"Nothing Else Matters"

Из всех вещей, что она ждала, когда он сказал ей, что у него есть подарок для неё… это было самым последним. — Ты даришь мне… — она остановилась, озадачившись, — … старый поезд? V улыбался, наслаждаясь её недоуменным выражением лица. — Кажется, что да. Ты не одобряешь? Она что-то упустила. Она знала, что это так. Но… что именно? — Ох, это мило, — гарантировала она и еще раз окинула взглядом поезд, пытаясь найти то, что он хотел ей показать, — Это… — она подошла к окну поезда и прижалась к нему руками, пытаясь рассмотреть содержимое. И наконец она поняла. Она обернулась к V, глядя на него широко раскрытыми глазами, и все еще держала руки на стекле, — Он полностью набит взрывчаткой. — Да. В этом слове было много одобрения, но ни одного объяснения, которое она ожидала. Этот бесящий мерзавец собирается спихнуть на неё свою работу. Она отошла от поезда и прошла чуть вперед, рассматривая пути, пока те не скрылись в темноте тоннеля. — Это для Парламента. — Да. — Это блестяще, V, — Дара повернулась к нему, улыбаясь, — Ты блестящий. Неуклюжее пошатнувшись от её одобрения, V отвел взгляд от её лица, на котором виднелось поклонение и обожание. — Сначала это едва было похоже на блестящую идею, как я представлял — больше на безнадежную мечту. Станция была в руинах, тоннели были заблокированы, — он положил руку на поезд, — и поезд был в ужасном состоянии. Ушло почти десять лет на то, чтобы расчистить тоннели и проложить новые пути. Когда я закончил, сразу же принялся восстанавливать поезд. И теперь… — И теперь все готово, — закончила Дара, когда его голос затих, — Теперь все это наконец случится, как ты и сказал, — она подошла к нему, максимально сократив расстояние, — Но я не понимаю, почему ты даришь это мне. Это подарок для каждого человека в Англии. — Нет. Это подарок тебе, Дара. Поскольку этот поезд совершит свое путешествие, — тихо сказал V, — если ты захочешь. Дара так нахмурилась, что это стало почти болезненно. — О чем ты говоришь? Толкнув дверь поезда, чтобы та открылась, показав панель управления, V жестом пригласил её войти. Дара шагнула в поезд, но не отводила глаз от V. Он вошел за ней, аккуратно проведя пальцами по рычагу, который должен отправить поезд в путь. — Это мой подарок тебе, Дара, — мягко сказал он, склонив к ней маску, — Все, что у меня есть — мой дом, мои книги, Галерея… этот поезд — все это я оставляю в твое полное распоряжение. Желудок Дары скрутило от прощания, слышного в этих словах. Несмотря на то, что она знала, что он планировал, мысль о том, что он отдает всю свою жизнь ей, ужасала. — Мне действительно не нравится то, что ты подразумеваешь под этим, V. Прошу, просто скажи, что ты шутишь… — Не могу, — перебил он, опустив голову, — Никаких шуток, Дара; никаких уловок. Только правда. А правда — вот она: благодаря тебе я понял, что ошибался. И выбор, дернуть за этот рычаг, или нет, — он остановился, положив руку на рычаг, — должен делать не я. — Вздор, — обругала Дара, — Конечно же ты должен делать этот выбор. — Нет, — он вздохнул, — Я — результат… ошибки… которая правит Англией вот уже двадцать лет. Я сделал все, что мог, чтобы восстановить порядок. И этот мир, которому я принадлежу, и который создан при моём участии, сегодня исчезнет. А завтра родится новый, люди станут другими. Хорошими. Такими, как ты, Дара Тёрнер — это лучше, чем я мог бы надеяться. Таким образом, я отдаю все это в твои руки, будучи уверенным, что только ты можешь принять верное решение. Прежде, чем она переварила все, что он сказал — прежде, чем она полностью усвоила то, что он хотел донести, он исчез. Сердце колотилось, эхом отдавая в уши, и Дара мгновенно выскочила из поезда на платформу вслед за ним. — V! Нет! Не уходи. Он остановился, лишь слегка повернув голову к ней. — Я должен, Дара. Пора мне встретиться с моим создателем, и достойно отплатить ему за все, что он сделал. Вот он, момент истины — момент, когда она поняла, что полученная информация была точной. Он должен встретиться с Криди и покончить с Сатлером. Когда он снова начал идти, она принялась бежать, догоняя его. — V! Подожди! Он снова остановился, но не обернулся. Догнав его, Дара схватила его за плечо и развернула к себе лицом. — Не делай этого, — просила она, хватаясь за толстую ткань его рукава. Она не позволит ему уйти без борьбы, но она знала, что ей стоит держать свои аргументы при себе. Зная его, она даже не сомневалась, что он пойдет на все, лишь бы остановить её — возможно, даже может вырубить её ненароком — и все это может быть, если она скажет, что не только знает о его планах, но и позаботилась о том, чтобы он вовсе не пострадал. — Прошу, брось. Оставь все это. Мы можем отправить этот поезд сейчас и просто уйти… вместе. Опустив голову, V отвернулся, не в состоянии смотреть ей в глаза. — Нет — я не имею иллюзий. Я знаю, кто я, и знаю, чего заслуживаю. Это не фильм, моя дорогая. Нет дерева, которое ждет меня, нет счастливого конца. Все, чего я желаю и заслуживаю — это тьма в конце тоннеля. — Нет! — Дара шагнула вперед, крепко держа его за плечо, и прижалась к нему всем своим телом. Подняв голову, она прижалась ладонью к его щеке и пристально смотрела в черные глаза маски, которые прятали его обеспокоенный взгляд, — Это не правда, V. Ты же знаешь, что это не правда. Её глаза закрылись, их блестящий синий цвет исчез под бледными веками и черными ресницами, и V озадаченно прищурился. Его недоумение длилось недолго. Оно сменилось парализующим шоком при первом нежном прикосновении её губ к маске. Тепло её дыхания на его губах было мягче, чем шелк, и V рефлекторно вдохнул, глотая её дыхание, будто маски между ними и не было вовсе. Неосознанно, его руки легли на её талию, а пальцы вцепились в её бедра, отчаянно цепляясь за неё, будто весь мир рушился под его ногами. И к его сплошному удивлению, досада прервала все его мысли, и он захотел сорвать маску к чертовой матери, чтобы поцеловать её правильно, по-настоящему. Это было почти непреодолимым отклонением, которое он пытался сдержать, но потом он заставил себя вспомнить отвратительную действительность, которая представляла эту возможность немыслимой. Когда она отстранилась от поцелуя, она немного отклонилась назад, чтобы снова посмотреть в его глаза, и гладила металлическую щеку Фокса с той же лаской и нежностью, как и той ночью, когда она застала его без маски. — Ты хочешь дерево, V? Я посажу для тебя чертов лес. Ты хочешь счастливый конец? Я напишу для тебя самый счастливый, самый сочный, самый сладкий конец во всем мире. Только… не уходи. Останься со мной, и я клянусь, если ты хочешь все это, ты это получишь. Закрыв глаза, он вкушал эти слова, позволял им течь сквозь него, залечивая душевные раны. Ох, как он хотел то, что она предложила; хотел это так горячо, что тоска от этого отзывалась физической болью в груди. Но неважно, как сильно он хотел этого, неважно, как искушает её предложение — он должен закончить то, что начал. Он не мог уйти прямо сейчас, когда он уже так близок к своей мести. Он сражался слишком долго и слишком трудно, чтобы теперь отступать. Он позволил себе еще несколько секунд насладиться её близостью к нему, и её чистым, полным раскованной любви взглядом, которым она наградила его. Но наконец, с глубоким вздохом, он с грустью опустил голову. — Дара… — он выдохнул её имя, это слово было еле слышным — утопающим в океане безнадежной тоски. Он в последний раз позволил себе вкусить слишком искушающее видение будущего, которое она представляла для него, а затем глубоко и медленно вздохнул, — Прощай. Он немедленно отстранился от неё и спрыгнул на пути, шагая в противоположную сторону от поезда. Дара наблюдала, как он уходит, пока он полностью не скрылся в темноте тоннелей за станцией. Подождав еще немного, она также вздохнула. Она действительно не ожидала, что сможет остановить его — хоть и небольшая часть её таила надежду, что обещание жить с ним будет достаточной приманкой. Глупо, но неизбежно, что этот секрет сделал его уход больше шокирующим, чем разочаровывающим. Но как и у него, у неё была работа. Спрыгнув вниз на пути, она долго смотрела в темный тоннель, в котором он исчез. Но она не пошла за ним, взамен направившись к старой служебной лестнице, ведущей на поверхность. Она вскарабкалась по лестнице вверх и, отбросив крышку люка, выбралась на тихую и пустую Виктория Стрит. В ту же секунду, как её ноги коснулись асфальта, она побежала, и бежала до тех пор, пока не добралась до Вестминстерского Собора. Она скользнула в переулок между двумя магазинами напротив собора, остановившись, чтобы немного передохнуть. Немедленно послышался рев мотора, и в течение момента Уилл развернул свой мотоцикл и остановился рядом с ней. Он поднял защитное стекло своего шлема прежде, чем дать Даре свободный шлем. — Готова сказать, куда мы направляемся теперь? Все еще тяжело дыша, Дара выбила шлем из рук Уилла. — На это нет времени, — рыкнула она, бросив на него непоколебимый пристальный взгляд, — И ты не идешь со мной. Я тебе это уже говорила. Уилл упрямо покачал головой. — Я не позволю тебе… Она замахнулась без предупреждения и нанесла ему хук справа со всей силой, что у неё была. Уилл с криком слетел с мотоцикла, впечатавшись шлемом в асфальт, когда его руки уже прислонились к его — по всей вероятности — разбитому носу. Дара запрыгнула на байк, глядя на Уилла без малейшего намека на раскаяние. — Я извинюсь позже, — гарантировала она, игнорируя его злостный взгляд, — А точнее, когда будет время. Она завела байк, двигатель ревел на всю мощь, когда она резко тронулась, оставляя за собой следы от шин на асфальте, по пути к станции Чаринг Кросс.