Крупицы сахара во лжи

      Кинг не верит, что Диана может его поцеловать.       Не осознает, что мягкие губы сминают его плоть.       Это воображение.       Реальность не бывает столь прекрасной.       А даже будь правдивой, длиться сможет единый миг. Потом им вновь сотрут память, и будет это днем сурка, тянущимся б-е-с-к-о-н-е-ч-н-о-с-т-ь.       Так ведь всегда было. Только стоило ему понадеяться на взаимность, как судьба — как оказалось, имя ей Гаутер — начинала игру, дергая за нужную ниточку, и Диана оказывалась в такой дали от него, что на восстановление близких отношений уходила не одна сотня лет.       Она всякий раз начинала говорить о любви к Мелиодасу, смотреть на Кинга чуть пожуривающе, вызывая у него дикое смущение, которое он не мог перебороть, чтобы сказать «Да мы знакомы, не представляешь, как долго».       Арлекин продолжал любить, несмотря ни на что, отдавать на растерзание сердце и душу, а получать взаимность не привык.       Оттого ждет подвоха от поцелуя, сминающего все его чувства в нечто возвышенно-розово-сладко-прекрасное нечто. А Диана смотрит, чуть наклонив голову, и ждет ответа. Кинг не сразу понимает, что ему нужно сделать. Только глядит неотрывно в одну точку, представляя, что, стоит сделать ему шаг, как под ним развернется земля. Иначе как объяснить, что перед ним его любимая девушка, что это она проявляет по отношению к нему чувства?       Поцелуй сладок и терпок, последнее качество берется от невероятно долгого ожидания. Будь они людьми, не дожили бы до этого момента.       Король фей все же отвечает, но как в пропасть ступает от своего решения, никто не заверит в том, что наверняка у пары все сложится отлично. Он отвечает и спешит восполнить пробелы лишения ее памяти, а цепляться за мысль, что день сурка возобновится, Арлекин точно не намерен.       Теплота девичьих губ ему в награду за недюжинную смелость. И приходится признать, все же это реальность, какой бы прекрасной она ни предстала.