Соль – важнейшая приправа, представляющая собой мелкие бесцветные кристаллы. Имеет характерный вкус, лишающий блюда пресности. Часто используется в качестве консерванта пищи благодаря своим антисептическим свойствам. Экзотические сорта имеют цвета, отличные от общепринятого белого. В кулинарии служит ингредиентом практически для всех блюд вне зависимости от их вкусовых качеств. Необходима для жизнедеятельности человека, однако злоупотребление солью может грозить летальным исходом.
Курт скрестил руки на груди, вздергивая нос, и цокнул языком. – Мне кто-нибудь объяснит, что я здесь делаю? Справа громко фыркнули, и шатен повернулся лицом к собеседнику. – Ну, если ты вдруг забыл, завтра свадьба твоих друзей, а сегодня мы все, вроде как, отдаем дань традиц-… – Я не настолько тупой, – Хаммел раздраженно закатил глаза, взмахивая руками. – Я имею в виду, что я делаю на девичнике? – О, – стоящая с другой стороны Тина виновато опустила голову, заламывая пальцы, – тут все сложно. Дело в том, что… – …Дело, сладкая задница, в том, что наш женишок умудрился опередить свою ненаглядную и отхватить Андресона на мальчишник до того, как она успела пригласить его сюда. А так как у этих троих какая-то там святая и нерушимая дружба, наша прелесть решила взять тебя в качестве заложника… – Сан, все не так! – Коэн-Ченг возмущенно насупилась, усаживаясь прямо на пол. Если мужская половина кухни предпочла отрываться в шумном клубе, то девушки остались в ресторане, сдвинув столы и устроив комнатный мини-пикник сразу после закрытия. На самом деле, здесь было довольно уютно: зал освещался лишь несколькими включенными бра, создававшими какую-то удивительную атмосферу уединения на контрасте с тихо вливающейся в окна и затапливающей самые отдаленные укромные уголки ночью. Сью, которую любезно пригласили присоединиться к подчиненным, не менее любезно предоставила огромный, просто исполинских размеров клетчатый плед, на котором сейчас умудрялись умещаться несколько бутылок шампанского и вина, фрукты, закуски и все представительницы прекрасного пола обслуживающего персонала «Whistle». И Хаммел. Ну просто охуенно. – Тогда скажи мне, как, потому что я чувствую себя, мягко сказать, не в своей тарелке, – буркнул он, усаживаясь в позу лотоса и заталкивая в рот виноградину с самым обиженным видом, на который только был способен. – Курт, ты, в первую, очередь, мой друг, – Тина обняла парня за плечи, заглядывая в прищуренные глаза и улыбаясь. – Да, Блейн познакомил нас с Майком, когда мы только устроились сюда два года назад. Но этим бы все и закончилось, если бы спустя двенадцать месяцев ты не распахнул эти двери в своей новенькой официантской форме и не стал моим личным купидоном. Ну скажи мне, кому я плакалась в жилетку от «неразделенной любви», пока мой тогда-еще-не-жених, как оказалось, спрашивал совета у Андерсона? – Мне, – прогнусавил шатен, пережевывая очередную ягоду, – и твоя тушь, между прочим, не отстирывалась!.. – И именно поэтому ты отказался от жилеток, я помню, – хихикнула девушка, поправляя выбившуюся из его прически прядку. – И именно поэтому ты здесь. Потому что без тебя всего этого бы не было, и завтра я не шла бы под венец… о боже, уже завтра!.. Азиатка обхватила собственное лицо руками, восторженно повизгивая, и все, включая Хаммела, рассмеялись. Даже сидящая в относительной отдаленности Сантана. – Но это не меняет того факта, что нам – ну мне так точно – даже сейчас необходим дух клейноромантики… – Сью мечтательно вздохнула, с почти нежной и почти материнской улыбкой глядя на мгновенно вспыхнувшего Курта. – Нет никакой… вот этой вот, – он рвано махнул рукой, едва не опрокидывая открытую бутылку с шампанским, – и вообще: отношения на работе – это непрофессионально. Прости, Тина. Коэн-Ченг махнула рукой, незаметно переглядываясь с остальными девушками и подмигивая понимающе кивающей Берри. – Но любовь – это ведь прекрасно, – возразила Бриттани, наматывая на палец локон и устремляя мечтательный взгляд в ночь за окном. – Не важно, на работе или нет, это чувство, оно просто… делает тебя лучше, разве нет? Она чуть повернула голову, встречаясь взглядом с Лопез и невинно ей улыбаясь. Латиноамериканка улыбнулась в ответ, тут же одергивая себя и натягивая на лицо маску презрительного безразличия. – Может и так. А может, Хадсон не был бы таким неуклюжим придурком, если бы кое-кто не строил ему глазки, – отвлекая от себя внимание, произнесла она, кивая в сторону Рейчел. Та возмущенно вздохнула, готовясь к словесной атаке, пока не ощутила теплую ладонь сидящей рядом Холли на своем плече. – Ну, ведь именно для этого Финну под боком нужна я, – блондинка пожала плечами, беззаботно улыбаясь. – Ага, пока рядом с тобой, в свою очередь, не крутится Джесси-Сент-Отстой, – парировала управляющая, скрещивая руки на груди. – Так, давайте без оскорблений, – вмешалась Сью, с опаской поглядывая на протянутое ей Бриттани сырное фондю. – Пахнет обувью наших поваров под конец смены, так что я воздержусь, спасибо. Пирс, ничуть не обидевшись, пожала плечами и обмакнула клубнику в желтоватую субстанцию, с нескрываемым аппетитом смакуя лакомство под сомнительные взгляды собравшихся. Шеф откашлялась, продолжая: – Джесси, хоть и бывает самоуверенным засранцем, определенно один из лучших поваров в Нью-Йорке. Ну, после меня, естественно, – она пожала плечами, и практически все украдкой закатили глаза. Хотя с этим не поспоришь, чего уж там. – Я безумно дорожу таким ценным сотрудником, плюс – он еще ни разу не дал повода усомниться в своем профессионализме. А эти ваши брачные игрища… это не в счет, пока не серьезно. Холидей кивнула, прикусывая губу и пряча взгляд, ощущая, как теперь уже Берри мягко сжимает ее ладонь. – Выходит, мы сошлись на том, что Тина и Майк – единственное приятное исключение из правила о несовместимости любви и работы, – подытожила Куинн, пихая в бок Холли, когда та прошипела «я все расскажу Паку». – И раз уже тема закрыта – может, выпьем за счастье нашей невесты? Все оживились, наполняя бокалы и чокаясь с соседями под радостные выкрики «за Тину» и «за последнюю свободную ночь». – Ох, я надеюсь, стриптизеров не будет? – хихикнула виновница торжества в ответ на последнюю фразу, и девушки медленно повернулись к Хаммелу, который, почувствовав устремленные на него взгляды, поперхнулся соком. – Вы же, блять, не серьезно? – просипел он, вызывая общий хохот и содрогаясь от того, как загадочно пожала плечами Сильвестр. Да уж. Просто охуенно.***
– Чувак, я чертовски рад за тебя! Блейн хлопнул по плечу подошедшего к их столику Майка, из-за чего тот едва не выронил принесенные шоты. – Спасибо, брат, – азиат улыбнулся, плюхаясь на мягкий диванчик и двигаясь для помогавшего ему с доставкой выпивки Джесси. – Не хочу ничего знать, но ты обязан быть следующим! Я поставил сотню… – …и это обидно, знаешь ли! – мгновенно откликнулся Сент-Джеймс. – Такое чувство, что меня не воспринимают всерьез… – Потому что вы с Холлз сами не воспринимаете себя… ну то есть тебя… вас… – Финн нахмурился, и Хантер готов был поклясться, что услышал, как в голове того закрутились шестеренки. – Не говори гоп, – поигрывая бровями, изрек су-шеф, толкая в плечо присвистнувшего ему в ответ Карофски. – Стоит ли говорить, что я чувствую себя здесь немного… странно? – нервно хихикнул Чендлер, поправляя шапку на затылке и двигая очки на переносице указательным пальцем. – Что ты имеешь в виду? Слишком шумно для тебя? Здесь было действительно шумно. Этот клуб нельзя было отнести к разряду тех заведений, в которых оглушающие биты заставляли влитый в организмы алкоголь отчаянно пульсировать и проситься наружу. Музыка здесь была совсем другой, как выразился Смайт, «в духе соплеглотающих байкеров с неудавшейся музыкальной карьерой». Но, тем не менее, место было более, чем атмосферным. Небольшие столики по периметру зала оставляли место для танцпола, где под всевозможные хиты «всяких там прокуренных рокеров» толкались уже надравшиеся посетители. И это не казалось странным. На удивление, это раздражало меньше, чем подобная картина в обычных клубах – может, за счет этой самой музыки, а может, благодаря уюту, создаваемому светом настенных ламп, бликующим на обшитых темным деревом стенах и мебели в тон. – Эм… нет, – Кил неловко усмехнулся, снова поправляя шапку, отчего сидящий рядом Себастиан раздраженно закатил глаза. – В смысле… ну, ты повар. И это твой праздник. И то, что ты позвал своих коллег и Финна – нормально. Но мы с Басом… – Уф, не называй меня так, чувствую себя облизанным, – передернуло шатена, и Кларингтон прыснул. – Я вообще не отношусь ни к вам, ни к вам, ни к вам, – хмыкнул Пак, по очереди тыкая пальцем в блондина, Ченга и удивленного Хадсона. – Но мне насрать, потому что Майк – мой кореш, и у него сегодня последняя свободная ночь. А кто, если не я, может обеспечить приключения на любую задницу?.. – Только без этого, прошу. Я хочу встретить свою невесту у алтаря в полном здравии и при ясном рассудке, – рассмеялся азиат, дружески хлопая заметно погрустневшего гардеробщика по спине. – И все-таки я не понимаю… – пробормотал Чендлер, передвигая по столешнице в разные стороны наполненный абсентом шот. Майк снисходительно улыбнулся, незаметно пиная под столом готового огрызнуться Дэйва. – Все предельно ясно. Да, мы не любим вас… – И это взаимно, – задумчиво глядя в сторону танцпола, протянул Смайт. – …и это взаимно. Но мы все – я имею в виду «Whistle» – одна семья. Ведь родные братья могут недолюбливать друг друга? Сидящий рядом Андерсон мрачно рассмеялся, сжимая в руках непонятно откуда взявшийся нож. Хантер мгновенно припомнил вчерашнюю сцену с появлением Купера и нахмурился. – Но это не повод отказываться друг от друга, – продолжил жених, пожимая плечами. – А значит, мой праздник – ваш праздник. – Так мило, что я почти расплакался, – фальшиво всхлипнул Смайт, драматично прикладывая руку к сердцу. – Придурок, – по-доброму усмехнулся Сэм, легонько толкая шатена в плечо, на что тот, на удивление Хантера, почти незаметно, но искренне улыбнулся. Он вообще был каким-то чересчур тихим. Снизив поток извергающегося на окружающих сарказма до минимума, Себастиан казался действительно спокойным. Или выжидающим. Или… – Но раз ты позвал всех парней, – неуверенно начал Джо, вечно задумчивый дредастый мойщик, – то где Курт? Кларингтон скрыл смешок за покашливанием, когда Блейн совершенно неприкрыто встрепенулся при упоминании официанта. Мужчины за столом понимающе переглянулись, а Эванс даже осмелился изобразить пальцами в воздухе сердечко, за что мгновенно получил оплеуху от кудрявого повара. – Курт в заложниках у моей будущей супруги, – отшутился Ченг, тут же отмечая побледневшее лицо выпрямившегося Андерсона. – Так, чувак, его просто позвали на девичник, вырубай режим героя любовника… – Нет никакого режима, – огрызнулся брюнет, вновь играя с ножом, и Хантер мягко отобрал у друга инструмент. На всякий случай. – Ой, пизди больше, – фыркнул Смайт, с вызовом глядя на Блейна и усмехаясь при виде погрустневшего Чендлера. – Заткнись. Я серьезно. Отношения на работе – это непрофессионально… Майк громко кашлянул, многозначительно приподнимая брови, а Карофски громко прошептал что-то вроде «пословицы и поговорки Леди Хаммел». – Не забывай, что ты находишься на мальчишнике своего лучшего друга, который завтра женится на коллеге, – улыбнулся Сент-Джеймс, и брюнет расслабленно пожал плечами. – Что же, из любого правила должны быть исключения. – И за это надо выпить, – неожиданно громко произнес Себастиан, поднимая свой шот, после чего остальные последовали его примеру. Хантер под звон стекла и общее шумное ликование бросал короткие взгляды на Смайта, который действительно был расслабленным и будто бы даже умиротворенным. Здесь, в тусклом освещении насквозь прокуренного клуба, он словно не запаривался о необходимости ношения какой-то маски. На его губах играла легкая улыбка, глаза, вместо вечного ехидного прищура, были широко раскрыты, и в зеленых радужках яркими бликами играл преломленный абсентом свет. Он был красив, и Кларингтон почувствовал легкое головокружение от осознания этого факта, как и факта того, как они почти соприкоснулись пальцами, когда чокались. Как и того, что он, блять, снова подмигнул ему, в мгновение ока вновь становясь коварным засранцем, на дне расширившихся значков которого яркими всполохами выплясывала безумную чечетку сводящая с ума интрига. Смайт – задница, напомнил себе Хантер, ощущая легкое, но сомнительное, крайне нестабильное спокойствие. Да, именно. Самая настоящая задница. Что ж. Он не собирался сдаваться. Какой бы аппетитной та не казалась.***
– Так, все! – Берри оторвалась от Куинн, морщась и торопливо вытирая губы рукавом кардигана. Сильвестр удовлетворенно улыбнулась, приговаривая что-то похожее на «лесбиянки всегда в недостатке». – Я просто надеюсь, что Финн об этом не узнает. Фабрей рассмеялась, облизывая нижнюю губу и вгоняя и без того смущенную официантку в краску. – Боюсь, что если об этом узнает Пак, одним поцелуем мы точно не отделаемся, – заметила она, поправляя волосы, в которые скромница Рейчел умудрилась нехило так вцепиться в самый разгар процесса. – Эм, кто следующий? – Я! – воскликнула шатенка, забирая бутылку у равнодушно пожимающей плечами Сью. – Ух, ну держись, кто бы там ни выпал… Она крутанула сосуд, и спустя несколько постепенно замедляющихся вращений тот указал точнехонько на все еще закрывающего лицо руками Хаммела. – Курт, мы уже закончили, – рассмеялась Куинн, глядя, как парень, морщась, открывает глаза и тут же закатывает их с громким стоном. – Ну что за жесть… – Итак, Курт Хаммел, – почти торжественно начала Рейчел, щурясь и подмигивая официанту. – Правда или действие? На него обратили взгляды все присутствующие – начиная с гиперактивной и явно пьяной еврейки, и заканчивая Сантаной, до того как-то чересчур мило переговаривавшейся с постепенно подползшей совсем близко к ней Бриттани. О, ясно. Он был на сто процентов уверен, что если выберет действие, его заставят позвонить какому-нибудь знакомому и признаться в любви, или выйти в одном нижнем белье на улицу, громко и с выражением перечисляя куда-то в ночь все позиции из меню (чем полчаса назад занималась Холли, которой это, однако, не принесло ни малейшего дискомфорта). С другой стороны, если он предпочтет правду, заданный ему вопрос наверняка будет связан с Андерсоном, а это… – Действие. В конце концов, пройтись почти голышом по почти пустынной улице не так уж и страшно. Выражение удивления на лицах собравшихся стоило того пиздеца, к которому мысленно готовил себя Курт. Дамы явно не ожидали от скептически настроенного в отношении любых авантюр Хаммела такого выбора, и они явно догадались, что ему есть, что скрывать. – Это… хм, – Берри задумчиво потеребила левый хвостик, покусывая губу. Наконец глаза ее зажглись каким-то опасным блеском, и она ухмыльнулась. – Я хочу, чтоб ты выпил бокал вина. – Серьезно? Это все, что смогла сгенерировать твоя обделенная интеллектом башка? – фыркнула Лопез, демонстративно скрещивая руки на груди. Рейчел махнула рукой в ее сторону, улыбаясь при виде бледнеющего Курта. – Вы не понимаете. Он никогда не пьет, если мы отдыхаем все вместе – я имею в виду весь персонал. Разве это не кажется странным? – У меня алкогольная непереносимость, – промямлил он, и девушка фыркнула. – Где же она была, когда ты только устроился сюда и в честь с этого в самый первый наш поход в бар чуть ли не танцевал стриптиз на барной стойке? В отнюдь не трезвом состоянии, надо сказать. – Я не… я… – ладно, это правда было глупо. Попытки выдумать какие-то нелепые отмазки ради того, чтобы скрыть истинную причину, казались откровенно ничтожными. – Мне нужно оставаться трезвым, – неуверенно пробормотал он, мысленно сдаваясь, но Берри лишь качнула головой. – Ты сегодня даже не за рулем! И только если ты вдруг не окажешься беременным, я не приму никаких отговорок. Курт стиснул зубы, хватая протянутый Тиной бокал с красной жидкостью и опустошая его залпом, чувствуя, как в горле чуть теплеет, а тело начинает расслабляться. И это явно не то, что ему сегодня нужно. – Довольна? – бросил он, поднимаясь на ноги и пошатываясь – то ли от вина, с которым у него всегда были сложные отношения, то ли от долгого сидения. – Мне нужно перекурить. – Я с тобой, – откликнулась Фабрей, вставая и расправляя складки на платье. – Уж думала, придется идти одной. Хаммел оторопело придержал для девушки дверь черного хода, выскальзывая на улицу следом и вздрагивая от перемены температуры. Тихо чиркнула зажигалка, и маленький огонек осветил лицо блондинки с тонкой сигаретой в ее губах. Она вопросительно взглянула на официанта, и тот запоздало достал свою, наклоняясь к предложенному пламени. – Не знал, что ты куришь, – честно признался шатен, наполняя легкие дымом и с удовлетворением отмечая, как свежий воздух постепенно вносит ясность в его мысли. – А я и не курю, – улыбнулся Куинн, в противовес своим словам делая гигантскую затяжку. – Не с моими обязанностями. – Но это… что… – Хаммел неопределенно махнул в сторону сигареты, и хостес добродушно закатила глаза. – Пережитки бурной юности. Ты еще не видел меня с розовыми волосами и пирсингом в носу. Она хихикнула, вновь затягиваясь и с долей сожаления глядя на тлеющую сигарету. Порой ей хотелось бросить все и сорваться, но это было непозволительной роскошью для человека, обязанного по двенадцать часов проводить у входа в зал и обслуживать клиентов с самой искренней улыбкой из своего арсенала. – Иногда нужно… ну, знаешь, отпускать себя, – словно читая ее мысли, заметил Хаммел. – Уж кто бы говорил, – хмыкнула Фабрей. Официант залился краской, что-то невнятно бормоча себе под нос и ковыряясь носком недешевого ботинка в прилипшей к асфальту грязи. Вау, значит, все на самом деле серьезно. – Я догадываюсь, почему ты предпочитаешь не пить, когда в твоем поле зрения – или вне его – напивается Блейн, – как бы между прочим сказала она, хихикая после того, как Курт поперхнулся дымом. – Что… я не… – он стучал себя кулаком в грудь, отчаянно выдумывая максимально правдоподобную отговорку и скрывая заалевшие щеки. – Эй, эй, – девушка положила свою маленькую ладошку на его плечо и взглянула в его глаза снизу вверх, – я обещаю молчать, честно. Я не из тех, кто готов убить ради сенсации. Она закатила глаза, делая последнюю затяжку и туша сигарету о стену. – Но почему? – тихо произнес шатен, повторяя за Фабрей и хмурясь в ответ на ее улыбку. – Потому что мы с тобой похожи. Потому что я в той же ситуации. Потому что об этом узнают только тогда, когда ты сам этого захочешь. По крайней мере, так должно быть, и кто я такая, чтобы лишать тебя свободы выбора? Куинн подмигнула, беря официанта под руку и мягко обнимая за плечи, когда тот, наконец, улыбнулся. – Спасибо тебе… – Не стоит. И нам лучше вернуться, потому что если пойдут слухи о том, чем мы могли бы здесь заниматься, Пак не обрадуется этому так сильно, как если бы у тебя были грудь и вагина. Хаммел рассмеялся, качая головой и заходя в ресторан. У него немного кружилась голова, но он чувствовал себя прекрасно и… свободно.***
– Блейн в говно, – расхохотался Пак, истерически стуча кулаком по столу и заставляя растекшегося по деревянной поверхности Андерсона схватиться за голову. – Прекрати, долбоеб, – простонал он, едва ворочая языком и с трудом держа слипающиеся глаза открытыми, – я нрмльнй… – И почему я не удивлен? – фыркнул Майк, подняв руку для того, чтоб похлопать брюнета по плечу, но в последний момент передумав и просто мягко погладив его по спине. – Потому что он всегда сливается первым, – рассмеялся Себастиан, кладя голову на столешницу и пытаясь заглянуть в лицо подпирающего голову обеими руками Блейна. – Запара!!! Андерсон вздрогнул, почти ударяясь носом о черное дерево, и встрепенулся, осоловело оглядываясь по сторонам. – Что?! Где?.. Мои стейки… – Ну и кто пойдет ловить ему такси? – пролепетал ненамного более трезвый Карофски, оглядывая друзей. – Не надо никакую таксю, – Блейн отчаянно замотал головой, отчаянно роясь в кармане собственных брюк и с победным кличем выуживая телефон. – Надо просто позвонить… – В твою личную службу спасения, мы поняли, – Сэм пихнул парня в бок, отчего тот чуть не свалился под стол, вовремя подхваченный Хантером. – Придурок, блядь… Алло, – прохрипел Андерсон в трубку, потирая ушибленный в полу-падении локоть и как-то виновато хмурясь. – Нет, это не тебе. Да, опять. Ну прости… Нет, я не… не злись, пожа-а-алуйста… – Уже можно делать ставки на то, с кем он разговаривает? – с улыбкой поинтересовался Джо, бывший единственным трезвым из всей компании. Даже Майку не удалось убедить этого святошу выпить – хотя не сказать, чтобы он и правда надеялся на успех. – Как будто у кого-то есть «вторые варианты», – фыркнул Себастиан, с улыбкой глядя на мямлящего в трубку тихие оправдания повара. – Не кажется ли вам, что если бы что-то на самом деле было, мы бы об этом знали? – Хантер вопросительно приподнял бровь, глядя на то, как официант прикусывает щеку изнутри, чуть ухмыляясь. – Конспираторы из них хреновые, вот что мне кажется. Кларингтон откровенно залип на длинные тонкие пальцы, обводящие по краю бокал с какой-то темной выпивкой, черт знает какой по счету. И все бы ничего, если бы бокал не стоял прямо перед новичком. И когда Смайт успел подсесть так близко?.. Они пили уже очень долго. И очень много. Хантер чувствовал пульсирующее в висках тепло, а еще нечто томное, темное и почти животное при виде скользящего по розовым губам языка и подрагивающего при звонком смехе кадыка. Он чувствовал, как зудят пальцы от желания дотронуться до почти прозрачной в тусклом свете кожи, и это было на самом деле дико, учитывая то, что до этого дурацкого пари они толком фактически не контактировали. Было дико от осознания того, что он не помнил, какова на ощупь эта кожа, как чувствуются эти плечи под его руками, как сочетаются температуры их тела, потому что – ну в конце концов, каждый день он касался десятков людей; но сознательно ограничив собственную свободу действия, теперь, время спустя, он действительно жаждал вспомнить, узнать, опробовать. И эти тонкие пальцы, почти насилующие бокал с бренди прямо у него под носом, отнюдь не облегчали ситуацию. Кажется, пора завязывать с алкоголем. – Почему ты так свято уверен в том, что всегда прав? – запоздало и совсем тихо откликнулся Кларингтон, с трудом, словно двусторонний скотч, отлепляя взгляд от темной жидкости и встречаясь им с взглядом чуть помутневших глаз шатена. В этот раз, новичок готов был поспорить, тот на самом деле был пьян. – Потому что это так?.. – не то вопросительно, не то утвердительно хмыкнул тот, не прерывая зрительного контакта. Ты проиграешь, – думал он, вглядываясь в смешения серого и зеленого, ощущая легкое головокружение и неясную дрожь. Ты думаешь, что я проиграю, но это не так, – щурясь и фокусируя взгляд, размышлял Хантер, чувствуя, как губы растягиваются в улыбке – точно так же, как у официанта. Потому что, как бы ни было странно, они оба на грани предчувствия ощущали зудящую вибрацию, говорящую о том, что они ошибаются. – Это ничего, что мы в твой мальчишник рассуждаем о чужих недо-отношениях, которых, возможно, и нет вовсе? – делая ударение на последнюю часть фразы, спросил потягивающий свой «секс на пляже» Чендлер. Майк лишь отмахнулся, с какой-то братской нежностью поглядывая на дремлющего на его плече Блейна. – Со мной все и так ясно. А здесь… здесь происходит самое интересное. И Кларингтон почувствовал стайку мурашек, пробежавших по его шейным позвонкам, когда Смайт в подтверждение слов Ченга прикусил нижнюю губу, вопросительно приподнимая брови. – Действительно, – немного сипло откликнулся Хантер, поворачиваясь к азиату и изо всех сил стараясь не смотреть на лежавшие совсем близко на столе ладони – его и Себастиана – искренне надеясь на то, что его собственные пальцы не подрагивали в нервном предвкушении. – Самое интересное.***
– Мне пора, – вздохнул Курт, пряча телефон в карман и с трудом поднимаясь на ноги, морщась из-за покалывания в затекших от долго сидения стопах. – Что? Так рано? – Тина обиженно надула губы, с мольбой глядя на шатена. – Но веселье только начинается!.. Хаммел покачал головой, улыбаясь и устало потирая переносицу. – Милая, до твоей свадьбы меньше шестнадцати часов, и я не хочу выглядеть переваренным овощем, так что мне просто необходима порция здорового сна и время на то, чтобы хотя бы попытаться сотворить из себя нечто презентабельное. – Ты всегда презентабельнее всех, – усмехнулась девушка, отмахиваясь. – И даже не смей приходить, если будешь выглядеть лучше меня. Курт улыбнулся и нагнулся, целуя азиатку в щеку, и помахал рукой остальным. – До завтра!.. – Привет Блейну, – хихикнула Рейчел, и Хаммел скрипнул зубами. Серьезно, этой сующей свой немаленький нос во все подряд еврейке пора бы затк-… – Не пора бы тебе заткнуться? – притворно ласково пропела Фабрей, испытующе глядя на шатенку и медленно проводя языком по губе. – Или тебе помочь?.. Берри густо покраснела, утыкаясь взглядом в собственные ладони и бормоча что-то про Финна и про то, что ей бы тоже пора идти. Курт с благодарностью взглянула на Куинн, одними губами проговаривая «спасибо», после чего вышел из ресторана, направляясь в сторону пятой авеню и на ходу пытаясь поймать такси. Наконец, плюхнувшись на заднее место тормознувшего рядом желтого авто, он продиктовал водителю адрес, со вздохом откидываясь на спинку сидения и расфокусированным взглядом провожая сверкающие вывески никогда не спящего города за окном. Ему надо было бы злиться, наверное, если бы не это щекочущее чувство в районе грудной клетки, говорившее ему о том, как он соскучился, и заставлявшее его нетерпеливо барабанить пальцами по собственному колену, пока такси чересчур медленно ползло в традиционной субботней ночной пробке. Уже подъезжая к пункту назначения, Хаммел едва сдержал разочарованный стон, когда увидел весело переговаривавшихся прямо у входа Ника, Джеффа и Хантера, поддерживавшего одной рукой за талию с явным трудом стоящего на ногах Андерсона. Великолепно. Курт попросил водителя подождать, и тот лишь хмыкнул, кивая. Открыв дверь, официант выскользнул наружу, вдыхая прохладный ночной воздух, и решительно двинулся к клубу. Увидевшие его почти сразу Стерлинг и Дюваль лишь переглянулись, поджимая губы и пряча улыбки, после чего хлопнули по плечу почти уснувшего на Кларингтоне Блейна и поспешили внутрь. – Только ничего не говори, ладно? – как-то разбито выдохнул Хаммел, подставляя плечо и позволяя Хантеру переместить едва шевелящуюся тушу брюнета на себя. Повар снисходительно улыбнулся, прикрывая глаза. – Да я и не… – Мы просто живем рядом. В соседних домах. Так что такое происходит постоянно, – не зная, зачем, пробормотал шатен, игнорируя шепчущего какую-то пьяную белиберду в сгиб его шеи Андерсона. – Да боже мой, я не… – Отлично. Увидимся завтра, – парень рвано улыбнулся, резко – насколько это было возможно с дополнительным грузом в виде кудрявого недоразумения – разворачиваясь в сторону такси. – Курт, – скорее, почувствовал кожей, чем услышал он, после чего ощутил теплые негнущиеся пальцы, сжимающие его плечо. – Прости… Хаммел вздохнул, помогая Блейну разместиться на заднем сидении и устраиваясь рядом, улыбаясь, когда тот уронил голову на его колени, беспокойно ерзая и заглядывая в его глаза своими – огромными, немного мутными и полными раскаяния. Шатен прикусил губу, чувствуя разливающееся по телу тепло и успокоение. – Ничего. Спи, ехать еще долго.***
Creed – One Last Breath
Окей, этот вечер определенно был если не самым странным в жизни Хантера, то уж точно одним из. Причем, непонятно, что именно делало его таким. То ли вся эта таинственно-мистическая атмосфера вокруг Хаммела, Андерсона и их «не-отношений», то ли то, что Чендлер проторчал больше часа в клубном туалете, вывалившись оттуда изрядно помятым и явно довольным, то ли то, что Кларингтон, доставив Блейна «из рук в руки» и вернувшись в клуб, обнаружил Майка в теплых дружеских объятиях Смайта, шепчущего ему на ухо что-то вроде «может, я и козел, но я правда рад за тебя» и «одной узкоглазой социальной ячейкой общества больш-… ауч!». А может, и вовсе то, что случилось дальше. – Лесенка! – воскликнул Себастиан, встречаясь взглядом с новичком и прищуривая глаза. – …для тех, кто не ссыт. Хантера сотни раз брали на слабо, так что он точно знал, когда нужно говорить «нет». Но, видимо, в этот момент его проспиртованный мозг не посчитал, что необходимо поступить именно так. Майк отказался сразу, уповая на так необходимую ему завтра вменяемость, и продолжил какую-то увлекательную дискуссию с Джо и Сэмом, который отчаянно махал руками, доказывая свою точку зрения, за что поплатился разбитым бокалом из-под им же заказанного темного пива. Ник и Джефф затерялись где-то в недрах танцпола, Чендлер снова пропал в туалете, и к барной стойке через все перипетии прорвались лишь Смайт, Кларингтон, Карофски, Пакерман и Хадсон, который в свою очередь слился еще до начала игры, найдя беседу с местным барменом более увлекательной, нежели «очередной этап попойки». Что же, надо отдать должное Дэйву и Паку, которые достойно продержались три полных раунда. Пока бармен, усмехаясь и не отрываясь от какого-то чисто профессионального спора с Финном, трижды наполнял двенадцать стоящих перед ним шотов текилой, все это казалось не самой худшей затеей для каждого участвовавшего в «лестнице». Ноа то и дело толкал заготовщика в бок, приговаривая, что «щщщассзс эти двое сваяалятссся, никкк-ик!-то ещщще не перепири… перепли… перепивал Пакккзиллууу!». Карофски, в свою очередь, пьяно ржал, похрюкивая, и кивал головой аки китайский болванчик. Серьезно, в какой-то момент Хантер забеспокоился, не нужна ли тому помощь и не начался ли у бедного повара нервный тик. Но после третьего круга и девятой выпитой каждым из них рюмкой музыка в колонках резко сменилась, и, кажется, тоже весьма не трезвый диджей пролепетал в микрофон что-то о «часе Creed», заставляя всех присутствующих радостно загалдеть, а Смайта закатить глаза. Которые не сразу встали на место – и да, новичок снова успел испугаться. – Ненавижу эту группу, – промямлил шатен, вяло махая рукой в сторону бармена, который незамедлительно повторил заказ, выставляя на стойку новое блюдце с лаймом взамен опустевшего. – Моя любимая группа! – одновременно воскликнули Пакерман и Карофски, после чего набросились друг на друга с жаркими объятиями, прокомментированными не иначе как «снимите комнату» со стороны Себастиана. – Мы их потеряли, – вздохнул Кларингтон, поворачиваясь лицом к официанту, который безразлично пожал плечами. – Я в игре, пока есть, с кем играть. О, это было более чем двусмысленно. Ладно, на самом деле он держался из последних сил. В смысле – «лестница» это круто, никто не спорит, но это не значит, что нужно сидеть так близко, скрестив свои блядские лодыжки, выглядывающие в пространстве между границей высоких кед и подвернутыми джинсами (серьезно, блять, в сентябре?), и болтать ими в такт музыке, ерзая на слишком маленьком барном стуле и эротично прогибаясь в спине якобы для того, чтобы поймать дольку лайма губами с блюдца, не забыв, естественно, в этот момент стрельнуть глазами в его сторону… Ну или Кларингтон все выдумал. Наверняка. Ну, по крайней мере он был уверен в этом до того самого момента, как произошло непоправимое. На самом деле, Хантер потратил в общей сложности целых две с половиной минуты, ломая голову над тем, с чего все началось, и кто именно стал катализатором, пока не понял, что это, в общем-то, не важно. Просто в какой-то момент – кажется, на пятом или шестом круге – когда он уже едва различал силуэты предметов из-за вереницы кружащихся перед глазами цветных пятен, их пальцы соприкоснулись, когда они тянулись каждый за своей рюмкой – и мир вдруг обрел четкость. Если вас когда-нибудь било током, вы поймете, что чувствовал Кларингтон. Это ощущение, когда после непосредственного удара кожу покалывает, и не ясно от чего – то ли от пережитого контакта с раздражителем, то ли от подсознательного желания испытать это снова. Естественно, адекватный человек не полезет пальцами в розетку дважды. Вот только Хантер в эту самую секунду явно не относил себя к числу адекватных людей. А Себастиан не был розеткой. Серьезно, как это бывает во всяких идиотских мелодрамах – они так и замерли, пару мгновений тупо глядя на свои соприкасающиеся и подрагивающие пальцы, а потом друг на друга. И снова. И снова. Пока в какой-то момент Смайт не сорвался с места, бормоча что-то в духе «эта песня не такая тошнотворная, как предыдущие», и не схватил Кларингтона за руку, безмолвно и властно таща прямо в центр танцпола. Люди толкались вокруг них, создавая какое-то месиво из живых тел и постоянно сталкивая, но не сказать, чтобы кто-то из парней был против. Это было сравнимо со вкусом запретного плода, с выигрышем долгожданного приза, с резкой остановкой после бесконечно долгого марафона. Это было… странно, очень странно, но они просто касались друг друга и не могли остановиться. Колонки за ними, перед ними и вокруг них словно издевались, надрываясь до хрипящего звона в ушах: Hold me now I’m six feet from the edge and I’m thinking That maybe six feet Aint so far down А Смайт все льнул к новенькому, вжимаясь своей спиной в его грудь, и, честное слово, Кларингтон просто не мог перестать водить ладонями по его животу, торсу, то и дело натыкаясь на идиотские пуговицы рубашки и ныряя в пространство между ними, разочарованно шипя от осознания того, что, конечно же, этот баклан напялил еще и футболку, которая, однако, с потрохами выдавала все возбуждение официанта, не скрывая жар и дрожь его тела в ответ на малейшее прикосновение. Они просто вцепились друг друга, как два голодных волка, и никто из них уже давно не следил за тем, чья нога потирается о чужую ногу, чье шумное дыхание заставляет волосы на чужой шее вставать дыбом, и чья ладонь настойчиво сжимает чужой бицепс. – Ты проиграл, – услышал Хантер горячий шепот на ухо, после чего обнаружил свои собственные ладони давно и крепко сжимающими талию шатена, пока длинные пальцы того зарывались в его собственные каштановые волосы, оттягивая и легонько массируя кожу головы. О, святой мангал, Кларингтон чуть не зарычал, потому что его колбасило, действительно колбасило, и он понятия не имел, что с этим делать и как это остановить – и надо ли вообще. Он лишь чувствовал электрическим разрядом скачущий от одной части тела к другой жар, и это гребанное покалывание на кончиках пальцев – а еще то, как блядски идеально чувствовался Себастиан в его руках, и как ему сносило крышу от этих незатейливых, ненавязчивых прикосновений. – Ты, – только и смог прохрипеть он в ответ, мысленной вручая себе награду «австралопитек года». Смайт рассмеялся куда-то ему в шею – и о, блять, с этим точно нужно что-то решать. – Как насчет ничьей? – промычал он, и Кларингтон удивленно приподнял брови, чуть отстраняясь и с удовлетворением отмечая, как официант потянулся за ним следом. – Ничья? От тебя? За какие такие заслуги? – хмыкнул он, перемещая взгляд с привлекательных губ прямо перед собой к глазам, которые точно также блуждали по его лицу, пока зрительный контакт, наконец, не установился. – За то, что ты заткнешься? – усмехнулся тот, и Хантер фыркнул. – А если нет? Шатен задумчиво прикрыл глаза, закусив губу – конечно, не специально. Конечно. – В таком случае я просто… Мир никогда не узнает окончания этой фразы, разбившейся в столкновении с настойчивыми губами и растворившейся тихим стоном на языке прижавшего парня к своему телу Кларингтона. Это было феерично. Губы Смайта были солеными после текилы, а еще горячими, такими горячими, что Хантеру приходилось шумно дышать через нос для того, чтобы воздух хоть как-то вентилировал его истерзанные недостатком кислорода легкие. Их языки боролись за первенство, пока в какой-то момент Себастиан не сдался, полностью подчиняясь напору мужчины и глухо постанывая в ответ на каждую его манипуляцию. Кларингтон жадно вылизывал кромку зубов, проводил по небу и прикусывал мягкие губы, впитывая в себя всю соль, чувствуя, как парень в его руках буквально тает, прогибаясь так, чтобы их тела максимально соприкасались. Его узловатые пальцы цеплялись за волосы новичка, почти причиняя боль и от этого многократно обостряя все ощущения. Когда дышать стало действительно невозможно, они ненадолго оторвались друг от друга, все еще чуть соприкасаясь губами и обдавая жарким воздухом влажную покрасневшую кожу, глядя в потемневшие и мутные глаза напротив и улыбаясь. – Вау, – прохрипел Смайт, лениво перебирая каштановые прядки и жмурясь от того, как сильные ладони сжали его поясницу. Хантер не ответил. У него, кажется, вообще заблокировался речевой аппарат, а вместе с ним и мыслительный, потому что все, что он смог сделать – вновь двинуться вперед, набрасываясь на гостеприимно приоткрытый рот, и задохнуться чужими губами, языком, телом. Собственные пальцы по какой-то им одной известной причине вцепились в подол клетчатой рубашки на официанте, приподнимая ее, а следом и футболку, и касаясь горячей, казавшейся раскаленной кожи одновременно с тем, как Себастиан прижался к нему пахом, потираясь бедром о его явно вставший член, и, несильно, но ощутимо покусывая линию челюсти, добрался до мочки покрасневшего уха. – Слишком людно, – выдохнул он, переходя в сдержанный стиснутыми зубами стон, когда Кларинтон забрался двумя пальцами под ремень его брюк, оглаживая мягкую кожу поясницы. Шатен шумно выдохнул, едва ощутимо проводя языком по ушной раковине парня. – Публичные оргии – это, конечно, любопытно, но… Ничего не отвечая и не дослушивая, Хантер сорвался с места, направляясь к выходу и таща за собой несопротивляющегося, лишь оторопело переставляющего ноги шатена. – Куда?.. – Ко мне, – отчеканил новичок, буквально вываливаясь на улицу. Не отпуская чуть влажную горячую руку парня, он подошел к одному из ожидающих пьяных в стельку клиентов такси, устраиваясь внутри вместе с все еще не догоняющим всей сути Смайтом и быстро называя адрес. – Но ведь… до туалета было ближе, – пожал плечами Себастиан, на лице которого, однако, не было ничего, кроме удовлетворенности ситуацией. – Ну уж нет. Или тебя бы прикалывало слышать стоны «развлекающегося» за стенкой кабинки Чендлера? Шатен прыснул, покачав головой и взглянув на повара, который все еще не разомкнул их переплетенные пальцы. Секундного зрительного контакта хватило для того, чтобы в следующее мгновение Хантер рванул парня на себя, а тот перекинул ногу через его бедра, попутно ударяясь головой о крышу авто. – Блять, – прошипел он, потирая ушибленный затылок, пока Кларингтон кусал губы, стараясь не рассмеяться. – Больно вообще-то!.. Он замолчал, когда его бесцеремонно уткнули в плечо, а чужие губы быстро коснулись его макушки, и чуть вздрогнул, ощутив, как парень под ним шумно вдыхает запах его волос. От Себастиана несло табачным дымом, лаймом и чертовой солью, но еще чем-то отдаленно напоминающим яблоко и море. Это было очень странно и не должно было сочетаться – но, возможно, именно благодаря ее носителю вся эта смесь заставляла Хантера прикрыть глаза и дышать, дышать, дышать… Когда он отстранился и снова взглянул на Смайта, с лица того пропали всяческие признаки ехидства, усмешки или самодовольства. Он казался удивленным, пойманным врасплох и немного разбитым. Совсем немного, но одно это пугало до чертиков. Хантер не успел ничего спросить или сделать, потому что мгновение спустя он уже блуждал руками по чужой спине, пока официант целовал его – жадно, грубо, почти по-звериному. – О, неужели опять, – сетовал таксист, время от времени поглядывая в зеркало заднего вида. – Так и думал, что не нужно больше ехать к этому клубу… Сначала один пьяный мужик, дрыхнущий на другом трезвом, теперь вообще порнуха какая-то… Эй, вы, голубки, не можете потерпеть до дома? Кларингтон усмехнулся в поцелуй, размышляя о том, что две недели назад подобное обращение от Сантаны послужило предпосылкой к тому, что вот сейчас он, возбужденный до цветных кругов перед глазами, полу-лежит на заднем сидении чужой машины в обнимку с парнем, которого он терпеть не может, и который терпеть не может его, и который такой охуенно чувствительный и боже, эти губы, это просто… – Господи прости, – пробормотал водитель в ответ на громкое влажное чмоканье сзади, торопливо включая радио. Hold me now I’m six feet from the edge and I’m thinking… Смайт оторвался с громким разочарованным стоном, роняя голову на плечо Хантера и шумно вздыхая. – Да вы, блять, шутите, – пробормотал он, после чего его спина затряслась в беззвучном хохоте, к которому присоединился закативший глаза Кларингтон. – Может, тебе стоит полюбить эту группу? – он задумчиво склонил голову набок, встречаясь взглядом с темно-зелеными глазами. – Это зависит от тебя, – одними губами произнес шатен, возобновляя поцелуй, который с короткими паузами продлился до самого пункта назначения. – Приехали, – буркнул таксист, нервно барабаня пальцами по рулю и тайком наблюдая за тем, как парень повыше выскочил из машины, утягивая за собой второго, который едва успел кинуть крупную купюру с коротким «сдачи не нужно». Хантер тем временем с трудом продвигался к входу в парадную собственного дома, одним глазом следя за возможным возникновением непредвиденных препятствий, пока второй его глаз блаженно прикрывался от того, как Себастиан покусывал и вылизывал местечко недалеко от его кадыка. Кое-как справившись с первым ключом и ввалившись в подъезд, он подхватил возмущенно пискнувшего парня за талию, закинув его на плечо и дойдя до лифта, который, слава богам, после последнего вызова был на первом этаже. – Если меня стошнит где-то в твоей прихожей – пеняй на себя, – пролепетал официант, но уже в следующее мгновение оказался прижатым к стене кабины, двери которой захлопнулись. – Это не очень-то возбуждает, знаешь, – хмыкнул Кларингтон, тут же стискивая зубы, когда колено парня протиснулось между его собственными, а пах оказался прижат к его бедру. – А по тебе и не скажешь, – Смайт потянул его на себя, зарываясь пальцами в волосы и податливо раскрывая губы под напором чужого языка, пока ладони Хантера в который раз оглаживали его поясницу, опускаясь на упругие ягодицы и… – Ох, черт, – прохрипел новенький в губы шатена, неосознанно сжимая пальцы и чувствуя, как и без того возбужденный член начинает болезненно пульсировать. Глаза Смайта на секунду блаженно закатились, и он запрокинул голову, открывая доступ к длинной бледной шее, на которой нестерпимо хотелось оставить как можно больше меток, чем Кларингтон с удовольствием бы и занялся, если бы не звякнувший лифт, оповестивший о прибытии на нужный этаж. С разочарованным рычанием Хантер приподнял Себастиана за бедра, и тот обвил его талию ногами, пока хозяин квартиры, прерываясь на короткие поцелуи, ковырялся ключом в заедающем замке. – Смазал бы что ли, – выдохнул официант, легонько прикусывая язык парня, и тот огрызнулся: – Я щас смажу. Ох как смажу. Ответом ему послужило фырканье, прерванное очередным поцелуем, когда дверь, наконец, поддалась, и двое ввалились в темный коридор квартиры. Кларингтон начал слепо шарить по стене, дернувшись, как от удара током, когда шатен схватил его руку и опустил на свое бедро, шипя: – Нахуй свет. Закрой эту чертову дверь и трахни меня. – О…кей, – немного оторопело отреагировал Хантер, опуская Смайта на землю и дергая на себя дверную ручку до громкого хлопка. Себастиан обхватил его лицо горячими влажными ладонями, покусывая верхнюю губу и теребя пальцами короткие волоски за ушами, пока они, спотыкаясь, наступали на задники своей обуви, дабы быстрее двинуться дальше. – Погоди… шнурки… Новичок раздраженно закатил глаза, вновь закидывая ноги парня себе на талию и дергая за белые концы бантиков. Оторваться от шатена и дать ему разделаться с кедами самостоятельно казалось невозможным, по крайней мере, в данный момент. – Сраные конверсы… – ругаясь сквозь зубы, бормотал повар, распутывая образовавшийся на правом кроссовке узел, пока собственно носитель пьяно хихикал куда-то в волосы на его затылке. Наконец, когда с этими бесконечно длинными созданиями Сатаны было покончено, Кларингтон вновь поставил гостя на пол, и тот смог стянуть чертову обувь, оставаясь в носках и шлепая вслед за хозяином квартиры в направлении спальни, кочуя от одной вертикальной поверхности к другой, считая лопатками дверные косяки, не размыкая губ и сшибая на ходу всякое мелкое дерьмо, не вовремя подворачивавшееся под руку. Распрощавшись с рубашкой Смайта и пиджаком Хантера еще где-то в коридоре, они рухнули на не застеленную кровать, по-прежнему не отрываясь друг от друга и шумно дыша от ощущения чужого жаркого тела через два тонких слоя одежды, которых все равно казалось непомерно много. – То есть носить майку на работу – это чересчур, а как в клуб – так пожалуйста? – Кларингтон прикусил нижнюю губу шатена, наблюдая за тем, как глаза того блаженно прикрываются, и скользнул чуть дрожащими пальцами под белую ткань футболки, едва задевая кожу мгновенно поджавшегося живота. – Знал бы, что тебя заводят слои – надевал бы по три сразу, – хрипло выдохнул он, срываясь на стон, когда ладонь мужчины легла на его ребра, а пальцы прошлись по соску. – Ну уж нет. Это у нас Андерсон по слоям… – Хантер склонился над парнем, проводя носом линию от его уха до ключицы и оставляя первую долгожданную бордовую метку прямо в ямке над косточкой. – Мне… ах… – Себастиан облизнул губы, шумно выдыхая и приоткрывая глаза. – Мне пойти к нему прямо сейчас? Нет, блять, этот придурок точно издевается. Ну конечно, смотрит на него своими лукавыми пьяными глазами и усмехается. Хантер рыкнул, хватая его за бедра и всем весом наваливаясь сверху, накрывая губы своими и орудуя языком так быстро и так яростно, что все, что мог делать Смайт – лишь сбивчиво дышать в его открытый рот, изо всех сил цепляясь побелевшими пальцами за простыни, чтобы сдержать скулеж. Оторвавшись лишь на несколько секунд для того, чтобы стянуть с него, а заодно и с себя, оставшуюся выше пояса одежду, Хантер нагнулся вновь, шумно выдыхая в шею выгибающегося навстречу парня и оставляя на ней следы своих губ и зубов под аккомпанемент едва сдерживаемых стонов и всхлипов. И в тот момент, когда Кларингтону показалось, что его член готов взорваться от нарастающей пульсации и контакта с чертовой ширинкой чертовых узких (но все же не таких, как у Хаммела, и слава богу, боже, как он вообще их носит?) брюк, он почувствовал, как тонкие длинные пальцы ловким движением расстегивают пряжку его ремня, а следом и пуговицу, и молнию – и вот они аккуратно, но все равно резко смыкаются вокруг его ствола сквозь тонкую ткань боксеров чуть пониже влажного пятнышка от выступившей естественной смазки. И Хантер стонал, стонал и ничего не мог с собой поделать, потому что боже, это просто охуенно. А довольный произведенным эффектом Себастиан быстро поменял их местами, стягивая джинсы сначала с Кларингтона, затем с себя, после чего с какой-то коварной усмешкой опустился ниже, проводя языком влажную дорожку от грудины до пупка парня, заставляя того рычать, в исступлении хватаясь за угловатые плечи. Наконец, подцепив зубами резинку нижнего белья, Смайт обнажил стоящий колом орган Хантера, от чего тот рвано вздохнул, чувствуя мимолетное облегчение, сменившееся новой в буквальном смысле оглушающей волной желания, которая заставляла мышцы его пресса поджиматься в судорожном напряжении, а кожу на всем теле гореть до тех пор, пока… – Ох, блять, – он до крови прикусил щеку изнутри, чувствуя, как соль с привкусом железа немного отрезвляет его и отводит на шаг дальше от того, чтобы прямо в этот момент кончить в такой влажный, такой горячий и такой чертовски идеальный рот. Шатен, прищурив глаза, почти полностью отстранился, оставляя головку члена приятным весом лежать на своей нижней губе, демонстративно обводя языком отверстие уретры и игриво щекоча уздечку, пока Кларингтон думал о совершенно невозбуждающих дерущихся сурикатах и опоссумах. Но когда Себастиан, вновь насадившись почти на всю длину, ощутимо надавил на выступающую венку, чуть прикусывая ствол под оттянутой крайней плотью, он не выдержал и резко перевернулся, сбрасывая с себя бесполезное сейчас белье и поступая точно так же с парнем. Смайт вздрогнул от контраста температур, пару раз хлопая покрасневшими и такими соблазнительно влажными губами… Хантер бы соврал, если бы сказал, что не ждал этого. Но это все равно было слишком неожиданно, слишком хорошо и просто… слишком. Он быстро дотянулся до прикроватной тумбочки, роясь во всем сваленном туда хламе и судорожно вспоминая, осталась ли у него смазка с последнего раза, который был… а когда он был? Да боже, какая разница, если парень под ним смотрит на него такими темными горящими глазами и так нетерпеливо прикусывает свои чертовы губы… – Черт, полегче, – прошипел Себастиан, когда Кларингтон на пробу протолкнул указательный палец на одну фалангу через сжатое колечко мышц. – Не курицу же, блять, фаршируешь… Хантер не выдержал, прыснув и быстро заглушив грозящийся прорваться наружу смех во влажном плече шатена, пережидая несколько секунд, пока его спина не перестала бесконтрольно сотрясаться от хохота. – Охуеть как смешно, – огрызнулся официант, обиженно хмурясь. Кларингтон отстранился, разглаживая большим пальцем свободной руки морщинку между его бровей и нагибаясь для того, чтобы мягко поцеловать парня в чуть приоткрытые губы, виновато заглядывая в удивленные глаза. – Прости, – шепнул он, нежно потирая вход Смайта до тех пор, пока не почувствовал, как тот расслабляется, свободно впуская внутрь указательный палец до самого конца. Он был узким, чертовски узким для того, кто, если верить суждениям Сантаны, каждый выходные зависал с очередным «прекрасным принцем» в туалете очередного клуба. И Кларингтон бы трижды соврал, если бы сказал, что ему не нравилось то, что третий мексиканский глаз их управляющей в этот раз оказался неправ. Мужчина терпеливо и деликатно подготавливал Себастиана уже тремя пальцами, внимательно следя за каждой малейшей эмоцией, проскальзывающей на его лице, и чувствуя, как предательски замирает сердце каждый раз, когда его веки трепетали, а губы приоткрывались в немом стоне. – Давай, – шепнул шатен, открывая глаза, в которых мерцало что-то неясное и чарующее. – Давай, Хантер, я готов. Парень кивнул, быстро распечатывая презерватив и раскатывая его по своему члену. Он взглянул на Смайта и замер, заметив, что тот быстро перевернулся, становясь на четвереньки. – Нет, – тихо произнес он, мягко кладя ладонь на поясницу. – Нет, ляг на спину… – Зачем? – откликнулся тот, неуверенно наклоняя голову. Хантер отметил, как тот зажмурился, словно готовясь к боли. – Потому что я хочу видеть твое лицо. Он мягко вернул парня в прежнюю позицию и нависая сверху, с непониманием глядя на подрагивающие плотно сжатые ресницы и обводя пальцем контур губ. – Эй, – не зная, зачем, выдохнул он, склоняясь к красивому лицу, лишенному малейшего признака мнимого превосходства и раздражительности, – эй, посмотри на меня. Шатен приоткрыл чуть слезящиеся глаза, стискивая зубы и явно подумывая над остроумным ответом, но Хантер опередил его, накрывая губы своими в долгом успокаивающем поцелуе, без зубов, без языков – просто… просто так в этот момент казалось правильным. – Смотри на меня, – повторил он, улыбаясь на ответный короткий кивок и медленно, плавно толкаясь в такое желанное тело. Когда он вошел до предела, Себастиан не выдержал, запрокидывая голову назад и выпуская наружу тихий низкий стон. Кларингтон зажмурился, отгоняя ненужные мысли, потому что внутри официанта было действительно чертовски узко, а еще горячо и так изумительно и… – Может, ты уже начнешь двигаться? – не своим голосом просипел тот, и парень послушно качнул бедрами, выходя почти полностью для того, что толкнуться снова и погрузиться на всю длину, срывая очередной протяжный стон с покрасневших от поцелуев губ. Смайт приподнял ноги, обвивая ими талию Хантера и скрещивая лодыжки за его спиной, цепляясь пальцами за сильные плечи. Кларингтон держал ровный темп, слишком размеренный для того, чтобы делать происходящее просто животным сексом, слишком технически идеальный для того, чтобы это казалось занятием любовью. Он сжал влажными ладонями упругие ягодицы шатена, толкаясь чуть резче и глубже, и новый угол проникновения явно пришелся Себастиану по душе, судя по тому, как распахнулись его глаза, в которых, парень мог поклясться, на мгновение словно что-то взорвалось. Приободренный увиденным, он задвигался быстрее, не находя в себе сил для того, чтобы оторвать взгляд от лица смотрящего прямо в его глаза партнера. Да, кажется, теперь он понимал, почему изначально тот принял коленно-локтевую. И если это не было главной причиной, то Хантер определенно решил сделать ее таковой для себя, потому что… Потому что лицо Смайта не врало. Потому что смесь желания, чистого удовольствия и наслаждения, проявляющаяся в каждой его черточке и мимической морщинке, рушила к чертям весь созданный образ бесчувственного эгоистичного ублюдка. Потому что он был прекрасен, по-настоящему прекрасен, и Хантер бы в миллионный раз соврал, если бы сказал, что хоть с кем-то чувствовал нечто настолько эмоционально сильное во время секса. – Я… я почти, – одними губами произнес шатен, и Кларингтон накрыл его сочащийся естественной смазкой член правой ладонью, быстро надрачивая в такт собственным движениям внутри податливого тела. Прошло меньше минуты, и Себастиан резко распахнул глаза, выгибаясь дугой и громко выстанывая нечто нечленораздельное, возможно, совсем немного напоминающее имя нависнувшего над ним парня, выплескиваясь теплой белесой жидкостью в его руку. Хантер почувствовал, как вокруг его органа сжимаются и пульсируют горячие стенки входа Смайта, и отпустил себя, кончив спустя несколько фрикций с низким утробным рычащим стоном. Возможно, им нужно было бы сходить в душ или хотя бы привести в порядок смятую постель, но все, на что их хватило – избавиться от самых очевидных последствий произошедшего в виде подсыхающей спермы на животе шатена и использованного презерватива. Потратив на все в общей сложности несколько секунд, они обессиленно рухнули в кровать, и Кларингтон накрыл их теплым одеялом, потому что по утрам в его спальне было чертовски холодно, и вообще… Он задумался над тем, будет ли уместно поцеловать парня перед собой, и с какой стати ему вообще захотелось делать это с… Ну, конечно. Себастиан избавил его от долгих и тяжелых раздумий, утягивая в ленивый поцелуй и вяло ероша спутавшиеся влажные волосы на затылке. Буркнув что-то неразборчивое, он повалился на соседнюю подушку и уже минуту спустя засопел в обе дырки, заставляя лежащего рядом Хантера как-то по-дебильному улыбаться. И если ночь проводила Кларингтона тихо и мирно пускающим слюни Смайтом, то утро встретило его светом, льющимся из незашторенного окна, тупой головной болью, сухостью с привкусом дерьма во рту и неопознанной, но определенно приятной тяжестью в районе ребер. Пока он, медленно разлепляя глаза, пытался понять, что является источником легкого солено-яблочно-сигаретного аромата в его комнате, а также что щекочет его подбородок и давит на затекшую руку, «тепло» на его груди подняло голову, озадачивая удивленным, неверящим и каким-то беззащитным взглядом зеленых глаз. В следующее мгновение Себастиан откатился в сторону, открывая окончательный доступ солнцу, которое не преминуло мгновенно ослепить Хантера, награждая очередной волной головной боли, а еще секунду спустя тишину спальни прорезали два хриплых голоса с одной и той же фразой: – Твою мать… О да, утро обещало быть веселым. _____________________________________________ испортить нцу шутачками как смысл жизни. иии миссия уложиться в миди официально провалена.