Лабиринт моей жизни

Человек не может жить, никому не доверяя. Каждому из нас важно знать, что есть кто-то, на кого можно положиться в трудную минуту, знать, что ты не один. Зачастую мы доверяем самым близким, тем, кого знаем долгие годы, с кем всегда спокойно. Но случается и такое, что приходится вверять себя в руки малознакомого человека, просто потому, что нет иного выхода. Стася доверилась Ивану. Она решила, что он стал ее последним шансом на спасение. После сытного ужина Стасю стало клонить в сон. Все кружилось, а ноги стали ватными. Иван подхватил ее под руку и повел к машине, усадил на переднее сиденье, пристегнул и укрыл пледом. Дорога предстояла длинная, и единственная возможность доставить Стасю на место так, чтобы она ни о чем не догадалась — усыпить ее. Они ехали более трех часов по проселочным дорогам, через лес, вдоль широких полей, пока не прибыли в небольшую деревушку, а сквозь нее к одинокой тропе. Иван притормозил и перевел часы в машине назад. Он взглянул на Стасю и несильно сжал ее холодную ладонь. — Прости, Стаська. По-другому никак, — прошептал он и снова завел машину. Ухабистая тропа привела их к небольшому бревенчатому дому, где, несмотря на поздний час, горел свет. Стася проснулась от очередной кочки и взволнованно посмотрела в окно. — Где мы? — с трудом произнесла она, чувствуя неприятную сухость во рту. — Не беспокойся, Стась, мы недалеко от Москвы. Едем на дачу моей подруги, ведь, как я понял, тебе негде остановиться в Москве? — Да, — потупила взгляд Стася. — Ну вот. Моя подруга всегда на лето сюда приезжает. Особенно когда муж в командировках. Кстати, он из полиции. — Иван, почему вы мне помогаете? — Ваня. Зови меня просто Ваня. И давай на ты? — Хорошо, Ваня, но ты не ответил. — Ну не бросать же мне тебя? Не переживай, Стась, мы тебе поможем. И деда твоего разыщем. А теперь пойдем. Шурка заждалась. Стася попыталась выйти из машины, но у нее закружилась голова, и она чуть не упала. Ваня вовремя ее подхватил и посетовал на то, что от усталости ее совсем не держат ноги. Стася ничего не заподозрила. Ваня позвонил в большой медный колокол, висящий на двери, и в доме послышались торопливые шаги. Им открыла молодая шатенка в спортивном костюме, укутанная в мягкий плед. Она недоуменно уставилась на Стасю, но потом резво отошла, впуская гостей в дом. — Шурк, ты приготовила Стасе спальню? Покормить я ее покормил, но ей нужен хороший сон. Она с трудом стоит на ногах. — Да, конечно. Веди ее в зеленую спальню. Ваня повел Стасю наверх, а Шура направилась на кухню, чтобы подогреть молока. Стася любила ее фирменное молоко с ложкой меда и щепоткой корицы, называла это лучшим напитком для сна. Может быть, это поможет ей вспомнить. Шура столкнулась с Ваней в коридоре и быстро ему кивнула. Сейчас было не время для разговоров: нужно позаботиться о Стасе. Она вошла в комнату, как раз когда та ложилась. — Я принесла тебе молока. Выпей и будешь спать сладко-сладко, — улыбнулась Шура. — Спасибо. Не стоило беспокоиться. — Не говори ерунды. Какое беспокойство? Держи. — Шура протянула стакан молока и сама села на край постели. — Хочешь, посижу с тобой, пока ты не уснешь? — Не стоит, — поежилась Стася. Шура сначала показалась ей дружелюбной, но такая неожиданная забота с ее стороны начинала настораживать. Снова в душе Стаси стало закрадываться недоверие. — Ты не думай ничего плохого. Ваня мне рассказал немного о тебе, вот я и подумала, что тебе так будет спокойнее. — Когда он успел тебе все рассказать? — Когда вы ехали. Ты спала. — Ясно. — Ладно. Я не буду настаивать и лучше пойду. А молоко выпей. Тебе понравится. Как только Шура ушла, Стася вылила молоко в окно. Интуиция подсказывала, что она снова оказалась в западне. Вот только сил на побег у нее уже не осталось. Она поставила на тумбочку пустой стакан и практически рухнула в постель. Через час после того, как Стася уснула, к дому подъехала еще одна машина, из которой вышли две женщины и мужчина. Шура встретила их на пороге и сразу провела на кухню, где за большим обеденным столом уже ждал Ваня. — Ну как? — спросил он, глядя на одну из женщин. — Я привезла лекарство, но нужно быть предельно осторожными. Я не могу гарантировать, что их успокаивающий эффект настолько сильный, как у лекарства Макса, — ответила она. — А ребята? — поинтересовалась Шура. — Должны быть уже в Москве, но до утра не выдвинутся обратно. Не переживай, родная, скоро все кончится. Я же говорил, что мы вернем Стасю. — К Шуре подошел высокий темноволосый мужчина и обнял ее за плечи. Она накрыла ладонь мужа своей, прикрыла глаза и прошептала: — Кирилл, мы ее пока не вернули. Я сделала ей молоко, как она любит, принесла в комнату, хотела посидеть с ней, пока не уснет, а Стася не захотела. Она смотрела на меня совсем как на чужую. Тут не выдержала Шурина сестра. Лена закатила глаза, а потом довольно грубо осадила Шуру: — Хватит ныть! Ты для Стаси и есть чужая. Она тебя не помнит! Кир, угомони ее, а? — Так, живо все успокоились! — Светловолосая женщина, такая же курносая, как Ваня, и с такими же ясными глазами, поднялась из-за стола и налила себе стакан воды. — Идите спать. Завтра будет сложный день, и мы все должны быть готовы. — А ты? — нахмурился Ваня. — А я останусь в качестве дежурной, но часов в десять, если не проснетесь, разбужу вас с Шурой. Когда Стася проснется, лучше, если первыми она увидит вас. — Хорошо. Если что — буди, — поднялся со стула Ваня и поцеловал сестру в щеку. — Я могу остаться с тобой, — предложила Лена. — Нет. Все в порядке. Я справлюсь. Ты столько часов была за рулем. Все разошлись по комнатам, а Карина сварила себе крепкого кофе, достала толстую тетрадь и стала что-то записывать. С момента как нашли Стасю, они перепробовали множество вариантов вернуть ей память. Иногда у них что-то выходило, иногда — стреляли вхолостую. Сейчас интриги ее липовых родителей дошли до предела. Как бы Карина ни боялась, как бы ни хотела действовать предельно аккуратно, чтобы не навредить подруге, оставался один-единственный выход — сказать ей все как есть. Для Стаси, безусловно, это будет тяжело: стресс может привести к непоправимым последствиям. Макс в таких случаях использовал сильнодействующее успокоительное, формулу которого Карина раздобыть не смогла. Она синтезировала собственное лекарство, но не была уверена, что его эффект будет столь мощным. Друзья и брат ей доверяли, но она сама дико боялась, что непоправимо навредит Стасе.

***

Утро для Стаси началось в обед. Она сладко потянулась в кровати, открыла глаза, но не сразу сообразила, где находится: небольшая комнатка со светло-зелеными обоями, несколько красивых пейзажей на стене, кружевные занавески на окнах. Все кричало о том, что оформлением интерьера занималась девушка. Постепенно стали всплывать в памяти события прошлого вечера: помощь Ивана, гостеприимство Шуры, а потом ее странная назойливость. Стасе снова стало не по себе. Она тихо встала с постели и решила незаметно выскользнуть из комнаты, но на лестнице столкнулась с Шурой. — Стася! Ты уже встала! Я думала, что проспишь до вечера! Сейчас на ней был длинный сарафан с цветочным принтом, шаль на плечах, бисерное ожерелье на шее и масса браслетов на обеих руках. Удивительно, но на ней эта вычурность не казалось безвкусной, а, скорее, подчеркивала ее странный характер. — Доброе утро. — Утро. Уже половина третьего. Но ничего, главное, что ты отдохнула. Ванная у нас одна, на первом этаже. Я тебя провожу. — Шура подхватила Стасю под руку и повела к узкой деревянной двери у лестницы. — Желтое полотенце твое. В смысле, я повесила его для тебя. Прими душ, освежись и приходи на кухню. Обед готов. Мы тебя подождем. — Ваня все еще тут? — удивилась Стася. — Да, и Ваня, и другие ребята. — Какие ребята? — Я тебя со всеми познакомлю. Правда, собрались еще не все. Кое-кто приедет к вечеру. — У вас намечается какой-то праздник? Мне, наверное, лучше уехать… — Праздник намечается, но тебе никуда ехать не надо. Для начала мы разыщем твоего дедушку, а уже потом доставим к нему. Пока чувствуй себя здесь как дома. — Спасибо. — Стась… — Шура замялась и опустила взгляд. Стася заметила, что ее щеки порозовели, и сама смутилась. — Стась, мы здесь все твои друзья. — Угу… Спасибо. Как только Шура вышла из ванной, Стася смогла вздохнуть свободно. Она снова почувствовала себя рядом с ней как-то неуютно. От ее взгляда не ускользнуло, что Шура была готова заплакать, оставляя ее в ванной. И ее это «мы здесь все твои друзья» настораживало еще сильнее. Стася никого здесь не знала, а они не знали ее. История, которую она рассказала Ване, скорее отталкивала, чем располагала. Тогда откуда в Шуре такая доброжелательность, а в ее гостях дружелюбие? Стася не знала, что делать, но решила пока не выдавать свои подозрения и присмотреться к людям в этом доме. После душа она пошла на кухню. Стасе представили молодого крепко сложенного мужчину — Кирилла, супруга Шуры, ее сестру Лену — девушку слегка неформального вида с пирсингом на лице и яркой татуировкой на шее, и Карину — сестру Вани, его копию в женском обличии. Молодые люди старались казаться непринужденными, но Стася то и дело ловила на себе их заинтересованные взгляды. За обедом они почти не говорили, а на чай Шура пригласила всех в сад и там завела разговор о Стасе. — Карин, ты же осмотришь Стасю? Мы должны быть уверены, что с ней все хорошо! Стась, — Шура повернулась к ней, — Карина — доктор. — Со мной все хорошо. Осмотр — лишнее. — Но… — попыталась возразить Шура. — Думаю, что со Стасей все в порядке, — вмешалась Карина и посмотрела на Стасю. — Если ее ничего не беспокоит… — Не беспокоит, — улыбнулась Стася. — Скажите, как мне попасть в Москву? Мне нужно к дедушке. — Стась, я работаю в полиции и уже сделал запрос в больницы. Как только мы выясним, в которой лежит твой дедушка, сразу тебя отвезем, — сказал Кирилл. — Спасибо. Вот так легко ей отказали в возможности уехать. Стася понимала это и решила действовать сама. Сославшись на усталость, она ушла в дом. — Ты переигрываешь, — процедила Карина, глядя на Шуру. — Не хватает только, чтобы она что-то заподозрила. Не усложняй все, — поддержала ее Лена. — Усложняю? Но я только хотела как лучше. Бедняжка, она столько времени жила с монстрами, а в довершении они заставили ее пережить смерть сына! Я хотела ее поддержать, — Шура не выдержала и заплакала. — Родная, мы знаем, что ты хотела как лучше. Но не стоит. Тут нужно действовать осторожно. До их приезда Стася не должна ни о чем догадаться. — Шур, ну в самом деле, хватит ныть! Все переживают, — вздохнула Лена и взяла сестру за руку. — Сходи умойся. — Да… Как только Стася вернулась в дом, она пошла в его заднюю часть, надеясь найти там черный ход. Нашла, но он оказался заперт. Тогда она решила бежать через окно, но и тут ее ждала неудача: рама не открывалась полностью, а если попытаться его выбить, то остальные наверняка услышат. Оставалось только бежать через второй этаж, а для этого нужна была веревка. Как во всех классических фильмах или книгах, вместо нее Стася придумала связать между собой несколько простыней. Она зашла в первую комнату на втором этаже, думая, что это спальня, и замерла на пороге. Это была самая настоящая студия: кругом разбросанные тюбики масляных красок, какие-то баночки, кисти, холсты самых разных размеров, эскизы и законченные картины… Стася прошла в комнату и, как завороженная, стала их рассматривать. Ее внимание привлек мольберт с холстом, накрытым холщевой тканью. Она не удержалась и приподняла ее. С холста на Стасю смотрела… она сама. — Не может быть… На картине она сидела в большом плетеном кресле в саду, в том самом, где за завтраком устроилась Шура. Но даже не это так поразило Стасю. На картине она держала на руках младенца, тянущего к ней пухлую ручку, стараясь ухватить за каштановый локон. — Стася! Ты у себя? С лестницы послышался голос Шуры, и Стася бросилась к двери, но потом вспомнила, что не укрыла обратно портрет. Секундное промедление, и она столкнулась на пороге с Шурой. — Ты чего? — нахмурилась Шура, но тут же заметила открытую картину. — Черт… — Кто ты такая?! Ты меня знаешь?! Вы все меня знаете, ведь так?! — Стася перешла на крик. — Послушай, тебе нельзя волноваться, это вредно из-за лекарств… — Что вам от меня нужно? Решили похитить, чтобы попросить выкуп у моего деда? — Боже упаси! Стася, нет! Мы твои друзья. Мы любим тебя. — Мои друзья? Те, с кем я шлялась по подворотням, пила и торговала собой? — Что ты несешь?! — Шура шмыгнула носом, стараясь не разреветься. Стася грубо оттолкнула ее и побежала к лестнице. Она понимала, что одной против пятерых ей не справиться, но сдаваться так просто не собиралась. Шура стала громко звать на помощь, и на крыльце Стасю поймал Кирилл. — Пусти меня, ублюдок! — Успокойся, мы не хотим тебе зла. — Отпустите меня! Отпустите! Стася стала вырываться, но Кирилл ловко ее скрутил, заломив руки за спину. Она вскрикнула от боли, и только тогда он понял, что у него в руках не преступник. — Прости, профессиональное, — пробубнил он и чуть разжал руки, но в этот момент Стася со всей силы ударила его по ноге. Она попыталась вывернуться, но у нее снова ничего не вышло. — Стоять, если не хочешь, чтобы снова сделал больно. Повторяю, мы не хотим тебе зла. Кирилл повел Стасю в ее комнату. Шура, Лена и Ваня направились за ними, а Карина скрылась на кухне. Она взяла ампулу с успокоительным и набрала полный шприц. Нельзя было допустить, чтобы у Стаси случился приступ. — Кто вы такие?! Что вам от меня нужно?! — закричала Стася, как только Кирилл отпустил ее в спальне. — Послушай, мы хотим тебе помочь. Все это время, что ты жила в Солнечном, тебе врали. У тебя была совсем другая жизнь. Но, Стася, не мы тебе должны обо всем рассказать. Пожалуйста, дождись вечера, — спокойно заговорил Ваня. — Ты не запудришь мне мозги! — Стася схватила с тумбочки ночник и запустила им в Ваню. Он не успел как следует увернуться, и керамический осколок рассек ему бровь. — Я в порядке, — пробормотал он, — в порядке. Ее держите. Стася не понимала, что происходит. Ей хотелось кричать и крушить все вокруг. Неконтролируемая ярость превратила ее в обезумившую фурию. Она со всей силы ударила ладонью по окну. Стекло разбилось, поранив Стасе руку. — Черт! Лена кинулась к Стасе. Нужно было срочно что-то делать с рукой. Кусок стекла торчал из раны, а по руке поползла кровь. Стася словно отключилась. Ее взгляд, устремленный в одну точку, ничего не выражал, губы нервно подергивались, а лицо стало бледным, как лист бумаги. — Это нечто типа ломки. Первое время так будет, — сказала Карина. Она подошла к Стасе, проверила ее пульс, а потом сделала укол успокоительного. — Шура, перекись, вату и бинт. Лена, обработаешь рану. Парни, контролируйте Стаську. Скорее всего, она сейчас отключится, но мало ли что. А я пока позвоню нашим ребяткам. Им следует поторапливаться. Как и сказала Карина, Стася вскоре отключилась. Ее сон был глубоким, но тревожным. Чувство беспокойства так и не отпустило ее, и когда она проснулась, то задрожала всем телом, словно была не в комнате, а в подвале с крысами. Она попыталась встать, но, облокотившись на руку, негромко вскрикнула. Перебинтованная ладонь сильно болела, но Стася не знала, как ее поранила. Она взглянула на окно, за которым плавно опускались сумерки, увидела разбитое стекло, но так ничего и не вспомнила. Только ее портрет с ребенком на руках ясно был перед глазами. Стася все-таки поднялась с постели и подошла к окну. Она понимала, что не свяжет веревку, чтобы спуститься, но может быть, там не так высоко? Было все же высоко, но не это ее напугало. Во дворе стояла знакомая «Хонда». В ней Беркут пытался ее увезти. Значит, все эти люди с ними заодно? В горле встал ком, а на глаза навернулись слезы. Перевязанная рука болела. Сквозь бинт проступило неяркое пятно крови. Нужно бежать! Стася решила сделать последнюю попытку вырваться — прыгнуть из окна, пусть даже переломает ноги. Травмой больше, травой меньше — какая теперь разница? Но ручка была выкручена из рамы. Тогда она побежала к двери. Она оказалась открытой, а под ней на стуле сидел Беркут. — Стася! — Он поднялся и шагнул к ней, но она выставила перед собой здоровую ладонь, пытаясь хоть как-то защититься. — Не подходи! — процедила Стася и бросилась обратно в спальню. Она успела закрыть дверь перед носом Беркута, но слабая щеколда не могла долго выносить его напор. Послышались голоса и шаги. Стася поняла, что вся их шайка теперь здесь. Бежать некуда. Укрыться негде. Дверь с хрустом распахнулась, и все ввалились в комнату. Стася испугалась, но это был не обычный страх, а ужас, пронизывающий до костей. Ее снова стало трясти, и она, как загнанный зверь, забилась в угол. Ее мучители оказались перед ней. — Стась, послушай, тебе сейчас тяжело. Но ты у нас сильная девочка, со всем справишься, — заговорил Беркут, но Стася не понимала его. — Послушай, тебя совершенно запутали, все совсем не так, как ты считаешь! — К ней шагнула брюнетка, и тогда Стасин страх резко сменился злостью. — Я тебя ненавижу, Вика! Ненавижу! Ты — гадина! Обманщица! Стася кинулась на девушку, но Беркут успел ее перехватить. А брюнетка прикрыла рот рукой, и на ее глазах заблестели слезы. Ей было так же тяжело, как и Стасе, так же больно и страшно. — Не говори так, пожалуйста. Послушай. Я не хотела тебя обманывать, но нам пришлось, чтобы ты вспомнила. Посмотри на меня. — брюнетка чуть приблизилась, и Стася снова сделала попытку на нее броситься, но Беркут удержал. — Посмотри внимательно, ты совсем не помнишь? Я не Вика. Я Галя. Галя Александрова, мы с тобой дружим уже десять лет… — Врешь! Вы все мне врете! Я вас ненавижу! — Идем, Галчонок, оставь их с Темой, — Ваня взял за руку жену и кивнул остальным на дверь. — Тема, я за дверью, если что, — сказала Карина и, бросив строгий взгляд на Стасю, вышла вслед за остальными. Беркут продолжал крепко держать Стасю. Они оба молчали, боясь заговорить, словно первое сказанное слово может причинить обоим физическую боль. Вдруг Стася почувствовала, как слабеет. Злость прошла и забрала с собой все силы. Она стала оседать, но Беркут подхватил ее на руки. — Пусти, — с трудом проговорила она. — Ни за что, — улыбнулся он, укладывая любимую на кровать. — Я все знаю. Ты и Вика. Вы женаты. — Нет. Она Ванина жена. И ее зовут не Вика. — Врешь. — Ее зовут Галя, она твоя лучшая подруга и очень тебя любит. Ей тяжелее всех, потому что роль выпала неприятная, но нам пришлось… Вот только Стася не понимала того, что говорит Беркут. Ее сознание рисовало иные картины, в которые верилось куда проще: ее похитили, кругом враги, им нужны дедовы деньги… — Почему ты меня не отпустишь? Пожалуйста, отвези меня к дедушке. Он в больнице. Ему нельзя волноваться. — Отвезу, как только буду уверен, что с тобой все в порядке. — Зачем ты все это делаешь? Зачем похитил? Что тебе нужно? Деньги?.. — Стася, мне только ты нужна. — Не верю! Зачем? Зачем тебе я нужна? На Стасю накатила новая волна злости. Она почувствовала прилив сил и оттолкнула Беркута. Он не успел ее ухватить. Стася стала озираться, чем можно было бы запустить в него, но в комнате не было ничего, кроме постельного белья. «Мерзавцы обо всем подумали...» — догадалась Стася. — Милая, пожалуйста, послушай, — Беркут подошел к ней сзади и крепко обнял. — Милая?! Да ты знаешь вообще кто я такая? Думаешь, я Станислава Орлова — внучка богатенького старичка?! А вот и нет! — Стася попыталась развернуться, но Беркут не дал, он легко поцеловал ее в затылок. — Я спала со всеми подряд, сбегала из дома, пила, а потом у меня родился сын, но он умер! Из-за меня умер! — Нет… — Что нет?! Стасе удалось вырваться, она хотела ударить Беркута, но почувствовала, как закружилась голова. Она пошла по стене и, дойдя до угла, опустилась на пол. Снова дикий страх. Ей хотелось исчезнуть, а может, даже умереть. Все, что угодно, только бы это прекратить. — Ты никогда не была гулящей. — Беркут присел рядом с ней и нежно убрал с ее лица волосы. — Ты не пила, разве только по праздникам. И ты не Станислава Орлова. — Что? — Стась… Уже четыре года ты — Станислава Селезнева, моя жена и мать моего сына. Я обещал Сереже, что верну ему маму. Пожалуйста, если не ради меня, то хотя бы ради нашего ребенка… вернись.