Пошла вон, дорогая.

Ночь, Где-то идёт война. Я - пьян? Да ты сама пьяна, Как эта дрянь Луна! Иди ты! Стой! Я не успел сказать... Пой! Только не надо врать, Что "nicht verstehen"*... (Агата Кристи - Снайпер)

Оказалось - ангелы лгут. Ванг и слова не успела сказать, как Ангелина усмехнулась ещё раз, словно - как в прошлой реальности - в один миг постарев на двадцать лет. - Сделай последнее одолжение, верни мне ту вещь, которая тебе не принадлежит. Мою душу. Где-то позади возмущённо ахает инкуб, и Джулия - нет, уже Лахеса, леди Хаос и леди Магия! - корчится от причинённой старшей из трёх мойр подлой пошлой боли. Кто сказал, что стерва-История на этот раз не вздумает повториться?.. Правильно, оказалось, что ангелы - лгут. - Пошла вон, дорогая, - словно выплюнутое сквозь сжатые зубы ласковое обращение режет слух не только ей: белая Клото зажимает ладонями уши, силясь не взвыть в голос. "Милая Айса" держится на диво стойко, сохраняя воистину царственное достоинство, только резкие морщинки в уголках рта выдают знакомую до последней ничтожной клеточки отчаянную храбрую ведьму. - Я сегодня пьян. - Ночь, Где-то идёт война. Я пьян? Да ты сама пьяна, Как эта дрянь Луна! Иди ты... Стой! Я не успел сказать. Пой! Только не надо врать, Что "nicht verstehen"! Я знаю, ты - Гитлер, - на какую-то жалкую долю секунды Ванг кажется, что беспощадную льдистую синь сменяет привычная серо-зелёная бездна, так похожая на её собственный взгляд, но вызванное хрипловатым драматическим меццо** наваждение развеялось последней фразой, пропетой с совершенно незнакомым истерическим надрывом. - Когда придёт пора прощаться... Я выстрелю в тебя шампанским, я - снайпер. Суккуб-полукровка сочувственно косится с подоконника на Верховную, но чёртова чёрная Королева отметает жалость резким движением узкой ладони, отягощённой оправленным в холодное серебро чрезмерно крупным великолепным опалом, и усмехается снова, гордо вскинув светлую голову и рассыпав по безупречно прямой спине серебряные кудри. По всем законам дрянного мыльного жанра в эту истекающую безумием минуту кто-то должен вмешаться - да хотя бы для того, чтобы помирить этих двух упрямцев! Но ни один из клана не решается встать на перекрестье взглядов, холодного синего с пока что крохотными искорками безжалостного демонического огня и вызывающего тёмно-карего. Энджи - нет, Атропос, Айса! - искривляет губы в саркастичной гримасе, призывая в защиту густую первородную Тьму с резким запахом могильной прохлады, крови, закалённого металла... и всё-таки серы, а упрямая провокация Мориэ сжимает кулаки, будто бы не обращая никакого внимания на демонстрацию способной уничтожить всё живое вокруг огромной силы. - Наши чудесные дочери никогда не будут служить Аду, - глупец... Смешной в своей упёртости обиженный мальчишка, у которого отобрали любимую игрушку. - Ещё бы, ведь их не будет существовать, - Ангелина говорит тихо и вкрадчиво, поигрывая ритуальным кинжалом с небрежностью профессионального киллера. - Если так меня ненавидишь, то он твой, - лезвие останавливается в миллиметре от горла заметно испуганного такой выходкой Хиса. - Вырежи мне сердце, если так меня ненавидишь, - практически точная копия самой Джулии, наблюдающей за этой сценой с замиранием сошедшего с ума несовершенного человеческого сердца, подходит буквально на вдох, не прерывая яростной схватки взглядов, и привычно растягивает тонкие губы в полной злой жестокой насмешки гримасе. - Ну же, чего ждёшь? В её льдисто-синих глазах, перехлёстывая через край и выбивая из лёгких последний кислород, плещется отчаяние пополам с покорностью, и язва Ванг до смерти хочет придушить обиженного мальчишку только за то, что он довёл её мятежную наследницу до крайности. - Я не убийца, - Хироши не касается заговорённой стали, стойко выдерживая следующую атаку бурей практически не сдерживаемых эмоций, и дрожащими пальцами расстёгивает тонкую серебряную цепочку, чтобы швырнуть её вместе с подвеской в злое золотисто-смуглое лицо. - В отличие от тебя, милая Айса. - Что ж, - чёрная Королева пожимает плечами: она не может не знать, как сильно он её... всё-таки от ненависти до любви, как и наоборот - всего один испуганный шаг, вернее, уже полшага***. - Если тебе настолько невыносимо находиться рядом с такой омерзительной мной, - синь на сотую градуса теплеет и опять сменяется серо-зелёной бездной, - то я найду способ разорвать нашу связь, даже если мне придётся ради этого утопить в крови Преисподнюю, Небеса и Землю. - Женщина, - от даже не существовавшей ненависти до любви... всё-таки остались полшага: и всё-таки упрямство рассыпается сверкающими в приглушённом вечернем свете осколками кривого зеркала Снежной Королевы. - Я, в конце концов, хочу двух дочек, - в воспалённом длившимися полтора года кошмарами мозгу смазанным воспоминанием мелькает образ задорно хохочущих черноволосых близняшек, и Хис упрямо сжимает кулаки, приготовившись, если понадобится, приковать несносную ведьму к ближайшему предмету мебели. - Твоих дочек! Айса - нет, Ангелина, Энджи, огненный ангел с горячей кожей и ярким гордым фениксом во всю спину - опускает глаза, устало фыркает куда-то в выступающую ключицу и теребит кончиком длинного ногтя зелёный кошачий глаз, висящий на её шее, с явным облегчением закрывая глаза: словно бы слова уже не нужны.