Смешанное ("Лондонград", драбблы)

«Это всего лишь кейс. Кейс, кейс, кейс», – успокаивает себя Олег, расставляя по комнате свечи и выуживая из нижнего ящика комода завалявшийся там года три назад бюстгальтер. Раньше все руки не доходили убрать напоминание об очередной пассии, а сейчас вот оно как удачно складывается. «Черт бы ее побрал, такую удачу». Воздушные шарики, которые, по правде говоря, предназначались совсем для другого случая, занимают свое место под одеялом. Олег действует методично и расчетливо – почти также выверено, как обычно работают над кейсом Алиса с Куликовым. Правда, глаза у него не горят диким азартом напополам с по-детски искренним восторгом. «И чем-то еще», – вспоминает Олег, наполняя бокал отличным шотландским виски. «Без чего ей очень тяжело». Олег осматривает комнату придирчивым взглядом и, не удержавшись, поправляет шарики под покрывалом: грудь его предполагаемой пассии сразу увеличивается на пару размеров. «Так-то лучше», – хмыкает Олег, но тут же осекается. Последнее время у него проблемы со словами в сравнительной степени. Вот, например, «мудрее» – это про Степана, «сильнее» – про Вадима, «лучше» – конечно же, про Михаила… А про него, про Олега – что? «Легче. Поэтому она к тебе и пришла». Виски теплой волной прокатывается по горлу, и Олег думает, стоит ли сделать еще глоток – исключительно ради реалистичности кейса! Как бы они все не смеялись, но он сумел многому научиться в Лондонграде: не достиг, конечно, уровня великого и незаменимого Куликова, но, как показала история с жемчужным ожерельем, на что-то все же годился. Поэтому кейс под кодовым названием «Alice in Freedomland» он и решился доверить себе самому. В конце концов, они вместе уже полгода, а это куда больше тех пятнадцати минут, что обычно тратятся на изучение дела нового клиента. «Неизвестно, что лучше: облажаться или справиться». Да и чем, в сущности, Олег хуже Куликова? Он тоже может сделать Алисе больно, чтобы защитить ее, может принести хорошее отношение к себе в жертву ее счастью… Но, черт, почему Куликов не предупредил, что после этого хочется лезть на стену и выть не своим голосом? И обидно даже не то, что она ушла, а то, с какой-легкостью это произошло. С ее-то любовью видеть в людях только хорошее, не попыталась оправдать его, с ее дотошностью – не стала разбираться в ситуации. А просто ушла. Легко, будто ничего и не было. «Впрочем», – думает Олег, допивая реквизитный виски, – «легкость – это, определенно, к нему».