Легенда Семи Морей

Узкая полоса лунного света озаряла тёмную, пропахшую морской солью камеру. Нолофинвэ, стоявший у маленького окошка, задумчиво всматривался в расстилающийся перед ним морской простор и вспоминал… — Зачем ты ломаешь деревце? — маленький синеглазый мальчик с испугом взирал на другого, более стройного и старшего. — Ему же больно! — Дерево не чувствует боли, — резко ответил тот. — Оно неживое, глупый ты дуралей. — Неправда! — малыш подбежал к поломанным веткам. — Смотри, оно плачет! — Это просто смола, — старший скорчил презрительную мину. — А ты просто дурак, Нолофинвэ. — Я не дурак! — маленький Ноло серьезно посмотрел в глаза старшему брату. — Ты не должен ломать деревья! — Давай, указывай мне тут! — рассерженно выкрикнул Феанаро, резко разворачиваясь и убегая обратно во дворец. — Братик! — Ноломэ побежал за ним. — Не обижайся, пожалуйста! — Я тебе не брат! — процедил юный Куруфинвэ, стряхивая маленькие ручки. — Отцепись! Но Нолофинвэ продолжал цепляться за него, умоляюще смотря своими большими, невозможно-синими глазищами словно в душу. И Пламенный смягчился. В конце концов… Лёгкий шорох заставил замечтавшегося Нолофинвэ вздрогнуть. Сквозняк, ворвавшийся в камеру, всколыхнул его длинные волосы, заставляя поёжиться от холода. Он повернулся и чуть не вскрикнул от удивления: его отец, смертельно бледный, воровато оглядываясь по сторонам, быстро зашёл в камеру. — В чем дело? — Ноломэ приподнял бровь. — Ноло, — Финвэ бросился к нему на шею, порывисто обнимая. — Пойдем скорее, сынок. На пристани тебя ждёт корабль, и преданная мне команда отвезёт тебя… — Отец, но Совет выставил стражников… — Нолофинвэ удивленно уставился на Нолдорана. — Одни спят, другие подкуплены… — король мотнул головой. — Пойдем, скорее… — Ты предлагаешь мне сбежать? — принц заглянул ему в глаза. — Ты не веришь Феанаро? — Дело не в этом, милый, — Финвэ порывисто выдохнул. — Просто я знаю… Ограбить Валу невозможно, поэтому… Я не хочу терять вас… — он уткнулся лицом в плечо высокого сына. — Пойдем, Ноло, ну же… — Это бесчестно, atto, — Ноломэ мягко отстранил отца. — Я знаю, Феанаро сможет сделать то, что никому прежде не удавалось. Ведь он — особенный. Не такой как я или Арфьо… — Вы все для меня особенные! — ломая руки, жалобно всхлипнул Нолдоран. — Сынок, пожалуйста… — Atto, — Нолофинвэ светло улыбнулся. — Верь в Феанаро, как верю в него я. Не хочу жить в изгнании… — Но жить! .. — Я всё решил, отец, — Аракано отошел к стене. — Я остаюсь. Суждено ли мне жить или умереть — моя судьба в руках брата. Иди, отец. Так и скажи всем. — Ноло… — Финвэ, казалось, вот-вот заплачет. Однако видя в глазах принца сталь, он замолчал. Не в силах больше выдавить из себя хоть слово, он, бросив на сына взгляд, полный невыносимой тоски, открыл дверь камеры и быстро вышел. Нолофинвэ опустил голову. «Упрямец! — твердил в голове внутренний голос. — Какой же ты упрямец! ..» Упрямец… Кажется, прошли Эпохи с того злополучного дня, когда еще совсем молодой Феанаро сбежал из дома. А он, Нолофинвэ, оказался слишком… правильным, чтобы последовать за ним. За этим чокнутым упрямцем.  — Феанаро? Я рад, что нашел тебя, — облегченно выдохнул Ноломэ, увидев невысокую фигуру брата. — Отец просил передать… — Я знаю, — хрипло прошептал Пламенный, продолжая стоять лицом к окну. — Можешь не утруждать себя объяснениями. — О-откуда? — Нолофинвэ подошел поближе к брату и коснулся рукой его плеча. — Твоей матери не стоило так громко обсуждать это. Уже весь дворец знает, что Финвэ приказал изготовить для нее ожерелье и вправить туда сильмариллы, — Феанаро фыркнул и повел плечом, пытаясь убрать руку брата. Нолофинвэ руку убрал, но лишь затем, чтобы мягко сжать ладонь Пламенного. — Если ты против, отец не станет делать этого… — Да неужели? — истерично расхохотался Феанаро, и смех его эхом отозвался в пустынном коридоре. Он выдернул руку из ладони Нолофинвэ и отшатнулся от брата, смерив его холодным, презрительным взглядом. — Я давно уже ощущаю себя лишним во дворце. Я слышу, как слуги шепчутся у меня за спиной про мою мать… — Ты преувеличиваешь, брат мой, — Ноломэ шагнул к брату, но тот отошел еще дальше. — Память о твоей матери не забыта. — Не забыта?! — прошипел Феанаро, резко сократив расстояние между ними, грозно глядя на младшего брата снизу вверх. — Если бы в Тирионе еще помнили Мириэль, если бы он помнил ее, то не стал бы дарить Индис сильмариллы! — Куруфинвэ протянул брату ларец, в котором сияли три звездных камня. — Я ухожу. И забираю их с собой. Нолофинвэ, которого свет сильмариллов ввел в блаженное оцепенение, не сразу понял смысл слов, сказанных братом. Когда же до него дошло, он попытался перехватить ларец, но старший брат оказался ловчее и, отскочив на порядочное расстояние, вновь спрятал ларец за поясом. — Ты ведешь себя как ребенок, Феанаро! — фыркнул Ноломэ, вскидывая правую руку и отворачиваясь от брата. — Возможно, — голос Мастера стал обманчиво-мягким. — Но помнишь ли ты, мой правильный братец, о клятвах, что мы давали друг другу? О том, что ты твердил мне под липами в королевском саду? — Мы были детьми… — невнятно пробормотал Нолофинвэ, стараясь не глядеть на брата. — Зато как чувственно, как пылко! — Пламенный издал ироничный смешок. — Ты сказал, что пойдешь со мной за Врата Ночи, куда угодно. Что я поведу, а ты последуешь. Так вот, сын Индис, я ухожу. И хочу задать тебе один вопрос — пойдешь ли ты следом? И он отказался. Помотал головой, не решаясь смотреть в глаза, потому что знал — пламя, горящее в них, сильнее его воли. После этого Феанаро много чего ему наговорил… А он ответил… Драку предотвратил лишь приближающийся топот стражи в коридоре. А потом Феанаро исчез, оставив, подобно пламени, лишь горький пепел обиды. Но после стольких лет… * * * — Мы подходим к ущелью ламалисснур!* — прокричал из рубки рулевого Макалаурэ. — Что-о-о? — Финдекано, уже давно и благополучно сломавший дверь кладовой (из-за чего Феанаро грозился сбросить его за борт), вскочил на ноги. — Ты чего? — Амбарто свесился с мачты, удивленно таращась на кузена. — Кстати, Карнистро жульничает. Вышеупомянутый феаноринг, злобно зыркнув на младшего брата, кинул карты на бочку. Но принцу уже явно было не до игры. — Нам надо срочно подготовиться! У вас есть воск? — он беспокойно заметался по палубе. — Нам нужно срочно заткнуть уши! — Да что случилось-то? — не выдержал Майтимо, который тщился заговорить с Финьо последние часа два, но повода не находил. — Вы что, серьёзно?! — Финдекано уставился на родичей. — Ламалисснур — это же опаснейшие существа! Они зачаровывают своим пением, заставляя забыть обо всем на свете, а потом затаскивают на дно и сжирают! — Да будет тебе паниковать, — Тьелкормо лениво растянулся на бочке. — Хотя, куда уж неженке-принцу знать, что… — Но я читал об этом! — возмутился Финдекано. — Эти существа появились в Арде задолго до прихода смертных, и их Создатель ещё не известен! Скорее всего, это Искаженная Музыка… — Сарумать твою налево! Кто-нибудь, заткните эту ходячую энциклопедию! — откуда-то сверху проорал Феанаро. — Мы и не с такими сталкивались чудищами! — Но ламалисснур в дружбе с морскими гадами! — продолжал упрямо твердить Финдекано. — Они могут… — А я в дружбе с осьминогами! - хихикнул Амбарто. — Вот иди в кладовую, там и будет тебе воск! — раздраженно прикрикнул Майтимо. — Вот и пойду! — принц гордо вскинул голову, глядя прямо в глаза рыжему. — И вы увидите, что я был прав! — он круто развернулся, направляясь на вторую палубу. — Паникёр, — фыркнул Тьелкормо. — Тасуй, Морьо. Нельо, ты играешь? Майтимо молчал, несколько зачарованно таращась кузену вслед. — Нельо! — А? — Ты чего? — Ничего! — Играть будешь? — Карнистро потряс в воздухе колодой карт. — Нет, — отмахнулся от братьев Майтимо. — Пойду узнаю, как там… обед, — он встал с бочки и, отряхнув брюки, направился на вторую палубу. — Обед, конечно, — фыркнул Морьо. — Пошёл, небось, над кузеном издеваться. Феанаро внимательно проследил за тем, как Нельо ушел вслед за племянником, и, буркнув что-то про всезнающих нолфингов, сконцентрировал свое внимание на управлении кораблем. Ему хотелось как можно быстрее исчезнуть из этого проклятого места, подальше от холодного мерцания давно разрушенных и сгнивших кораблей. — Амбаруссар! Спуститесь вниз, так безопасней! О том, что Морьо блефует все и так знают, а рифы о себе так просто не заявят, — скомандовал вновь объявившийся на палубе Майтимо и подошел к отцу. — Ну, чем там наша принцесса занимается? — осведомился Пламенный и, услышав крик Амбарто: «Рифы по правому борту!», крутанул штурвал. — Наверно все свечи переведет на свои затычки… Как думаешь? Нельо! — А? — слегка отвлекшийся на воспоминания о тонком стане кузена Майтимо не сразу понял, что у него спросили. — Ты слышишь? Музыка… Такая чудесная. Словно Песнь Сотворения. Феанаро промычал что-то невнятное, с лицом полным истинного блаженства облокачиваясь на штурвал. Майтимо последовал примеру отца, чувствуя, как прекрасная мелодия окутывает его, затуманивая сознание. И даже когда корабль тряхнуло на очередных рифах, ни один из зачарованных членов команды не прекратил разрозненного блуждания по палубе со счастливыми улыбками на лицах. Финдекано, выскочивший наверх при первом толчке, на то и не был полноценным членом команды, чтобы явиться единственным возможным спасителем ситуации. Музыки он не слышал — воск надежно оберегал его от чар. Но он мог видеть, и увиденное повергло его в некоторое смущение. Те, кто еще буквально несколько минут назад строили из себя самых грозных пиратов Арды, рассредоточились по палубе и шептали какие-то ласковые и романтичные глупости в пространство. По крайней мере, Финьо, не слышавший ничего, думал именно так. Он взбежал наверх и, не без порядочных усилий, дернул Феанаро за ноги, поворачивая штурвал и избегая очередного столкновения. Нолофинвион занял место рулевого, опасливо косясь на временно отключенных дядю и кузена. И тут Финдекано увидел их. На выступах скал, на обломках кораблей появлялись красивые женские силуэты. Когда же фигуры приняли ясные очертания, Финдекано изумленно распахнул глаза. Практически полное отсутствие одежды на стройных девичьих телах вгоняло его в краску. Девы открывали рот и тянули тонкие, полупрозрачные руки к феанорингам, обещая им своим чарующим пением вечный покой на морском дне. Представив, как его касаются эти руки, Финдекано скривился и повел плечами. И тут что-то холодное коснулось его ладони… — Хуан! — облегченно выдохнул нолофинвион псу, на которого песнь не действовала. — Что ты… О, Эру! Ламмалиснур подобрались вплотную к кораблю, продолжая петь, и кокетливо касались рук феанорингов, подводя их к борту. Они игриво подмигивали и улыбались одними губами, пряча острые клыки. В их наличии Финдекано не сомневался. Он стянул висевшую у Майтимо на поясе веревку и, привязав один конец к крюку, протянул второй псу: — Вдоль борта! Давай! Хуан, с веревкой в зубах, быстро повязал ничего не соображающих феанорингов, оттягивая на середину палубы, где ламмалиснур не смогли бы их достать. Раздосадованные девы бросили быстрый взгляд на стоявшего у штурвала Финдекано и обрели свой истинный облик. Жуткие змееподобные существа с когтями и полупрозрачными крыльями перемахнули через борт, приближаясь к принцу. — Непорядок, — сам себе пробормотал Финдекано, и резко крутанул штурвал. Феаноринги с блаженным выражением на лицах повалились в кучку. Краем глаза Нолофинвион успел заметить, как Феанаро, упав, стукнулся головой о балку, а рыжий кузен полетел вниз. Ламмалиснур словно ждали этого: приняв облик прекрасной девы, одна из них приблизилась к Майтимо, и, не прекращая петь, прильнула к его губам… — Сарумать твою через семь палантиров! — смачно выругался принц, почти вылетая из рубки рулевого и кидаясь к Руссандолу. Корабль в очередной раз сильно качнуло, и Финдекано, бежавший как в голову укушенный, почти кубарем докатился до кузена, отталкивая от него коварную деву. И тут же падая на него — и телом, и губами. Майтимо, блаженно улыбаясь, протянул руки, но обозлённый на весь мир нолфинг от души заехал по его довольной физиономии. — Хуан! — громко позвал он пса. — Следи за Майтимо! Пёс соскочил со ступеньки, хватая рыжего за шкирку, и обеспокоено заглядывая нолдо в глаза. Подняв голову, Финдекано чуть не выругался повторно: корабль на скорости пятнадцать узлов, нёсся прямо на острый выступ скалы. Принц в мановение ока оказался у штурвала, лихо поворачивая его влево. Феаноринги опять дружной кучкой повалились друг на друга, но зато… Зато впереди принц увидел яркий солнечный свет, означающий конец этого гиблого места. Сильное течение подхватило корабль, легко выталкивая его на светлые воды Екайи. Свежий морской бриз легко растрепал и без того полураспущенные косы принца, который, с облегчением выдохнув, вытащил из ушей свои восковые затычки. Финдекано огляделся. Феаноринги, которые явно ничего не понимали, с трудом и руганью выпутывались из веревки и клубка собственных рук-ног. И тут принц заметил кое-что неладное. Капитан, будучи в какой-то эйфории, с блаженным лицом шагал прямо по фальшборту, качаясь словно берёзка на ветру… — Хуан! — нолфинг бросился вниз. — Веревку мне, скорее! Незадачливый дядюшка успешно перемахнул за борт, приговаривая что-то вроде «ах, детка, я весь тво-о-о-ой» и блаженно улыбаясь. Обернув притащенную псом веревку вокруг талии, а конец кинув умному (и, главное, сильному) животному, принц прыгнул вслед за Феанаро. Обхватив мастера поперёк талии, Нолофинвион дал команду Хуану, который вытянул их наверх. — Что произошло?! — глядя на кузена квадратными глазами, поинтересовался Куруфинвэ-младший. — Что ты и atar делали за бортом? — Нападение ламмалиснур, — слегка самодовольно отозвался нолфинг. — А ваш папаша прыгнул в воду, потому что ещё не совсем отошел от… Сдавленные трехэтажные ругательства, исходящие от мокрого и злого как черт Куруфинвэ-старшего, остановили довольного принца. — Что за бредятина?! — Пламенный обвел всех негодующим взглядом. — Эм… — Амбарусса неловко взлохматил рыжие вихры. — Похоже, Финьо был прав, и мы это… погибли бы, если бы он нас не спас… — Ничего бы мы не погибли! — внезапно взвился Нельо. — Нам тут всяких зазнаек… — Эй, Руссо, сбавь свой пыл! — Феанаро с кряхтением поднялся, смерив сына строгим взглядом. — Он ведь действительно помог нам. И мне, — мастер повернулся к довольному племяннику. — Это… спасибо. Ты… достойный сын своего отца, — быстро пробормотал он. — Так! А теперь — по местам марш! Фок и грот на гитовы*, мы переходим на вольные воды! Феаноринги, до сего момента стоявшие развесив уши, бегом кинулись исполнять приказание. — Что, все ещё считаешь, что я бесполезен на корабле? — сверкая улыбкой от уха до уха спросил Финдекано у мрачного Майтимо. — Ты! .. — рыжий хотел было разразиться пламенной, под стать папаше, речью, но, наткнувшись на обвиняющий взгляд Хуана, запнулся. — В общем, спасибо, — буркнул Нельо, отворачиваясь. На самом деле, мокрый до нитки кузен выглядел просто диво как хорошо. — Я заслужил благодарность от самого Руссандола! — принц в притворном изумлении всплеснул руками. — Разрешите нижайше склони… — Да хватит уже! — не выдержал Нельяфинвэ. Окинув обиженным взглядом кузена, он поспешил в кабинет отца. Финдекано хмыкнул, и, пожав плечами, отправился переодеваться, на ходу подмигивая улыбающимся феанорингам. * * * Финдекано долго рылся в кладовке, пытаясь отыскать сухую одежду более-менее подходящего размера. Одежда не отыскалась, но зато он нашел старый рисунок, от которого, судя по всему, пытались избавиться. На половине листка был нарисован, довольно небрежно, улыбающийся нолдо. Черты его лица казались Финдекано знакомыми, пока он не понял — это Феанаро! Вторая половинка листа была оторвана, и Финьо потратил еще минут десять на то, чтобы разыскать ее, но безрезультатно. — И где этого зануду-нолфинга носит? Как ляпнуть про этих ламо.. ламмас.. лембас.. — язык сломаешь! — он первый, а как получить благодарность, так мы где-то спрячемся! А Карнистро ищи! — Морьо! — Финдекано, улыбаясь во все тридцать два, выглянул из кладовки. Феаноринг несколько смутился, подумав, что их спаситель, услышав его бурчание, сочтет его, Морьо, неблагодарным. Но, судя по всему, Финьо прекрасно понял, что Темный так просто выражал свои эмоции. — Я тут нашел кое-что… — Тихо! — прикрикнул Карнистр на улыбающегося нолофинвиона. Тот улыбаться не перестал. — Я тебя искал, чтобы передать, что ты переселяешься из кладовки в нормальную каюту. Atar тебе очень благодарен и… все такое, — Морьо развернулся, чтобы убраться поскорее, но Финдекано успел схватить его за руку. — Смотри! — и он сунул в руки феанорингу найденный листок. Морьо отца признал почти сразу — еще бы, живет в одной каюте с его молодой копией — и резко побледнел, хватая Финьо за руку и утаскивая куда-то вглубь корабля. Как выяснилось, потащил он его в свою каюту. Оставив ничего не понимающего кузена у дверей, он бросился к своей койке и, выудив из вороха тряпья немного скомканный кусочек бумаги, соединил его с листом бумаги, что нашел Финьо. Листы сошлись по месту разрыва, от чего лицо Темного просветлело. Он поднял глаза на все еще мнущегося у входа Финьо и вновь принял грозный вид. Финдекано этот вид нисколько не смутил, поэтому он резво подскочил к феанорингу и взглянул на соединенный рисунок. Теперь рядом с Феанаро стояла красивая рыжеволосая нолдиэ. В чертах лица эльфийки Финдекано увидел нечто знакомое. Разрез глаз как у Майтимо, чуть вздернутый нос, как у Амбаруссар… — Это… — Да, это наша мама. Феанаро, проходивший мимо открытой двери, замер. — Тебе что-то еще надо? — как всегда недовольно поинтересовался Карнистир. — Если тебе не сложно, можешь ли ты отложить мне чью-либо одежду? Моя… ну, ты видишь… — Возьми у Атаринкэ. Вы, вроде, схожи по росту… Давай, бери и уходи. У меня еще дела тут, да. — Спасибо, Морьо, — Финдекано, прекрасно понимавший, что ворчливость конкретно этого феаноринга связана с нежеланием выказывать свои настоящие эмоции, улыбнулся и поспешил выйти. Феанаро, не успевший отойти, был застигнут на месте преступления. — Пойдем, — махнул он рукой племяннику и, заметив его нерешительность, рассмеялся. — Каюту твою покажу, балда! — Дядя… — нерешительно начал Финьо, сминая в руках ворох бордовых одежд. — Хочешь узнать о моей жене? — сразу нашелся Феанаро, одаривая собеседника снисходительным взглядом. Как же он все-таки похож на Ноло. — Я расскажу тебе о ней, — тут голос мастера дрогнул. — О Нэрданель Махтаниэль. * * * Неизведанный берег манил к себе похлеще бутылки доброго вина. Команда, в состав которой входил и молодой Феанаро, с боевой решительностью спрыгнула на берег. Капитан, бывалый моряк, окинул местность недоверчивым взглядом. — Дурное место, — он покрутил в руках золотое кольцо с рубином. — Под стать вашим дурным головам. — Капитан Кирдан, это понимать, как ваше разрешение на исследование? — ехидно скалясь, спросил Феанаро. Корабел недовольно фыркнул, но кивнул, и эльфы двинулись вглубь материка. Феанаро изначально шел в противоположном общему движению команды направлению. Не столько потому, что у него с остальными эльфами были плохие отношения. Нет, шебутного и активного нолдо полюбили все. Без ссор, правда, все равно не обходилось, но Кирдан Корабел следил за порядком на корабле, не допуская глобальных стычек. Пламенный дух внутри Феанаро вел его вперед. От невиданной ранее свободы Куруфинвэ совсем потерял голову, что чуть не стоило ему жизни. Холодный металл ткнулся в его спину. — Что ты здесь забыл, чужеземец? — спросил строгий девичий голос. Феанаро развернулся, чтобы посмотреть на своего противника и поднял руки вверх в знак того, что он безоружен. И оказался впрямь обезоружен стоящим перед ним созданием. Эльфийка, примерно его возраста, стояла с копьем наизготовку. Взгляд, темно-зеленый, как болотная трясина, неожиданно смягчился, словно девушка смутилась, когда Феанаро повернулся к ней. Лицо, усыпанное веснушками, обрамляли тяжелые медные кудри со вплетенными в волосы массивными бусами и золотыми кольцами. — Ну, и кто ты? — вновь грозно спросила эльфийка, но в глазах ее горело плохо скрываемое любопытство. Феанаро попытался отвесить галантный поклон, но этому помешало копье. — Храбрый пират, что встретил сейчас самое прекрасное создание в Эа. Лицо эльфийки оставалось деланно-суровым, но глаза ее смеялись. — Ладно, храбрый пират, — она обошла Феанаро и подтолкнула копьем в спину. — Пойдем со мной. * * * — Она была нэрвэс?* — перебил дядю Финьо. — Вижу, ты и вправду все на свете знаешь, — усмехнулся Феанаро. Финдекано смутился. — Ну, не все… Но нэрвэс можно узнать по большому количеству металла в волосах. Они поклоняются Аулэ и поэтому… — Сбавь-ка обороты! Уж кому и рассказывать про нэрвэс, так это точно не мне. — Действительно… И что же было дальше? Феанаро вздохнул. — То, что должно было. Она привела меня в их город, там же обнаружились и мои товарищи. Ты, наверняка, знаешь, зачем им мужчины, — проследив как краснеет племянник, Пламенный кивнул, — И для этого тоже. Нэрданель была дочкой их королевы, женщины властной и действующей по своим законам, но сама она была… — Феанаро мечтательно вздохнул. — Вольной, яркой. Искрой, способной разжечь пламя… И ты можешь понять, что я испытывал к ней — первому схожему со мной духом существу… Я думал, это и есть любовь, но… — Она не любила вас? — Этого я не знаю и, к сожалению, не узнаю. Но любовь к детям, ко всем, у нее была очень сильной. Не у каждой матери такая бывает, — Феанаро отвернулся и, прикрыв глаза, продолжил. — Первым родился Майтимо. Королева отнеслась к этому довольно холодно, ведь у них предпочтительнее рожать девочек, но оставить его разрешила. — Но ведь у вас… — Семь мальчиков, да. И поэтому, когда Нэрданель родила Амбаруссар, королева была в ярости. Она приказа убить всю нашу семью, но Нэрданель спасла нас. Она велела укрыться на западном побережье… Как я уговаривал ее уйти с нами! Но, — Феанаро печально улыбнулся. — Упрямости ей не занимать. Она сказала мне, чтобы я берег сыновей и… Больше я ее не видел… На западе мы нашли несколько старых, но вполне пригодных к плаванию кораблей, на них и уплыли… Что это я, — он потрепал Финьо по плечу. — У тебя-то мать жива… — Нет. Она умерла после того, как родила Аракано. Отец не очень любит об этом вспоминать, — нолофинвион улыбнулся Феанаро. — Спасибо вам. За все. И за разговор, и за, кхм, благодарность. — И тебе спасибо... — Пламенный проследил, как Финдекано скрылся в своей каюте, а сам направился на верхнюю палубу. В голове крутились последние слова Нерданель: «Феанаро, великие деяния ждут тебя, и наши дети — не последние из них. И узы, что связали нас, да не будут забыты, но помни, что настоящие чувства бывают еще жарче. Namarie, мой друг и да охранит твой путь Аулэ…»