Лабиринт моей жизни

Все люди видят сны, даже если, проснувшись, сразу забывают их. Но что такое сон до сих пор остается загадкой. Можно пытаться объяснить это явление с позиции науки, но никакой ученый не сможет дать ответ о смысле снов. Сновидения — это ключ от самых потаенных уголков нашего сознания. Это сигнал, это послание, только вот прочитать его дано не всем. Стася спала уже вторые сутки. Сначала ее сон был глубоким. Он обволакивал сознание, как плотная, непроглядная ткань. Постепенно эта ткань становилась прозрачной: сначала появлялись слабые проблески света, потом очертания предметов, и вот она превратилась в легкое кружево, сквозь которое Стася смогла увидеть то, что не помнила во время бодрствования. Она чувствовала чье-то тепло, горячие ладони на своих плечах и приятное умиротворение. Запах этого человека был ей хорошо знаком, но только во сне. Сознание отказывалось признавать такой родной аромат, когда этот человек был со Стасей, когда та не спала. Ей казалось, что она улыбается, хотя ее лицо сохраняло каменную маску. Неожиданно спокойствие и безопасность сменились страхом. Стася оказалась в мрачной пещере, а перед ней появилась морда чудища, напоминающего то ли кабана, то ли носорога. Чудище взревело, из которого она смогла вычленить отдельные слова. Оно исторгало матерную брань, обещало убить, растоптать, порвать на части. Нужно было бежать, но отчего-то Стася этого не сделала. Она была не одна. Только сейчас Стася осознала, что держит за руку девушку. — Не бойся, — прошептала она девушке, хотя на самом деле говорила больше себе. — Он убьет нас обеих, — ответила Катюша и крепче сжала Стасину руку. — Бежим! Но бежать было поздно. Чудище преградило им дорогу. «Оно не причинит вреда. Только не ей, не Стасе! Оно не сделает с ней того, что творило с Катюшей», — так Стася пыталась себя успокоить, но сама не верила своим словам. — Выпусти нас. Думаешь, запись только на камере? Все давно на компьютере. Разойдемся по-хорошему, и мы не отнесем ее в полицию. Чудище медлило. Стася думала, что оно не отступит и живыми они с Катюшей не выберутся из его чертова логова, но чудище подалось назад. Оно отпустило девушек. Темная пещера осталась позади. Яркий солнечный свет слепил глаза. Стася не выпускала из руки Катюшину ладошку, пока они не добежали до какой-то поляны. Это был парк. Шумный летний парк, где кругом играли дети, на пледах сидели компании студентов или школьников из старших классов. Здесь было безопасно. Здесь чудище не может показаться. — Мы должны на него заявить. Немедленно, — решительно сказала Стася. — Нет, ты же сказала, что если он нас отпустит… — Очнись! Я сказала это, чтобы он побоялся нас тронуть. Мы должны немедленно пойти в полицию. — Не надо, прошу тебя. Пусть это останется в прошлом. Он больше меня не тронет. — Ты так это оставишь?! — возмутилась Стася, и от ее громкого голоса Катюша дернулась, как от кнута. — Пойми… Если мы заявим, то мне надо будет давать показания, а потом повторять все в суде. Не заставляй меня снова пройти через это. Пусть это будет между нами. — Ребята догадываются… — Но не знают точно. А так я смогу все это похоронить. Стась, я не смогу жить с вечной жалостью в глазах окружающих. Все мне будет напоминать о нем. — Хорошо, — чуть помолчав, ответила Стася. — Хорошо. Мы никому ничего не скажем. Главное, что все кончилось. Солнце зашло так быстро, словно в ускоренной съемке. Катюши больше не было рядом. Стася оказалась одна в темной, освещенной только одним ночничком, комнате. Она лежала на широкой двуспальной кровати, укутанная в большой мягкий плед. Это была не ее спальня, потому что Стася никогда не стала бы красить стены в зеленый, но здесь она чувствовала себя как дома. Захотелось встать, но это оказалось слишком тяжело. Ее тело будто налилось свинцом. Ноги казались тяжелыми, живот необъятным, а на груди как будто лежал камень. Стася захотела его с себя скинуть, провела рукой, но поняла, что нет никакого камня, а тяжелыми стали ее груди. Что случилось с ее телом? Оно стало совершенно другим. Это болезнь? А может быть, она умирает? Стася посмотрела на окно. Через неплотные занавески можно было рассмотреть ветви деревьев, покрытые пушистым снегом. Была зима. Стася снова попыталась встать, но у нее ничего не получилось. Самой ей не справиться. Она огляделась и заметила на тумбочке колокольчик. Если позвонить, то к ней придут и помогут. Но кто придет? Где она? И почему она такая огромная, грузная и неподъемная? Колокольчик… Она потянулась к нему, но в этот момент почувствовала под собой влагу, и это ее напугало. Напугало настолько, что Стася открыла глаза и резко села на постели. Она уже была в своей спальне, и ничего больше не мешало двигаться. Стася провела ладонью по лицу, будто хотела убедиться, что все на месте. Рука стала влажной от пота. Потом она посмотрела на окно, за которым алело закатное небо. Какой сегодня день? Сколько она проспала? Что случилось?.. Ответом на последний вопрос стали решетки на окне. Стася вспомнила все, что случилось перед тем, как отчим вколол ей снотворное. — Беркут! Что они сделали?! Стася дернулась, чтобы встать с кровати, но от резкого движения сильно закружилась голова. Она прикрыла глаза и попыталась побороть головокружение. Придя в себя, Стася стала вставать на этот раз не спеша и очень аккуратно. Она медленно подошла к окну и посмотрела на уже почти достроенный дом напротив. Строителей не было. Смена закончилась или произошло нечто более серьезное? Нужно все выяснить, поговорить с Катюшей! Стася направилась к двери, но в этот момент в комнату вошла Лиля. — Проснулась? Как ты? — поинтересовалась она, внимательно осматривая Стасю с головы до ног. — Что вы с ним сделали?! Что сделали?! — прорычала Стася. — Ты о своем парне? — Лиля гордо вздернула голову и выдержала театральную паузу. — Ни-че-го! Полагаю, дорогая, он не был настроен на твой счет серьезно. Твой возлюбленный за тобой не пришел. — Не пришел? — Нет. Его прождали больше часа, но он так и не появился. Знаешь, Стасенька, — Лиля подошла к падчерице и, обнимая за плечи, повела к кровати, — не всегда те, кто демонстрируют любовь, на самом деле настроены серьезно. Я узнала у соседей, когда они планируют принимать дом. Через три дня они уже переедут, а строители отправятся на новый объект. Не в Солнечном. — Это вы с Максом об этом позаботились? — Нам не пришлось. Мы только навели справки. Дорогая, эти строители изначально планировали работать только на одном объекте в Солнечном. Тарасовы, наши соседи, сказали, что сроки были четко ограничены, чтобы они вовремя уехали в другой город. Конечно, я не скажу тебе в какой. Не нужно тебе… — Я не верю! Я. Тебе. Не верю! Вы с Максом с самого начала меня обманывали. — Да, дорогая, мы действительно с Максимом не договорили тебе некоторых вещей, но только потому, что тебя любим. — Любите?! Я тебя умоляю… — Стася, у тебя есть основания нам не доверять, но мы хотели как лучше! Мы хотели дать тебе лучшую жизнь. Лиля была так нежна и ласкова, что если бы не все, что Стася выяснила, обязательно бы ей поверила. Только теперь все было иначе. Теперь Стася знала, что находится не в своем доме, а в змеином логове, из которого нужно выбраться чего бы ей это ни стоило. Вся надежда была на дедушку. — Вы отдадите мне телефон, чтобы я поговорила с дедушкой? — Макс объяснил, что тебе нельзя им пользоваться. Михаил Иванович звонил вчера, и мы сказали, что ты улетела отдыхать к морю, чтобы разобраться в себе и принять решение по поводу своего будущего. — И он поверил?! — С чего ему не верить? С твоего номера мы отправляем сообщения, так что Михаил Иванович совершенно спокоен. — А что будет через месяц, когда он приедет ко мне? Или думаете, я стану врать, что отдыхала все это время? — Станешь, дорогая, потому что Михаилу Ивановичу нельзя волноваться. Тебя он очень любит, а если узнает, что все вышло так… — Лиля развела руками, а потом отвернулась. — Стася… Если твой дедушка будет волноваться, то это может навредить его здоровью. — Лиля снова посмотрела в глаза падчерице и, взяв в ладони ее руки, прижала к своей груди. — Ему осталось несколько месяцев, а переживания могут подкосить его здоровье или даже привести к худшему. — Не говори так, — Стася отдернула руки. — Но это правда. Ради дедушки тебе придется поддержать наш небольшой обман. — Обман… обман… обман… Как же мне это надоело! — Скоро все кончится. Эти три с половиной недели ты проведешь как на курорте. Погода отличная — сможешь загорать у бассейна, гулять в саду. Саша тебя не потревожит, если ты этого боишься. Я понимаю, сейчас тебе нужно время, чтобы прийти в себя после предательства этого парня… — Он меня не предавал! Даже если он не пришел за мной, то на это должна быть причина. — Не тешь себя несбыточными надеждами. Он обычный проходимец. Кстати, как его зовут? «Б» — мы подумали, что это Борис. Спросили такого человека, но как только увидели, поняли, что это не он. Ты, конечно, была неразборчива в связях, но не настолько. — Уйди, — процедила Стася. Ее начало колотить от злости то ли на мачеху, то ли на свою беспомощность, а может быть, оттого, что Лиля могла оказаться права насчет Беркута. — Хорошо, сейчас тебе стоит побыть одной… Лиля оставила Стасю и спустилась к Максу. Он ждал от жены подробный рассказ о поведении падчерицы. Лекарство, которое он давал внутривенно, пока она спала, имело побочный эффект, и Макс боялся, что Стася начнет вспоминать. — Ну как? — спросил он, как только за женой закрылась дверь кабинета. — Считает нас врагами. Она не сказала, как зовут этого парня, но это уже не важно. Он сам испарится, как стройка закончится. Так даже лучше, — вздохнула Лиля и опустилась в кресло напротив мужа. — Ты чего такой хмурый? — Думаю, как лучше поступить. Может быть, повременить с рассказом о Сереже? — Если она разочаруется в своем «Б», а все будет именно так, то сама может потянуться к Саше. Клин клином вышибают. Тогда действительно можно умолчать. — Тебе нужно поехать на кладбище, посмотреть его могилу. Саша говорил, что за ней ухаживают, но лучше проверить самим. Если придется везти туда Стасю, пусть увидит, как мы чтим Сережину память. — Завтра утром поеду. Закажу от нас небольшой венок. Когда Лиля зашла в кабинет Макса, Катюша чуть ли не бегом бросилась к Стасе. Хозяева запретили ей водить дружбу с их падчерицей под страхом увольнения. Удивительно, как вообще они не выгнали ее, зная, что Стася ей доверяет. — Стася, можно? — Катя! — Стася бросилась к подруге и крепко ее обняла. — Ты плачешь? — Катюша подняла Стасино лицо и взволнованно посмотрела в заплаканные глаза. — Катенька, ты знаешь что-нибудь о Беркуте? Лиля сказала, что он не приходил в ту ночь, когда мы хотели сбежать… — Я предупредила его. — Предупредила? Так значит, он не пришел не потому, что хотел меня бросить? — Конечно нет, глупенькая! Беркут от тебя без ума! Но об этом потом. Сейчас слушай меня внимательно. — Катюша взяла Стасю за руку и усадила на кровать. — Лиля и Макс запретили мне с тобой общаться. Если они меня застукают с тобой, то уволят. — Как?! — Подожди, не перебивай. Через три недели вернется Михаил Иванович, тогда ты и я будем свободны. До этого слушайся родителей. Беркут в курсе. Он знает про вашу встречу в парке. — Он придет? — Да! Но сейчас нельзя, чтобы Лиля и Макс что-то заподозрили. Он с бригадой уезжает в подмосковное Ступино. Через три дня сдадут объект нынешний и больше Беркут тут не появятся до вашей встречи. — У тебя же есть телефон! Можешь дать мне позвонить? — Стаська, это очень опасно! Пожалуйста, не подставляй нас обеих. — Хорошо, — Стася утерла слезы рукавом и улыбнулась. — Он точно придет? — Обещал. Просил передать, что любит тебя и обязательно заберет. У Стаси как камень упал с души. Осталось только выждать три недели, чтобы стать свободной. Самым сложным будет разыгрывать смирение перед Лилей и Максом, но ей не оставили выбора. Во всяком случае, в это время ей не будет докучать Саша. — Знаешь, а ты мне приснилась, — вдруг вспомнила Стася. — Да? Серьезно? — Мы были в пещере монстра, но нам удалось сбежать. А потом я уговаривала тебя заявить на него в полицию, представляешь? — усмехнулась Стася, даже не заметив, как нахмурилась подруга. — Что это был за монстр? — Огромный мерзкий кабан. — А еще что-нибудь снилось? — вопросила Катя, и теперь Стася обратила внимание на то, как была серьезна подруга. — Кать, что… Договорить Стася не успела. Из коридора послышался Лилин голос, она звала Катюшу. Не найдя прислугу на кухне, она быстро смекнула, куда запропастилась девица, и собиралась устроить ей хорошую взбучку. — Черт! Попала, — прошептала Катюша. — Я тебя выгорожу, — ответила Стася, как раз когда распахнулась дверь и на пороге показалась Лиля. — Катерина, я же говорила, чтобы ты не смела докучать моей дочери! — Мама, это я позвала Катю. Она не хотела заходить ко мне, но я напомнила, кто хозяйка в доме. — Станислава, хозяйкой в доме будешь, когда сможешь нести ответственность за свои поступки, — недовольно сказала Лиля, но ее злость на Катюшу отступила. — Катерина, иди на кухню, и чтобы со Стасей тебя не видела. — Лишишь меня общения? — Нет, дорогая, если так жаждешь общения, то мы можем пригласить Олю. Она тоже скучает. Так и не обзавелась друзьями в России. — Спасибо, не стоит. Не желаю видеть ни ее, ни ее брата. — Как знаешь, дорогая. Ужин будет поздним — в десять. Приведи себя в порядок перед тем, как спуститься в столовую. Стасю тошнило от показухи, другим словом она не могла назвать происходящее в доме. Лиля и Макс продолжали изображать идеальных супругов и всячески демонстрировали Стасе, как ее любят. Даже Макс переборол неприязнь к падчерице: пытался поддержать разговор и интересовался ее самочувствием. Первые три дня Стася провела взаперти в доме. Родители не разрешали даже выходить в сад, боясь, что она ненароком увидит своего строителя. Только на четвертый день позволили спуститься к бассейну и погулять в саду. От такой щедрости Стасе хотелось гордо отказаться, но за три дня взаперти без книг, журналов, телевизора и простого общения, она чуть не сошла с ума. Стася переоделась в купальник и спустилась к бассейну. Растянувшись на шезлонге, она прикрыла глаза и стала мысленно представлять встречу с дедушкой и Беркутом. Она не сомневалась, что деду понравится ее парень, они уже сумели найти общий язык, но переживала, что строгий Михаил Иванович станет сильно давить на него. Вдруг со стороны соседей Стася услышала какой-то шум. Она решила, что это Тарасовы въезжают в новое жилище, и захотела подсмотреть за соседями. Забор между их участками был сплошной, поэтому Стася взяла пластиковый столик, придвинула к ограде и забралась на него. Это были не Тарасовы. С задней части соседского дома у вторых ворот стояла легковая машина, в багажник которой Беркут складывал свои вещи, а за рулем сидела Вика, та самая, что вечно строила глазки парню. Стася не могла слышать, о чем они говорили, но видела, как оба смеялись. Потом Вика вышла из машины, чтобы помочь Беркуту с мелкими пакетами. Когда все было погружено, он взял девушку за руку, подвел к машине и усадил на водительское кресло, а сам сел рядом на пассажирское. Они уехали, оставив после себя неприятное послевкусие предательства. Стася чуть не упала со столика, ноги отказывались держать, а сердце бешено колотилось, отдаваясь сильной болью. Стасе показалось, что на жаркой улице не хватает кислорода. Задыхаясь, она стала жадно ловить ртом воздух, пока по щекам катились слезы.

***

Три с половиной недели для Стаси тянулись как целый год. Дни напоминали один другой, и ничто не могло их скрасить. Она почти не общалась с родителями, только за едой могла перекинуться парой слов. Такое поведение Лиля и Макс приняли за хороший знак, решив, что Стася наконец смирилась со своей судьбой. Это было не так. С каждым днем она все больше мечтала о свободе, и это стремление давало ей сил на притворство. Только утром того дня, когда была назначена встреча с дедушкой, она позволила себе показать волнение. — Дорогая, ты очень красива, — сказала Лиля, наблюдая, как падчерица причесывает волосы, сидя перед зеркалом. — Тебе так идет загар. Дедушка не усомнится, что ты приехала с курорта. — Хорошо. Не хочу его волновать, — равнодушно ответила Стася, даже не повернув головы к мачехе. — Макс вызвал тебе такси. Через пятнадцать минут машина приедет. — Спасибо, но я могла бы прогуляться. — Лучше на машине. К тому же передавали, что будет дождь. Да, дорогая, — Лиля подошла к Стасе и потянулась рукой к ее щеке, но тут же отдернула, поймав в зеркале недовольный взгляд падчерицы, — мы не говорили об этом, но тебе нужно дать Михаилу Ивановичу ответ. Саша звонил мне вчера вечером и просил передать, что его предложение в силе. Он хочет жениться на тебе. — Он хочет бизнес моего деда, — пожала плечами Стася и подколола волосы в высокий хвост. — Саша тебя любит. И с Михаилом Ивановичем у него отношения хорошие. Если ты не любишь его, то можешь согласиться хотя бы ради дедушки. Позволь ему уйти в другой мир со спокойной душой, что выдал внучку замуж. А с Сашей потом вы можете развестись. — Я подумаю об этом. Стася решила дождаться такси в саду. Она прошла к бассейну, разулась и опустила в воду ноги. До встречи с дедушкой оставалось меньше часа. К ней подошла Катюша, урвав минутку, пока Лиля была в кабинете с Максом. Она опустилась рядом на край бассейна и легко коснулась Стасиного плеча. Витая в собственных мыслях, Стася не заметила подругу и испуганно дернулась. — Извини, я не хотела напугать, — сказала Катюша. — Ничего. Я просто задумалась. — Скоро твое заточение кончится. Сегодня важный день. — Да… Точно, — пожала плечами Стася, и Катюша нахмурилась. — Что с тобой? Почему ты такая? Сегодня вы наконец увидитесь с Беркутом! — Если он придет. — Придет! Конечно придет. Почему ты сомневаешься? Стася посмотрела на Катюшу. Она не говорила ей о том, как видела своего парня с другой. Да, по сути, ничего она и не видела, но почему-то сильно сомневалась, что Артем захочет представляться дедушке как ее парень. Для себя Стася решила дать Беркуту возможность все объяснить и не ссориться, если он явится. Если же не придет, то так тому и быть. — Не сомневаюсь, Катюш. Просто не хочу ложных надежд. Мы не виделись почти месяц. За это время могло многое произойти. — Только не говори, что передумала! Ты же не согласишься на предложение Саши? — Нет, за него я не выйду, даже если Беркут не придет, — грустно улыбнулась Стася и взглянула на часы. — Извини, мне пора. Такси, наверное, приехало. — Жаль, что я не могу пойти с тобой… — Так будет лучше. Не будем злить Лилю и Макса раньше времени. Катюша проводила Стасю взглядом и достала из кармана мобильный. Ей совсем не понравился настрой подруги, и она решила лично убедиться, что Беркут придет в парк в назначенное время, но его телефон оказался отключен. Михаил Иванович отличался армейской пунктуальностью и, если Стася приехала на десять минут раньше назначенного времени, то он явился минута в минуту. Внучка увидела его сразу и бросилась к нему, как маленькая девчонка. Михаил Иванович был так рад ее видеть, что даже забыл о том, как хотел пожурить, что на отдыхе Стася так мало ему писала и ни разу не позвонила, ссылаясь на роуминг. — Дедушка! Я так соскучилась! — Стасенька, ты хорошеешь и хорошеешь! Красавица моя! Михаил Иванович расцеловал внучку и кивнул Петьке, чтобы тот поднес букет цветов, чтобы порадовать Стасеньку. — Какая красота! Спасибо! — Стася поцеловала Петьку в щеку, за что тот тут же получил подзатыльник от босса. — Дедушка! — Это, чтобы не зазнавался. А цветы выбирал я. — И тебе спасибо, — Стася поцеловала дедушку и взяла его под руку. — Ну что? Познакомишь с женихом или у тебя есть другие планы на будущее? — Не знаю, дедушка. Он должен прийти. — Должен прийти? — Михаил Иванович посмотрел на часы и нахмурился. — Он опаздывает на четыре минуты. — Всего четыре минуты… — Хорошо, милая, подождем. Они стали прогуливаться по берегу озера, но в полном молчании. Стася ждала Беркута, лелея надежду, что он все-таки появится, а Михаил Иванович злился, что кто-то посмел бросить его внучку. В конце концов он не выдержал: — Ну все! Прошло уже двадцать минут, как мы тут бродим. Этот строитель сильно прогадал, отказавшись от моей внучки! — Ты догадался? — Стасенька, я не вчера родился. Этот парень тебя не достоин. Сам упустил свое счастье, вот пусть теперь локти кусает. Идем! — Куда? — У нас столик в ресторане «У папы Карло» на три. Полагаю, ты не обедала? — Нет. — Вот и славно. Саша нас уже ждет. — Саша?! — Стася остановилась, и Михаил Иванович чуть не потерял равновесие оттого, как она его потянула. — Стасенька, нельзя больше откладывать наши дела. Я сам хочу побеседовать с вами обоими. Тогда и решим, как нам быть.