Глубже некуда

*** Вообще-то Нил и не помнил, откуда взялась эта царапина. Наверное, он был прав: одно неосторожное движение – и кустарник цапнул незваного гостя, заставив заплатить за несколько сочных ягод. Ни много ни мало – заплатить собственной кровью. Нил почти не почувствовал этого момента тогда, даже сейчас порез беспокоил только едва ощутимым, лёгким пощипыванием, пока не перешедшим в боль. Но кровь тонкой нитью струилась вниз по ребру ладони и странным образом обхватывала по кругу запястье наподобие тонкого алого браслета. Ну или наручника – пусть и очень-очень необычного. Казалось бы, откуда ее столько – из маленькой-то ранки?! Нил боялся крови. С самого детства бледнел при виде ее и, безудержно коря себя за эту слабость, приличествующую скорее мнительным барышням, с определенной стойкостью выдерживал все связанные с кровью неприятности. Поэтому о старом детском страхе не знал почти никто. Только мама – помнила с того самого дня, когда ему было три и он в кровь расшиб правую коленку, так что шрам до сих пор остался. Ещё Элиза, конечно, но сестра без преувеличений знала о нем всё. За что-то уважала, в чем-то упрекала, из-за чего-то даже дразнила, но в этом случае просто помалкивала, вежливо отводя глаза, если Нилу случалось побледнеть от вида крови, мелкими каплями выступающей по всей длине царапины. Так было, например, в тот день, когда Нил извел цветник Энтони, устраивая очередную пакость для зарвавшейся девчонки из приюта. Для Кэнди… Она, кстати, тоже знала о его слабости. Никогда не говорила прямо, кажется, но уж точно всё поняла по его испуганному, бледному лицу, когда перевязывала ему руку после злосчастного столкновения со столбом. О да: Кэнди знала… И Нил знал, что она знает. И потому эта жалость в ее голосе, даже если Кэнди говорила спокойно и сдержанно, просто выводила его из себя. Нил бы и сейчас одернул руку, раздраженно уходя от медицинской опеки, но ощущение теплых пальцев Кэнди на его коже было слишком приятно, чтобы вот так опрометчиво отказываться. Нил прикрыл глаза. Кроваво-красная, полная, как блюдце, луна исчезла из виду. Перестала подмигивать ему размытыми чертами рваных ночных облаков, перестала настойчиво звать к себе и притягивать глаза этой невыносимой, неправильной, пугающей красноватой дымкой. На смену яркому, кровавому полнолунию пришла темнота. Темнота упала под веки, но не обманчиво-спокойная, как на утёсе крылатых дев, не морозно-игольчатая, как под раскидистой елью на пустоши снежного великана, и не удушливо-мёртвая, как в пещерах кровожадного скелета, а просто… Просто темнота. Густая, вязкая и немного сладковатая на вкус с лёгкой кислинкой от недавно съеденных ягод. Как перед сном в собственной кровати, когда смежить веки ты уже успел, а уснуть – ещё нет, и не знаешь точно, когда получится. Нил окунулся в темноту, как в приятно теплую ванну, впитывая все окружающие звуки, запахи и ощущения. Тихий шелест листвы, шепот леса, готовящегося к ночи. Пересвист ночных птиц где-то в чащобе. Терпковатый запах ягод и острый – ароматной травы под ногами. Мягкость пальцев Кэнди на его коже и то, как кончики ее волос щекочут его щеку – почти ласково. Резкий треск разорванной ткани. Нил так же резко распахнул глаза. - Что ты делаешь?! Кэнди молча пожала плечами и, перехватив подол платья немного по-другому, до конца оторвала оборку. Нил, возможно, и понял бы, для чего ей это понадобилось, но небольшая впадинка на ее ноге – чуть ниже того места, где колено переходит в бедро – крепко-накрепко приковала его внимание, умертвив в процессе все порядочные мысли и все закономерные вопросы, кроме одного, сорвавшегося с губ вместе с хриплым выдохом: - Какого дьявола?.. Если бы мог, Нил наверняка продолжил бы грубый возглас чем-то не менее грубым. Поинтересовался бы чем-то вроде «Какого дьявола ты делаешь передо мной, если я и так больше всего на свете хочу забраться к тебе под юбку?» Или же «Какого дьявола там мало? Мне не видно ничего интересного!» Ну, или хотя бы «Какого дьявола ты уже не на моих коленях, если уже не против?» Но его губы не двигались, и мысленные предположения даже в голове не хотели складываться в слова и тем более в понятные, правильно построенные фразы. Кэнди, со своей стороны, даже не представляла, какое опасное направление принял ход его мыслей, потому велела сдержанным, ровным голосом: - Нил, смотри на меня. Ох, как будто он способен сейчас смотреть куда-то ещё! - Я не хочу делать тебе больно, правда, - пообещала Кэнди, удерживая его взгляд. Изо всех сил стараясь прийти в себя, Нил криво усмехнулся: после стольких лет издевательств – неужели в этой странной девушке действительно хватило бы прощения на его долю? А нежности – хоть немного?... Кэнди, скорее всего, как-то так и поняла его ухмылку. Медленно покачала головой: - Я не собираюсь тебе мстить, Нил Леган. Ни сейчас, ни потом. Никогда. Ты мне веришь? Ему осталось только согласиться. Так уж вышло: взгляд помимо воли задержался на ее непозволительно высоко приподнятой одежде. Нил тряхнул головой, прогоняя наваждение. И снова едва слышно выдохнул, когда подол ее платья опустился на прежнее место. Только бы пару секунд… Всего пару секунд посмотреть, чтобы запомнить навсегда, как ее коленка небольшой округлостью перетекает в гладкое белое бедро… Потому что едва ли получится ее увидеть ещё раз – вот так. Кэнди продолжала что-то говорить о том, как сильно у него до сих пор идет кровь, как плохо, что нечем обработать рану, и как жаль, что под ногами нет ни одного растения из тех, которые знакомы ей своими лечебными свойствами. Нил слушал вполуха и послушно выполнял ее просьбы, больше похожие на приказы: «Дай мне руку» «Ближе. Да, вот так» «Смотри на меня. Не смотри вниз» «Сцепи зубы сейчас будет немного больно» «А всё потому, что мне нужно убрать успевшую подсохнуть кровь» «И воды нет. Посмотри на меня!» «Сожми пальцы в кулак» «Теперь разожми» «Вот это странно…» Ее ладонь дрогнула где-то в районе его запястья, и Нил снова открыл глаза, бросая быстрый взгляд вниз. В прошлый раз Кэнди перевязала его своим платком. В этот – оборкой от платья. Нилу до чертиков хотелось вслух предположить, что в следующий раз Кэнди при случае перевяжет его своим бельем, но пришлось прикусить язык. Отчасти потому, что Кэнди едва ли оценит подобную шутку. Отчасти – потому что яркое видение буквально вспыхнуло перед глазами: ее шелковое бельё на его запястьях, ее шелковые волосы на его обнаженной груди, на животе, на… Дьявол! Не то, чтобы он был совсем уж неопытен, но подобные вещи женщина вытворяла с ним только раз. На фоне той женщины Кэнди выглядела да и в самом деле была почти ребенком, и представить ее за таким занятием казалось невозможным кощунством. Невозможным и немыслимым… Ужасным… Искушающим кощунством… - Эй, ну, не надо! – Кэнди вдруг совершенно неожиданно сжала его руку чуть ниже локтя. – Не бойся, Нил. Я же здесь, с тобой. То, о чем он думал, и чего хотел сейчас, можно было бы назвать страхом весьма с натяжкой. Но, по всей видимости, предаваясь развратным фантазиям, Нил снова зажмурился, и сердобольная медсестра решила, что это из-за крови. Наивная дурочка! Глупая девчонка со смешными хвостиками, которая ничего толком не знает о жизни! Как же это раздражало… «Между прочим, она живет с мужчиной,» – вдруг обозвался уже знакомый внутренний голос, самый первый из них. «И это ещё не понятно, кто из вас знает о жизни больше! – интригующе намекнул второй и мерзко хихикнул. – Ну, ты ведь понимаешь, о чём я?..» «А никогда не поздно проверить, – коварно предложил третий. – Пока в небе плывет круглая луна, ты уж точно разглядишь на траве и кровавые лунные отблески, и настоящую кровь… Если она прольется, конечно…» «Травы особенно мягки в полнолуние, - подтвердил первый. – Схвати, уложи. Возьми и проверь! Смелее… Разбуди в себе зверя!..» «Разбуди…» Деревья заскрипели, низко застонали далеко в чащобе, и этот гул походил на что-то совершенно потустороннее. «Разбуди» Громко ухнула сова – судя по звуку, где-то совсем рядом, словно вторя преступным предложениям. «Разбуди!!!» Порыв ветра прошелся по травам, прижал к земле особо тонкие ветви кустарников и, зацепившись за кроны дубов, яростно зашелестел листвой. «Давай, давай, давай!» - наперебой затвердили у Нила в голове все голоса, подсовывая всякие картинки и видения. Будь на рубашке воротник, Нил рванул бы его, освобождая дыхание. Но изысканное кружево сгорело в огне импровизированного факела ещё в пещерах, а грудь так перехватила воздух в клетке ребер – не прорваться. - Чёрт… - сквозь зубы выругался Нил, отворачиваясь. - Что? – взволнованно спросила Кэнди, но он лишь бросил ей через плечо: - Подожди, я скоро! – и помчался туда, где за ягодными кустарниками и сочными травами ровным рядом поднимались деревья. Точно солдаты в строю: плечом к плечу…