"Nothing Else Matters"

Дара лежала на кровати, прикрыв глаза здоровой рукой, но она не спала. Тот разговор на кухне снова и снова повторялся в её голове, все больше усугубляя её состояние. Она увидела другую сторону V; сторону, которая ей вовсе не нравилась. Одна часть её хотела задушить этого человека за его высокомерие. Другая же не могла забыть его руки, разрываясь между плачем от его боли и восхищением его смелостью. К несчастью, удушение не было правильным выбором — она была не в праве вершить наказание, которое он заслужил. И пока она восхищалась его смелостью, она не собиралась оплакивать этого человека. Сейчас она просто хотела пойти спать и хотя бы на несколько часов забыть об этой сумасшедшей ситуации. Бог знает, ей это нужно. Но, судя по ужасной боли в голове и путанице в мыслях, она еще долго не сможет уснуть, если вообще сможет. И поэтому она просто лежит в темноте. Размышляя. О V. Было странное чувство, будто она беспокоится за этого человека намного дольше, чем один день. Он ворвался в её мир, будто ураган; укутался в ткань её жизни с удобством, которое должно было её напугать. Но напротив, она начинала наслаждаться каждой секундой, проведенной в его компании, и охотно ждала следующий момент, который она должна разделить с ним. На определенном уровне, даже спорить с ним было странно удивительно. Она начинала подозревать, что из-за долгого времени и возможностей — которые обещали для обоих безотлагательное будущее — она могла быть в опасности, начав интересоваться этим человеком больше, чем может себе позволить. И она не была уверена, напугана она этим, или же жаждет этого. В Даре было много разных качеств; романтика — не одно из них. У неё никогда не было времени и сил на серьезные отношения. На её пути встречались мужчины, но она считала их не больше, чем просто временным развлечением. Таким образом, она охотно допускала, что возможность чего-то большего, чем просто уважение к конкретно этому человеку, была весьма тревожной. И неловкой. О да, очень неловкой. Это не мальчик, живущий по соседству, и не парень из квартиры напротив, который постоянно задерживал лифт, когда видел её. Это был мужчина со своими секретами и сложностями. Это был мужчина с грузом большим, чем у грузового троллейбуса в Хэтроу. Это был мужчина, из-за которого любая женщина может легко сойти с ума. То, что она чувствовала к нему притяжение, было неоспоримым фактом. Это отличалось от любого другого чувства, которые она прежде испытывала. Она не могла видеть его лицо, но под этой маской была личность, которая привлекала её интерес и щекотала нервы. Конечно, фигура, которую он прятал под всей этой черной тканью, манила своей секретностью. Но вся это скрытность не уменьшала его привлекательности. В самом деле, она видела его руки, но не чувствовала ничего, кроме сочувствия; ей даже в голову не приходило, что увидев эти руки, можно испытать отвращение. Молча, замедлив дыхание, она крепче закрыла глаза. — Господи, помоги мне, — пробормотала она в темноту, — Кажется, я повернула совсем не в ту сторону. Внезапный звук удара металла о металл заставил её мгновенно распахнуть глаза. Когда этот звук был сопровожден еще одним лязгом и внезапным криком V, она вскочила на ноги и помчалась к двери. Боевые инстинкты, сопровождающиеся повышением адреналина, заставили её забыть о болях, которые её беспокоили. Она выскочила из-за угла в главный зал и остановилась. Это был один из тех моментов. Открытие в виде розового фартука на кухне несколько часов назад был первым — несколько секунд, позволившие ей взглянуть под маску и бравадо. Взглянуть на страдающего человека под вечной улыбкой Фокса. Нынешняя сцена перед ней была совершенно другой. Она не ошиблась — это был бой, проходящий в главном зале Галереи. Но она не боялась, что противник V окажется лучше него. Статуя из средневековых доспехов была крепка, но Дара сомневалась, что это окажется проблемой для человека в маске, который сейчас кружил вокруг противника со скоростью тигра. Он снял свою куртку, и Дара удивилась, увидев серую рубашку под черным жилетом. Это был первый раз, когда она увидела его в другой одежде, и подумала, что этот наряд идет ему намного больше, чем его черная униформа. Взмахивая шпагой и нанося удары, он гибко двигался вокруг доспехов, и Дара не смогла не отметить, что его технике, сложной и эффективной в борьбе с противниками, недоставало соответствующей подготовки. Но она все же не спешила его корректировать. Она была слишком растеряна от этого зрелища и не хотела даже думать о прерывании этой битвы критикой его осанки и движений. К её сплошному восхищению, он схватил руку своего недвижущегося противника и приложил её к своей шее, изображая борьбу. Быстрый взгляд на телевизор обнаружил аналогичную сцену, и она больше не могла скрыть улыбку, которую она сдерживала с того момента, как вошла в комнату. Отбросив себя назад, V упал на софу и взмахнул ногой, будто отталкивая невидимого противника. Он поднялся и драматично взмахнул шпагой, идеально имитируя актера на экране. — Ах, Мондего… — прорычал он, двигаясь к доспехам, и одним ударом снял голову с плеч противника. Прокатившись по полу несколько метров, шлем остановился у ног Дары. — Ох, — выдохнул он, поправляя жилет и убирая растрепавшиеся локоны парика с маски, — Простите, — сказал он, явно смущаясь, — Надеюсь, я Вас не разбудил. Улыбаясь еще шире и наслаждаясь его неловкостью, Дара наклонилась, чтобы поднять шлем с пола. Она немного поморщилась, когда голова и плечо снова заболели в знак протеста, но даже это не смогло затмить её улыбку. — Нет, — уверила она, пройдя через комнату, чтобы остановиться прямо перед ним, — Я услышала борьбу, — продолжила она, поднимая шлем в руках, — Но я рада, что Вы держите ситуацию под контролем. Прокашлявшись и не желая ничего, кроме как рассматривать ковер под его ногами, V взял шлем из её рук. — В самом деле… — он отошел, возвращая шлем на законное место, — Я просто… практиковался. Дара, не позволяя ему соскочить с темы — возможно, в силу их прежних разногласий — подняла бровь. — Практиковались? — она бросила взгляд на телевизор, а затем снова посмотрела на него, — Оттуда, где стояла я, это больше походило на игру. V снова прокашлялся, суетясь под её чистым, откровенным, пристальным взглядом. — Да… да, — он указал на телевизор, — «Граф Монте-Кристо», — сказал он, повернувшись, чтобы вернуть шпагу в пустые ножны на поясе железного человека, — Мой любимый фильм. Последнее было сказано с ноткой мольбы в голосе, и Дара решила, что его неловкости она получила уже достаточно. — Правда? — она повернулась к телевизору, наблюдая за действом на экране, — Люблю этот рассказ, — она снова повернулась к нему, — Но я не думаю, что видела эту версию. Затем V расслабился, распознав в её голосе мирное предложение. — Это самая прекрасная адаптация из всех, — сказал он, а затем сделал паузу, — Но я не смог приобрести копию последней версии, снятой Голливудом. Понимаю, что это было сделано прекрасно. — Так и есть, — подтвердила Дара, — Хотите узнать — у меня есть диск. V резко бросил на неё взгляд. — Это в черном списке. — Как и большинство дисков в моей коллекции, — она пожала плечами и невинно улыбнулась. Он посмеялся. — Постыдитесь, дорогая, — пауза, а затем заботливая интонация в его голосе, — Я могу перезапустить фильм, если Вы хотите. Роберт Донат отлично играет Дантеса. — Могу быть убеждена, — ответила Дара, все еще глядя в экран телевизора, — Но сперва я должна кое-что узнать — как и в романе, у Эдмонда и Мерседес счастливый конец? — Лучше просто не бывает. — Хорошо. В таком случае, — Дара обошла его и присела в углу дивана, откинув голову на спинку, чтобы посмотреть на V, — Вы собираетесь простоять там всю ночь, или все-таки перезапустите фильм? Её игривость была заразной, как и улыбка. Губы V сложились в ответной улыбке под маской. — Ваше желание, моя дорогая, для меня — закон.