После...

*Не бечено!!* Дождь шел, почти не переставая, уже второй день. Низкое небо хмурилось тучами, изредка освещаясь извилистой молнией в сопровождении с раскатистым громом. Люди закрывались от промозглой погоды под зонтами, животные – под разными крышами, сбиваясь в жалкие, мокрые и потрепанные стайки. И только растения тянулись вверх к живительной влаге, ловя зелеными листьями прозрачные дрожащие капли, периодически дождем выливавшиеся на неосторожного, решившего под деревом спрятаться от погоды. В те моменты, когда дождь прекращался, люди вглядывались в небо, ища просветы, но оно все так же было стянуто серой пеленой, не пропускавшей солнечные лучи в полной мере. Ямамото никогда не любил дождь, как бы это не звучало. Да, он сам был Дождем, но одно дело самому проливаться на головы врагов бушующим штормом, или же успокаивать друзей, и другое, когда оригинальная стихия тоскливо моросит за окном, навевая тоску и апатию. С тех пор, как Ямамото принял мафию, у него не возникало мысли о том, что же делать в будущем. Вариантов потому что было всего два: дожить до старости, все так же оберегая Тсунаеши и друзей, или же погибнуть в середине жизни в одной из нескончаемых битв. Не было мыслей о том, что можно уйти из мафии. Ровно, как и не было мыслей к тому, что однажды может не стать Тсунаеши. И теперь Такеши был в растерянности. Тсуна умер. Больше некому было обреченно вздыхать, глядя на проказы Гокудеры и Ламбо. Больше никто не продумывал такие, казалось бы, спонтанные операции, приводящие к успеху. Больше никто не улыбался тепло, сидя за столом в кабинете, тут же тоскливо глядя на множественные отчеты и документы, требующие просмотра. И радостно удивляться, когда Гокудера и, в общем-то, не очень усидчивый Ямамото, безмолвно садились рядом, разбирая бумаги вместе с ним. Ямамото не плакал, ни когда узнал о смерти, ни на похоронах, и даже потом, оставшись наедине с собой и кольцом Хранителя. Ямамото не винил Гокудеру, видел, как и остальные, что ему тоже больно, что его душа так же разрывается на мелкие клочки. Понимал, что грубыми словами беспричинных обвинений сделал бы только хуже. Они – Хранители. И должны хранить то, что осталось после такого невероятного Босса. И пусть, что для них Босс давно уже стал чем-то большим, чем Вонгола.

***

Дождь не прекращался, и даже примерное время определить было сложно. Но Ямамото все же глянул на часы, когда в кабинет, ранее принадлежащий Тсунаеши, зашел Хаято. Было без четверти шесть вечера. - Ты пойдешь? Ямамото кивнул, отходя от окна и спокойно закидывая за плечо свое оружие. Бита легла легко, вновь ощущаясь, как оружие, а не средство к веселой игре в бейсбол, которым Такеши давно уже не занимался, не отвлекаясь. Гокудера молча пропустил друга к выходу, и только в самый последний момент добавил непривычно ровным голосом. - Возвращайся. Это стало уже чем-то традиционным. После смерти Тсуны как никогда остро нагрянуло ощущение близкой смерти, постоянно ходившей рядом. Смерть еще больше сплотила их, заставляя держаться друг за друга так, как это было когда-то давно, в детстве, когда забавный и неуклюжий Савада впервые протягивал им раскрытую ладонь, предлагая помощь и не требуя ничего взамен. Раскрывал душу, и просил лишь доверия. И они, хоть и не сразу, но тоже протягивали руку в ответ, стремясь защитить, сберечь, укрыть того, кто прочно поселился в их сердцах. Не сберегли, не скрыли от мира, расслабились, поверили в свою и его неуязвимость. За что и поплатились. - Я вернусь, - так же коротко ответил Такеши, на миг замирая на пороге. Он не собирался портить эту традицию глупым смехом и заверениями, что раз Тимотео отправляет только его в компании пятерых людей из его отряда, то знает, что там все достаточно легко, и дополнительная сила не понадобится. А на обратном пути с действительно пустякового задания снайпер выстрелил прямо в открытое окно закурившего водителя, первым выстрелом окрашивая рубашку Ямамото темно-красным, вторым же насквозь пробивая правую руку водителя, собираясь добить Хранителя. Вой сигнализации припаркованного автомобиля, среагировавшего на жесткую стыковку бампера и дерева. Всполошенные крики мафиози из второй машины, поиски снайпера, срочный вызов врачей. И страшно безмятежное лицо Хранителя Дождя.

***

Ночью небо расчистилось, но звезды были почти не видны из-за ярких огней мегаполиса, даже ночью затмевающего природную красоту. И только луна ярким, почти полным кругом заглядывала в окна, мелко дрожала в лужах на асфальте, рассыпалась на миллиарды осколков в этих самых отражениях под неосторожным шагом запоздалых прохожих. Ямамото, закрыв глаза, лежал на больничной койке, окруженный тихо пищавшей аппаратурой. Ямамото сидел на стуле, почти не шевелясь глядел на приборы, показывающие, что пульс стабилен, но присущ человеку в коме. Он потерял сознание почти сразу, но не мог не последовать за телом, что увозили врачи на слегка заляпанной дождевой водой машине. Пытался отдалиться, но чувствовал, как натягивается какая-то незримая нить. Он знал – эту нить порвать просто, но тогда пути назад не будет. И сейчас, сидя в больничной палате рядом с подключенным к медоборудованию телом, он сомневался. Не знал, как поступить правильно, что сделать. Кто-то рациональный требовал немедленно вернуться, заставив тело очнуться ото сна. А кто-то еще, почувствовавший свободу, мечтал исчезнуть отсюда, больше не чувствовать боли, отчаяния от потерь, разочарований. - Не вздумай, Ямамото. Этот голос был так знаком, что Такеши вначале посчитал его за голос разума – иногда, когда он вспоминал Тсунаеши, мысли звучали его голосом. Но рука легла ему на плечо, вынуждая повернуться, чтобы в следующий миг вскочить на ноги, распахивая глаза. - Тсуна… Шатен, окутанный небесным, блекло-рыжим Пламенем, прошел мимо него, подошел ближе к бледному, неподвижному телу. Только ровное дыхание говорило о том, что он еще жив. Что пуля прошла мимо сердца, и еще есть шанс, пусть и небольшой. - Не думай только о себе, хорошо? – голос звучал мягко, когда Десятый обернулся к замершему бейсболисту. Но на лице не было и тени привычной улыбки. Взгляд карих глаз отражал лишь внимательность. – Эта свобода от жизненных оков опьяняет, я прав? – Ямамото едва смог кивнуть, но Тсунаеши хватило и этого. – Но не поддавайся. В отличие от меня, тебе еще есть куда вернуться. Твоя судьба не закончена. Такеши не стал спрашивать, откуда Савада узнал про его мысли, намерения. Он вообще сейчас меньше всего удивлялся тому, что Босс говорил. Главное, что он был здесь, рядом. И бейсболист сделал единственное, что мог в такой ситуации. Быстрым шагом преодолев разделявшее их расстояние, он просто обнял Десятого, не словами, но хотя бы так пытаясь показать ему, насколько важна эта встреча. Тсуна не отпрянул. Успокаивающе похлопал по плечу Хранителя и, словно через силу, улыбнулся. Так же мягко и успокаивающе, как то было раньше. - Что мне нужно сделать? – выпрямившись, Ямамото уже спокойно посмотрел на Босса, ни капли не сомневаясь в словах Десятого. - Жить, чтобы после позаботиться о моем преемнике, - коротко ответил Савада, отступая на шаг в сторону. – Я найду того, кто сможет позаботиться о вас, и о Вонголе. Обещаю. - Я справлюсь? – прозвучало вопросом, и Тсуна, не колеблясь, кивнул. Такеши больше не сомневался. Только перед тем, как коснуться своего тела, бейсболист обернулся, и привычно улыбнулся, так легкомысленно и без особой тревоги, как умел только он. – Я счастлив, что увидел тебя.

***

Я молча отошел в сторону, когда на писк приборов прибежали врачи, проверяя состояние пострадавшего. Ямамото дышал все глубже, и несмотря на достаточно серьезную рану, благодаря Пламени скоро встанет на ноги. И все же, меня пугало то доверие, с которым они относились ко мне. Ведь Такеши даже не сомневался в моих словах, позволяя мне принимать за него решения с такой легкостью, словно его жизнь ничего не значила для него самого. Не отпускало мерзкое ощущение, что если бы я приказал ему, он бы так просто исчез, оставляя тело без дыхания. А если бы я еще и заявил, что смогу тогда жить вместо него – еще и счастлив был такому. Достоин ли я такого доверия? - Спасибо, Тсуна, - этот тихий, едва различимый шепот слышал только я. – Ты прав, в этой жизни мне предстоит еще многое сделать. - Береги себя, - пользуясь тем, что он меня не видит и, возможно, даже не слышит, я улыбался так, как научился только после смерти. Теперь я понимал, что они научатся жить без меня. Я объединил их, мафия дала им силу, а смерть научила их чувствовать каждый день. Даже если я исчез из их жизни, я смогу найти им новую цель в жизни. Они пошли за мной в мир мафии. И даже если кто-то посчитает, что я беру на себя слишком много, я выполню перед ними свой долг. Ресницы Такеши дрогнули, он открывал глаза. Слабо улыбался, щурился на яркий свет, успокаивал Хром, все искренней смеялся над негодованием Хаято. Жил. Ловил каждое мгновение. - Так, пора возвращаться. Улицы Токио освещались солнечным светом, и на улице не было ни одного человека, который не улыбался бы, радуясь улучшившейся погоде. Осталось только придумать, где откопать еще одного носителя Пламени Неба, достойного встать во главе Вонголы.