"Nothing Else Matters"

Пятое Мая было праздничным днем. А посвящен он был шести месяцам проживания Дары в Галерее Теней, и они оба были все еще живы и здоровы. Хоть Дара и была обеспокоена, этого было вполне достаточно. V тоже, казалось, был рад отметить эту дату. Вот почему он даже не съежился от её идеи. Фактически, вместо того, чтобы отказываться, он даже предложил несколько вариантов, как можно отметить этот праздник. Самый первый вариант она отклонила, как только он сорвался с его губ. А другого он и не ожидал. Тем не менее, со вторым предложением она согласилась — может, он примет участие в её ежедневном патруле? Это было то, что он давно хотел сделать, но никак не решался спросить её об этом. Он монополизировал достаточную часть её жизни и хотел предоставить ей хоть немного свободного времени. Очевидно, он не должен был беспокоиться. Дара приняла его предложение с искренним энтузиазмом, который он уловил. Это было редкое чувство для него, этот пыл. Ему это нравилось, и он с нетерпением ждал Пятого Мая. И вот наступил этот день, а он все еще чувствовал нетерпение…, но теперь какое-то другое. Почти три часа, они осматривали темные аллеи и заброшенные склады, полуразрушенные здания и темные кладбища, в надежде встретить хоть одного пальцейского, чтобы убить его. Но пока что эти ублюдки были раздражающе неуступчивыми. Они не столкнулись ни с одним патрулем, и энтузиазм V к прогулке начал постепенно уменьшаться. Время шло, и у V было все меньше и меньше возможности скрыть свое расстройство. Наконец, после того как он умышленно вздохнул четыре раза за последние пять минут, Дара посмотрела на него. Забавный и тревожный взгляд, который она дала ему, заставил каждый нерв в его теле содрогнуться. — Тебя что-то беспокоит, V? — Признаюсь, дорогая, — сказал он, когда они шли между надгробиями кладбища Абнэй Парк, — Это не совсем то, чего я ждал от этого вечера, — он осмотрелся вокруг, даже маска выглядела невпечатленной, — Когда ты пригласила меня пойти с тобой на охоту, я представлял, что это будет хоть как-то на неё… похоже. Дара широко улыбнулась, внимательно осматривая затененные участки кладбища. — Твоя память, должно быть — признак твоей старости, V, — насмехалась она, — Я сказала, что хочу отпраздновать пол года как мы не убили друг друга. Но пойти со мной — это твоя идея. V стиснул зубы, пытаясь игнорировать эту колкость насчет его возраста. — Так и было. Но только потому, что ты не могла думать ни о чем, кроме празднования этого дня. — Легче сказать, чем сделать, — отрезала она, — Ты тоже особо не блистал предложениями, если ты помнишь! — Если ты помнишь, я сделал предложение, которое ты бесцеремонно отклонила. И, смею добавить, даже не обдумала его. Дара встряхнула головой. — Да, потому что во взрыве спецпоезда нет ничего веселого. V пожал плечами. — Моя кладовая могла бы пополниться запасами — и по крайней мере, этот вечер мог бы быть интереснее и без бесцельной ходьбы по не самым приятным уголкам Лондона. Дара закатила глаза. — Можешь назвать меня скучной, V, но мои предположения насчет интересного вечера не включают в себя бомбы и детонаторы. Охота на пальцейских и защита невинных для меня привычнее — более тоньше и чище. Эта работа требует терпения, концентрации и внимания. — Которые, как я понимаю, тоже не связаны с весельем, — отметил V, — И в связи с этим, я настою на своем — взрыв спецпоезда был бы намного веселее. Теперь наступила очередь Дары обижаться. — Хорошо, прости, что моя работа не так возбуждает, как твоя, — она остановилась, осматривая его сверху вниз, — Хотя… Твои бомбы могли бы использоваться в моем роде занятий. Это устранило бы целый отряд пальцейских намного быстрее и легче, — выражение её лица снова стало радостным и светлым, — Действительно, это могло бы быть довольно весело. Может мы и наткнемся на них сегодня. V засмеялся. — Увы, дорогая, — сказал он с фиктивным сожалением, — Я не готов к такой перспективе. Боюсь, я оставил свой гелигнит дома. — Ах, ну ладно, — Дара ударила ногой по траве, — Полагаю, это к лучшему. Вероятно, это было бы немного неряшливо. Но все же… Можно ведь когда-нибудь это продемонстрировать, как думаешь? Звук сломавшейся за ними ветки прервал ответ V, и они оба осмотрелись вокруг, приведя оружие в полную готовность. — Так, так, — из темноты послышался голос, а затем в десяти метрах справа от них появилась фигура, — Посмотрите, что у нас тут. Расслабившись от звука знакомого и любимого голоса, Дара потянулась к V и опустила его руку. — Расслабься, — шепнула она, — Он не враг. — Ты уверена? — Абсолютно, — ответила она, улыбаясь. Повернувшись к фигуре, Дара сделала несколько шагов вперед, — А ты не в курсе, что сейчас комендантский час? — На хрен комендантский час, — это был голос Уилла, — Кого это волнует. И не смей пытаться провести меня, Дара Тёрнер. Я обижен на тебя, и лишь Бог знает, как сильно. Улыбка Дары расширилась. — Старый добрый Уилл, — подразнила она, — Рада видеть, что кое-что никогда не меняется. — Хотел бы сказать то же самое о тебе, милая, — он остановился перед ней, — Но если верить той бредятине, которую показывают по телевизору, то тебя приравнивают к чертовому Че Геваре — и не в самом хорошем смысле. — Вряд ли, — отвергла Дара, — Я, скорее, полезный приятель Че Гевары, Но все же, я ненавижу это сравнение. Я от него не фанатею, — он улыбнулась V через плечо — и улыбка исчезла, когда она увидела, что он скрылся в тени. Очевидно, его комфорт возле неё не отражался на других. Это её не удивляло, но уменьшало её наслаждение от этой случайной встречи, — Только вот, что ты здесь делаешь? Надеюсь, не патрулируешь! — А если так, то что? — отрезал Уилл. Она молчала, не решаясь закричать на него, хоть и очень этого хотела. Им совсем не нужно привлекать к себе внимание. — Ты совсем с ума сошел? Тебя же могут убить! — Видишь ли, милая, — сказал Уилл, уменьшив голос до шепота, — Я делаю это намного дольше, чем ты. И мне не нужны твои… — Что тебе действительно не нужно, так это быть здесь и рисковать своей жизнью! — Дара шагнула к нему. — Я знаю, как ты ненавидишь слышать это, Уилл, но ты слишком стар, чтобы играть в эту игру. Что будут делать Лиз и Роуз, если с тобой что-то случится? Я думала, что мы уже давно договорились оставить задачу патруля младшему поколению. — Да, — тихо сказал Уилл, — Договорились. Но так как наш лучший борец исчез, оставив группу молодых и очень напуганных новичков — четверо из которых решили уйти, оставив еще более младших борцов наедине с неделей патрулирования — кто-то должен был им помочь. И поскольку мы не видели тебя много месяцев, я решил, что ждать больше нельзя, и нужно брать инициативу в свои руки. Чувство вины, нахлынувшее на неё, было наилучшим, что он преподнес ей — и Уилл был в этом профи. — Слушай… Мне жаль, — сказала она, — Я должна была быть здесь раньше. Я это прекрасно знаю. Это было безответственно с моей стороны поступить вот так, и ты имеешь полное право злиться на меня. Но ты должен понять, я не могла обратиться к тебе. Это было бы слишком опасно для всех нас — и я не собиралась подвергать Лиз и Роуз риску. — К черту риск! — Уилл теперь лютовал. — В последний раз мы видели тебя, когда ты сказала, что уйдешь всего на несколько дней, и это было полгода назад. Полгода, Дара! Полгода беспокойства о тебе — где ты, что ты делаешь, в безопасности ли ты… — Да, — перебила Дара, — Я в безопасности. В полной безопасности. — С ним? Дара сделала серьезное выражение лица в ответ на его вызывающий тон. — Да. С ним. — Изволь объяснить, как тебя вообще угораздило с ним связаться? Подрывник ни во что тебя не втянул, правда ведь? Лютуя от этого обвинения, Дара вызывающе подняла голову. — Нет, не втянул, — отрезала Дара, — Кстати, у «подрывника» есть имя — и я буду признательна, если ты соизволишь использовать его. — Ох, дико извиняюсь, — съязвил Уилл, — Надеюсь, я не оскорбил этим твоего бросающегося бомбами мальчика? Несмотря на расстояние между ними, она могла чувствовать неловкость V, как свою собственную. Оглянувшись на него, она могла видеть его отчаянное стремление уйти; могла прочитать его неловкость по наклону маски. Она повернулась к Уиллу, и с кричащими защитными инстинктами, бросила на него ядовитый взгляд. — Это не совсем так, Уилл, и я благодарна, что ты не напоминаешь мне об этом. И ты чертовски хорошо знаешь, что я должна была уйти. Да, моя ошибка в том, что я не связалась с тобой… Но у меня были основания не делать этого! — Конечно были, — насмехался Уилл, — Ты была слишком занята, помогая в убийствах террористу. Не могли бы Норсфайер схватить тебя раньше, чем ты поможешь этому парнишке взорвать еще одно здание? — Ты себя слышишь?! Ты критикуешь его за то, что делаем и мы! — Ошибаешься, — кричал Уилл, обвинительно тыча пальцем в сторону V, — То, что он делает — ни капли не похоже на то, что делаем мы! Мы боремся с Норсфайер, и только с Норсфайер. А он берет заложников и жертвует невинными жизнями. Так что не сравнивай наши действия с его, Дара Тёрнер — поняла? Чувство вины исчезло, и его место занял гнев. — Единственная причина, по которой я все еще не ушла, — зашипела она, — потому что я знаю, что в тебе сейчас говорят гнев и озабоченность. Но это не может долго продолжаться, Уилл — так, как насчет того, чтобы успокоиться? — А что прикажешь делать? — резко сказал Уилл. — Ты до чертиков меня напугала, Дара. И после всего, в чем его обвинили, как еще я могу о нем думать? Дара фыркнула, засмеявшись. — Например, можешь использовать немного здравого смысла. Конечно же Норсфайер будет делать все, чтобы сделать его плохим. Они бояться, и поэтому обвиняют его во всем, чтобы люди не приняли его сторону. Мы смотрим новости каждую ночь, и это довольно интересно наблюдать, как V обвиняют во всем, что произошло в этой стране за последние полгода. Статьи, конечно, немного лучше — они более творческие, и всегда заставляют посмеяться за завтраком. Уилл встряхнул головой. — Смотрите новости, завтракаете вместе… Ты революцию планируешь, или в куколки играешь? Дара нахмурилась. — Ты всегда такой зануда? Сказала же, все в порядке. Ты же видишь, что это так. Я извинилась за то, что не связалась с тобой. Я знаю, что ты поймешь, почему я сделала это, и неважно, какую чушь ты сейчас несешь. Тогда скажи мне, какого хрена ты вообще злишься? — Тебе список предоставить? — Простите, что вторгаюсь в вашу беседу, но я не в состоянии боле молчать, — голос V был холодным и жестким, но на удивление спокойным. Он шагнул вперед и стал рядом с Дарой, — Дара сделала много полезных дел за все эти месяцы — больше, чем Вы можете знать. Вы должны выслушать её прежде, чем осуждать её решение и обвинять её, что Вы сейчас, собственно, и делаете. Для неё это были не самые легкие времена. — Твое мнение никто не спрашивал, приятель. — Как и Дара не спрашивала Ваше. Уилл угрожающе шагнул к V, прищурившись. — Я знаю эту девчонку с пеленок. Мы с женой вырастили её, как собственную дочь. И беспокоиться о ней — это моя обязанность перед Богом. — Я не спрашивал о Ваших обязанностях касательно беспокойства, — теперь голос V стал еще холоднее, чем раньше, — В самом деле, окажись я в Вашей ситуации, я поступил бы так же. Тем не менее, уверяю Вас, что нет никакого повода для беспокойства. Она была, есть, и будет в безопасности. Уилл презрительно ухмыльнулся. — Потому что ты защищаешь её? — Если эту ситуацию можно так назвать, то да. Но из своего опыта могу сказать, что Дара сама в состоянии защитить себя без чьей-либо помощи, — маска опустилась вниз, а язык тела говорил о вызове, — Я удивлен, что тот, кто знает её так хорошо, до сих пор не заметил этого. — Видишь ли, Фокси — я знаю её намного лучше, чем ты. — И пока Вы недооцениваете каждое её движение — странно доказывать близость и твердость ваших отношений. — Да что ты, чертов зануда? — Уилл встряхнул головой, — Дара, милая, у тебя отвратительный вкус на друзей! — Как интересно, — сказал V язвительным голосом, — Я только что подумал то же самое. Уилл напрягся, сжав кулак. — Еще одно слово, и я вмажу тебе по твоему улыбающемуся личику. — Ох, хотел бы я на это взглянуть. Закатив глаза, Дара сделала шаг вперед, встав между двумя мужчинами. — Заткнитесь оба! Я больше ничего не хочу слышать, ясно? И пока я ценю то, что вы пытаетесь сделать, вы оба ведете себя нелепо. V… — она повернулась к нему, — … почему бы тебе не пойти домой? Не думаю, что у меня получится культурно разговаривать с ним, пока ты здесь. Проглотив немедленный отказ, V критикующе посмотрел на Уилла через плечо Дары. — Я очень сомневаюсь, что мое отсутствие может как-то повлиять на ту вульгарность и грубость, которую твой… друг… сегодня продемонстрировал. — Ты хочешь вульгарность и грубость, Фокси… Так как насчет этого? — Уилл поднял руку, показав ему средний палец. V напрягся, но поборол нужду настучать по голове человеку, стоящему перед ним. Если бы он сделал это, он сомневался, что Дара была бы ему за это признательна. — Признаюсь, я не знаю, как следует отвечать на столь ребяческое поведение. И так как Вы кажетесь в этом профессионалом, думаю, Вы могли бы посоветовать мне, как ответить на такого рода не очень мужественный поступок? — Да хрен тебе на воротник, приятель, — выругался Уилл. — Прелестно, как и ожидалось, — V кивнул в сторону Уилла, — Я возьму это на заметку. Дара закатила глаза и подошла к V, взяв его за руку. — Все, хватит, — твердо сказала она, — Ты не улучшаешь ситуацию, V. Я должна поговорить с ним… Я обязана ему по гроб жизни. Прошу, V, иди домой. Пожалуйста… ради меня? Он очень долго смотрел на неё — пронзающий взгляд, который она могла чувствовать, даже если не видела его глаз. Затем, без слов, он обернулся и исчез в тени. Дара глубоко вздохнула, глядя ему в след. Она обидела его, но ничего нельзя было поделать. Не тогда, когда они с Уиллом орут друг на друга, как разъяренные коты. Она повернулась к Уиллу. — Хорошо, это было просто прелестно. Спасибо за получение такого очаровательного первого впечатления. — Он придурок! — Ты его даже не знаешь! — И не хочу, — ворчал Уилл, — Я знаю о нем достаточно, чтобы понять, что он мне чертовски не нравится. — Ты и вправду сегодня оставил свою зрелость дома, не правда ли? Он только защищал меня — и был намного учтивее в этом, чем ты. — Да будь оно неладно, — Уилл раздраженно взглянул на неё, — Он убийца, Дара; чертов террорист! Дара фыркнула. — А ты у нас святой, да? Напомни мне еще раз — сколько пальцейских ты убил за эти годы? — Я никогда не говорил, что я святой, милая, — ответил Уилл, — И ты никогда не слышала от меня, чтобы я отрицал все эти убийства, которые я совершил. Но я делал это по причине. У меня была конкретная цель. — Ты думаешь, у него нет цели? Думаешь, что он делает это так, ради веселья что ли? — Дара смотрела на него широкими глазами, наполненными гневом. — Тогда ты ошибаешься. У него есть цель, и она та же, что и у нас. Он хочет свергнуть Норсфайер, Уилл. Он хочет, чтобы люди снова были свободны. — Ох, да, он у нас просто лапочка, я уверен. Дара уловила сарказм в его голосе. — В общем-то да… так и есть. Но я не лгу, говоря, что его цель в том, чтобы уничтожить Норсфайер. Он страдает за каждого, чью жизнь они разрушили за последние десятилетия, Уилл. Я могу тебе в этом поклясться. — Значит вступаешься за него, — посмеялся Уилл, — Но это не значит, что я такой же, как он. — Нет, не значит, — согласилась Дара, — Но я хочу, чтобы ты, по крайней мере, дал ему шанс — ради меня. Он… — она остановилась, немного опечалившись, — Он много значит для меня, Уилл. Он услышал слова, которые Дара никогда раньше не говорила. Уилл закрыл глаза рукой. — Ох, ни хрена себе… Это становится все лучше и лучше — Дара, слышала когда-нибудь о Синдроме Стокгольма? — Стокгольма… — притихший гнев Дары снова вернулся к жизни, — Ты самый настоящий тупица, — прорычала она, — У меня нет Синдрома Стокгольма. Он не похищал меня, и я не его заключенная! — Но ты влюбилась в него, — перебил Уилл. Желудок Дары скрутился от этих слов, которые были просто ужасны, ведь никто, кроме неё, не замечал этого. Удивительно, что Уилл заметил это за несколько минут разговора, а V не замечает этого уже полгода, хоть и постоянно проводит с ней время. — Он важен для меня. Я забочусь о нем. — Да что же ты будешь делать… — пробормотал Уилл, — Ты снова за свое? Он чертов псих, который взрывает здания ради забавы, Дара! Ударив ладонью по собственному бедру и собирая последние остатки своего терпения, Дара подняла голову и посмотрела на небо. — Да сколько раз мне еще повторить тебе это?! Ты его не знаешь! Он не сумасшедший! Он не взрывает здания просто так! У него есть причины делать это. И если ты продолжишь отказываться слушать меня, Уилл, я просто развернусь и уйду. — Но… — То, что ты говоришь — это безрассудство, не говоря уже об оскорблениях. Ты тот, кто, как отметил V, знает меня всю жизнь — и я надеюсь, что ты научишься доверять моим решениям. — Я доверяю твоим решениям… — Тогда почему ты ведешь себя, как тупица? Уилл расстроенно прорычал. — Потому что я ужасно беспокоюсь о тебе, ясно? Каждый день я смотрю новости и молю Бога, чтобы там не было информации о том, что тебя поймали. Я не хочу, чтобы тебя упаковали в черный мешок! Я ненавижу всю эту ситуацию! И ненавижу этого ублюдка за то, что он втянул тебя в свой беспорядок! Гнев Дары полностью исчез, а его место заняли слезы. Она бросилась на Уилла, обнимая его, и нашла знакомое удобство в объятиях, которые он дал ей в ответ. — Прости, — прошептала она, — Мне так жаль, что я заставила тебя волноваться. Я никогда не дам им себя схватить, Уилл — обещаю, я не позволю. И теперь, когда все это случилось, я могу сказать, как я рада этому. Это судьба привела меня сюда, Уилл, — её голос опустился до шепота, — Это судьба привела меня к нему. Он… Он потрясающий, Уилл. Ты даже не представляешь, насколько. Он многому научил меня. Даже не знаю, что бы я делала без него. Я тоже ему нужна, он полагается на меня, как и я на него. Мы теперь, как парочка. — Значит ты любишь его, да? — Да, — она вздохнула, сжимая его в объятиях, — Люблю. — А он? Он чувствует к тебе то же самое? Дара медленно отстранилась, вытирая слезы, и отрицательно кивнула. — Нет, — грустно ответила она, — Я ему симпатична — я знаю это. Он заботится…, но он не любит меня. Он слишком сфокусирован на своих планах, чтобы влюбляться. У него на это нет ни времени, ни сил. — Звучит не очень многообещающе, радость моя. Она пожала плечами. — Это так. Но ничего не поделаешь, правда? Он не бросит свои планы, даже если я перестану обращать на него внимание. Может, это глупо, но я все же надеюсь, что я ошибаюсь, и все может сложиться иначе. Уилл встряхнул головой, желая быть более отзывчивым в этом плане. — И что, ты хочешь сказать, что для тебя этого достаточно? Немного надежды достаточно, чтобы ты была счастлива? Дара повернулась к нему, улыбаясь. — «Надежда — штучка с перьями», — цитировала она, — «В душе моей поёт. Без слов одну мелодию твердить не устаёт». Это были слова, которые преследовали её месяцами. Слова, которые давали ей надежду, хоть она и не заслуживала этого. — Большое спасибо, Эмили Дикинсон, — ответил Уилл, вспомнив эту цитату, — Но это не отвечает на мой вопрос, не так ли? — Несомненно, — поправила его Дара, — полностью отвечает. Ты спрашивал, достаточно ли одной надежды, чтобы я была счастлива? А разве нет? Её достаточно, поскольку это все, что у меня есть. И она всегда давала мне силу, чтобы я продолжала пытаться. Теперь это часть меня, Уилл. Это никогда не прекратится — и я не хочу, чтобы это когда-нибудь прекращалось.