Глубже некуда

1. Пучина Он холодно захохотал. Она широко распахнула глаза, понимая, наконец, свою ошибку. Луна, круглая, как блюдце, заглядывала в окна, осуждала и предвкушала, и подслушивала разговор. - Скажи честно, чего ты от меня хочешь? - Кэнди, не будь дурой! Я просто хотел поговорить с тобой с глазу на глаз. Это потому, что ты меня избегаешь, а я всего лишь хочу знать ответ. Ты говорила, что ненавидишь меня, это так? - Так! В коротком ответе – ничего, кроме правды, ничего, кроме вызова. Они ссорились, разумеется. Он должен был предугадать такой поворот событий, обманом вызывая эту несносную девчонку из приюта на тайное свидание: Кэнди никогда не пришла бы к нему добровольно. Сейчас в ее голосе слышалась злость, обида и боль, но больше всего – разочарование. Да уж конечно: вместо ее обожаемого актеришки пришлось встретить его, Нила, и это ее разочарование выводило из себя сильнее оскорблений и признаний в вечной ненависти. Возможно, она даже немного боялась. Храбрилась, тем не менее, и, не впадая в панику, слушала о том, что должна быть счастлива его вниманием, что любая другая на ее месте плакала бы от счастья, что Дейзи Дилман спит и видит, как он обратит на нее свой взгляд, но он-то, он любит лишь Кэнди, только ее одну! Да и вообще уверен, что нравится ей, просто Кэнди слишком робка и стыдлива, чтобы вот так сразу признаться в своих чувствах. Он, кажется, чересчур увлекся в стремлении живописать ее робость и девичий стыд, потому что почти пропустил момент, когда она пробормотала в сторону: «Да он сошел с ума…» А потом… Потому она сказала: максимально доходчиво, уверенно и без тени робости или скромности: - Ненавижу! Она предположила, скривив губы в презрительной усмешке: - У тебя с головой не в порядке. Она потребовала, едва ли не угрожая: - Отпусти меня, немедленно! Будь она проклята! Вполне возможно, он так ей и ответил: завопил, теряя контроль над собой, сжал кулаки, перехватил ее руку в полете. А ее саму – в желании убраться отсюда поскорее. Хотел ли он ее поцеловать? Глупый вопрос, учитывая, что в мыслях он никогда не ограничивался простым разговором с ней, всегда помня о том, что на втором этаже длинный коридор с рядом дверей и каждая – открывается в спальню. Хотел ли обнять? Тем более глупо: он почти обнял ее, почти прижал к себе, почти смял ладонями ее предплечья за миг до того, как Кэнди со свойственным ей безрассудством собралась с силами и оттолкнула – да так, что он буквально врезался спиной в двустворчатую высокую дверь. Хотел ли он… ударить ее? Он знавал пару-тройку парней, которые после такого без размышлений подняли бы руку на любого обидчика, пусть даже и девчонку в платье с рюшами, но хотел ли… он? Пожалуй, что нет. Пожалуй, рукоприкладство даже не значилось в списке тех дел, которыми бы он хотел с ней заняться. Ловко выскочив, он тут же повернул ключ в замочной скважине и услышал, как внутри, в комнате, Кэнди беспомощно вскрикнула: - Нил?! - Я тебя не выпущу, - торжествующе пояснил он, - пока ты не скажешь, что любишь меня. Заглянул в окно и увидел ее, такую обиженную, растерянную – снова! – и непреклонную, всем своим видом показывающую ему, что это не произойдет никогда. Что ж, ему спешить некуда. - В таком случае тебе придется просидеть здесь очень долго, - насмешливо растягивая слова, сообщил он из-за оконной рамы, по-прежнему заглядывая в комнату осторожно, словно боясь, как бы воинственная собеседница не запустила прямо в него чем-то тяжелым. Например, стулом или канделябром с каминной полки. Тогда, наверное, осколки изрезали бы его лицо, превращая в настоящего урода, и отвращение Кэнди, так легко заметное в ее глазах, можно было бы оправдать. Он несколько отвлекся, прогоняя от себя подобные нелепости, и пропустил то мгновение, когда Кэнди вышла на балкон, рассматривая по-ночному холодную озерную гладь. Какая же она упрямая… - Ты же не собираешься прыгать? – с легкой насмешкой поинтересовался он – и почти замер от страха, когда Кэнди, легко перепрыгнув через каменные перила, шагнула вниз. Он, судорожно отпирая дверь, бросился за ней, и не слишком запомнил, как справился с большим неудобным ключом. - Кэнди! Нет, она не шагнула, и не спрыгнула, просто схватилась за лозу дикого винограда, и спускается по ней, несмотря на то, что до воды далеко, что скалы отвесные, а камни внизу остры. Она просто спускается, просто… - Кэнди!!! Он не успел заметить, когда тонкая лоза разорвалась в ее руках, зато услышал крик. Ее крик. Какой же он дурак! Кретин! Негодяй! Он услышал ее отчаянный крик, а когда подбежал, наконец, ближе – услышал всплеск и похолодел от ужаса: Кэнди… Сперва он увидел только небольшой водоворот – озеро плескалось и расходилось концентрическими кругами в том месте, где Кэнди ушла под воду, рухнув с высоты. Потом из-под воды показались ее светлые волосы, лицо и плечи – лишь в тот момент он и смог выдохнуть, всё так же крепко сжимая в руках перила балкона. Отсюда трудно было разглядеть, в каком Кэнди состоянии, но она плыла. Вполне, кажется, нормально плыла, и теперь предстояло подумать, как он станет объясняться перед родней, если Кэнди вздумает рассказать об инциденте дядюшке Уильяму. Он напоследок еще раз сжал каменные перила – теперь с раздражением и злостью, и со всей силой своих не выплеснувшихся страстей – когда вдруг что-то тихо хрустнуло внизу. Затем заскрежетало. А затем старый балкон обвалился, унося его за собой вместе с кучей обломков и тучей гранитной пыли – всё быстрее и быстрее в темное зеркало воды. В огонь лунной дорожки через озеро от неба к земле. За грохотом обвалившегося балкона он не заметил, как совсем рядом загрохотал, зарокотал гром. Если уж на то пошло, последним, что он еще успел заметить, ударяясь о холодную воду, были испуганные глаза Кэнди совсем близко. А потом пучина поглотила, проглотила, увлекла его вниз.