Лабиринт моей жизни

Существуют такие места, где время останавливается, где земля хранит в себе истории множества жизней, где смерть, скорбь и память идут в вечном хороводе. Город мертвых. Некрополь. Кладбище. Стася сидела на земле, опустив голову на надгробье сына, которого не помнила. Саша подошел к ней и загородил собой солнце, скрывая Стасю в своей тени. Он возвышался, как крестоносец-победитель над раненным неверным, готовый в любой момент отрубить голову, но растягивающий момент для собственного удовольствия. Наконец он заговорил, и его оружие из меча превратилось в машину четвертования, дарующую не легкую и быструю смерть, а болезненные, долгие мучения. — Ты забеременела, когда я в очередной раз вытащил тебя из притона. Просадила все родительские деньги и грозилась пойти торговать собой. Первую неделю приходилось держать тебя под замком, но потом ты стала успокаиваться. Я слишком тебя любил и предложил начать все сначала. Ты согласилась. Мы были вместе больше полугода, но ты снова сбежала, будучи уже на пятом месяце. Мы с твоими родителями сбились с ног в твоих поисках, вернули домой только перед родами, — монотонно, как заученный текст, проговорил Саша. — Этого не может быть, — прошептала Стася, но Саша словно ее не слышал. — …Когда Сережа родился, ты изменилась. Я подумал, что теперь мы станем нормальной семьей, только тебе нас было мало. Как только ты окрепла, такая жизнь тебе наскучила. Ночами ты сбегала на тусовки, оставляя нас с сыном одних. Мы ругались, скандалили, я даже грозился лишить тебя прав на ребенка, но это были только слова. Прошлой зимой, когда я был на встрече, ты забрала Сережу и поехала к каким-то своим дружкам. Ребенок вам только мешался, и ты оставила сына в машине в двадцатиградусный мороз. Там ты напилась и уснула, а наш Сережа… Боже… Ты даже не одела его в теплые вещи. Сашино хладнокровие мигом испарилось, и он разрыдался, опустившись на землю рядом со Стасей. Он закрыл лицо руками, и только по вздрагивающей спине можно было понять, что он плачет. — Я не могла так поступить, — пробормотала Стася. — Это неправда. Все не так. — Не так?! — взревел Саша и, схватив Стасю за плечи, развернул лицом к фотографии ребенка на мраморе. — Смотри! Смотри, сука! Ты его угробила! — Не верю! — разрыдалась Стася. — Ты назвала его в честь любимого папочки. Сама выбрала имя. Говорила, что Сережа — смысл твоей жизни, а на деле… Только представь, каково ему было одному, без мамы, в холодной машине… — Прекрати! — Он плакал, когда ты развлекалась… — Хватит! — Умирал, когда его мать… — Прекрати! Хватит! Стася бросилась на Сашу и стала бить его кулаками в грудь, но ему это был сродни комариному укусу. Он перехватил Стасины руки и одной своей стал удерживать оба ее запястья. Ему нравилось смотреть на ее беспомощность, наконец он чувствовал свою власть. Захотелось закрепить этот результат. Саша шагнул к большой плачущей иве и фактически пригвоздил Стасю к стволу. Продолжая удерживать ее запястья, второй рукой он сжал Стасин подбородок и, не обращая внимания на ее визг, впился в ее губы. — Мерзавец! — прокричала она, как только он отстранился. — Мерзавка здесь ты! Разрушила мою жизнь, убила нашего мальчика. Как ты с этим будешь жить, Станислава? Я же специально просил Макса помочь тебе пережить трагедию. Ты чуть с ума не сошла из-за чувства вины. Видит бог, я не хотел тебе рассказывать про Сережу, но ты вынудила. В сердце Стаси что-то кольнуло. Она не вспомнила Сережу, но волна чувств, возникшая из ниоткуда, заставила ее почувствовать себя матерью. Матерью без ребенка. — Не может быть… У меня был сын… сын… Она медленно съехала на землю. Ее сарафан давно перепачкался, но ей было все равно. Мир рухнул в одно мгновение, и теперь осталась лишь боль. — А дедушка? Почему он ничего не знает о Сереже? — уже спокойнее спросила она. — Ты сама запретила ему рассказывать. Злилась из-за их ссоры с твоим папой. Ты вообще никому не разрешала говорить о сыне. Я тебе не перечил, даже Оля не знала до вчерашнего дня, что у нас был ребенок. Для меня было главным твое спокойствие. — И теперь что? Что ты от меня хочешь? Наказать? Да, у тебя это вышло. Я ненавижу себя. — Я хочу на тебе жениться. Если не хочешь по любви — не надо. Я не прикоснусь к тебе после свадьбы, а потом дам развод. Наш брак — самое малое, что ты можешь сделать, чтобы искупить свою вину передо мной. — Торгуешься? — усмехнулась Стася. — Ты не в том положении, чтобы меня попрекать. Хоть сейчас не будь эгоисткой. От нашего брака будет лучше всем. Я получу бизнес твоего деда, тебе он все равно не достанется. Твои родители наконец станут независимыми от его прихотей. А он сам уйдет со спокойной душой. Подумай о других, Стася. Если мы поженимся, все будут в выигрыше. Ты все равно ничего не теряешь. Обещаю, что после развода назначу тебе отличные алименты. Можем прописать это в брачном контракте. — Что же ты за человек, если обсуждаешь бизнес на могиле сына? — Жизнь продолжается. Как бы ни было больно, нужно жить дальше. Так что ты скажешь? — Мне нужно подумать… Саша чуть не набросился на заплаканную Стасю. Он был готов придушить ее, желательно так, чтобы она как следует помучилась. Но он сдержался. Запустив руки в волосы, он стал маячить перед Стасей, а потом резко остановился и сказал, что будет ждать ее ответа на следующее утро. Домой они ехали в полном молчании. Стася никого не хотела видеть. Лиля и Макс пытались поговорить о том, как прошел их разговор с Сашей, но она заперлась в своей комнате и их не впустила. Даже с Катюшей она не стала разговаривать, когда та урвала момент, чтобы узнать, что случилось. Ночью Стася не сомкнула глаз. Она подождала, когда все в доме уснут, плотно задернула шторы, разделась и встала перед большим зеркалом. Ее фигура была практически идеальной. Еле заметный жирок совсем ее не портил, но на животе остались слабо заметные растяжки. Раньше Стася не придавала этому значения, но теперь видела следы своей беременности. — Сережа… Сереженька, сыночек, прости… Она была готова отдать все на свете за малейший клочок воспоминаний о сыне. Ни его рождения, ни первого слова или шага, ни улыбки, ни смеха, ни теплых пухлых ручек — Стася не помнила ничего. Она видела сына один-единственный раз на фото, высеченном на могильном камне. И что теперь? Как жить дальше? И нужно ли? У Стаси ничего не осталось, только ненависть к себе. Она снова посмотрела на себя в зеркало и в этот момент приняла решение. — Я выйду замуж за Сашу, — объявила она за завтраком так, словно говорила о новой паре туфель. — Ты серьезно? — недоверчиво переспросила Лиля. — Вполне. Так дедушка будет спокоен, а вы все наконец от меня отстанете. Саша ждет моего ответа, так что можете позвонить и сказать это за меня. — Но, Станислава, это ваши с Сашей дела, — возразил Макс. — Ты сама должна ему сказать. — Не желаю слышать его голос этим утром. Мне еще терпеть Сашу в будущем. — А как обрадуется Михаил Иванович! — всплеснула руками Лиля. — Тебе бы его навестить и лично сообщить такую новость, но этот синяк… — Лиля покосилась на Макса и строго сказала: — Никогда больше не поднимай руку на мою девочку! — Дорогая, Станислава заслужила. Но теперь ее воспитанием займется Саша. — Знаете, я, пожалуй, пойду к себе. Аппетит пропал, — процедила Стася и поднялась из-за стола. Она ожидала, что ее попытаются удержать, но Лиля только понимающе кивнула. Видимо, теперь, когда Стася сдалась, она больше не представляла ни опасности, ни интереса. Стася вышла из столовой и нос к носу столкнулась с Катюшей. По лицу подруги она поняла, что та все слышала. Отчего-то перед ней стало стыдно, и она опустила взгляд. Катюша ухватила ее за руку и уже хотела что-то сказать, но Стася опередила: — Да, Кать. Все кончено. Я выйду за Сашу. — Но как же так? А Беркут? — Нет больше никакого Беркута. Ничего больше нет. — Но, Стась… — Катерина! — Из столовой вышла Лиля и встала в дверном проеме, раздраженно постукивая длинными ногтями по косяку. — Я предупреждала тебя насчет общения с моей дочерью. Но ты, я вижу, меня не поняла. — Простите… — Не прощу! Марш на кухню! Это последнее предупреждение! Подойдешь к Стасе снова — вылетишь из этого дома, как пробка от шампанского! Катюша виновато кивнула и направилась на кухню. Стася тоже хотела уйти, но Лиля ее остановила. Ей захотелось поиграть в дочки-матери, и она устроила настоящий спектакль о том, как счастлива за нее и Сашу. — Теперь я могу идти? — холодно поинтересовалась Стася, когда Лиля сполна изобразила нежность. — Конечно, иди. Я позвоню Саше и зайду к тебе чуть позже сообщить, что мы решили. Стася не стала даже закрывать дверь в свою комнату. Она прошла к окну и устроилась на подоконнике. Массивные решетки больше не злили. Ей просто было все равно. Вскоре снова появилась Лиля и по-хозяйски устроилась за Стасиным туалетным столиком. — Дорогая, мы с Сашей все обговорили, — радостно сказала она и стала поправлять макияж. — И что?.. — Ты позвонишь дедушке и обрадуешь, что выходишь за Сашу. Свадьба будет в конце месяца, но завтра вечером Саша устраивает ужин, на котором объявит своим партнерам о помолвке. Естественно, ты должна на нем присутствовать и всем своим видом показывать, как любишь жениха. Потом, когда Михаила Ивановича выпишут из больницы, отметим и с ним. Да! — Лиля развернулась на пуфике и расплылась в улыбке. — Сегодня заедет Оленька и привезет тебе платье для завтрашнего ужина. А утром ты отправишься в спа! Тебя приведут в порядок во всех смыслах этого слова, потому что после приема ты останешься у Саши. Он настаивает, чтобы ты к нему переехала. — Я не могу сделать это после свадьбы? — Нет! В этом нет смысла: месяцем позже, месяцем раньше… Если сейчас начнете свыкаться друг с другом, то на свадьбе будет проще. — Хорошо. — И, Стася, без выкрутасов! — Без выкрутасов, Лиля, хорошо. А теперь оставь меня, пожалуйста. — Совершенно необязательно грубить! — обиженно сказала Лиля, но, вздохнув, натянуто улыбнулась. — Если что-то будет нужно, зови. Стася пробыла в одиночестве недолго. В обед к ней пришла Оля. С последней встречи она сильно изменилась: смотрела на Стасю как на врага, а ее тон был таким холодным, что превращал в лед все вокруг. — Твое платье. — Оля повесила большой черный чехол на дверь. — Хочешь посмотреть? — Нет. Мне все равно, — ответила Стася и отвернулась к окну, но Ольга не ушла, а напротив, приблизилась к ней и встала за спиной. — Хочу, чтобы ты знала: я считаю, что мой брат совершает огромную ошибку, что женится на тебе, — прошипела Оля. — Такие женщины, как ты, никогда не станут достойными женами. — Я Сашу под венец не тащу, — отмахнулась Стася, чем только сильнее разозлила Олю. — Я знаю, что ты сделала с сыном. Саша все мне рассказал! Этого я тебе никогда не прощу. У меня был племянник, а я даже не знала! — вспылила Оля, но ее голос дрогнул. Она плакала. Стася удивленно посмотрела на нее и неожиданно почувствовала благодарность, что кто-то еще оплакивал ее сына. — Думаешь, я себя не ненавижу? Думаешь, твои слова заставят проклинать себя сильнее? Нет! Нет, Оля! — Как ты могла так поступить? Как могла бросить маленького ребенка? Своего ребенка?.. — Не знаю. Я не помню. Я ничего не помню… Стася спрыгнула с подоконника и бросилась на кровать. Обхватив руками подушку, она уткнулась в нее лицом и разрыдалась. Но Олю не трогали ее слезы. Для себя она решила, что никогда не простит Стасю. Она вышла из комнаты, даже не попрощавшись. Следующий день начался как праздник. Завтрак устроили не в столовой, а в саду. Лиля решила, что еда на свежем воздухе пойдет на пользу падчерице, которая после двух бессонных ночей превратилась в живой труп. — Дорогая, выпей сок. Кофе не предлагаю, чтобы ты смогла подремать в спа на обертывании. Мы заказали тебе такси, а оттуда Саша пришлет за тобой водителя. Стася взяла со стола стакан сока и залпом его выпила. У нее не было аппетита, но спорить с мачехой не хотелось. Она думала лишь о том, чтобы этот день поскорее кончился. Прошлым вечером Стася звонила дедушке. Михаил Иванович обрадовался ее решению, но все же удивился такой резкой смене взглядов. Стасе пришлось его убеждать, что выйти за Сашу она хочет по своей воле, и это причинило еще больше мучений. — Да, над тобой придется потрудиться как следует. Выглядишь ужасно. За каких-то пару дней превратилась из красавицы в не пойми кого. — Лиля, кончай разглагольствовать и принеси еще кофе, — перебил жену Макс, и она послушно поднялась из-за стола. — А где Катюша? — нахмурилась Стася. — Я уволила эту мерзавку. Возомнила себя невесть кем! Слова мачехи встали комом у Стаси в горле, и она тяжело сглотнула. Пусть они с Катюшей давно не общались, она считала ее своей подругой, единственной подругой. Сейчас Стася лишилась и ее. — Знаете, я не голодна. Дождусь такси дома, — Стася хотела подняться, но Лиля осадила ее, опустив руку на плечо. — И не думай, дорогая, ты уже третий день почти не ешь. Без плотного завтрака из-за стола не выйдешь. Такси стало для Стаси спасением. Она была рада поскорее убраться из дома, пусть и впереди не маячила свобода. Стоило ей сесть в машину, почувствовать, как она тронулась, Стася провалилась в сон. Измотанный организм требовал отдыха. Ее разбудили громкие ругательства таксиста. — Что такое? Почему вы ругаетесь? — Козел какой-то всю дорогу загородил! — Таксист указал на неровно припаркованную «Хонду». — Сами дойдете? — А куда? Я не знаю адреса, — растерялась Стася. — Вон, видите вывеску «Салон Орхидея»? Вам туда. Стася кивнула и, поблагодарив таксиста, вышла из машины. Она направилась к салону, но неожиданно та самая криво припаркованная «Хонда» резко подала назад и перегородила дорогу. Стася испугалась, она решила обойти машину спереди, но водитель резко дал по газам. Нужно было бежать, но Стася не успела повернуться, как кто-то схватил ее и прислонил к лицу пропитанный чем-то сильно пахнущим носовой платок. Стася вдохнула, и улица расплылась перед глазами. Она проснулась от резкого толчка, но не сразу поняла, что происходит. Голова кружилась, а дневной свет больно резал глаза. До нее слабо доносились какие-то голоса, словно она находилась в глубоком колодце. Стася попыталась сфокусировать взгляд на том, что было впереди, и поняла, что находится в машине на заднем сиденье. — Темочка, ну долго еще? — пропищал знакомый голос, а бледная рука с длинными ногтями взбила копну черных волос. Это была Вика. — Потерпи полчаса. Там будет заправка. Мы не можем терять время, — ответил Беркут. — Ладно. Хорошо. — Не дуйся, Галчонок. Беркут протянул руку, и девушка вложила в нее свою ладонь, а от взгляда Стаси не ускользнуло кольцо на его безымянном пальце. Обручальное кольцо. Она посмотрела на руку Вики, которой она игриво водила по крыше автомобиля, и увидела у нее такое же: получается, они женаты. Беркут с самого начала обманывал Стасю, но зачем? И что теперь им от нее нужно? Ответ пришел сам собой. Конечно, все из-за бизнеса ее дедушки. Сначала он думал ее соблазнить и тем самым подобраться к деньгам Михаила Ивановича, а теперь, когда ничего не вышло, будет со своей женушкой его шантажировать. Беркут повернулся, но Стася успела закрыть глаза. Нельзя дать им понять, что она не спит. — Галчонок, сколько Стася проспит? — Вообще пару часов. Думаю, минимум минут сорок в запасе есть, так что после заправки предлагаю ее связать, чтобы она не выкинула сюрприз в своем стиле. — Веревки в багажнике, достанешь, пока я буду расплачиваться? — Хорошо, как скажешь. Но вязать ее будешь сам. Стася до крови закусила щеку с внутренней стороны, чтобы не дать себе заплакать. Она изо всех сил старалась не выдать себя. Главное — дотянуть полчаса до заправки, а там попытаться сбежать.