Keane — Somewhere Only We Know «Это то место, что мы любили? Это то место, о котором я мечтал?»
Неделя шла невыносимо долго для Гарри. Каждый день он чувствовал себя брошенным, и обида вечно брала над ним верх. Парень всю жизнь бежал от одиночества, он прятался от него при любом удобном раскладе, да он даже свой родной дом покинул, чтобы ускользнуть от угнетающего молчания, но похоже, что Гарри вернулся к исходной точке. Почему он получил холод взамен тепла, которого так сильно желал? На ум приходило только одно имя. Когда Гарри произносил его вслух, он не мог не морщиться, до того этот человек был отвратителен ему. Да-ни-эль. Это слово обжигало парня, заставляло чувствовать себя более жалким и убивало в нём все добрые намерения. Чем больше Стайлс произносил имя или видел его владельца, тем больше он раздражался, и в итоге осознание собственной никчёмности накрывало беднягу с головой. Луи, как правило, был слеп ко всему этому. Он будто намеренно не замечал всю ту боль, что выходила наружу чаще, чем следовало бы. Стайлс страдал, а Томлинсон наслаждался общением с этой мразью. Он действительно не видел слёз, которые готовы были пролиться в любой момент? Наверное, нет, однако это нисколько не оправдывало шатена. Был ли Гарри разочарован в своём соседе? Вполне возможно. И если так, то это определённо являлось бы правильным чувством. Гарри искал то самое тепло в Луи, но разве последний был виноват в том, что парень не нашёл его? Был. Он дал надежду и сам же отнял её. Луи уничтожил почти всё, что мог предложить, и это его ошибка. Рабочее время проходило не очень плохо, за что можно благодарить Джоша. Лёгкие и непринуждённые беседы с ним помогали забыться на время и даже радовали его. Гарри мог говорить с Девайном обо всём: о погоде, о будущем их страны, о музыке и о многих подобных темах. Но кое-что беспокоящее парня, Стайлс не хотел открывать ему. Не то, чтобы он не доверял Джошу… Просто некоторым мыслям суждено оставаться только в его кудрявой голове и ни в какой другой. К сожалению, общения с новыми приятелями не хватало Гарри, чтобы чувствовать себя полноценным. Он нуждался в том, кто с каждым днём становился всё более безразличным к его чувствам. За эту неделю Стайлс узнал многое о Томлинсоне, и то, что он осознал, крепко засело в его памяти. Во-первых, Луи не был таким сильным, каким казался, и сосед совершенно точно был в этом уверен. В голове шатена тоже находились противоречивые мысли, которые душили его по ночам. Гарри не узнавал того весёлого и беззаботного парня, старавшегося осчастливить других людей. Каждый день Гарри наблюдал нечто, что делало Луи всё мрачнее и мрачнее. Он слышал его разговоры по телефону, еле слышные всхлипы и вздохи, сопровождающие парня тёмными ночами. Однажды Гарри заметил его красные от слёз глаза, синяки под которыми напоминали о бессоннице, долго мучившей его, и когда парень задал соответствующий вопрос, Луи только махнул рукой: «Неважно…» Важно! Это было важно для Гарри, но он не знал: «Только не волнуйся за меня. Оно того не стоит». И парень кивнул, хотя не был согласен. Второй раз, когда Гарри уличил шатена в слабости произошёл вчера утром. И вроде не произошло ничего особенного, но он чувствовал, как счастье увядало на его глазах, когда тонкие пальцы обхватили сигарету, а голубые глаза задумчиво устремились на хмурое небо. Картина не вызывала отвращения, но было чертовски обидно. Едкий аромат сигарет обжигал лёгкие. С каждой глубокой затяжкой, Луи ощущал привкус смерти, но не мог остановиться. Дым отравлял обоих парней, и, блин, это было слишком романтично, будто во тьме действительно была какая-то таинственная и непостижимая красота, а никотин помогал насладиться ею сполна. Луи стоял на балконе и сожалел о том, что отравил своих когда-то ярких и прекрасных бабочек, а Стайлс был рядом и смотрел за тем, как они задыхаются вместе с их обладателем. Он хотел спасти Луи, но по иронии судьбы, парень сам нуждался в его спасении. Что можно было сказать об уже порядком поднадоевшей «подружке» Томлинсона? Сволочь! Мало того, что эта выскочка приставала к шатену на работе, так она ещё умудрилась завалиться к парням домой (и не один раз). Её наглая манера общения бесила Гарри. Девушка нарочно заставляла его негодовать, но тщательно скрывала свои намерения. Её лживые обещания так легко произносились вслух, а Луи как будто верил суке, которая омрачала жизнь не только кучерявого соседа, но и его самого. Гарри мучился от несправедливости и бросал украдкой взгляды на парочку. Ему не было понятно поведение Томлинсона в этой ситуации, ведь он мог бы отшить Даниэль сразу после того, как она во всём призналась, но что-то удерживало его, и это самое «что-то» безумно пугало Гарри. Луи не был похож на жестокого сердцееда, вся радость которого заключалась в игре с человеческими чувствами, напротив, шатен походил на честного парня, не способного на такого рода подлости. Злость Гарри не знала границ, когда он думал об этом. Почему-то острая боль всё чаще ранила его ожесточённую душу. Одно ужасное воспоминание отравляло все счастливые, что произошли на неделе. Жуткий голос, отдававшийся эхом по всему этажу и внезапный поцелуй окончательно добили парня, надолго оставив в мыслях неприятное происшествие. Гарри ревновал. Он не знал, из-за чего, не понимал причин, по которым обязан был ощущать весь этот ужас, но факт оставался фактом: Гарри ненавидел тех, кто был влюблён в Луи. Парень терпеть не мог Даниэль.***
Лучи солнца пробираются сквозь занавески в комнату Луи, заставляя его проснуться. От улыбки появляются морщинки вокруг глаз. Наконец настают долгожданные выходные! Луи уже вне себя от нахлынувших эмоций, он неожиданно подскакивает и покидает спальню, направляясь в ванную комнату. Приведя себя в порядок, хозяин спешит на кухню и ставит чайник. В холодильнике он достаёт приготовленные заранее блинчики и ставит их в микроволновую печь, мысленно представляя, как будет «избавляться» от любимого блюда. Не дожидаясь ни чая, ни блинов, Луи буквально вламывается в комнату Гарри и стягивает с парня одеяло, забыв о всех правилах приличия, которые так старательно соблюдал на протяжении недели. Ни капли не смущаясь, Луи начинает щекотать соседа, от чего последний просыпается и с некоторым недоумением открывает глаза. Парень слегка морщится от ощущений и бросает взгляд на Луи, который, кажется, даже не обращает на него внимания и продолжает мучить бедного приятеля. Физиономия Стайлса полностью отражает все вопросы, успевшие всплыть в кудрявой голове, но вырывающийся наружу смех так и не даёт ему выразить словами свои мысли, и парень быстро забывает о существовании таковых. Вскоре до боли смешная пытка заканчивается, давая возможность Гарри отдышаться, а Луи — высказаться. — Ладно, Гарри, кончай валять дурака, пора вставать. — Почему так рано-о-о? — притворно хныкает юноша, растягивая последнее слово. — Разве сегодня какой-то праздник? — Сегодня выходной! — слегка по-детски отвечает Луи. Его глаза искрятся от восторга, и парень забывает почти обо всём, но скоро приходит в себя. — Хорошо, — задумчиво произносит Гарри, — ответ принимается. Но может ты все-таки свалишь и дашь мне переодеться? - Ладно, только давай быстрей, - отвечает Луи, и дверь захлопывается. Через десять минут парень появляется на пороге кухни и вдыхает аромат вкусной выпечки с явным наслаждением. Его встречает пара голубых глаз, которая молча приглашает парня к столу, а последний беспрекословно повинуется. Зеленый чай прекрасно утоляет жажду, испытываемую после огромной порции блинчиков, и Стайлс за несколько секунд опустошает всю чашку, чувствуя удовлетворение. Приятная беседа с Луи делает начало дня только приятнее, и Гарри почти забывает ужасные ситуации, произошедшие совсем недавно, но этого «почти» вполне достаточно, чтобы сделать его хоть капельку счастливее. Сидя с Луи сейчас, он чувствует себя невероятно нужным и важным, достойным его внимания, что просто не может не радовать. — Ну, а куда мы пойдём сегодня? — как будто невзначай спрашивает Гарри. Шатен хмыкает и качает головой, показывая, что не имеет идей на этот счёт. Вдруг в его голове всплывают воспоминания о приглашении Люка, коллеги и приятеля парней, отметить новоселье. Луи сразу же выдаёт это предложение Стайлсу, а тот удовлетворенно кивает в ответ. — Вот и отлично, - говорит Томлинсон, выражая полную солидарность по этому вопросу, — Подожди, я только Даниэль позвоню, и мы все вместе пойдём к Люку. — Даниэль? — голос Гарри изменяется, но парень продолжает задавать вопросы, — Но зачем нам идти с ней? Разве она должна там присутствовать? — Да, — беззаботно и как будто не замечая негодования, отвечает Луи, — Люк звал всю компанию и Дани в том числе, ну, а вместе веселее, разве нет? Не дожидаясь ответа, Луи набирает знакомый номер и удаляется из кухни, оставляя Гарри один на один со своими мыслями. Вздох вырывается из груди подростка, а в голове появляются слова, которые, если быть предельно честным, не успокаивают: «Всё могло быть хуже…»***
— Ну наконец-то, — ворчит себе под нос Дани, как только компания подходит к порогу незнакомого дома. Она устало морщится, но всё же нажимает на звонок. За стеной раздаётся громкий стук чьих-то шагов, человек сосредоточено ковыряется в замке, и вскоре дверь отворяется. Гости здороваются с хозяином, и последний впускает их внутрь, приглашая присоединиться к остальным. Комнаты дома выглядят слишком убрано. Они чисты настолько, что Гарри неприятно даже дышать здесь. Обстановка не то, чтобы бедна или уродлива, просто взгляду не за что зацепиться, нет уюта, домашнего тепла, того, что притягивает его. Очевидно, что хозяин — очень опрятный человек, но пустота его жилья отталкивает Стайлса, однако парень не зацикливается и следует за ушедшими далее людьми. Резкая смена обстановки смущает парня. Вокруг него царит настоящий хаос, состоящий из громких криков и музыки, которые мгновенно оглушают подростка. Толпа чужих лиц не радует его, но Гарри подчиняется коллегам, вступая с ними в «дружеский диалог». Смех со всех сторон атакует парня, и он успевает сотню раз пожалеть о том, что вообще согласился на это. Однако Гарри мужественно терпит, ожидая конца «веселья». Луи же вступает в диалоги охотно, оставляя каждого собеседника счастливым и довольным. Эта противоречивость характера удивляет Стайлса, заставляет задуматься, подталкивает к различным размышлениям. Неужели за день из печального и молчаливого можно превратиться в весёлого и болтливого человека? «Видимо, для Томлинсона нет ничего невозможного», — решает он и отворачивается от соседа. Гарри теряется среди массы народа, но это не становится чем-то важным. Его никто не ищет, люди не спрашивают, где он и почему не присоединяется к остальным, потому что они не нуждаются в его общении. Стайлс не продолжает диалог, если видит, как человек скучает рядом с ним, и не начинает разговор, если никто не заинтересован в этом. Внезапно парню приходит в голову интересная идея, которую он немедленно решает осуществить. Пробравшись к коридору, Гарри выдыхает и преспокойно направляется к парадной двери. Парень решает покинуть помещение, не находя никаких интересных занятий внутри дома, но полностью незамеченным он не остаётся. Чей-то голос преграждает ему путь и заставляет остановиться: — Гарри, ты куда-то уходишь? — спрашивает Люк, внимательно осматривая знакомого. — Да, думаю выйти, свежим воздухом подышать. — озвучивает свою идею парень. — А-а-а, — протягивает Хеммингс, понимающе улыбаясь парню, — ну иди, освежись. Стайлс благодарно кивает и буквально выбегает навстречу свободе. Скамейка, стоящая рядом с фонтанчиком на заднем дворе, оказывается как раз кстати для хорошего времяпрепровождения. Гарри усаживается поудобнее и заинтересовано разглядывает растения, окружающие его маленькое убежище. Это место нравится ему гораздо больше, чем дом, забитый людьми, где парень чувствует себя лишним. Здесь же он ощущает покой и умиротворение, тут можно мечтать и фантазировать, молчать и наслаждаться тишиной, чего нельзя позволить себе внутри. Но кое-что всё же не даёт ему полностью расслабиться. Мысли о Луи, словно оковы, не разрешают освободиться парню, заставляя его гадать, что же происходит, пока Гарри отсутствует. «Наверно, Даниэль снова пристаёт к нему», — думает он, испытывая не самые положительные эмоции. «Ну и пусть. Меня это не касается. Я всего лишь его сосед», — внушает себе Гарри, не веря в собственные слова. «Да в конце концов, что я могу? Если Луи позволяет этому случаться, значит он не так уж и против. В любом случае, она любит его, а значит посвятит всю себя Лу. Мне не о чем беспокоиться. Он будет в безопасности с ней», — в этот момент парень срывается и разрешает эмоциям выйти наружу потоком боли и слёз. Опять воспоминания. Опять её губы на его губах. Опять эта чёртова ревность разрывает изнутри. Хочется исчезнуть наконец и избавиться от кошмара. «Да почему я никак не могу успокоиться?» — шепчет Гарри, снова возвращаясь к мучительному плачу. Его слова самые тихие, но горькие. Нет человека, который смог бы проникнуться его страданиями, познать его тоску, и это морально убивает Гарри. Он настолько устаёт от маскарада, в который превращается его жизнь, что не замечает, как кто-то присаживается рядом и тихо вздыхает. Но как только взгляд Гарри падает на чью-то тень, он вздрагивает от ужаса. Весь образ сильного парня, не способного на такую низость, как выплёскивание своих эмоций, рушится в один миг. Подросток утирает слёзы, тайно надеясь, что человек, сидящий рядом, ничего не заметил или не понял, но желанию Стайлса не суждено осуществиться, и он обречённо вздыхает, стыдливо поднимая взгляд. — Ты не хотел меня видеть сейчас, ведь так? — Луи говорит негромко, стараясь не спугнуть парня. Гарри молчит, явно желая прекратить неприятный для него разговор, но глаза выдают владельца с потрохами. — Неважно, — произносит шатен куда-то в пустоту, — можешь не отвечать. Парень охотно соглашается на такие условия и продолжает игнорировать коллегу, устремляя взор в другую сторону. — Гарри, просто объясни мне одну вещь, и я отстану, ладно? — Томлинсон умоляюще глядит на соседа, и получив долгожданное согласие, выраженное кивком головы, продолжает, — Почему ты всё время уходишь? Люди столько раз подходили к тебе, пытались наладить общение, но ты всё время убегал от них, ясно давая понять, что тебе это не нужно. Теперь никто не стал принуждать тебя к разговору, и ты всё равно покинул дом, не предупредив, что хочешь уйти. Зачем всё это тогда? Какой смысл ходить куда-то, откуда в итоге сбежишь? Я хочу, чтобы ты знал, Гарри, тебе не обязательно ходить со мной туда, где тебе не нравится. — Так ты хочешь знать почему? — после долгого молчания наконец произносит парень. — Да, — коротко отвечает Луи. — Хорошо, я постараюсь объяснить, — кивает Стайлс и начинает свой длинный монолог, — Понимаешь ли, Луи… В наше время так мало искренних людей. Я имею в виду, что они есть, но их действительно очень немного. Настолько небольшое количество, что даже я сам не причисляю себя к таковым. Интересно почему? Ладно. Сейчас тебе придётся самому ответить на этот вопрос. До сих пор ты не видел ни разу, чтобы я плакал, не правда ли? Это единственный мой прокол. Я никогда не показывал борьбу внутри себя. Вот видишь, всё на поверхности. Теперь ты понимаешь, почему я не причисляю себя к этим прекрасным людям. С моей искренностью разобрались. Идём далее… Не подумай плохого, Лу, я доверяю тебе слишком сильно (насколько это вообще возможно в моём случае), и боль скрываю совсем не оттого, что я боюсь обжечься. Вовсе нет, пойми, когда я наглядно показываю свои чувства, люди видят, что они у меня есть. И зная это, человек может не только ранить, но и узнать секреты, которые я желаю скрыть. Пряча чувства в себя, пытаюсь сказать, что мне не нужна жалость. Я нуждаюсь в тех людях, которые будут нуждаться во мне в ответ, всё предельно просто. Зачем мне общение с девушками и парнями, которые делают это из-под палки, только ради приличия? И да, тебя интересовало, почему же я пошёл сюда, если не собирался встретить никого интересного для себя. Ответ прост — мне интересен ты. Я хотел провести время с одним из немногих искренних людей, но видимо зря на это решился. И винить мне тут некого, это моя ошибка. — Ты жалеешь, что связался со мной? — разочаровано произносит Луи. — Тебе не стоило оставлять гостей. — говорит парень, игнорируя вопрос. — Гарри, ты важен для меня, слышишь? Я не собираюсь оставлять тебя одного в таком состоянии. — Луи четко проговаривает слова, показывая серьёзность своих намерений. Ответом служит гробовое молчание. Стайлс не позволяет своим слезам литься, и он упорно сдерживает их. И когда голубые глаза ловят на себе взгляд чьих-то прекрасных зелёных глаз, это служит маячком, неким призывом к действию. Его тонкие прекрасные губы нежно касаются пухлых губ Гарри. Лёгкий, почти невесомый поцелуй вызывает удивление и бурю противоречивых эмоций у обоих парней, и как только осознание случившегося ударяет в голову шатена, он немедленно отстраняется и ошарашено взирает на собеседника. Гарри чувствует себя обманутым и брошенным, когда Луи рассыпается в извинениях, объясняя сложившуюся ситуацию порывом эмоций и влиянием случая. Томлинсон буквально умоляет его забыть об этом «секундном наваждении», и дождавшись от Стайлса кивка, оставляет младшего парня в полном одиночестве, грустным и обиженным. Праздник продолжается, и Луи беззаботно радуется всему происходящему, пока его приятель сидит один в саду и занимается самобичеванием. Он забывает слишком скоро о том, что не раз станет терзать Гарри по ночам. «Спи спокойно, Луи, пусть твоё сердце не ведает о том, как в соседней комнате умирают чьи-то бабочки в животе. Своих ты уже уничтожил».