться не хочет… Куда мне до неё? – Милана всхлипнула, причём это даже не было актёрской игрой, её нервы были уже на пределе. – И ты что, тоже собираешься в МГУ? – резко спросила мать. – Нет, конечно, – со вздохом ответила Милана. – Но… понимаешь, мама… он настаивает на том, чтобы я сдавала ЕГЭ! – А потом что? Он настаивает и на том, чтобы ты получила высшее образование? – недоверчиво прищурилась мать. – Не знаю, вряд ли… Но мама, пойми меня правильно! – дрожащим голосом прошептала Милана. – Он сидит и рассказывает, как она хорошо сдавала экзамены, как он уважает её за это… Кем я должна чувствовать себя после этого? – Ты что, хочешь, чтобы тебе сделали экзамены? Имей в виду, с ЕГЭ так не прокатит! – Нет… Я хотела бы доказать ему и себе, что я достойна его! – отчаянно проговорила Милана, выпрямляясь. – И что за причуды, и зачем ему это надо… – прошипела мать. Но не верить Милане оснований не было. Луиза Каримовна по-прежнему часто жаловалась на бывших Руслана, число которых с каждым разом умножалось в геометрической прогрессии – нахалок, проституток, карьеристок… Милана держала себя под жесточайшим контролем. Расслабиться нельзя было ни на минуту. Запасы денег она по-прежнему стабильно пополняла, к её тайникам добавились пара ручек и фонарик. Теперь необходимо было раздобыть документы так, чтобы отец ни о чём не догадался. Остро встал вопрос: говорить родителям заранее о том, что ей необходимо взять или нет. Для первого случая она подготовила легенду о том, что в школе оформляют допуск к экзаменам и плюс ко всему кучу каких-то справок. Здесь было немало минусов, но всё же этот вариант был предпочтительнее. Второй же вариант подразумевал, что она просто проследит за отцом, узнает шифр сейфа и выкрадет свои документы. Опасность состояла в том, что Милана подозревала о наличии видеокамер с функцией записи в комнате, где стоял сейф. Если отец узнает – скандала не миновать, и тогда её вовсе посадят под замок… И ей пришлось, держась уже на пределе душевных сил, терпеть и ждать вплоть до того момента, когда её просьба не вызвала бы особых подозрений. В последнее время сон практически покинул её, а снотворные со временем перестали помогать. Она держалась только на таблетках кофеина, которые пила все чаще и чаще. Милана понимала, что причиняет большой вред своему здоровью, но сейчас цель оправдывала средства. Исподволь она втиралась в доверие к отцу, и практически перед самым окончанием учёбы обратилась к нему по поводу документов. Милана старалась говорить тихим и спокойным голосом, никто не заподозрил бы, что она вот-вот хлопнется в обморок от волнения. Документы отец ей отдал, как ни странно, без особых проблем. Видимо, это объяснялось его возможностями, он в любой момент мог сделать ей новые и не особо беспокоился об утере. Тем более что о высшем образовании для будущей леди Рашидовой речь не шла, а свадьба должна была состояться примерно через полгода. Первым делом она сняла с документов несколько ксерокопий и спрятала в запыленный пудовый том детской энциклопедии, стоящей у неё на полке. К слову, одну из копий паспорта через пару дней действительно пришлось отнести в школу для оформления заявки на экзамен. Это было очень кстати на случай, если родители вдруг вздумали бы прийти в школу. Теперь нужно было придумать, куда спрятать оригиналы документов. Не придумав ничего лучше, она распределила их между настенными часами и слежавшейся стопкой старых тетрадей в комоде. И вот наступили экзамены, которых Милана так ждала и боялась. Её билет к свободе и одновременно мучительная пытка. Нельзя было показать, насколько ей страшно, насколько тревожно. Нельзя было будить подозрений. Предельно сконцентрированная, напряжённая, как струна, она переступила порог класса, где предстояло ей писать первый ЕГЭ. На следующие три часа она буквально растворилась в предмете, маниакально выверяя буквально каждую цифру, записанную в бланке чёрной гелевой ручкой. Математика пугала её больше остальных предметов, но предложенные задания были вполне решаемы. Ужаснее всего было то, что экзамены шли буквально один за другим, а результата каждого из них приходилось ждать недели две, не меньше… Она превратилась сейчас в живой автомат, запрограммированный только на одно. "Сдать. Сдать. Сдать!" Силы её давно уже были на исходе, но она держалась на адреналине и на отчаянном желании спастись. Экзамен по русскому языку оказался легче. Правда, отрывок, предлагаемый для сочинения, был совершенно дурацким. Под данную проблему не подходило ни одно произведение из классики. Милана сумела найти пару аргументов из литературы лишь благодаря своей эрудиции и давнишней любви к книгам. Обществознание прошло сравнительно легко, а вот на истории нервы у Миланы всё-таки сдали. Она мучительно вглядывалась в экзаменационные задания, всё перед глазами плыло. 1492… 1559… 1665… "Я не сдам!" – опалил её внезапный ужас, и слёзы водопадом хлынули из глаз. – Девочка… девочка, что случилось? – бросилась к ней дежурная учительница. Милана не отвечала, надрывно всхлипывала и дрожала всем телом. – Успокойся, успокойся, ну… Ты всё знаешь, ты сейчас успокоишься и напишешь… – Господи… Бедные дети! – подошла к ней другая женщина. – Какой это для них всё-таки стресс… "Неужели всё, неужели конец? – трясло Милану. – Я не знаю… не знаю… ничего не знаю!" – Вик, отведи её в медпункт, пожалуйста, – услышала она тяжелый вздох второй дежурной. – Пойдём, девочка, – шепнула женщина, и, бережно поддерживая под руку, повела по длинному коридору. Милана не видела ничего, пелена слёз застилала ей глаза. В голове лишь смутно мелькнуло сожаление, что здесь, в этой простой школе, учителя так сильно отличаются от тех, что работали в её элитной гимназии. В медпункте Милану долго отпаивали валерьянкой и только потом разрешили вернуться на экзамен. Всё-таки справившись с панической атакой, она снова приступила к выполнению заданий и сумела ответить на большинство из них. Выйдя из школы, она устало, измученно прислонилась к стволу дерева, обессиленно прикрыла глаза. От исхода этих экзаменов зависела сейчас её судьба. Она сделала всё, что могла, исступленно готовясь два года. Оставалось только ждать – долго и томительно… Как ей хотелось бы сейчас найти у родителей понимание!.. Но – нет. Она представляла интерес лишь как разменная монета, поэтому и говорить о переживаниях, бурлящих в душе, не было смысла. Как Милана просуществовала две недели до оглашения результатов, она не знала сама. Но её мучения искупили себя: результат первого же экзамена был 92 балла. Она готова была танцевать от счастья, но не могла показать родителям излишнюю радость. К слову, они особо и не интересовались её оценками, считая эти экзамены пустой блажью. Ей и разрешалось-то их писать только потому, что Руслан хотел видеть рядом интеллектуально одаренную спутницу жизни. По русскому у неё всё-таки срезали баллы из-за дурацкой темы для сочинения. В комментарии на сайте значилось, что она не полностью выразила авторскую позицию. Из-за сочинения Милана потеряла десять баллов, но всё равно конечный результат её обрадовал. Узнав баллы за третий экзамен, она готова была визжать от счастья: на такой высокий результат она и не рассчитывала. А вот история, потрепавшая ей столько нервов, всё-таки немного подкачала, хоть баллы и были вполне нормальными – Милана боялась худшего. Теперь медлить было нельзя. Оставался ещё один шаг – решающий. А тут ещё, так некстати, затевался выпускной. Милане туда идти совершенно не хотелось, и мать с отцом поддержали её в этом – по всей видимости, боялись, что она по пьяни переспит с кем-то из одноклассников. Ведь близилась свадьба – поэтому их очень беспокоила её непорочность… Подавая документы в один вуз за другим через Интернет, Милана мысленно благословляла введение ЕГЭ. Ей бы точно не дали уехать на вступительные экзамены… Даже если бы сумела сбежать – не факт, что смогла бы сдать их. А здесь у неё было много вариантов и много возможностей. Не поступит в одно место – может быть, сможет поступить в другое… Теперь оставалось только ждать. Состоялся очередной профилактический поход к гинекологу. Милане всегда было неприятно и унизительно, но на этот раз она чуть не разрыдалась от обиды. "Я сбегу, сбегу, сбегу, я смогу сбежать", – стучало у неё в голове. Нечеловеческим усилием воли она заставляла себя улыбаться матери, делать вид, что радуется предстоящей свадьбе… Улыбалась она и будущей свекрови на очередном приёме, улыбалась и Русланчику. К слову, пару месяцев назад и ему, и ей купили смартфоны, новое чудо техники, пока ещё не столь распространённое – было очень желательно, чтобы жених и невеста общались не только вживую. Ни одной виртуальной беседы между ними, впрочем, ещё не состоялось, но Милана каждый раз, видя Руслана, придавала своему лицу радостно-оживлённое выражение и тут же подсаживалась к нему. По правде сказать, она считала своего жениха недоумком. Но на последнем застолье он поразил её неожиданными словами. Она, как всегда улыбаясь, подсела к нему, начала говорить о какой-то ерунде. Руслан точно не слышал её. С обречённой тоской он глядел на своих родителей, оживлённо общающихся со Стамбровскими, тяжело вздохнул и вдруг обернулся к невесте. – Тебе хочется этого так же, как и им? – еле слышно прошептал он. Милана осеклась на полуслове, недоуменно глядя на Руслана – в глазах его плескалась боль. – Что? – растерянно проговорила она. – Я… я не хотел тебе говорить, не хотел с тобой ссориться, всё-таки нам жить и жить вместе… – жених болезненно скривился. – Но… я люблю… люблю другую. Я не люблю тебя… ты мне не нравишься. Прости меня, пожалуйста. Но ты никогда не заменишь её мне… Милана медленно моргала, изумлённо глядя на Руслана, которого считала неспособным испытывать вообще какие бы то ни было эмоции. – Я никогда не смогу ей противостоять, – обречённо произнёс жених, глядя в сторону своей матери. – Она называет Алину шлюхой, она никогда не позволит на ней жениться… – Я понимаю тебя, – прошептала Милана, сжав дрожащие пальцы Руслана. – Но… чего ты ждёшь от меня? – Ты тоже не сможешь отменить эту свадьбу, – мрачно констатировал факт жених. – Да, просить об этом бесполезно… Но она не слышит меня. Моё мнение вообще никому не интересно. – Моё тоже… – еле слышно слетело с её губ. Руслан безнадёжно вздохнул и отвернулся. Милана ощутила жалость к своему жениху, но в то же время её самолюбие было задето. Каково было бы ей, не планируй она побег? А если бы она была так же слаба, как и он, была настроена на свадьбу, или ещё хуже – он бы и впрямь чем-то ей понравился? Каково было бы жить с человеком, открыто, в лицо признающимся ей в своей антипатии? Конечно, при любой возможности он станет убегать из дома и изменять ей, конечно, драгоценная свекровушка обвинит в этом её саму… Милана вздрогнула, передёрнулась. Руслан слишком слаб, даже если он не будет проявлять агрессию и устраивать ей скандалы – он не будет и защищать её от нападок своей родни. Скорее бы поступить, скорее бы сбежать!.. Она судорожно вздохнула, ощущая нехватку воздуха. К ней с шакальей ухмылочкой направлялась свекровушка. Милана на миг прикрыла глаза, сосредотачиваясь. "Скоро всё закончится", – твердила она про себя как мантру. Вечером этого же дня мать, сияя от радости, сообщила ей о деталях беседы с Луизой Каримовной. Выяснилось, что свадьбу планируют провести намного раньше, чем предполагалось изначально – вероятнее всего, в начале сентября. Эльмиру Владимировну трясло от волнения и счастья, когда она описывала дочери блестящие перспективы общего бизнеса, она безо всякого стеснения радовалась выгодности заключаемого брака. Потом перешла непосредственно к свадьбе. Планировалось невиданно роскошное празднество… Всё было уже решено до мелочей, и дочь не имела права внести ни единой коррективы. С неё сняли мерки для платья и туфель, но даже не поинтересовались, какой фасон ей нравится. Милана точно видела себя со стороны – ни дать, ни взять, механически кивающий китайский болванчик с нарисованной улыбкой. "Ничего, – стучало у неё в мозгу. – Ничего. Я сбегу. Сбегу. Сбегу" Она до умопомрачения пересматривала каждый день официальные сайты университетов, ожидая приказов о зачислении. Время текло мучительно медленно, но она всё равно держалась, не показывая родителям своих чувств. И, вот, наконец-то вышло сразу несколько приказов. Прокручивая списки поступивших, Милана не могла сосредоточиться, её тошнило от страха и волнения. Но вот её взгляд зацепился за собственную фамилию… Она поступила. Поступила именно туда, куда и хотела – как можно дальше от родного города. Она еле различала текст сквозь пелену слёз. Сердце колотилось как сумасшедшее, Милана не могла даже собраться с мыслями, она осознавала лишь одно – ей удалось поступить. Дело теперь оставалось за малым – поехать туда, отдать оригиналы документов, подыскать себе жильё – вряд ли приходилось рассчитывать на общежитие… И Стамбровская, едва оправившись от радостного потрясения, решила немедленно действовать. В специальных группах, посвящённых аренде жилья, она нашла сразу несколько подходящих вариантов. Она не рассчитывала снять квартиру – только комнату, желательно в спокойном районе и за небольшую плату. Хотя и накопилась у неё приличная сумма, тратить деньги следовало экономно. Милана знала, что ей придётся работать в свободное от учёбы время, чтобы выжить, но не страшилась грядущих трудностей. Все они казались несущественными по сравнению с полным змеиной ненависти взглядом свекрови, с жизнью с нелюбимым и нелюбящим человеком, с золотой клеткой, куда её стремились заточить. Она списалась заранее с некоторыми арендодателями, но, всё же, готовясь на всякий случай к худшему, приготовила сумму, необходимую для того, чтобы какое-то время пожить в гостинице. Купила билет на поезд. Сердце её билось бешено, точно пойманная пташка. На один миг Милану охватила паника, она вдруг усомнилась в том, что поступает правильно. Но мерзостью и стыдом отдало сверкнувшее в мозгу воспоминание – свекровушка со своей извечной улыбочкой жадно интересуется её непорочностью… Вслед за этим воспоминанием всплыли и другие – постоянные осмотры у гинеколога, перекошенное лицо матери, когда она нашла у дочери пачку тампонов, абсолютно пустые и равнодушные глаза жениха… И на другой чаше весов – далёкая мечта, прекрасный образ девушки, которую она так надеялась когда-нибудь встретить, надежда на счастье и любовь. Мысли эти придали ей уверенности и восстановили уже слабеющую решимость. Пользуясь тем, что родители уехали на очередной приём, Милана начала собирать вещи. Укладывая в заранее купленную дорожную сумку одежду, она вдруг вздрогнула и обвела свою комнату взглядом. Скорее всего, больше она сюда не попадёт… Сердце тоскливо укололо: она должна навсегда покинуть дом, где выросла – и только из-за того, что родителям взбрело в голову выгодно продать её… Милана подавила подступающий к горлу плач. Кто знает – вдруг за стеной Надя или ещё кто-то из слуг? Да, ужасно, что её вынудили на такой шаг, но теперь ничего не сделаешь, выход только один. Туфли, сапожки, ещё одни сапожки… Нет, не зря купила она на днях этот чемодан на кодовом замке. Нелегко было его пронести и спрятать, пришлось обернуть в огромный яркий пакет и в случае чего заготовить легенду о нескольких купленных коробках туфель… Милана решила взять все свои украшения – во-первых, любила их, во-вторых, в случае нужды их можно было бы продать. Старательно рассовывая серьги, браслеты, кольца и цепочки по внутренним карманам, она внезапно прислушалась и напряглась. Похоже, что родители возвращались домой… Она как раз успела собрать до конца все вещи и оттащить сумки и чемодан вглубь комнаты, когда в дверь постучала Надя. Родители вдруг срочно захотели увидеть свою дочь. – Хорошо, Надя. Сейчас, – чужим, свинцовым голосом отозвалась Милана. "Я всё решила. Я сбегу. Они не помешают мне", – отчаянно-мучительно билась в сознании одна-единственная мысль, пока она брела вниз. Родители были непривычно радостными. – Как твоё самочувствие, Миланочка? – томно проворковала мать, глаза её возбуждённо блестели. – Замучила себя этими экзаменами, исхудала вся, побледнела, а ведь сейчас это совсем ни к чему! – поддержал её отец. – Я чувствую себя неплохо, спасибо, – вынужденно улыбнулась Милана, присаживаясь на край дивана. – Милана! – Эльмиру Владимировну, похоже, распирала радость и долго сдерживаться она не могла. – Я хочу сообщить тебе счастливую новость! Твоя свадьба с Русланчиком состоится послезавтра! – Что?.. Должно быть, она сильно побледнела – не смогла совладать с собою. – Да!.. – даже не замечая состояния дочери, возбуждённо продолжала мать. – Сказать по чести, это и для нас неожиданный сюрприз! Рашидовы взяли всё в свои руки и решили провести всё прямо сейчас! Но ты не беспокойся, всё будет как положено! Платье твоё готово, всё по меркам, туфли тоже готовы! Ресторан, будут выступать сами… – Она назвала имена звёзд местного разлива. – Луиза Каримовна сказала, что всё будет под её контролем! – И мы сможем приступить к нашему бизнес-проекту уже сейчас! – обрадованно подхватил отец. – Только это тебя и интересует, – еле слышно, почти не отдавая себе отчёта в том, что говорит, проронила Милана. – Прости, что ты сказала? – Вы продали меня, продали чужим людям, и никто из них не относится ко мне хорошо, – в горле закипали такие неуместные сейчас слёзы. – Так! – вдруг растеряв своё добродушие, рявкнула мать. – Что это ещё за выкрутасы? Опять истерика? Опять своей тупостью хочешь нам помешать? – Нет, – вздрогнув, пробормотала Милана. – Нет, нет. Как бы то ни было, это моя судьба. Я принимаю её. Простите меня. Просто это так… неожиданно, я не была готова. Яростный огонь в глазах матери погас. – Не вздумай испортить свадьбу, – процедила она. – Как я испорчу? Куда мне деваться? – Это верно. Но не вздумай ходить там с кислой мордой, поняла? – О нет, конечно… Она посидела ещё немного с родителями, потом, сославшись на головную боль, поднялась к себе. В груди яростно клокотала жажда отомстить за всё, что пришлось ей пережить за это время. Способ мести был лишь один. Милана заперла дверь на замок и бросилась на кровать. Не до сладостных ощущений было сейчас её телу, скованному судорогой, но она пересилила себя и медленно, вызывая из памяти одну тайную фантазию за другой, пробудила в себе голос плоти. Просунула руку между бёдер, двинула тазом, прислушиваясь к ощущениям. Мысль о родителях, о женишке, о свекровушке подхлестнула её, придала агрессии и злого торжества, и она заработала рукой активнее, стиснула зубы, запрокинула голову. И, дойдя наконец до необходимого пика возбуждения, она раздвинула ноги и, сняв бельё, запустила онемелые пальцы в тёплую влагу. Добиться желаемого удалось не сразу. Пальцы бестолково блуждали, но не могли нащупать то, что было нужно. Тогда Милана села, и с непримиримой обречённостью – лицо её застыло сейчас известковой маской – вонзила пальцы глубоко в своё лоно, неуклюже двинула ими раз, другой – и её пронзила острая боль. Милана чуть не вскрикнула, но вслед за болью приходило ещё более пронзительное ощущение торжества. Она подняла окровавленную руку, какое-то время бессмысленно глядела перед собой, потом тихо рассмеялась. – Да, – прошептала она. – Да. Я сделала это. Это был единственный доступный ей способ мести. Всё ещё тихо смеясь, чистой рукой она поправила одежду и взяла со стола телефон. Нашла в телефонной книге Русланчика, написала ему короткое послание. И лишь когда ей пришёл отчёт о доставке, Милана удовлетворённо хмыкнула, и, держа окровавленную руку на весу, направилась вниз. Родители всё ещё сидели в громадной гостиной. Забыв о её недавней вспышке, они с упоением обсуждали перспективы своих дальнейших деловых отношений с Рашидовыми. Милана вошла – бледная и торжествующая, с неестественно вытянутой рукой, измазанной кровью. – Что это с тобой? – подняла брови мать. – Вы продали меня, продали мою жизнь, продали моё тело и душу, – спокойно и легко, почти нараспев проговорила Милана. – Точная цена, мне, правда, неизвестна, но я уверена, что сумма очень приличная… Что же, я могу гордиться тем, что меня ценят так высоко. Но что делать, – она снова рассмеялась, – если товар вдруг оказался бракованным? – Что ты опять брешешь, маленькая идиотка! Как же ты зае…. со своими выкрутасами! – не удержалась от нецензурного выражения Эльмира Владимировна. – Успокойся, мамочка, – пропела Милана. Всё в ней было, казалось, выжжено и все слёзы уже давным-давно выплаканы. – Успокойся. Я только беспокоюсь о бедном Русланчике. Ведь вся его семья так хотела купить качественный товар в надежной упаковке. И вдруг – какое разочарование!.. А товар-то – бракован, а упаковка-то – порвана! Она тряхнула окровавленными пальцами перед лицом матери, погрузившейся на пару секунд в оцепенение. Впрочем, отец отреагировал быстрее. Вскочив со своего места, он изо всех сил тряхнул дочь за плечи, так что у неё зазвенело в ушах. – Маленькая дрянь, проститутка, б..дь! – взревел он. – С кем это произошло, с кем?! Я отстрелю ему яйца! – Папа, представляешь – некоторые товары могут портить себя сами. – Милана поднесла к лицу отца окровавленные пальцы, потрясла ими. Он глядел на неё, не понимая. Но через мгновение, осознав, изо всей силы ударил дочь по лицу. Милана упала, даже не пытаясь защищаться, а отец, пнув её ногой, закричал, обратившись к матери: – Ты поняла, что эта малолетняя сука сделала? – Поняла, как не понять, – уже оправившись от первого шока, с ухмылкой ответила та. – Решила что-то доказать нам… Ну так нет большой беды. Отвезём завтра эту дуру на операцию, ей всё зашьют. Доченька, слышишь, ты не самая умная здесь. – Поздно, мамочка, – поднявшись с пола, надрывно рассмеялась Милана. С остекленевшей улыбкой она подала матери телефон, открыв диалог с Русланчиком, и молчаливо кивнула на последнее отправленное сообщение. Вглядевшись в текст, Эльмира Владимировна вздрогнула и лицо её начало белеть, а зрачки – расширяться. Вот что написала Милана наречённому жениху: "Руслан, свадьбы не будет. Только что я переспала с тем, кого люблю. Я выйду замуж за него" Под сообщением стоял значок о доставке. – Тварь проклятая! – полустоном-полукриком вырвалось из горла матери. Размахнувшись, она тоже ударила дочь по лицу. – Позор, какой позор! Из-за одной больной твари! Всё пропало!.. Ты посмотри, посмотри, что она написала!.. Ты в курсе, ненормальная, что это сообщение первым делом прочла его мать!!.. Щёки горели от ударов, но душой Милана торжествовала. Под дикие вопли матери и отца она опустилась на пол, спрашивая себя: для чего это было сделано? И ответ пришёл сам собой – отомстить за то, что её тело и душу продали так спокойно. Отвоевать право самой владеть собственной судьбой. Ну и, разумеется – избежать преследований. Теперь она сможет сбежать спокойно, искать её никто не будет. Испорченный товар Русланчику, а прежде всего его семье не нужен. Можно, конечно, подлатать, зашить что необходимо – и впихнуть кому-то другому, но этого человека ещё надо найти, а ставка на Рашидовых исчислялась уже многими годами. Злое торжество пылало в душе Миланы. Родители выли, кричали, матерились на все лады, а она прислушивалась с отстранённым злорадством. Цепи, душащие её столько лет, лежали, объятые пламенем, на полу червяками. И ходу назад не было. – Пошла вон отсюда! Вон отсюда, тварь! – заорал отец, встав над ней. – Иди к хахалю, наверняка он у тебя есть, мелкая потаскуха! – Вон отсюда! – вторила ему мать. – Опозорила, опозорила… Сломала все планы, всю жизнь испортила… За что мне это? За какие грехи мне дана такая дочь? Ну за что, за что, за что-о-о?!.. Её последний возглас превратился в истошный надрывный вопль. И блестящая светская львица Эльмира Владимировна вдруг разрыдалась, чего никто и никогда доселе не видел. – Вон отсюда-а-а!.. – выла она, трясясь в истерике. – Не переживайте, – тихо произнесла Милана. – Я не буду вас больше позорить. Я уйду. Повернувшись, она молча зашагала к себе. Родители продолжали истерически кричать, но не делали ни малейшей попытки задержать её. Все свои вещи Милана уже успела собрать. Убрав надежнее деньги, заранее вынутые из всех тайников, билет на поезд и документы, она с трудом выволокла все свои сумки и чемодан. Никто не пытался ей воспрепятствовать. Из гостиной по-прежнему слышались крики, плач и проклятия. Надя стояла в холле с застывшей маской презрения на лице. Равнодушным взглядом она проводила Милану, а когда та покинула дом – с грохотом захлопнула за ней дверь. Ворота, к счастью, оказались открыты. Выйдя, Милана долго глядела на дом, где прожила всю свою жизнь и который сейчас вынуждена была оставить. Впервые за весь день в её оцепеневшей душе вспыхнула горечь. Смахнув набежавшие слёзы, она вызвала такси. На билете стояло завтрашнее число, эту ночь предстояло провести в привокзальной гостинице. Всё осталось позади. Отныне её судьба принадлежала только ей. Но что готовила новая жизнь, в которую пришлось нырнуть вот так с разбега? Пока было неизвестно.