Исключительный дефект

Точка 9 (часть 2)

— Хён, я, правда, никогда не хотел тебя обидеть, но... — Чонин запнулся. Его пальцы слегка дрогнули, из-за чего Крис невольно сжал горячую руку бёдрами сильнее. Да и какая уже разница, если на кончиках пальцев Чонина осталась естественная смазка, выдающая сущность Криса. Правда, до этого мига сам Крис тоже не подозревал, что... — Я не альфа, — с усилием выдохнул Крис, бросив ладони на пояс Чонина. Чонин убрал руку, отступил на шаг, высвободившись из объятий. Он пристально смотрел на Криса. — Что? Что ты сказал? — Что слышал. Я... — Крис понурился и уставился на собственные ступни. — Я вообще никто. Просто очень хотел стать альфой. Думал, у меня получится. Но всё это... слишком сложно. — Хён, если ты... если ты не альфа, то как... — Никак. Я никто. Я не альфа, не бета, не омега. Я всего лишь жду, когда же во мне проснётся хоть какая-нибудь сущность. Но на эту вот сущность я точно не рассчитывал. Крис осмелился вскинуть голову и посмотреть на Чонина. Тот разглядывал его и покусывал нижнюю губу, потом шагнул к нему, вновь прижавшись всем телом, придавив к стене. — Чонин... — Крис попытался высвободиться, но не смог, всё ещё оглушённый поведением собственного тела. — Всё очень просто, хён. Просто останови меня, если захочешь. Потому что сам я остановиться не смогу. Чёрт возьми, я действительно считал тебя альфой, а ты молчал! Чёрт бы тебя, хён!.. Я такое думал про себя, самое меньшее — думал, что я чёртов извращенец, а ты всё это время... Крис только и успел открыть рот для возмущённой отповеди. И Чонин немедленно этим воспользовался, чтобы поцеловать его. Смял в кулаке рубашку на груди Криса, сильно толкнул. Всего минута — и Крис рухнул на собственную кровать, а Чонин придавил его своей тяжестью сверху. Ткань трещала под его напором. Крис пытался спасти одежду и себя, но явно проигрывал в этом. Сначала в сторону отлетел оторванный рукав рубашки, потом на пол посыпались пуговицы. Крис с трудом столкнул Чонина с себя, рухнул сверху, вдавливая гибкое тело в матрас и с силой стискивая горячие запястья. Ослепительная улыбка на смуглом лице заставила Криса замешкаться. Чонин рывком вскинулся вверх и припал губами к его губам, целуя пылко и несдержанно, почти трахая языком. Густой острый аромат, тонкая плёночка пота на смуглом лице, влажный блеск полных губ, твёрдая плоть между их телами. Ещё секунда — и Крис ткнулся лицом в простыню. Пока соображал, что и к чему, вжикнула молния, и брюки с него сдёрнули вместе с трусами. Он заворочался в попытках освободиться. Тут же его перевёрнули на спину и избавили от обрывков рубашки. Горячими ладонями по телу — от шеи и плеч по груди до низа живота. Пальцами по бёдрам, где предательски вздымался член. — Знаешь, стоило мне закрыть глаза, и я видел эти бёдра будто наяву. Каждую плавную линию. Стоило закрыть глаза, и я представлял твои губы, обхватившие мой член... — С тихим стоном Чонин прижался к нему вновь. — А потом достаточно было просто смотреть в одну точку. Даже закрывать глаза было уже не нужно. Хватало просто твоего запаха, чтобы в деталях вообразить всего тебя, всё, что я могу с тобой сделать... Хён, я хочу тебя... Хочу глубоко и... хочу тебя всего... даже твоё дыхание — хочу. Я тебя вообще сейчас хочу прибить к чёрту, затрахать до смерти, чтоб неповадно было... — Я буду чертовски непривлекательным омегой... — задыхаясь, прошептал Крис. — И ещё я вонючий. И на пять лет тебя старше. И я ни разу... — Ты чертовски привлекательный, хён. — Чонин приподнялся над ним, прикоснулся пальцами к лицу и провёл ладонью по скуле, потом потрогал тату на плече и слабо улыбнулся. — Ты умный и добрый, очень заботливый и отзывчивый. И я, определённо, не знаю никого, кто был бы красивее тебя. И ты не вонючий. У тебя изумительный запах, который отключает мне мозги в один миг, так что я плохо соображаю, если честно. И мне плевать на возраст — и на твой, и на свой. К тому же мне всегда говорили, что я выгляжу старше, и мне никто не даст восемнадцать. И я хочу тебя до безумия. И это чертовски здорово, что ты ни разу. Значит, ты будешь только моим. Поэтому снова честно говорю — я не остановлюсь, хён, даже не надейся. Остановить меня можешь только ты сам. Быть может. А ещё... я не могу сдерживаться, прости. Слишком долго терпел... по твоей милости... Чонин ловко стянул с себя одежду, сбросил с кровати и вновь склонился над Крисом. Худой и гибкий, всё ещё по-юношески изящный и утончённый. Широкие плечи — костистые и твёрдые, под кожей — отчётливые очертания рёбер. Крис без труда представил, как Чонин будет выглядеть в двадцать. И как будет выглядеть в двадцать пять. Его мальчик обещал превратиться со временем в видного альфу: красивого, сильного и ладного. Ещё и танцор... Его мальчик непременно будет звездой с кучей поклонников. Это только сейчас он похож на тощего бродячего кота. Но в худом жилистом теле скрывался огромный потенциал. Крис прерывисто дышал под градом быстрых, но глубоких поцелуев. Дрожал от прикосновений жёстких ладоней к обнажённому телу. Тонул в запахе чили. Знал наверняка, что Чонин точно сейчас не в фазе поиска, но запах его... Горячие пальцы коснулись бёдер, проскользнули между ними, породив волну паники. Крис яростно рванулся прочь, но его с силой удержали, прижали к матрасу спиной и тут же втолкнули между ног твёрдое колено. Тут Чонин не соврал — останавливаться он не собирался. Как и сдерживаться. Крис молча сопротивлялся и пытался сбежать. Отталкивал Чонина непослушными руками, сводил ноги, даже кусался. Чонин так же молча ловил его руки, вталкивал между ног уже оба колена, не обращал внимания на укусы, целовал и прижимал собственным телом к матрасу. Настойчиво раздвигал ноги Криса, чтобы провести пальцами меж ягодиц, а после нарисовать влажную линию на животе Криса его же смазкой. — Ты не просто хочешь меня, хён, — насмешливый низкий голос над ухом. — Ты сходишь с ума от желания... И ни с кем тебе не будет настолько хорошо, как со мной — я тебе обещаю. Крис вновь рванулся прочь изо всех сил. Почти освободился и сорвался в глухой стон — Чонин втолкнул в него палец. Крис испуганно замер, пытаясь совладать с впечатлениями. Палец плавно двигался в нём, поглаживал края входа, тревожа миллионы нервных окончаний, о существовании которых Крис до сего мига не подозревал, проникал глубже и растягивал гладкие стенки внутри. Крис невольно раздвинул ноги шире, когда пальцев в нём оказалось два. Чонин тяжело дышал, но старательно выдерживал постоянный ритм и пока не пытался засунуть в Криса член, хотя проснувшееся тело способно было принять его член и без подготовки. Склонившись над Крисом, Чонин провёл губами по подбородку, щеке и скуле, вернулся к подбородку, чтобы после втолкнуть язык Крису в рот. Целовал и одновременно двигал пальцами в теле Криса, заставляя расслабиться и плыть по течению на волнах мягкого удовольствия. Крис не знал, как долго это было, но послушно развёл ноги ещё шире, когда Чонин огладил его бёдра и убрал пальцы. — Скажи... Хён, скажи... — Хочу тебя... — едва слышно шепнул Крис, зажмурившись ещё сильнее, чтобы хоть так отогнать мысли о недопустимости того, что он сейчас делал и с кем. Лежал в одной постели практически с ребёнком и собирался... то есть, уже занимался сексом. Знал, что будет проклят за это, что его осудят, но, чёрт возьми, он хотел и не мог отказаться от этого. Горячим выдохом по коже на груди, пустота внутри, плавное движение — и Крис протяжно застонал. В него медленно погружалось твёрдое и горячее, большое, растягивающее мышцы входа до сладкого напряжения меж ягодиц. Мышцы плотно охватывали член Чонина и трепетали вокруг него, пульсировали в попытках сжать покрепче. Стон Криса слился с низким стоном Чонина. Вновь яркая улыбка, сочные полные губы... Крис коснулся пальцами жёстких скул Чонина, притянул к себе, чтобы поймать его губы собственными. Голова кружилась от их смешавшихся запахов. Крис хватался руками за Чонина, обнимал за пояс, пытаясь привыкнуть к его присутствию в собственном теле. Наверное, зря, потому что прикосновения Криса не оставили Чонина равнодушным. Он резко толкнулся, входя в Криса глубже, подался бёдрами назад и снова толкнулся. От непривычных ощущений Крис завертелся под Чонином. Попытался. Он извивался всем телом, чем ещё больше Чонина заводил. И Чонин двигался всё быстрее и жёстче. — Хён... Резкие и глубокие толчки не позволяли Крису ни на чём сосредоточиться. Он даже дышать не мог нормально. Отчаянно цеплялся за плечи Чонина, сдирая пластыри, чтобы хоть на месте удержаться, но это не помогало. После каждого движения Чонина Крис проезжался спиной по простыням, на миг замирал, чтобы ещё через миг вновь оказаться на члене, дрогнуть всем телом от мощного толчка и снова замереть. Он жмурился от каждого соприкосновения ягодиц с бёдрами Чонина, от частых шлепков, от собственных стонов. И когда его перевернули на живот, он этого даже не осознал. Неловко приподнялся на руках и коленях и задрожал, когда пальцы Чонина невесомо огладили растянутый вход и после раздвинули ягодицы. Закусив губу, глухо замычал, едва меж ягодиц слабо толкнулась головка, а потом внутрь медленно погрузился толстый ствол. Теперь толчки были настолько быстрыми, что Крис едва удерживался на четвереньках. Всё оказалось не таким уж страшным, скорее, жарким. Крис сам не понял, когда же ему это стало безоговорочно нравиться. Стало нравиться настолько, что он сам постарался повыше поднять бёдра. По промежности скользнула тёплая капелька смазки и оказалась на напряжённом члене Криса. Он потянулся рукой к паху, но не успел. Чонин свалил его на простыни, перевернул на спину и заполнил членом в одно движение, входя сразу на всю длину. Тут же перехватил руки, стиснул запястья до боли и прижал к матрасу. И выглядел при этом так, словно внутри Криса нашёл личную нирвану. Втрахивал Криса в кровать с исступлением и всепоглощающим желанием в глазах. Удерживал за руки, не позволяя прикасаться к себе, зато позволяя смотреть на лицо с резкими чертами, раскрашенное всеми оттенками страсти. Чонин яростно брал его, но сам при этом горел от удовольствия. Крис стонал сорванным к чёрту голосом, содрогаясь от каждого толчка всем телом. Приятная поначалу игра становилась всё острее. Член Криса болезненно пульсировал в ответ на каждое движение Чонина. Тело непроизвольно выгибалось и заходилось от ярких чувственных вспышек, зарождавшихся в глубине. В той самой глубине, куда так стремился Чонин. Весь мир на время перестал существовать, а когда внезапно вернулся, Крис обнаружил себя бессильно раскинувшимся на кровати и залитым собственной смазкой. И он не ощущал ничего, кроме блаженства и горячих пальцев, переплетённых с его дрожащими пальцами. Хотя бы на время. Потом с удивлением осознал, что Чонин по-прежнему двигается в нём, помечая кожу на плечах и груди поцелуями. Чонин приподнялся, встал на колени, подтянул бёдра Криса повыше и резким рывком дёрнул к себе, насаживая на член и срывая с губ Криса новый стон. Быстрые движения, хриплое дыхание... Крис дотянулся руками до Чонина, притянул к себе плотнее. Он целовал сам, сам обнимал, сам гладил гибкое тело, накрывал губами тёмные соски, после проводил языком по сильной шее, подхватывая крупные капли пота. И он уже не различал, где начинался запах Чонина, а где заканчивался его собственный. Чонин двигался в нём — и всё остальное уже не имело никакого значения. Чонин двигался в нём, и Крису было слишком хорошо, чтобы думать ещё о чём-то. А потом они кончили вместе. Крис снова залил собственный живот смазкой, Чонин же излился в него спермой, после чего их обоих смело волной множественных непрекращающихся оргазмов. Они отчаянно цеплялись друг за друга, пытаясь найти спасение от слишком острого удовольствия, от которого проще было умереть. Но удовольствие не проходило, всё сильнее бросало их друг к другу, заставляя выдыхать имена и дурацкие обещания. Немного позднее дикий и яростный огонь уступил место нежности. Нежности под осколками брони Криса, которую Чонин разбивал собой. Сплетение рук и ног, губами по отзывчивому телу, плавными толчками, отголоски которых доходили как будто до самого сердца. Крис всё крепче прижимал Чонина к себе. Или себя — к Чонину. И уже плевать хотел на то, кто он есть. Потому что у него был Чонин, одновременно похожий на него и не похожий. И в его лице жили отголоски всех тех чувств, что испытывал Крис. Как в зеркале. Нет, лучше, чем в зеркале. Зеркало — отражение лишь. А они оба — это как умножить всё на... всё. А длинная осенняя ночь оказалась неправдоподобно короткой — растаяла в стонах, поцелуях и потерялась между прикосновениями и тяжёлым сдвоенным дыханием.