Правитель не должен показывать слабость

- Интересные развлечения у моих фавориток… - пробормотал Гван-Ло, глядя, как на экране в очередной раз прокручивается запись воспоминаний арзачки. – Ди-Линн. Чего ей не хватало? Ди-Линн была фавориткой государя. На сегодняшний день пятой за все годы его правления и в данный момент находящейся на грани отставки. Гван-Ло отличался от своих царственных предков редкостной умеренностью, постоянством и разборчивостью в удовольствиях. Фавориток заводил редко и всегда по одной, а менял только по очень вескому поводу. Поэтому на фоне, к примеру, своего деда, о любовных похождениях которого в народе до сих пор слагали анекдоты и фривольные песенки, нынешний правитель выглядел чуть ли не праведником-аскетом. Гван-Ло некогда был женат на представительнице одного из наиболее влиятельных менвитских родов, но развёлся с женой, когда выяснилось, что она не может иметь детей. С тех пор правитель, занятый государственными делами, так повторно и не женился. Хотя, пожелай он это сделать - аристократические семейства наперегонки бы кинулись предлагать ему невест из самых своих лучших и прекраснейших представительниц. Ну кто не хотел бы породниться с самим государем и поиметь с этого все возможные блага и выгоды? На светских приёмах девицы и незамужние молодые дамы так и вились вокруг монарха, всячески стремясь затмить соперниц и привлечь его внимание. Гван-Ло был одинаково ровен и максимально любезен со всеми ними, но отдавать кому-то из них свою руку и сердце не спешил. Однако, время от времени он всё же обращал благосклонный взор на кого-нибудь из дам, и тогда в высшем свете и примыкающих к ним кругах бомонда и промышленной и военной элиты начинали судачить о том, что у правителя – новая фаворитка. Но такое случалось довольно редко. Стать фавориткой государя было делом престижным и одновременно ужасно хлопотным и даже в чём-то рискованным. Гван-Ло был резок, жёсток, а иногда и просто жесток в общении и терпеть не мог женских ужимок и хитростей, презирал пышную мишуру двора и пресловутые «розовые сопли», ненавидел лесть и подхалимство. Но зато, сам будучи очень неприхотливым до роскоши и излишеств человеком, очень уважал простоту, искренность и естественность. Его фавориткам, сколько бы их ни было, приходилось из кожи вон лезть, чтобы всячески соответствовать вкусам повелителя. Некоторым – чуть ли не кардинально перекраивая себя. На какие только хитрости не шла любая из них, чтобы стать официальной супругой Верховного! А ещё лучше - родить ему наследника и тем самым привязать до сих пор бездетного повелителя к себе. Но Гван-Ло и его ближний круг советников были начеку, и, как только какая-нибудь из фавориток начинала заноситься или проявлять нежелательные качества натуры – с ней тут же расставались безо всякого сожаления. Но ни разу ещё – до сегодняшнего дня – ни одна фаворитка, даже опальная, не пыталась покушаться на повелителя! Тем более – настолько дилетантским и оставляющим следы способом! Злополучную Ди-Линн и её семейство ожидали весьма нескучные времена! Только что за фавориткой (точнее, уже бывшей фавориткой) был спешно отправлен «почётный эскорт», чтобы препроводить её в застенки СБ. Покушение на священную особу правителя было настолько серьёзным преступлением, что от расплаты не спасало ни знатное происхождение, ни высокий статус. Гван-Ло сделал знак начальнику СБ, и тот выключил сканер. Всё, что им было нужно – они уже узнали. Ди-Линн, пользуясь праздничной суматохой, царящей в смежных с парадным залом помещениях, остановила нёсшую любимый напиток правителя рабыню и под предлогом проверки, что-то высыпала в кувшин. Причём умудрилась сделать это настолько незаметно для окружающих, что даже Нийера, на глазах которой это всё происходило (а чего избраннице таиться от ничтожной рабыни с затуманенными гипнозом мозгами?), мало что смогла увидеть. Тем не менее, действия госпожи инстинктивно насторожили арзачку, но тут Ди-Линн приказала, глядя ей в глаза: «Отнеси кувшин на стол правителя и дай ему выпить». И рабыня, оказавшись беспомощной перед колдовской властью взгляда менвитки, покорно пошла исполнять приказ. Ди-Линн, по всей видимости, и не сомневалась в успехе своего замысла: ослушаться гипнотического приказа и не подать на стол отраву рабыня не могла просто физически. Равно как и – в силу врождённой немоты – не смогла бы предостеречь правителя, чтобы не вздумал пить принесённое. О, находящаяся на грани отставки фаворитка хорошо знала, кому поручать исполнение своего коварного плана! И, скорее всего, она заранее присмотрела нужную кандидатуру. Вот только она просчиталась. Недальновидная и уверенная в слепой арзакской покорности фаворитка почему-то не приказала девчонке «молчать» о том, что произошло. И немая рабыня, всецело подчинённая первому приказу подать повелителю отравленное питьё, всё же нашла возможность предупредить его. Пусть даже и самым рискованным способом (облить при всех парадные одежды не просто избранника, а Верховного правителя Рамерии!) и крайне дорогой для себя ценой. Злоумышленницу-менвитку ждал арест, суд и, скорее всего, казнь. А рабыню… - Государь, что делать с этой? – осведомился Кин-Ру, кивая на уже пришедшую в себя и съёжившуюся в объятиях брата арзачку. – Почистить память - или сразу «в расход»? Несмотря на покорный и почти безучастный вид, близнецы одновременно содрогнулись от страха, Ниор невольно крепче обнял прижавшуюся к нему сестру. Гван-Ло окинул обоих рабов оценивающим взглядом, прикидывая наиболее рациональный и выгодный для себя способ решения. - Нет, - наконец, сказал он. – Я придумал идею получше... Ниор! – позвал он секретаря. Тот вздрогнул и поднял голову. – Отведи свою сестру к себе, пусть приведёт себя в нормальный вид. Потом введёшь её в курс её новых обязанностей. С этого дня ты передаёшь ей обслуживание моих покоев – уборку, уход за одеждой и всё такое прочее. На тебе остаются секретарские функции и сопровождение. Надеюсь, она будет служить мне с той же преданностью, - в этом месте Верховный не удержался от усмешки, - с какой опрокидывала на меня этот злополучный кубок с морсом! Лицо секретаря на глазах прояснилось и осветилось улыбкой невыразимого облегчения и радости. Его сестра, напротив, изумлённо расширила глаза и в волнении прикусила дрожащую губу, не в силах поверить свалившейся на неё удаче. - Благодари нашего господина, сестрёнка, он оказал тебе великую милость! – быстро прошептал Ниор, ткнув её в бок локтем. И тут же согнулся в поклоне. Следом за ним склонилась и Нийера. Гван-Ло сделал небрежный жест кистью – мол, выметайтесь оба, и рабы поспешно ретировались из его покоев. - Немые слуги, да ещё и настолько преданные своему господину – это большая ценность, Кин-Ру, - сказал Верховный вопросительно глядящему на него начальнику СБ. - Такими не разбрасываются. Безопасник склонил голову, всецело соглашаясь с мнением государя. - Уведомите меня, когда доставят эту… отравительницу! – приказал Гван-Ло. – Я хочу лично присутствовать на её допросе. И жестом дал понять, что больше не задерживает своего подчинённого. Тот, коротко поклонившись, бесшумно покинул покои правителя. Немного подумав, Гван-Ло направился в ванную. Спать ему сегодня, как он подозревал, больше не придётся, так что самым приемлемым сейчас было – умыться, одеться и ждать развития дальнейших событий. - Ниор! – крикнул он вглубь покоев. – Ко мне, живо! А когда раб возник в дверях, распорядился: - Подай мне одеться, и можешь пока снова идти к сестре! Возможно, позже вы оба понадобитесь мне на допросе! Раб пробормотал привычное: «да, господин» и, поклонившись, отправился выполнять приказ. Ди-Линн отпиралась недолго. Когда ей прокрутили мнемо-запись воспоминаний Нийеры, перепуганная бывшая фаворитка словно распоследняя рабыня упала в ноги повелителю и во всём созналась. Правда она клялась, что подсыпала ему в питьё вовсе не яд, а… любовное зелье, призванное снова разжечь во владыке интерес к ней и страсть. Она даже указала на того, кто составил ей это зелье – какую-то столичную, популярную в аристократических кругах гадалку и ворожею. И, рассказывая обо всех подробностях сделки, рыдала и всячески проклинала «поганую ведьму» за то, что та, якобы, подменила снадобья и продала ей яд. За ворожеей немедленно послали молодцов из СБ, а пока её везли во дворец, сделали перерыв в допросе Ди-Линн. Тей-Мар, пользуясь случаем, ещё раз тщательно проверил все данные по отраве. - Любопытно! – сказал он, передавая государю распечатки результатов. – В малых дозах – это действительно достаточно безвредный афродизиак. Однако, концентрация этого средства в морсе такая, что не то, что там человека – слона убить можно! Арестованная и доставленная пред очи повелителя ворожея – пожилая менвитка в живописном балахоне и со связкой каких-то совершенно шаманских амулетов на шее, молча и достаточно спокойно выслушала предъявленные ей обвинения и… с мученическим вздохом медленно закрыла лицо ладонью. - Я же велела этой дурынде добавлять снадобье понемногу! В день по щепотке! А она, если я правильно понимаю, захотела мгновенного эффекта и выбухала разом весь пакет! Ой, ду-у-ура!.. Государь, - обратилась она к правителю, склоняясь перед ним. – Было бы ложью сказать, что я не знала, для кого предназначалось это любовное зелье. Знала, конечно. Но не учла глупость некоторых чересчур нетерпеливых дамочек. Я готова понести любое наказание, которое вы сочтёте справедливым и приемлемым для меня, и приму его с полным признанием собственной вины и подобающим смирением. Гван-Ло перевёл тяжёлый взгляд с зарёванной, мелко трясущейся и жалобно скулящей от ужаса Ди-Линн на согнутую в поклоне, но полную тихого и величественного достоинства ворожею. Ситуация требовала его решения о жизнях этих двух женщин. По уму бы, за хоть и невольную, но всё же попытку покушения их обеих следовало казнить – чтоб другим неповадно было. Кое-кто из его предков так бы, пожалуй, и поступил. Но нынешний правитель Рамерии, несмотря на жёсткость и даже порой жестокость решений, никогда не рубил с плеча. - Увести! – кинул он охранникам. – Обеих! Запереть в раздельных камерах. Я позже решу их участь! Ди-Линн душераздирающе взвыла и попыталась снова бухнуться ему в ноги. Гван-Ло брезгливо отстранился, и вдруг случайно поймал взгляд своей новой рабыни. Нийера, которую также заставили присутствовать на допросе, смотрела из угла, куда забилась, на то, как спокойно и по-прежнему сохраняя благородное достоинство, уходит в сопровождении стражи гадалка, и в глазах рабыни светилось благоговейное восхищение. Бывшую фаворитку, рыдающую и отчаянно цепляющуюся за всё, что ей попадалось под руки, еле выволокли двое дюжих охранников. «И это – представительница расы избранников!» - с презрительной гадливостью подумал Гван-Ло, между тем невольно продолжая следить за сменой эмоций на выразительном личике Нийеры. – Унизиться настолько, что даже удостоиться жалости от рабыни!..» Арзачка смотрела на Ди-Динн так, словно ей самой было невыносимо стыдно за недостойное поведение избранницы. Её брат, присутствовавший тут же, напротив – был бесстрастен, как только что загипнотизированный. - Вы, двое! – бросил им Гван- Ло. – Возвращайтесь к своим обязанностям! И, прежде чем рабы успели отреагировать на его слова, правитель круто развернулся и вышел из допросной. Близнецы, мельком переглянувшись (Ниор при этом ободряюще кивнул сестре и слегка, одними глазами, улыбнулся), верными собаками бросились следом. Чуть позже, в своём личном кабинете Гван-Ло, рассеянно прихлёбывая сваренный секретарём кофе, просматривал протоколы допроса обеих злоумышленниц. Он всё никак не мог определиться с мерами наказания для одной и другой. Понятно, что родственники и друзья Ди-Линн в самом скором времени потянутся хлопотать за неё, начнутся все эти изматывающие аудиенции со скорбными всхлипываниями и смиренными мольбами… Верховный поморщился: вот чего он всегда не любил – так это подобного рода рвущие душу представления. Правитель не должен показывать слабость – всегда считал он. Но как же порой трудно сохранять присущую единовластному правителю целого мира выдержку и непроницаемость, когда перед тобой чуть ли не на коленях стоит мать какого-нибудь молодого офицерика-разгвоздяя, виновного только в том, что не умел выбирать подходящие компании и держать язык за зубами!.. «А ведь за гадалку наверняка никто не придёт просить, - вдруг подумалось Верховному. – Наверняка все те влиятельные шишки, которым она оказывала услуги, тут же отвернутся от неё!.. С другой стороны, она сама признала свою вину, да и держалась на допросе – не чета этой дуре Ди-Линн…» Эта мысль заставила его вспомнить ещё кое-что. - Ниэра! – почти рявкнул он, привычно переиначив «неудобное» арзакское имя на менвитский лад. – Поди сюда! Почти бесшумно рабыня скользнула в кабинет и у самых дверей согнулась в поклоне, ожидая приказаний. - Ко мне! – Гван-Ло небрежно ткнул пальцем себе под ноги, рядом с креслом. Арзачка послушно подбежала и упала на колени. На её лице на этот раз не отражалось ровным счётом ничего. - Я за тобой наблюдал, - в чёрных глазах девушки мелькнуло и пропало изумление: господин снизошёл до неё, ничтожной! – Тебе было стыдно за отравительницу, но ты восхищалась той, что дала ей зелье. Почему? Ниэра вздрогнула, беспомощно вскинула на него взгляд, но испугалась своей дерзости, тут же отвела, неловко прижала ко рту тонкие пальчики. - Смотри мне в глаза и говори… тьфу ты, совсем забыл, что ты немая!.. – менвит собрался было позвать секретаря, чтоб хоть как-то «переводил» знаки своей сестры, но тут девушка робким жестом попросила обратить на неё внимание. - Чего тебе? Она взглядом указала на стопку бумаги, лежавшую на столе. - Ты обучена грамоте? – приподнял бровь Гван-Ло. – Надо же… Не ожидал от кухонной рабыни! Он взял со стола листок и карандаш, чуть подумав, добавил жёсткий планшет. Небрежным жестом сунул ей: - На! Пиши всё, о чём ты думала тогда. Ничего не скрывая. Ниэра едва не поцеловала его руку, но в последний момент, кажется, оробела. Тихонько приняла поданное, благодарно улыбнулась и как-то привычно-ловко устроила на коленях планшет с листком. Чуть подумала и быстро что-то на нём написала. Отложила карандаш и дрожащими руками протянула листок господину. - И это всё? – удивился менвит и перевёл взгляд на бумагу в руке. Стремительным летящим почерком на ней были написаны всего несколько слов. «Госпожа Ди-Линн потеряла лицо. Вторая госпожа прекрасна и величественна. Она примет кару Повелителя как Избранница. Госпожа Ди-Линн - нет». - М-да… - в замешательстве крякнул Гван-Ло. - Вот тебе и «говори правду»!.. Он посмотрел на сжавшуюся у его ног в испуганный дрожащий комочек рабыню. Кажется, та ждала, что её сейчас накажут за подобные чересчур дерзкие слова в адрес избранниц. Новая мысль внезапно пришла в голову правителю. Мысль, показавшаяся сперва странной и неуместной, но… любопытство проверить и посмотреть, как же ответит арзакская девчонка на этот вопрос, пересилило. - Что ты вообще думаешь обо всей этой истории с отравлением? – спросил он, снова отдавая ей принадлежности для письма. – Точнее, о чём ты думала, когда решила предупредить меня об отраве и не дать выпить её? Какие мотивы побудили тебя к этому – помимо преданности повелителю? Отвечай! Ниэра в очередной раз вздрогнула и на миг подняла на него взгляд. И менвит вновь уловил в нём отблеск того самого странного и упорного огня, что он заметил в её глазах ещё тогда, когда она была для него безымянной провинившейся прислужницей. А не спасительницей его жизни. Потупившись, арзачка снова принялась за письмо. На этот раз писала она с паузами, видимо, тщательно обдумывая, как получше выразить свои мысли. Наконец, листок снова оказался в руках Гван-Ло. «Подсыпать отраву - это как напасть со спины, – гласила новая надпись. – Сильный духом и смелый нападает прямо, лицом к лицу, глядя в глаза тому, кого он хочет убить. Со спины нападает слабый духом и трус. И потому поступает недостойно. Мой господин слишком велик и грозен, чтобы кто-то осмелился вызвать его на бой открыто. Потому и бьют в спину». …Отложив листок, Гван-Ло долго и пристально рассматривал смиренно сидящую у его ног рабыню. Нет, он был далёк от убеждённости некоторых своих соплеменников в том, что эти слабые низкорослые людишки годны только для чёрной работы. Интеллект и изобретательность арзаков Верховный никогда не отметал и всегда держал в уме, как нечто очевидное и достойное внимания и учитывания. Но внезапно обнаружить столь необычный по стилю суждений интеллект и рыцарственную высоту и прямолинейность мыслей в какой-то жалкой кухонной рабыне он совсем не ожидал! Протянув руку, он положил ладонь на темя арзачки и чуть нажал, побуждая её поднять голову. Ему почему-то захотелось увидеть её глаза. - Посмотри на меня, рабыня! – тихо и властно велел он. Ниэра подняла к нему бледное, ни кровинки, лицо. Пробиваясь сквозь страх наказания, в чёрных глазах горел всё тот же упорный огонь. - Ступай к себе, - помолчав, чуть погодя ровно сказал правитель. – До вечера ты мне больше не понадобишься. Торопливо вскочив и поклонившись, рабыня бесшумно метнулась прочь. Только слегка стукнула, закрываясь за её спиной, дверь. Гван-Ло снова уставился на листок с её ответами, в замешательстве барабаня пальцами по столешнице. «Но как же так получается, что какая-то безвестная арзакская девчонка, безвольная кукла, рабыня, думает о случившемся совершенно то же самое, что и я, Верховный правитель целого мира?.. – чувствуя самый настоящий когнитивный диссонанс, думал он. - И ведь что самое главное - я же едва не сказал ей это вслух! Вот идиот!..» Менвит хищно оскалился и быстрым движением сгрёб листочек со стола, скомкал и отправил в мусорную корзину. А потом придвинул к себе дела арестованных отравительниц. Правитель не должен показывать слабость.