"Nothing Else Matters"

V наблюдал за дверьми дома Дары из тени аллеи напротив, даже после того, как она благополучно вошла в здание. Он не любил задерживаться, но что-то заставило его стоять и, не моргая, смотреть на стеклянные двери, в которых она скрылась. Он делал все, чтобы избежать камер видеонаблюдения, но все равно сомневался в том, что они не попались. Если Норсфайер видели их, девушка пожнет львиную долю последствий. Это было понятно сразу, и он осознал, что будет нечестно, если она останется без присмотра. Все же, иметь кого-то на своей стороне, кто стал свидетелем его грандиозного плана, было… прекрасно. Даже в самых диких мечтах, он никогда не мог себе представить кого-то, вроде неё — кого-то, кто будет наблюдать за его работой и примет это, как говорится, с энтузиазмом. «Родственная душа» — шептал его разум, даже когда холодная, рациональная часть его натуры смеялась над этой нелепостью. Он не знал о ней ничего, кроме того, что она знает Шекспира и неплохо владеет холодным оружием. Последнее было для него источником некоторого интереса к ней. Она владела своим оружием с профессиональностью, которой он восхищался, и эффективностью, которую он признал. Это была женщина, которая уже убивала прежде… и в этом он совершенно не сомневался. Но где эта молодая особа успела приобрести такой опыт? Это был вопрос, который терзал его мысли весь вечер, и на который он так и не смог найти стоящего ответа. Например, оружие, которое она использует, давно запрещено, и он сомневался, что кто-то в Англии мог научить её им пользоваться. Она была для него таинственной. Увлекательной загадкой…, а V любил хорошие задачи. Звук сирены неподалеку разрушил ночную тишину, заставив V встряхнуться, и напомнил ему, что медлить было весьма опрометчиво. Он собрался было уходить, но движение в тени на противоположной стороне улицы привлекло его внимание. Глаза под маской распахнулись от удивления, а затем прищурились в подозрении, когда объект его размышлений скользнул обратно в мрак ночных улиц оттуда, куда он её доставил. Он наблюдал молча, боясь вздохнуть, когда она осматривала улицу снизу вверх своими ярко-синими глазами, отражающими свет уличных фонарей. Убедившись, что рядом никого нет, она накинула на голову большой черный капюшон и направилась вниз по улице в объятия зданий и кромешной темноты. V, подозревая что-то неладное, немедленно двинулся вслед за ней. Может ли быть что-то более зловеще, чем судьба, которая бросила её на его путь? Могла ли она быть агентом из правительства, которое он собирается свергнуть? Может ли она предать его? Различные вопросы наполняли его разум, вызывая странную смесь гнева и разочарования. Вероятность, что эти мысли окажутся верными, ничтожна, но опыт научил его, что в любом случае нужно быть крайне осторожным. Когда она неожиданно повернула в сторону одного из кладбищ —, а в Лондоне их было достаточно большое количество — V удивленно поднял бровь. Что можно делать на кладбище в такое время? Тенью крадясь за ней, но на приличном расстоянии, V шел мимо надгробий, крестов, мраморных памятников и одинаковых каменных ангелов. Его взгляд не покидал легкую фигуру впереди него, а разум пытался найти хоть одно разумное объяснение, почему она так спешит, и почему оглядывается, держась за рукоятку катаны, спрятанной под её пальто. Когда она остановилась, он сделал то же самое, наблюдая, как она достает из своего кармана телефон и подносит его к уху. — Знаю, я опоздала, — сказала она, не поприветствовав того, кто находился на другом конце линии, — Но я почти на месте. V пытался расслышать, что говорит человек, с которым разговаривает Дара, но безрезультатно. — Ох… Верно. Да-да, я знаю об этом. Это было офигенное зрелище, правда? — она сделала паузу, слегка посмеявшись, — А если серьезно, то мне надо поговорить с тобой об этом. Где-то хрустнула ветка, и Дара обернулась в том направлении, откуда исходил звук. Слегка нахмурившись, она тщательно осматривала местность. — Но это подождет, — пробормотала она, и теперь внимание V привлекли двое вооруженных мужчин, — Прятаться бесполезно. Выходите. И я вас не трону. Она заблокировала экран телефона и положила его в карман. Достав катану, она приняла ту же позицию, которую V видел на аллее — позиция, в которую вложены осмотрительность, готовность и сила. — Привет, парни, — поприветствовала она милым и спокойным голосом, несмотря на данные обстоятельства, — Милая ночка для прогулки, не так ли? — Не двигайся, — сказал один из мужчин, направляя пистолет на Дару, — Ты арестована. Брось оружие. Теперь они стояли очень близко к ней, заставив её вжаться в стену одного из склепов. Если она и была напугана пистолетами, направленными на неё, то она этого не показывала. Она ухмыльнулась. — Если вы сделаете то же самое, думаю, я воздержусь, — она немного наклонилась, сжимая рукоятку катаны еще сильнее, — Мне еще рано помирать, знаете ли. — Опусти оружие, или мы будем стрелять. Дара скорчила недовольное выражение лица. — Правда, будет лучше, если вы уйдете прямо сейчас. Я так не хочу убивать вас. Один из офицеров зажмурил свои серые глаза. — Повторяю еще раз… Опусти оружие, или мы будем стрелять. — Да, я уверена, что будете, — Дара вздохнула и, сопротивляясь, шагнула вперед, — На вашем месте, я бы надеялась, что хотя бы один из вас попадет точно в цель. И она принялась нападать, двигаясь с той же точностью, которую она показала на аллее. V наблюдал за борьбой, восхищаясь ей снова и снова. Это было прекрасно, наблюдать, как она кружится, нападает и уворачивается. В каждом её движении был стиль и плавность, которые, честно говоря, манили - дух, который она показывала, переходя от одного противника к другому, эффектность и отсутствие страха. Фактически, его настроение стало позитивным и поэтичным, и он считал, что о такой смертоносной красоте должны быть написаны сотни сонетов. Даже не осознавая этого, он ворвался в битву. Привычный, предупредительный бросок ножа в лицо загипнотизированной очаровашке. И когда её шокированные глаза заметили это, она взвизгнула, отгородившись катаной. Только тогда он понял, что он сделал. Не только то, что он двигался неосознанно — это непростительная оплошность для такого человека, как он —, но и то, что он только что спугнул её преимущество. Меткий удар поразил лезвие её катаны, выбив его из её рук и заставив вернуться к борьбе. Теперь обезоруженная, Дара уворачивалась от ударов офицеров. Уклонившись от одного нелепого удара, она перекатилась по траве, подняв пистолет, и направила его на офицеров. А затем она спустила курок. Шальная пуля попала в крыло каменного ангела, за которым стоял V, образовав небольшое облако пыли и гравия, сыплющееся на его голову. Оказалось, что её навыки не включали в себя владение огнестрельным оружием. В тишине, последовавшей за последними выстрелами, V заметил, что ей все же хватило меткости и энтузиазма — она быстро опустошила обойму, заставив обоих офицеров упасть на траву рядом со склепом. Один был уже мертв, и V быстро отвел взгляд от этого жуткого зрелища. Другой офицер был ранен, но все еще дышал. Держа пистолет трясущимися руками, Дара с дрожью вздохнула. Постояв в таком положении пару минут, она опустила руки и двинулась к еще живому офицеру. Наклонившись, она вытащила обойму из его пояса. Выбросив пустую обойму и вставив новую, она поставила ногу на его грудь и, прицелившись, спустила курок. И в этот раз выстрел был метким. После этого, офицер наконец отмучился. Он последний раз вздохнул, а затем его дыхание остановилось. Эта смерть была гораздо, гораздо хладнокровнее тех, что произошли в эту ночь. Другие были согреты битвой. А это… Это была казнь. Он поднял взгляд на лицо Дары, когда та смотрела на человека, которого только что убила. Сожаление, которое читалось в каждой черте её лица, было таким ощутимым, что V мог чувствовать его даже там, где стоял. — Мне так жаль, — сказала она тихо и грубо, — Правда. Ты не… Ты просто делал свою работу. Но я не должна быть поймана, видишь ли… Я слишком много знаю… и… А затем её голос пропал. Спотыкаясь, она отошла в сторону. После нескольких минут тошноты, она вытерла рот краем рукава и принялась смахивать слезы дрожащими пальцами. Её раскаяние ободряло; это успокаивало его, но он не мог сказать, почему. Его собственные руки были далеко не чисты… Его мечтательность прервал пронзительный крик смятения. Дара шагнула к склепу и наклонилась, чтобы осмотреть что-то, что он не мог видеть. Она присела, а затем поднялась, держа катану в своих руках. Или, по крайней мере, то, что от неё осталось. Её пристальный взгляд был устремлен в то место, где лезвие отделилось от рукоятки. Он не видел, как это случилось, но подозревал, что её катана пала жертвой его единственного меткого удара. Он, должно быть, поразил лезвие, разбив его на двое. — Твою же мать! Её восклицание привлекло его внимание. Она смотрела прямо туда, где он стоял в тот момент, когда отвлек её от битвы. Она бросила остатки своего оружия в ту сторону, её глаза сверкнули в мрачной тени кладбища. — Если ты еще здесь, знай, что ты, мать его, чокнутый идиот! — прорычала она, — Ты должен мне новую катану! V, видя, как ярость вибрирует сквозь каждую клеточку её тела, опустил голову, признавая правдивость её слов. Это везение, что катана была единственной ценой, которую ей пришлось заплатить за его неосторожность — он мог бы легко ненароком убить её. V снова обернулся, но она исчезла. Выйдя из-за памятника, он поймал силуэт её длинного черного пальто, исчезающий в темноте. Он кивнул в её сторону, приложив руку к сердцу. — Моя дорогая девочка, если мы когда-нибудь встретимся вновь, я сделаю все возможное, чтобы вернуть этот долг.