Перец – специя, употребляемая в молотом или цельном шарикообразном виде, обладающая различными свойствами в зависимости от сорта. Черный перец имеет острый, пряный, жгучий аромат, тогда как белый – тонкий, специфический, сильный и слегка душноватый. Зеленый, однако, и вовсе не является острым. Перец используется почти в любых блюдах за исключением сладких. Чаще всего применяется для приготовления бульонов, супов, соусов, всех видов мяса и рыбы, маринадов, блюд из бобовых, сыров, салатов. Повышает аппетит.
Есть одна вещь, которую необходимо знать о поварах всем, кто планирует иметь с ними дело. Разумеется, они, как и представители любой другой профессии, за исключением общих обязательных навыков не укладываются под определение одинаковости. Они могут быть трудолюбивыми или ленивыми, талантливыми или вышколенными, упрямыми или податливыми в общении. Но есть одна черта, присущая каждому повару, и если забыть о ней – можно заработать большие неприятности на свою голову. Или желудок. Весь секрет заключается в том, что все повара в большей или меньшей степени тщеславны. Они могут кичиться своими заслугами, задирая нос перед коллегами и клиентами, могут и вовсе не показывать этого, беспрекословно следуя инструкциями и раз за разом как под копирку воспроизводя блюда из меню; но это не отменяет того факта, что ради посетителей, которые приходят в ресторан не для того, чтобы набить желудок, а для того, чтоб вкусить хотя бы частичку того удовольствия, которое готов предоставить мир Еды, все они как один готовы Вершить, Творить и Созидать. – У нас отмена тыквенного супа с фуа-гра и сливочным сыром и-и-и… лаймового сорбета, – ввалившийся на кухню Смайт устало потер лоб, облокачиваясь на стойку и откладывая чек. – Не понимаю, зачем приходить в ресторан с огромным пузом, заказывать какую-то непонятную хрень, а потом съебываться, потому что у тебя, видите ли, воды отошли? Есть одна вещь, которую необходимо знать о Себастиане Смайте. Он не был трудолюбивым, не отличался особым тактом или виртуозными навыками вроде лавирования в суматохе с нагруженным блюдами подносом, а чтоб заработать большие проблемы, его оппоненту достаточно было просто появиться на свет. Но весь секрет заключался в том, что, несмотря на свою неконтролируемую вспыльчивость, Смайт был отходчивым. В свете недавних событий ему хватило суток, чтобы вернуться к язвительным замечаниям, отпускаемым по поводу и без, и недели, чтобы полностью восстановить свое душевное равновесие (хотя Сантана вполне четко выразила свое мнение о наличии у парня этой самой души. «Ну, кто бы говорил» – пошутил тогда Блейн, резко заткнувшийся под пристальным взглядом темных как сама преисподняя глаз). Коллегам Себастиана, в свою очередь, хватило мозгов для того, чтобы никоим образом не напоминать о случившемся, хотя Хантер отметил, как первые пару дней тот мрачнел при взгляде на его на тот момент еще заживающие костяшки правой руки. – Ну так возьми тряпку и займись тем, что там у кого-то отошло, клиенты ждать не будут, – бросила Лопез, удаляясь в сторону кабинета Сью. Смайт закатил глаза, показывая язык ей в спину и неохотно доставая тряпку. Которую тут же бросил вошедшему на кухню Чендлеру. – Сантана сказала тебе убрать воду под восьмым столиком. Кил удивленно вскинул брови, поддевая указательным пальцем очки и неуверенно теребя пойманный не слишком чистый кусок ткани в руках. – Но есть же уборщицы... Почему всегда я? – Потому что ты – лох, Чендлер, и пора бы тебе уже смириться с этим и больше не задавать вопросов. Себастиан вполне дружелюбно улыбнулся коллеге, и тот, поджав губы, вернулся в зал. – Это все, конечно, прекрасно, – пробасил Дэйв, задумчиво разглядывая разделочную доску, – но что делать с фуагрой? Я ее, как бы, уже обработал… – Забей, я что-нибудь придумаю, – Кларингтон похлопал парня по плечу, забирая печень и относя к стойке готовый стейк из говяжьей вырезки. – Может, пущу на стафф… – У, да у нас сегодня банкет? – облизнулся Смайт, и в глазах его загорелось неподдельное любопытство напополам с надеждой. Хантер невольно улыбнулся, в который раз вспоминая злобный прищур этих самых глаз недельной давности и поражаясь отходчивости шатена. – Все может быть, – он пожал плечами, возвращаясь к столу и с любопытством разглядывая основной ингредиент будущего блюда. – Сделай это ради Чендлера, Хани! – глаза Себастиана комично расширились, и он сложил руки в молитвенном жесте. Однако стоило двери кабинета шеф-повара открыться, являя Сантану, Смайт поспешил смыться с глаз подальше. И поближе к злополучному столу и чертовым «водам». – «Хани»? – хохотнул Карофски, отрываясь от заточки ножа. – Вы что, спите? – Отъебись, – Кларингтон усмехнулся, отмечая любопытство во взгляде вездесущего Андерсона, после чего направился к входу в кондитерский цех. – Что у вас с лаймовым сорбетом, парни? – Он облокотился о дверной косяк, с легкой завистью наблюдая за ловкими передвижениями выздоровевшего Ника. Ему оставалось лишь надеяться, что Джефф сдержал свое обещание и не рассказал тому о его позоре. Неподнявшиеся эклеры... В школе его бы на смех подняли, честное слово. – Готов, – Дюваль поправил воротник кителя, с легким сожалением глядя на желтоватую массу перед собой. – И, кажется, отправится в холодильник до лучших времен. Хантер прикусил губу, чувствуя сильный толчок изнутри. Такое ощущение, что он пришелся сразу в легкие, желудок и черепную коробку. Голове стало жарко, а нюх внезапно обострился, выявляя десятки, сотни различных витающих в воздухе запахов. Пальцы зудели, кожу ладоней покалывало, появилось дикое желание двигаться, думать и делать-делать-делать… О, он прекрасно знал, что это такое. – Не надо, – Кларингтон улыбнулся в ответ на вопросительный взгляд Ника, глубоко вздыхая и чувствуя на языке привкус пузырьков пенящегося в груди вдохновения. – Есть одна идейка…***
Горячий цех откровенно бездельничал. Складывалось впечатление, что посетители негласно разделились на два клана, представители одного из которых дружно сидели на диете, третируя холодный цех бесчисленными заказами на всевозможные салаты и закуски, пока члены другого, не знавшие слов «диета» и «фигура» в принципе, засыпали кондитеров чеками с тортами, чизкейками, эклерами и пирожными. Андерсон кусал губы, сдерживая смех, когда бледный Курт морщился и бормотал про тонны калорий, вынося в зал очередное чудо из крема, бисквитов, шоколада и снова крема. Дэйв с Сэмом склонились над одной разделочной доской, сооружая какую-то непонятную и весьма шаткую конструкцию из ножей и столовых приборов, пока проходящий мимо Джесси не поручил им заточить воткнутые в дерево инструменты, пригрозив нажаловаться Сью. Все знали, что он бы не стал этим заниматься, но делать все равно было нечего, поэтому парни со вздохом принялись за монотонную работу, периодически отвлекаясь на выполнение редких заказов и заготовок. – Эй! Это для суфле! Джефф возмущенно замер на месте, не дойдя считанных метров от холодильного цеха до кондитерского, и уставился на Хантера, который, выхватив из его рук контейнер с земляникой, спешно опустошал его в близстоящую тарелку. – Прости, – Кларингтон вернул парню полупустую тару и пожал плечами, – очень нужно. Стерлинг недовольно нахмурился, возвращаясь к запасам, пока Хантер склонился над столом, торопливо приготавливая соус. Восторг бурлил в нем раскаленной лавой, и он то и дело закусывал губу, сдерживая идиотскую улыбку. – Пахнет круто, – он повернул голову, встречаясь взглядом с заглядывающим ему через плечо Блейном. – Что это? – Фуа-гра под земляничным соусом с лаймовым сорбетом, – Кларингтон удовлетворенно хмыкнул, видя удивление на лице друга. – Это довольно… необычно, – Андерсон почесал бровь, после чего нахмурился. – И этого нет в нашем меню. Не думаю, что я вообще видел это хоть в одном меню. – Я знаю, я просто… – Хантер вздохнул, потирая шею и разгибая затекшую спину, – ну, мне просто шарахнуло – и вот. Ты же знаешь, как это бывает. Блейн понимающе улыбнулся, хлопая его по предплечью под недовольный взгляд Хаммела, после чего спешно убрал руку. – Знаю. Хочешь показать Сантане? Ох, с этим могли возникнуть проблемы. – Ну, я не знаю, я не… – Я не знаю, почему ваши карамельные задницы столпились посреди кухни, но лучше бы им вернуться к работе. Немедленно. Подоспевшая Лопез смерила парней презрительным взглядом, после чего облокотилась на стойку, быстро и яростно зачеркивая что-то в документах на планшетке. Она явно была не в духе. Явно. Кларингтон прочистил горло, расправляя плечи и набирая в грудь побольше воздуха. Вряд ли от этого он казался увереннее, но попытаться стоило. – Вот, – он опустил перед девушкой две тарелки с одинаково нарезанной печенью под медленно тающими шариками мороженого и сложным узором из кроваво-красного соуса. На белоснежных бортиках примостились блестящие, словно покрытые глянцем ягодки земляники, и проходящий мимо Джесси замер, почти сгибаясь пополам и с громким стоном вдыхая аромат блюда. – Что это? – управляющая вопросительно задрала бровь, со скептицизмом рассматривая шедевр от Кларингтона, но тот не сдержал улыбки, когда заметил, как она тяжело сглотнула. – Да, я бы тоже хотел знать, что это, потому что за этот запах я готов продать левую почку, – Сент-Джеймс прикрыл глаза и повел носом, как голодный пес, беззастенчиво облизываясь и довольно жмурясь. – Но ты обещал продать левую почку для того, чтобы оплатить нашу свадьбу, – с горестным вздохом пробормотала вошедшая Холли, подходя ближе и точно так же принюхиваясь. Казалось, магический аромат притягивал всех, кто имел право зайти на кухню. Полупрозрачные двери открывались и закрывались, запуская официантов, которые, как зачарованные, широко раскрытыми глазами смотрели на украшающее тарелки великолепие. Берри растерянно шептала о том, что в данный момент ей хочется завязать с вегетарианством, Хаммел молча облизывался, впервые за день находясь в непосредственной близости с чем-то, что не состояло на девяносто процентов из крема, Ник и Джефф тихо обсуждали сорбет, хмыкая и довольно улыбаясь, Смайт вообще был похож на голодного волка, уставившись на работу Хантера немигающим взглядом. Джесси нахмурился, после чего пожал плечами, печально глядя на Хантера. – И то верно. Прости, парень. Лучше скажи… – Фуа-гра под земляничным соусом с лаймовым сорбетом, – повторил Кларингтон, на что Джесси задумчиво хмыкнул. – Вау. Неожиданно! Но это… – …это отвлекает весь сраный персонал от работы, и если ты сейчас же не объяснишь, зачем это все, по шее получит каждый. Сантана отложила планшет, скрестив руки на груди, и официанты испуганно переглянулись, тихо перешептываясь, но не спеша вернуться в зал. Хантер закатил глаза, поддевая пальцем одну из тарелок. – Это новое блюдо. И я считаю, что оно достойно того, чтобы быть в меню. – На каких основаниях? – Ты серьезно? Оно восхитительно, – Сент-Джеймс с выпученными глазами уставился на материализовавшуюся в его руке вилку, жадно пережевывая кусочек печени и тихонько постанывая от вкусового удовольствия. – Боже, у меня сейчас оргазм случится… – Мы еще не поженились, а ты уже мне изменяешь! И с кем! С уткой! – Холидей с театральной обидой надула губы, быстро вставая на носочки и отбирая у парня оставшуюся на вилке часть фуа-гра. Через мгновение она точно так же блаженно простонала и прикрыла глаза. – Хотя согласна, оно того стоит… – Я не собираюсь вносить корректировки в меню посреди рабочего дня. Тем более в отсутствие Сью, – Лопез фыркнула, деловито отворачиваясь от тарелок и подхватывая документы. – Но это правда… блять, это даже выглядит шикарно, – Себастиан сморгнул, кажется, впервые отрывая взгляд от блюда и возмущенно глядя на управляющую. – Мы могли бы представить это как комплимент*… – Или ты мог бы представить, что не лезешь не в свое дело, а я – что не четвертую тебя на этой стойке, – Сантана подошла к двери зала, после чего раскрыла ее и зло уставилась на замерших сотрудников. – Никакой самодеятельности. Я обсужу этот вопрос со Сью позже, когда она вернется из командировки, а теперь – марш на свои места, пока я не выписала всем штраф. Смайт закатил глаза, и официанты медленно поплелись прочь из кухни, беспрестанно оборачиваясь и с сожалением глядя то на фуа-гра, то на скрипящего зубами Хантера. – Прости, – Сент-Джеймс с сожалением похлопал парня по плечу. – Это действительно вкусно, но прямо сейчас я ничего не могу сделать. – Не страшно, – Кларингтон вздохнул, потирая переносицу. После накатившего вдохновения он ощущал привычную опустошенность, да и глупо отрицать, что ему было обидно – но, в конце концов, он был доволен результатом, и плевать ему на все остальное. – Пустим на стафф… Хантер развернулся к стойке для того, чтобы убрать тарелки, и замер, недоуменно хмурясь. – Где второе блюдо? Джесси взглянул на столешницу, повертел головой по сторонам и пожал плечами. – Понятия не имею. Может, кто-то был настолько голодным, что успел все съесть? – Вместе с тарелкой? – Кларингтон ухмыльнулся, ловя выползающий из машинки чек и возвращаясь к работе. – Ладно, хрен с ней. Это было странно. Ровно до той поры, пока спустя полчаса на кухню не ворвалась разъяренная Сантана. – Ты! Ты, блять, сделал это! – ее ноздри гневно раздувались, и Хантер удивленно заозирался – но нет, она показывала именно на него. – Ты… – Да что я? – он пожал плечами, возвращаясь к стейкам. – Выражайся яснее… – Я тебе щас выражусь. Ох, как выражусь! – Она подлетела к парню, хватая его за рукав, после чего неожиданно сильно дернула, заставляя подойти к двери и выглянуть в зал. – Может, объяснишь, что это?! Кларингтон проглотил острое замечание, когда увидел, как за ближним столиком молодой мужчина с явным удовольствием на лице поглощает фуа-гра. То самое фуа-гра. – Понятия не имею, – пробормотал Хантер, оглядываясь на Лопез. – Я ничего не делал… – Я сделал, – они оба дернулись, оборачиваясь на стоящего у стойки Смайта. – Я обслуживаю этого клиента. Он попросил что-нибудь на мой вкус – и вот. – Ты же, блять, даже не пробовал, – прошипела управляющая. То, сколько она ругалась, не сулило ничего хорошего. Себастиан ухмыльнулся, облокачиваясь на столешницу и засовывая ладони в задние карманы брюк. – Отчего же? У нас был обед пятнадцать минут назад. Я попробовал. Охуенно, кстати, – он подмигнул Хантеру, и тот почувствовал, что начинает дебильно улыбаться. – Ну, подал я это блюдо раньше, но какая, нахрен, разница? Смотри – он жив, здоров и явно доволен. – Придержи свой язык при себе, – рыкнула Сантана, и глаза Смайта опасно сощурились. – Я не пойму, у тебя что, ПМС? – Гру-у-у-убо, – пропел проплывший мимо Джесси, отбивая звонкое «пять» хихикающему Блейну. Лопез оскалилась, после чего резко прикрыла глаза и глубоко вздохнула, возвращая на лицо маску высокомерного безразличия. – Мне надоело разгребать все то дерьмо, что здесь происходит каждый день, и в особенности тогда, когда отсутствует Сью. Преимущественно из-за тебя происходит, кстати, – она ткнула пальцем в грудь шатена, и тот поморщился, поправляя рубашку. – Я иду и говорю, что это комплимент, но знаешь, что будет дальше? Девушка подцепила ноготком подтяжку Смайта, заставляя того наклониться ближе, и выдохнула в самое его ухо – достаточно громко для того, чтобы услышал Хантер. – Я вычту это из твоей зарплаты. – Не нужно, – Кларингтон покачал головой, ловя на себе два удивленных взгляда. – Я приготовил это блюдо, я настаивал на его подаче, просто… не знаю, вычти из моей. – Эй, это моя минута славы! – хмыкнул Себастиан. Они дурили Сантане голову, и ему определенно это нравилось. – Подал-то я, причем, не согласовав это с начальством, так что… – Вы меня задолбали, – пробормотала Лопез, устало потирая виски. – Короче, разбирайтесь сами, мне, если честно, насрать. Но одному из вас будет плохо, потому что я собираюсь учитывать отнюдь не себестоимость. Смайт возмущенно вскинул брови, скрещивая руки на груди. – На каком основании? – откровенно передразнил управляющую он, и та сверкнула глазами, усмехаясь. – Чтоб неповадно было. Девушка скрылась в зале, и Кларингтон оперся о стойку рядом с Себастианом, задумчиво рассматривая носки собственной обуви. – Ну и зачем ты это сделал? – вяло поинтересовался он, не глядя на парня. Тот пожал плечами, кусая губы. – Откуда мне знать. Мог бы поблагодарить. – Спасибо, наверное, – хмыкнул Хантер, и Смайт лишь фыркнул, забирая поданный Тиной салат и покидая кухню. – «Спасибо, наверное», – пискляво передразнил Андерсон, закатывая глаза. – Вы такие милашки… ауч! Он нахмурился, вытаскивая из волос брошенный другом кусочек красного перца, и Кларингтон рассмеялся. – Я тебя ненавижу, ты знаешь? Блейн широко улыбнулся, показывая язык. – Ну, знаешь, одних ненавидят, других любят… Ай! – Хватит потрошить мой салат, – возмущенно пробормотал Майк, шлепая Кларингтона по руке, и тот поднял ладони в жесте капитуляции, поджимая губы и ощущая странную легкость с примесью чего-то остро-сладкого. Его пальцы пахли перцем, но он чувствовал, что дело не в этом. Просто что-то неуловимо менялось, причем везде – в воздухе, в ресторане, в нем самом. Но он никак не мог зацепиться за эту мысль, чтобы понять, что же… – У тебя такое влюбленное лиц-… Хватит! Я больше не буду, честно!.. Ну уж нет, думал он, обстреливая несчастного Андерсона рассыпанными по столу чили и чувствуя, как жжет свежие ранки на руках. Блейн, уворачиваясь, носился по кухне, то и дело меняя траекторию движения. – Левее на тридцать градусов, – сложив руки рупором, провозгласил вернувшийся Себастиан, и Хантер по инерции зарядил в указанном направлении, попадая точно в переносицу заплутавшему среди висящих сковородок брюнету. – Эй! Почти в глаз! Это же чили, придурок, – прогундосил Андерсон, жмуря слезящиеся глаза. – Совсем крыша поехала?.. Кларингтон рассмеялся, качая головой и глядя на такого же хохочущего у стойки Смайта. Его глаза были прищурены, волосы находились в каком-то творческом беспорядке, а кожа казалась бледной, почти прозрачной. Он был так красив в этот момент – и даже не подозревал об этом. – Не хочу лишиться глаза, но – чувак, с твоим лицом реально что-то не так, – поделился подошедший Блейн, и в этот момент Себастиан вернулся в зал, оставляя после себя что-то щекочущее и пряно-острое на самом кончике языка. – Если б я тебя не знал, точно решил бы, что ты втюрился. Хантер закатил глаза, направляясь к холодильному цеху и кусая растягивающиеся в чертовой улыбке губы. Ну уж нет, думал он отпирая дверь и невольно вспоминая об инее на светлых волосах и длинных ресницах.***
Спустя несколько часов Кларингтон замывал рабочее место, мыча под нос какую-то прицепившуюся мелодию и наслаждаясь столь редкой для кухни тишиной. Смена была окончена, и персонал поспешил покинуть ресторан, поэтому парень довольствовался блаженным одиночеством и пустотой в голове. По крайней мере, он отчаянно старался ее поддерживать, то и дело отмахиваясь от назойливых и ненужных размышлений о поступке Смайта и всей ситуации, произошедшей ранее. – Ты последний, – Хантер вздрогнул, оборачиваясь к стоящему у черного хода переодевшемуся в повседневную одежду Джесси. Наверное, его никогда не перестанет веселить эта разница между людьми в их обычных образах и в одинаковых белоснежных кителях. – Закроешь тут все? Я знаю, что я су-шеф, это моя обязанность и бла-бла-бла, но Холлз уходит, и я хочу ее проводить, так что… – Да понял я, понял, – Кларингтон поджал губы и хмыкнул, – по рукам. – Я твой должник! – Сент-Джеймс просиял, после чего стукнул кулаком по раскрывшейся ладони снизу, подбрасывая ключи от подсобки и выхода, которые были ловко пойманы парнем. – До завтра, и запиши тот рецепт, потому что скоро приедет Сильвестр и… – Да заткнись ты уже, – добродушно рассмеялся Хантер, и Джесси кивнул, с улыбкой выходя за дверь. Кларингтон покачал головой, домывая плиту и закатывая глаза на мысль о том, что этот октябрь уж слишком мартовский, если судить по витающим в воздухе феромонам и стремящемуся к бесконечности числу влюбленных парочек, образующихся едва ли не со скоростью света. Сполоснув губку под водой, он вытер руки о ближайшее полотенце, после чего удовлетворенно выдохнул и направился в сторону раздевалки, тихонько насвистывая заевшую «Love is in the air». – Блять! Отзвук двух голосов повис во влажном воздухе, и Хантер спешно прикрыл глаза ладонями, опуская их спустя секунду и смеясь при виде стыдливого возмущения на лице Смайта. Голого Смайта с полотенцем, повязанным вокруг бедер. – Какого хрена? – воскликнул тот, неловко прикрывая тонкими руками обнаженный торс. – Я думал, я тут один и… ой, да ладно, чего я там не видел? – Кларингтон фыркнул, глядя на медленно краснеющего парня, на его взъерошенные влажные волосы, на бледную кожу и косые мышцы, скрывающиеся под махровой тканью… Ну твою мать. – Заткнись, – буркнул Себастиан, делая шаг назад и пытаясь спрятаться за дверцей собственного шкафчика. – Сантана заставила меня убирать все дерьмо со столов и… да какого хрена я вообще оправдываюсь? Может, дашь мне спокойно переодеться? Хантер хмыкнул, облокачиваясь на стену и скользя оценивающим взглядом по фигуре Смайта. Ну, просто чтоб позлить его. Потому что он уже давно все оценил. И от невольно всплывших в голове воспоминаний низ живота как-то сладко скрутило. – Стесняешься, что ли? – Самый умный, что ли? – огрызнулся шатен, щурясь и решительно хватаясь за край полотенца. Кларингтона хватило ровно до момента, когда едва заметная дорожка светлых волос внизу впалого живота парня (он что, вообще не ест?) обнажилась до того места, где они становились чуть темнее и гуще. После этого он не выдержал, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов и начиная с преувеличенной активностью рыться в собственном шкафчике. Целых четыре минуты – именно столько понадобилось Себастиану, чтобы полностью одеться и молча выскользнуть из раздевалки, и спустя еще несколько секунд – из ресторана, о чем сообщила хлопнувшая дверь черного хода. Хантер вздохнул, прикрывая глаза и медленно плетясь в душевую. И, конечно, игнорируя собственный наполовину возбужденный член. Он потратил вдвое больше времени, чем обычно, упираясь лбом во влажный кафель и распугивая образы стройного тела на белых простынях намеренно вызванными цветными кругами, жмурясь так сильно, что в ушах начинало шуметь. Ну уж нет, думал он, терзая покрасневшую распаренную кожу махровой тканью своего полотенца. Это не то, что ему нужно, заверял он себя, натягивая синюю рубашку на все еще чуть влажное тело. Это не стоит того, кивал он сам себе, обуваясь и направляясь к черной массивной двери. Это не то, от чего ему удастся убежать, мелькнула мысль, когда он, закрыв ресторан, увидел сидящего на ступеньках Смайта. Да и не то, чтобы уж очень хотелось, решил он, присаживаясь рядом и доставая из кармана потрепанную пачку, чиркая зажигалкой перед лицом парня с зажатой в губах сигаретой и подкуриваясь следом. Чувствуя, как в продуваемом всеми ветрами закутке становится немного теплее от благодарной улыбки Себастиана. – Спрашивай, – тихо и немного хрипло проговорил он, делая очередную затяжку. – Я же вижу, тебе не терпится. Наверное, Кларингтон и сам не понимал, насколько сильно он этого хочет, пока ему не предложили. Теперь же он не мог остановить поток вопросов в своей голове, хмурясь от количества незавершенных фраз и обрывчатых предложений. – У меня есть лимит? – хмыкнул он, подпирая лицо ладонью и глядя в прищуренные глаза цвета темного изумруда. Себастиан неровно передернул плечами, приподнимая уголок губ в полуулыбке. – Пока ты меня не заебешь? – скорее спросил, чем ответил, он, стряхивая пепел около носков своих кед. Ладно, подумал Хантер, усмехаясь и сдерживая неуместный в данной ситуации псевдо-остроумный ответ. – Зачем ты сделал это сегодня? Ну, я про новое блюдо. – Ох, ты серьезно? Я думал, вопросы будут оригинальнее, – Смайт закатил глаза, затягиваясь и медленно выпуская дым через нос. – Не знаю я, понятно? Просто… не знаю. Оно и правда выглядело шикарно, и Сент-Отстой никогда не хвалит никого просто так, да и ты… Он замолчал, уставившись на завязанные бантом шнурки на левой вытянутой вперед ноге, и Кларингтон вдруг улыбнулся. – Что я?.. – Ничего. Дальше. Хантер закатил глаза, щелкая ногтем по рыжему фильтру. – В чем смысл, если ты не отвечаешь? – В чем смысл, если ты дебил? – огрызнулся парень, закатывая глаза и едва ли не показывая ему язык. Ладно, подумал Кларингтон. – Что произошло между тобой и Адамом? – он предупредительно вскинул пальцы с зажатой в них сигаретой, морщась, когда пепел сорвался и осыпался на штанину его джинсов. – И ты не имеешь права проигнорировать этот вопрос. – Схуяли?! – Так, все, мне надоело, – Хантер выдохнул, привставая со ступеньки и сдерживая улыбку, когда тонкие бледные пальцы вцепились в его руку, возвращая на место. Ближе, чем раньше. Так, что теперь их бедра, плечи и ноги соприкасались, так, что дыхание сбилось – но это, конечно, от резкого движения. Конечно. Ему захотелось врезать себе по лицу. – Ладно. Ладно, я расскажу, – сдался Себастиан, доставая новую сигарету и показательно ожидая помощи с зажигалкой от Кларингтона, который прикусил губу, отчетливо припоминая, как тот еще пару часов назад пользовался своей собственной. – Это началось полгода назад, когда этот распиздятел только устроился сюда работать. Ну, это, знаешь, громко сказано, потому что все, что он делал – таскался за каждой гейской задницей, которая попадала в его поле зрения. Начал со Стерлинга, но получил по щам от Дюваля. Потом примерно то же сложилось с Лесной Нимфой и его Хоббитом, а потом, видимо, настала моя очередь. Смайт запрокинул лицо, прикрывая глаза и тихо, хрипло смеясь. Хантер смотрел на то, как тонкая струйка дыма срывается с его губ и рассеивается где-то над их головами, и не мог найти в себе сил для того, чтобы прекратить украдкой ласкать взглядом идеальный профиль, подсвеченный одиноко горящим на повороте фонарем. – Не знаю даже, чего он до меня доебался, – продолжал тот, едва шевеля губами, с которых с каждым словом соскальзывало облачко то ли пара, то ли оставшегося дыма. – Из тех трех месяцев, что Кроуфорд тут торчал, моей персоне он уделил два. Наверное, я бы даже гордился, не будь он таким мудаком. Кларингтон прикусил щеку изнутри, сдерживая рвущиеся наружу вопросы. Он чувствовал себя охотником на тигра, сидящим в непосредственной близости с животным и протягивающим ему едва дрожащую руку. Ждущим, кто проснется первым – Убийца или Кот. Сомневающимся, что успеет почувствовать раньше – острые зубы или шершавый язык. Поэтому он лишь беззвучно усмехнулся, прикусил щеку и невольно задержал дыхание. – Он… ох, в общем, таскался за мной, зажимал где угодно и когда угодно, чуть ли не караулил в душе, обосраться можно, блять. Обещал настучать Сантане, если я не соглашусь на одноразовый перепих на любой «угодной мне» территории, но довод так себе, сам понимаешь, так что нифига у него не вышло. Закончилось все тем, что этот павлин устроил драку, отказавшись делить свои чаевые со всеми остальными, но предварительно прихватив уже выделенную ему нами долю. А потом сказал, что может отдать мне сумму лично в руки на… ну, известных условиях. Хантер молча достал пачку, после чего хрустнул пальцами, прогоняя фантомный зуд на костяшках, нарушая повисшую тишину и успокаиваясь. Что-то внутри него уже давно слетело с предохранителя и отказывалось подчиняться мозгу, да и, в конце концов, причина этого прямо сейчас сидела рядом с ним – так почему бы ему не сказать то, что так отчаянно хотелось? – Я видел, как Финн передавал тебе твой чай. Неделю назад. Здесь. Отлично, еще бы время точное назвал. Ему определенно хотелось треснуть себя по лицу. Себастиан замер, не донеся сигарету до рта, и в глазах его не мгновение мелькнул неподдельный ужас. Бледные руки едва заметно затряслись, и он поспешил положить их на собственные колени, рассеянно водя по джинсовой ткани. – И кто еще видел это? Кларингтон удивленно вскинул брови, поворачиваясь к парню, который упорно смотрел прямо перед собой и напоминал статую всем своим телом за исключением слегка подрагивающих пальцев. – Никто. Я был один. Выбрасывал мусор. Смайт, наконец, повернул лицо, встречаясь взглядом с Хантером, и плечи его заметно расслабились. Он больше не сжимал челюсти с такой силой, что, казалось, вот-вот заскрипят зубы. Его ноздри больше не трепетали в напряженном ожидании атаки. Он верил. Хантер слегка улыбнулся, чувствуя, как тигр неуверенно касается его ладони влажным носом. Парень вновь отвернулся, прикрывая веки и затягиваясь сильно, глубоко и долго, словно стремясь заполнить легкие обволакивающим, ласкающим дымом за один раз и до упора. – Жили-были мужчина и женщина, – совсем тихо начал он, и от вибрации в его голосе Кларингтон ощутил ползущие по шее мурашки. – И был у них один сын. А еще один особняк, одна вилла, одна яхта, один бизнес и одна любовь до гроба. И все на двоих – без поручителей и посредников. Себастиан прервался для того, чтоб сделать новую затяжку, и Хантер не удержался от того, чтобы закатить глаза. У этого парня были все шансы на получение звания главной королевы драмы «Whistle». – В общем, бизнес был ресторанным. И, надо отметить, преуспевающим. В одном из самых первых и самых крупных заведений какое-то время работала сама Сью Сильвестр, которая души не чаяла в своей начальнице – как и та в ней, пока ее мужу было традиционно насрать на все вокруг… Кларингтон почти открыл рот для очевидного вопроса, но вовремя сдержался. Прерывать Смайта явно не стоило, а неуемное любопытство могло потерпеть еще немного. – Потом воля к творчеству немолодого, но амбициозного шеф-повара приказала ей сделать ручкой своей покровительнице для того, чтобы возглавить на тот момент только что открывшийся и пока никому не известный ресторан «Whistle», а та, в свою очередь, отпустила любимицу в открытое плавание с легким сердцем, чистой совестью и светлой грустью в своих больших наполненных слезами глазах… – Серьезно, я так больше не могу, – Хантер поперхнулся дымом, давясь смехом и стуча кулаком по своей грудной клетке, – прости, я, конечно, все понимаю, но этого я не понимаю. Можно без пафоса и, ну, всего остального? Себастиан надулся, ненадолго замолкая, после чего как-то совсем по-человечески, без ехидства, но немного печально хмыкнул, вновь поднося к губам сигарету. – Ну, по-простому так по-простому. Бизнес начал давать трещины, яхта и вилла были проданы для расчета по долгам, а любовь до гроба закончилась в то утро, когда женщина обнаружила себя единственной владелицей прогорающей сети по документам – и единственным взрослым обитателем особняка, который больше не был достоянием семьи Смайтов, по факту. Тот, кого я когда-то звал отцом, с помощью всю жизнь лизавших его зад финансовых директоров умудрился обставить все так, что ему в считанные дни удалось свалить с кругленькой суммой и пышногрудой любовницей куда-то, кажется, на Багамы – конечно, если их самолет не разбился. Я не в курсе, но если это действительно так – спасибо Будде и его кармическим загонам. В любом случае, особняк вскоре сменился тесной квартиркой, частная школа для мальчиков – обычной государственной, каникулы в Париже – дополнительной подработкой, шопинги в элитных бутиках – редкими вылазками в GAP, а почетное звание бизнесвумен… ну, его просто не стало. Потому что все деньги, всё до единого чертового цента ушло на покрытие тех долгов, что успел наворотить мой папаша. Смайт затянулся снова, словно и не замечая, что сигарета истлела до самого фильтра и вот-вот обожжет его пальцы. Казалось, он был сейчас где-то не здесь – но даже Кларингтон не мог ручаться за равновесие своего личного мирка из-за того пронзающего чувства ненависти и презрения, которое он испытал к мужчине, которого ни разу даже и не видел. И это пугало, но больше всего пугало то, что в глазах шатена стояла какая-то беспросветная, будто бы задавленная ранее, а теперь выплывшая наружу тоска. И сам он в этот момент казался до того ранимым и беззащитным, каким-то особенно хрупким для холодного ночного октябрьского ветра, что Хантер невольно придвинулся чуть ближе, задевая кончиками пальцев его холодные руки. – Итак, я этого козла так никогда больше и не видел, – произнес Себастиан, ненадолго закрывая глаза и расслабляясь. – Мама работает… ну, в разных местах, у нее… нет должного образования для чего-то определенного. Бизнес был ее стихией, она разбиралась в нем чисто интуитивно и была прекрасным дельфином и акулой одновременно… Он хмыкнул, опуская лицо и качая головой. – Сейчас мы, на самом деле, не так тесно общаемся. У нас у обоих нет времени. Сью пыталась предложить ей место, но – сам понимаешь, когда ты немолод, без должной квалификации тебе не светит ничего престижнее дворника или поломойки. А мама всегда была выше этого. Ну, по крайней мере, она так говорила, – Смайт горько усмехнулся, делая последнюю затяжку и выщелкивая сигарету куда-то во тьму. – Поэтому все, что смогла сделать Сильвестр – устроить сюда меня и уже больше года терпеть мой милейший нрав. А все, что нужно мне – деньги, которые я анонимно перевожу матери. Хотя, думаю, она давно обо всем догадалась. Он пожал плечами и растянул губы, будто бы подводя итог всему сказанному, и в этот момент Кларингтон почувствовал, как кружится голова оттого, что выстроенный в мыслях образ дерзкого, независимого и самовлюбленного парня рушится ко всем чертям, модифицируясь в нечто новое, совершенно другое и практически неузнаваемое, но в то же время такое неуловимо близкое. – Завтра я скажу Сантане, чтобы она вычла стоимость фуа-гра из моей зарплаты, – хрипло произнес он, когда тишина затянулась на непозволительно долгое время, после чего затушил бычок о бетонную ступеньку. Себастиан фыркнул и закатил глаза. – А вот и нетушки. Если ты думаешь, что весь этот неожиданный даже для меня словесный понос был лишь для того, чтобы надавить на жалость – проваливай прямо сейчас, потому что из этого штрафа ты не заплатишь ни цента. – Да больно ты мне нужен, – не остался в долгу Хантер, игнорируя раздающееся набатом в мыслях «о, еще как». – Может, мне просто интересно узнать, во сколько она оценит мой шедевр. – Павлин, – Смайт цокнул языком и хохотнул, а Кларингтон ощутил, как теплеет в груди от осознания того, что настроение парня возвращается к нормальному – ну, насколько его вообще можно назвать нормальным. – Как будто ты не мог бы спросить… – Как будто ты не мог бы уступить. Их взгляды скрестились, и они испытующе, не моргая уставились друг другу в глаза. Хантер со стопроцентной уверенностью мог сказать, что никогда прежде не видел лицо шатена так близко, потому что черт возьми, он просто не мог не заметить эти родинки на его левой скуле и над бровью и… Ох, серьезно, что ли? – Черт с тобой, – не выдержал Себастиан, чуть наклоняясь и пихая его в плечо своим собственным. – Я согласен напополам – но это мое последнее слово. – По рукам, – довольно улыбнулся Кларингтон, пожимая прохладную ладонь и хмыкая собственным мыслям. – Что? – нахмурился Смайт, и парень покачал головой, не переставая тихо посмеиваться. – Платим поровну, будто на свидании. На мгновение шатен замер, после чего скривился с шутливой брезгливостью, морща нос и поджимая губы. – Ты сейчас серьезно, блин? Ты? Да я б никогда не пошел с тобой на свидание. Это звучало как вызов. А еще должно было быть обидным – но не было, потому что на дне изумрудных глаз плясали бесноватые искры скрытого веселья. – Ох, вот как? – подыграл ему Хантер, преувеличенно удивленно вскидывая брови. – Может, ты и забыл, но мы, вообще-то, даже переспали. – Это ничего не значит, – Себастиан отмахнулся, дергая уголком губ и поворачиваясь лицом к парню. – Да и было всего один раз. Нет, он точно над ним издевался. Потому что этот его прищур, и эта ухмылка, и все это… – Ну, допустим, не один, а полтора. И было бы два, если бы кое-кто не отрубился и не… Оу. Наверное, Кларингтон идиот, но он будет прокручивать этот момент в своей голове еще не одну сотню раз. То, как с новым легким порывом ветра внезапно расслабилось лицо Смайта. То, как расширились его глаза, шевельнулась каштановая челка, дрогнули в искренней улыбке губы. Всего на секунду, на один взмах длинных ресниц – а потом холодные пальцы скользнули по скуле Хантера, заставляя его растерянно замолчать за четверть мгновения до того, как его губы накрыли губы Себастиана – чуть более теплые и влажные, чем руки, чуть более сухие, чем аккуратно прошедшийся по кромке зубов язык. Чуть более желанные и важные, чем весь остальной мир. Кларингтон выдохнул через нос, боясь спугнуть момент, и неловко коснулся лица парня, наклоняя голову и целуя глубже, отчаяннее, так, как нужно, потому что боже, они словно и не целовались раньше, и боже, если бы он знал, что без предварительно влитого в себя алкоголя это будет так… Смайт отстранился первым, случайно соприкасаясь с Хантером кончиками носов и отправляя по его спине очередную стайку мурашек. Он прикрыл глаза и прикусил губу, замирая так на мгновение и сдерживая улыбку, но стоило Кларингтону потянуться за новым поцелуем – быстро поднялся на ноги, закидывая сумку на плечо, и усмехнулся в ответ на недоумение на его лице. Себастиан покачал головой, вновь щурясь, а потом развернулся и направился в сторону авеню. – Это… – начал, было, Хантер, но голос подвел его, сорвавшись в хрип, и шатен снова тихо рассмеялся. – …все еще ничего не значит, – весело откликнулся он, не оборачиваясь, а спустя пару секунд уже скрылся из виду. Кларингтон еще долго смотрел в просвет между двумя зданиями, из которого за ним в ответ поглядывал яркий и неугомонный ночной Нью-Йорк. Его губы горели, как горели и его легкие, и что-то за ними, глубоко внутри – и он улыбался, вставая на ноги и отряхивая джинсы. Его пальцы покалывало, когда он застегивал куртку, как покалывало и его стопы от долго сидения в одной позе – но его жгло, сжигало, выжигало изнутри, и он чувствовал, как из стылого пепла является что-то новое. Что-то, что точно не понравилось бы старому Хантеру – но какое до этого дело Хантеру нынешнему, если эта агония заставляла его совершенно по-идиотски тихонько посмеиваться и напевать под нос какую-то совершенно идиотскую мелодию, прицепившуюся после очередного радио-эфира? Он чувствовал что-то новое. Он чувствовал себя прекрасно. Он чувствовал. ___________________________________________________ * комплимент - на "ресторанном" языке это что-то вроде бесплатного дополнения к блюду или заказу. я знаю, что фуа-гра - несклоняемое слово среднего рода, но поварам на это насрать (факт), так что и я взяла на себя смелость пару раз его исковеркать для достижения эффекта правдоподобия. поклон в ноженьки QueenTeam за помощь в борьбе с лишними заменителями <3