***
После того, как Жан «обрадовал» своих друзей известием о предстоящем походе за стены и дал им час на сборы, он вернулся домой, чтобы прихватить необходимые вещи. Он не спал уже вторые сутки и в буквальном смысле держал себя на ногах на одной лишь силе воли и солдатской выдержке. Мысли роились в голове, словно пчёлы в улье, вытесняя одна другую. Зачем Фокс так жаждет получить Йегера, когда для безопасности горожан логичнее было дать ему просто уйти? Почему маленькая девочка заточена в тюрьме на самом нижнем уровне и любые разговоры о ней сразу пресекают? Он смог встретиться с Шеной лишь вчера вечером, но, спустившись на пустующий второй уровень, обнаружил малышку спящей и, решив не будить её, оставил ей ещё один сверточек с медовыми орехами и вернулся к делам. Жан засовывал в рюкзак спальный мешок, когда в дверях появилась Микаса. — Куда ты собираешься? — тихо поинтересовалась она. — Назовём это командировкой, — не оборачиваясь, отозвался Жан, силой пытаясь запихнуть спальник уже в доверху наполненный походный рюкзак. — Ты ведь идёшь за ними, да? — В ровном голосе Микасы проскользнули нотки лёгкой тревоги. Жан на секунду замер и продолжил бороться со спальным мешком. Конечно же, жена тревожилась за Эрена, дорогого и любимого человека. — Не волнуйся, я верну тебе Эрена. Жан старался сказать это безучастно, показать, что он давно смирился с тем, что сердце Аккерман никогда не будет благоговейно трепетать из-за него, но голос предательски дрогнул. Кирштейн сжал губы, успокаиваясь, и попытался смыть эмоции с лица. Ему-таки удалось засунуть спальник в рюкзак, и, довольный собой, Жан улыбнулся. — Он говорил то же самое, — раздался за спиной печальный голос жены. Жан закинул рюкзак на плечо и развернулся к ней лицом. Он сделал всего шаг, как Микаса кинулась к нему и взяла его лицо в свои ладони. — Жан, я молю тебя, не уходи, не гонись за ними, — с придыханием сказала она. Её спокойные и почти мёртвые раннее глаза сейчас блестели лихорадочным блеском. Лицо исказила маска боли и, Микаса стала похожа на ребёнка, отчаянно пытающегося удержать бросившего её отца. Как-то давно Армин говорил, что видел её слёзы. Микаса плакала в тот день, когда, пытаясь спасти похищенного Бертольдом и Райнером Эрена, их отряд стоял на грани гибели. В какой-то степени, Жан был рад, что всё то время пребывал в беспамятстве на руках у Армина, иначе бы, видя, как его Микаса льёт слёзы по другому человеку, он бы был не против навсегда остаться на том самом поле среди груды бездыханных людских тел. — Я должен выполнять приказ, — командным тоном ответил Жан и убрал руки жены. Он практически вышел из комнаты, когда за спиной вновь раздался её надрывный голос: — Но что мне тогда делать? — Кирштейн развернулся и взглянул в её лицо. — Что мне делать, если я потеряю и тебя? Жан несколько секунд смотрел куда-то сквозь Микасы. Потеряет и его? Нет, это он был тем, кто потерял всё, слепо гоняясь за несбыточным. — Узнай, что такое «счастье», — ответил Жан и вышел из комнаты. Дорис и Фойльнер уже ждали его в конюшне полицейского участка. Они выглядели спокойными, но всё же Жан понимал, что по крайней мере Хитч была не в восторге от предстоящего похода неизвестно куда. Кирштейн водрузил тяжёлый рюкзак на спину переминающегося с ноги на ногу Конкорда и закрепил его ремнями. — Эй, Жан, мы действительно собираемся гнаться за этой парочкой? — спросила Дорис, всё ещё надеясь, что тот передумает. — Ты против? — хмыкнул Борис. — Как по мне, мы просто обязаны вернуть Эрена обратно и провести над ним суд как положено. Жан искоса взглянул на Фойльнера, сидящего на коне с идеальной выправкой и важно вздёрнувшего подбородок. Борис не старался покрасоваться или показать, какой он правильный полицейский. У того были свои счёты с Йегером. Лейтенант в этом плане был очень похож на самого Жана, только если Кирштейн смог признать невиновность Эрена в провале своих личных отношений, то Фойльнеру это только предстояло. — Ты отвратительный человек, Борис! — выплюнула Дорис и дёрнула упряжью, заставляя лошадь двинуться к воротам. Жан буквально кожей почувствовал, как на мелкие кусочки раскололось сердце бедного лейтенанта. Кирштейн сочувствующе улыбнулся и, забравшись в седло, похлопал Бориса по плечу. — Крепись, парень, — усмехнулся Жан и поскакал вслед за Хитч.***
Порыв ветра растрепал спутанные волосы, Эрен поёжился от холода. Он медленно разлепил веки и заморгал, привыкая к дневному свету. Первые несколько мгновений Эрен пытался сообразить, где он находится, взгляд метнулся из одного угла крохотного помещения в другой, прошёлся по закреплённым длинным баллонам и уложенной куче всевозможных вещей. События вчерашней ночи всплыли в голове: душная камера, разговор с Армином, побег, воздушный шар. Точно, они же сейчас зависли в воздухе на высоте нескольких километров в маленькой плетёной корзине. Одно лишь это заставило Эрена содрогнуться всем телом, но вспомнив, что он пообещал Армину, сердце ушло в пятки. Видя измученное лицо друга, Эрен предложил ему поспать, заверив, что сам сможет справиться с управлением такого незамысловатого устройства. Арлерт, конечно, стал протестовать, однако же перебранка закончилась довольно быстро — ни у Эрена, ни у Армина не было достаточно сил, чтобы начинать очередной спор. Армин объяснил ему основные правила работы с горелкой и выпускным клапаном, по пунктам разложил первые шаги в случае чрезвычайной ситуации. Йегер помнил, как Армин уселся у одной из стенок и уже через пять минут спал крепким сном, помнил, как, с трепетом подбавляя газа, летел над лесом гигантских деревьев, казавшихся ему тогда маленькими травинками, помнил, как лишь присел на пару минут, чтобы расслабить натруженные мышцы ног, и в то же время горящее звёздное небо превратилось в абсолютно чёрное полотно, и его воспоминания оборвались. — Уснул, — простонал Эрен, коря себя за то, что так сильно оплошал. Он перевёл взгляд на Армина, всё так же сидящего у противоположной стенки и спокойно спящего. «Ничего, ведь всё обошлось же», — подумал Эрен. И тут же корзину сильно тряхнуло, по телу побежали мурашки, и всё нутро будто подпрыгнуло к горлу. Эрен резко встал на ноги и выглянул наружу — сердце затрепетало в радостном возбуждении, стоило только глазам увидеть расстилающуюся перед ними сверкающую бирюзовую гладь моря. Но вот корзину вновь тряхнуло, и сердце забилось ещё чаще и сильнее, но уже от страха — они стремительно падали. Эрен мёртвой хваткой вцепился в край гондолы, пытаясь удержаться, и немигающим взглядом полным отчаяния смотрел на опасно приближающееся море, уже казавшееся ему не безмятежно прекрасным, а чудовищно пугающим. Эрен зажмурился и попытался вспомнить всё, что говорил ему Армин, но мозг словно нарочно блокировал все наставления. Йегер застонал и метнулся к другу. — Армин! — прокричал он, неистово тряся друга за плечи. — Армин, проснись же! Арлерт промычал что-то себе под нос и разлепил заспанные глаза. — Что случилось? — хрипло спросил он, всё ещё пребывая в лёгкой дремоте. — Мы падаем! — без предисловий выпалил Эрен. Армин мгновение тупо смотрел на друга, пытаясь переварить сказанное, и вот пелена с его голубых глаз сошла, он широко распахнул веки и чуть не подавился воздухом. — Чего?! Воздушный шар мотнуло в сторону, Армина отбросило на Эрена, и они вместе завалились на груду вещей. Что-то твёрдое больно врезалось в спину Йегера. Уперевшись в Эренову грудь, Арлерт поспешно встал на ноги и покрутил головой, оценивая ситуацию. — Море, — со смесью восхищения и удивления проговорил он. — Ага, — поддакнул Эрен, — и сейчас мы в него упадём. Армин одним прыжком переместился на противоположный борт гондолы. — Земля, — выдохнул он и указал рукой вниз. Эрен выглянул из-за его плеча и осмотрел узкую полосу пляжа в нескольких сотнях метров от них. — Если удастся, сможем приземлиться относительно безопасно. — А если нет? — спросил Эрен и вдруг понял, что не очень-то и хочет знать ответ. — Твой титан умеет плавать? — улыбнулся Армин и кинулся к горелке, источающей слабый огонь. Эрен пару раз моргнул, озадаченный вопросом, и замахал головой, отгоняя странные мысли. Армин покрутил вентиль подачи газа и нахмурился, затем метнулся к баллонам и осмотрел их. — Газ закончился, — шикнул он и приставил палец к подбородку, задумавшись. — Но почему?.. Гондолу в очередной раз сильно тряхнуло, Армин завалился на спину, и Эрен тут же подставил руку, не давая другу упасть. Нависнув сверху, он посмотрел в сосредоточенное лицо Арлерта. — Вот оно что, — выдал Армин, глядя сквозь Эрена. — Чего? — не понял Йегер. Армин резко выпрямился и задрал голову кверху, всматриваясь в купол шара, затем ухватился за трос выпускного клапана и дёрнул за него. — Чёрт! — выругался Арлерт. — Выпускной клапан не работает. — То есть как не работает? — Видимо, когда-то он отошёл от купола, поэтому холодный воздух начал проникать вовнутрь, из-за этого воздух внутри начал охлаждаться и шар на какой-то момент завис на одной высоте и более не поднимался. А затем в баллонах начал заканчиваться газ, холодный воздух по массе начал преобладать над горячим, и — бац! — Что ты хочешь этим сказать? — в отчаянии простонал Эрен, не понимая речей друга. — То, что ты должен был разбудить меня раньше! Почему ты этого не сделал? Эрен сжал челюсти и стыдливо уставился на Армина. — Ну… я… Армин тяжело вздохнул и покачал головой. — Но что нам теперь делать? — Эрен уже молился, чтобы светлая голова друга родила какой-нибудь супер план, которой поможет вытащить их из очередной передряги. — Для начала нам надо сбросить балласт. Сильный удар по дну гондолы, Эрен подпрыгнул, ударился поясницей о бортик и, потеряв равновесие, полетел вниз. Последнее, что он услышал, это переполненный ужаса крик Армина, затем затылок и спину обдало тупой болью, и мир растворился в вязкой толще холодной воды.***
Жан скосил взгляд на едущего чуть впереди Бориса. Его выправка растворилась, как будто и вовсе не было, сильно сгорбившись, лейтенант угрюмым взглядом прожигал спину едущей в десятке метров от него Дорис и просто источал волны всепоглощающего отчаяния. Жан не мог смотреть на то, как его друг медленно превращается в унылую кучу непонятно чего. Он нагнал Фойльнера и подстроил Конкорда под размеренный шаг чёрного Ворона лейтенанта. — Эй, дружище, ты как? — учтиво поинтересовался капитан, сочувствующе улыбаясь. — Она назвала меня отвратительным, — подавлено промямлил Борис и громко вздохнул. Жан потянул к нему руку, но остановился на полпути. Он не особо умел утешать людей, а если честно, то вообще не умел и боялся, что неосторожно сказанное слово в такие моменты могло сделать только хуже. Он сжал ладонь в кулак и опустил руку. — Наверно, она никогда не сможет оставить прошлое. — Борис выпрямился, с благоговением посмотрел на Дорис и приподнял уголки губ в лёгкой улыбке, насквозь пропитанной грустью. Жан взглянул на прямую спину Хитч. Эта девушка всегда вела себя непринуждённо, громко хохотала, подшучивала над ними, золотые крапинки в её глазах всегда светились тёплым светом. Но в то же время Дорис несла на своём сердце тяжёлую ношу — осознание того, что она больше никогда не увидит своего любимого. После слов о том, что Марло больше нет, Дорис просто молча смотрела на опечаленного Жана, а после будничным тоном ответила: «Он знал, на что шёл». Она вела себя как обычно, веселилась, подкалывала коллег и в своей истеричной манере хохотала. Но смех её надломился и однажды треснул. Она плакала долго, навзрыд, кричала и звала Марло так громко, будто хотела, чтобы её голос возвысился до небес. Разбитая и опустошённая, она смотрела на мир безжизненными глазами и тихо шептала: «Я любила его». Жан видел, как тогда так же сильно мучился Борис, отчаянно тянущий руки к девушке, безутешно оплакивающей его друга и ставшей для него нужнее воздуха. Он бы в лепёшку разбился, делая всё возможное, чтобы Дорис смогла позабыть свою печаль и вновь искренне весело смеяться. Борис готов был пожертвовать чем угодно, только бы Дорис разрешила ему быть рядом с ней, крепко сжимать её тёплую и мягкую ладонь. Только бы открыла для него своё сердце, чтобы он мог излечить его. Жан смотрел на Бориса и видел в нём себя — отчаявшегося человека, желавшего быть с тем, кто закрылся от него. — Завидую я тебе, капитан, — вздохнул Борис. — Вы с Микасой живёте душа в душу, любите друг друга. По телу Жана прошёл озноб. Кирштейн поджал губы и отвернулся, чтобы Фойльнер не видел его лица. Он сжал поводья и подавил внутреннюю дрожь. — Не переживай, — натянув улыбку, подбодрил Жан, — и у тебя всё наладится. — Капита-а-ан! — уныло протянула Дорис и поравнялась с юношами. Она кинула презрительный взгляд на Бориса, хмыкнула, отвернувшись, и пристроила своего коня сбоку от Жана. — Куда мы вообще направляемся? В нашей замеча-а-ательной прогулке по этим наипрекра-а-аснейшим просторам хоть есть какой-то смысл? Борис открыл было рот, чтобы вновь в его ехидной манере сказать что-нибудь колкое, но передумал и лишь тихонько хмыкнул. — Мы выполняем приказ, Дорис, — мягко сказал Жан, кинув взгляд на Бориса и подавив смешок. — А этот приказ вообще реально исполнить? На мгновение наступила угнетающая тишина, нарушаемая лишь отдалённым пением птиц. В голове каждого из них сейчас крутилось одно единственное слово: «Нет». Жан прошёлся взглядом по вершинам виднеющихся в синеватой дымке гор. — Для начала съездим к морю. — К морю? — Хитч переглянулась с Фойльнером. — Жан, мы не в отпуск отправились. Не думаю, что Фокса удовлетворит в рапорте рассказ о том, как ты плескался в солёной водичке и строил замки из песка. — Было бы забавно, — улыбнулся Жан и продолжил уже серьёзно: — У Армина не было много времени на подготовку, они покидали Новую Шиганшину в спешке. На первых порах им понадобится помощь, и эту помощь за стенами они смогут получить только у моря. Если повезёт, будем на месте завтра ближе к вечеру. Поспешим. С этими словами Жан ударил по крупу коня и поскакал навстречу горам. Дорис устало выдохнула и вместе с Борисом помчалась за капитаном.***
Эрен глубоко вздохнул и пошевелился, тут же об это пожалев. Тупая ноющая боль разлилась по всей голове и позвоночнику. Сквозь шум до его ушей донёсся тихий морской рокот и крик каких-то птиц. — О, ты очнулся, — прозвучал совсем рядом чей-то голос. Эрен разлепил отяжелевшие веки и повернул голову на голос. Он ожидал увидеть рядом Армина, но, когда пелена с его глаз спала и зрение вновь смогло сфокусироваться, Йегер обнаружил, что перед ним стоит совсем не Армин. — Конни? — Привет! — Спрингер улыбнулся и помахал рукой. Эрен приподнялся на локтях и с трудом сел, подавив тошноту и кое-как справившись с головокружением. Только сейчас он заметил, что находится на пляже с чуть желтоватым песком, а в пяти метрах впереди него шипит лазурное море и накатывает волнами на берег. — А ты как здесь? — в прострации спросил Эрен, всё ещё плохо соображая. — Я-то? — усмехнулся Конни и перекинул через плечо какую-то палку. Эрен присмотрелся — удочка. — Да вот встал с утреца, дай, думаю, на рыбалочку смотаюсь. Собрался, взял удочку, иду радостный на пляж, а там в небе фигня какая-то летит. Хоп! — из неё что-то вываливается. Присмотрелся, а это ты руками-ногами размахиваешь, и плюх такой воду. Ну я всё бросил и полез тебя вытаскивать. Эрен осмотрел возбуждённого Конни и понял, что тот так же, как и он сам, весь мокрый. — Ты спас меня, — скорее подтвердил, нежели спросил Йегер. — Ну, можно и так сказать. — Спасибо, — выдохнул Эрен. — Ой, да обращайтесь, — хихикнул Конни, присел на корточки рядом с другом и внимательно посмотрел на него. — А вы как это? — спросил он и указал пальцем вверх. Эрен по инерции задрал голову и посмотрел на голубое безоблачное небо. Затем вновь перевёл взгляд на Конни и отрешённо проговорил: — Прилетели. На воздушном шаре. С Армином. — Вспомнив о друге, Эрен моментально пришёл в себя. — Армин! Где Армин?! — Да не паникуй ты, вон он, — Конни встал на ноги и указал удочкой на Арлерта, который вдали от них расхаживал вокруг испорченного воздушного шара и удручённо качал головой. — Пойдём, расскажешь о ваших увлекательных приключениях. Эрен принял протянутую руку и встал на ноги. Когда они подошли к Арлерту, Йегер смог услышать его тихое рассерженное бормотание и сыплемые чуть ли не через каждую фразу проклятья. Эрен поёжился и позвал его. — О, Эрен! — улыбнулся Армин. — Рад, что ты цел, чего не скажешь о воздушном шаре. — Армин вздохнул и упёр руки в бока. — Разбился? — уточнил Конни, с интересом рассматривая замысловатую штуковину, больше похожую теперь на огромное полотно, перемотанное верёвкой и усыпанное ветками. — Ага, вдребезги. — Арлерт выделил последнее слово, и всё нутро Эрена будто завибрировало. Из-за него пошёл насмарку тяжёлый и кропотливый труд десятка человек. — Ничего, — уже более воодушевлённо продолжил Армин, — главное никто не пострадал, да и вещи смогли спасти. — А вы что вообще здесь делаете? — серьёзно спросил Конни. Эрен замялся на месте. Приезжать в гости к Конни с Сашей всегда было слишком большой роскошью, поэтому-то вопрос был вполне логичен. В груди возникло неприятное чувство. Можно ли рассказать Конни правду? — Мы… — неуверенно начал Эрен. — Путешествуем, — тут же перебил его Армин и, широко улыбаясь, прямо посмотрел Йегеру в глаза. «Молчи» — единственное, что можно было прочитать в этом взгляде. — Путешествуете? — недоверчиво переспросил Конни и внимательно посмотрел на Эрена. — Да, — улыбнулся Эрен и поспешно отвернулся. Они молча собрали разбросанные по песку вещи, нацепили на спину рюкзаки и по уже знакомой тропинке, через узкую лесополосу направились к одинокой ферме. Конни и Саша были единственными из сто четвёртого кадетского корпуса, кто покинул пределы стен и попытался зажить обычной мирной жизнью. У Конни просто не осталось семьи и дома, в который он мог бы вернуться, а Саша захотела забыть то, что забыть, казалось, невозможно. Когда Эрен впервые приехал к ним, он диву давался, как всего за пару лет эти двое своими силами смогли отстроить себе дом, совсем небольшой, но уюта в нём было в разы больше, чем в самом богатом доме за стенами. А за восемь лет эта маленькая постройка превратилась в настоящую ферму. У Браус и Спрингера было всё, чтобы они могли вести нормальную жизнь: злаковые поля, грядки со всевозможными овощами, хлев со скотом и Сашина гордость — конюшня. Конни рассказывал, что Саша обожала лошадей и всегда мечтала их разводить, в общем-то, конюшня — это главное и единственное условие, которое она поставила перед Конни, чтобы она вышла за него замуж. И молодому человеку ничего не оставалось, кроме как согласиться. Это был первый и последний раз, когда они попросили у Хистории помощи. — Саша! — крикнул Конни, заходя в дом и ставя удочку в угол. — Принимай гостей. Тут же в гостиной послышался радостный визг: — Гости! Гости! Громко топоча и улыбаясь во весь рот, из комнаты выбежали двое ребятишек. Когда пять лет назад Конни сообщил в письме о рождении бунтарки Алишы, это стало для бывших товарищей по оружию весьма большой неожиданностью, а пришедшая три года спустя новость об очередном пополнении в их небольшой семье в лице тихони Михаила и вовсе подвергла друзей в радостный шок. Это событие стало поводом вновь, как прежде, собраться их выпуску вместе. Радостная встреча с привкусом горечи на языке каждого. Вспоминая былое, каждый сделал себе пометку, что их в комнате было всего шестеро, но никто не осмелился сказать это вслух. Пролетев по коридору и снеся своего отца с ног, дети резко остановились возле Эрена, но стоило им только взглянуть на гостя, как улыбки с их лиц сползли и в блестящих раннее восторгом глазах образовалась скука. — А, Эрен, это ты, — с пренебрежением бросила Алиша, теребя кончик одного из двух высоких хвостиков. Эрен кисло улыбнулся — он никогда не пользовался популярностью у этой девчушки. — А, Элен, это ты, — повторил за сестрёнкой Михаил, ещё не выговаривая букву «р». — И ты туда же? — выдохнул Йегер. — Где твоя мужская солидарность, Михаил? Мальчик смущённо покрутился на месте и в одном кратком слове выразил, пожалуй, всё, что он думал об этой самой непонятной ему «солидарности»: — Кака. Эрен удивлённо уставился на Конни, который быстро снял с себя всю ответственность. Алиша заглянула за Эрена, и на губах вновь заиграла улыбка. — Армин! — крикнула она и, отпихнув Эрена, побежала к Арлерту. Михаил же в нерешительности остался топтаться на месте, просящими глазами поглядывая на Йегера. Эрен вздохнул, улыбнулся и кивком головы указал на друга. Михаил засмеялся и побежал вслед за сестрой, которая уже, громко хохоча, повисла на руках Армина. — Эрен? — вытирая о полотенце руки, из кухни вышла Саша и от удивления встала в дверях. — Вот уж сюрпризы с утра пораньше. — Вы не ждали, а мы припёрлися, — отшутился тот и, сняв со спины рюкзак, обнялся с Браус, но та тут же от него отпрянула. — Ой, ты чего весь мокрый? — У нас с ним заплыв был, — пояснил Конни, снимая промокшие ботинки и лукаво глядя на Эрена. Саша удивлённо приподняла брови. С улицы донеслись радостные визги, девушка посмотрела за Эрена и нахмурилась. Она всегда так делала, когда её одолевало беспокойство. — Хотя, совсем не удивительно, — тихо сказала она и уже громко сердито прокричала: — Дети! Сколько раз я вам говорила не виснуть на Армине?! Сразу же за этим последовали раздосадованные детские вздохи и смех Армина. — Не волнуйся, Саша, от детской любви не растаю, не сахарный, — сказал он, снимая с шеи Михаила и обнимаясь с Сашей. — Прости, что так внезапно. — Ничего, — мягко сказала Браус, — вам в нашем доме всегда рады. Проходите, я как раз приготовила завтрак. Умывшись и переодевшись на втором этаже в сухое, Эрен спустился вниз, где Армин уже с увлечением рассказывал об их ночном полёте, утаивая главную причину спешной отправки за стены. — Я приму тот факт, что вы смогли поднять эту махину в воздух, — говорил Конни, когда Эрен тихонько присел за стол, на который Саша уже ставила хлеб, масло и прочие блюда, — но объясните мне, почему вы со стороны моря прилетели? — Шар не особо оснащён управлением, — вдался в объяснения Армин, — куда ветер, туда и он. Скорее всего, когда мы пролетели горы, ветер начал дуть в сторону моря, и нас снесло. А потом вновь поменял своё направление, и, сделав дугу, мы приземлились на берегу. — Приземлились, — хохотнул Конни. — Это больше было похоже на сокрушительное падение, чем на приземление. Саша несильно шлёпнула его по руке, призывая замолчать. Армин скосил на Эрена насмешливый взгляд. — Ну извините, — проворчал Йегер, — это был мой первый раз. — Но не первое твоё фиаско, — пошутил Армин, и все четверо рассмеялись. Армин поедал бутерброд, запивая его травяным чаем, когда возле него уже сытая, с блестящими карими глазами возникла Алиша и затеребила его рукав. — Армин, Армин, давай играть! — звонко и нараспев просила она. — Алиша, дай ему поесть, — тут же строго сказала мать. — Но я хочу… — пробубнила девчушка, стушевавшись под пронзительным взглядом матери. — Ты сделала задание, которое я тебе задала? — Михаил мне всю тетрадь изрисовал! — пожаловалась она на брата. — И слышать ничего не хочу, марш за уроки. Эрен бы подумать никогда не мог, что такая задорная и добрая девушка, как Саша, окажется настолько строгой матерью. Она всегда держала своих детей в ежовых рукавицах, в то время как Конни частенько их баловал. Будучи довольно грамотными, Конни и Саша сами учили своих детей читать и писать, обучали правилам счёта и рассказывали об окружающем мире. Они понимали, что дети не смогут всю жизнь прожить в изоляции, рано или поздно они захотят выйти в мир и встретиться с новыми людьми. Саша готовила их к этой встрече, но сама призналась, что желает, чтобы она произошла как можно позже. — Не против, если я прослежу, как усердно она учится? — Армин поставил кружку на стол и, подхватив Алишу, чуть подбросил её вверх, отчего та радостно засмеялась. — Только не делай ей поблажек, — улыбнулась Саша. Когда Армин с Алишей на руках ушёл в гостиную, где Михаил увлечённо елозил чернилами по рабочей тетради старшей сестры, Саша с Конни многозначительно переглянулись и в ожидании уставились на Эрена. — Ну, рассказывай, — начал Конни. — Что? — спросил Йегер, но уже давно понял, чего от него ждут друзья. — Эрен, — чуть волнуясь, позвала Саша, — и так понятно, что вы сюда не просто погостить залетели. Ты Армина из дома боишься выпустить, а тут вдруг за стены путешествовать решили. Что случилось? Эрен опустил голову и сжал ладони в кулаки. Он не был полностью уверен, что друзьям стоит рассказывать всю правду. Они с Армином теперь были беглыми преступниками, и Эрен не хотел впутывать в это посторонних, особенно Конни с Сашей, которые наконец смогли начать жить в мире. Саша положила на его руку свою и с нежностью посмотрела в его глаза. — Эрен, это же мы. Ты можешь довериться нам. Эрен взглянул через плечо на гостиную и со вздохом рассказал. Рассказал о недавнем конфликте в трактире, об обвинении его в убийстве и аресте, о том, что ему пришлось в спешке бежать с Армином. Конни тяжело выдохнул и откинулся на спинку стула. — Теперь понятно, почему ты такой нервный. Но всё это похоже на откровенную подставу. — В смысле? — Потасовка в трактире и убийство Штольца… Не думаешь, что кто-то мог специально тебя подставить? Эрен нахмурился, но через мгновение улыбнулся: — Кому это надо? Так рисковать, чтобы обвинить меня в убийстве и засадить за решётку. Да и доказать мою невиновность не составит труда. Меня, к тому же, не это сейчас волнует. У него ведь снова приступ был, третий за последние два месяца. Они никогда раньше так часто не возникали. — Третий? — переспросила Саша и взволновано переглянулась с Конни. — На моей памяти — второй, — пояснил Йегер, — но Энни сказала, что в начале месяца был ещё один. Правда это или нет, сказать не могу, Армин совершенно не хочет касаться этой темы. Все трое замолчали, оставаясь каждый со своими мыслями. Эрен вновь скосил взгляд на комнату, где друг возился с детьми.***
— Так, а как пишется буква «и»? — спросил Армин. Алиша призадумалась и, радостно воскликнув, вывела в тетради очередную букву. — Правильно. А сможешь написать своё имя? — Пф, конечно, — отозвалась девчушка и начала тщательно вырисовывать в тетради линии. Армин искоса поглядывал на разговаривавших на кухне друзей. «Хоть раз, Эрен, не будь таким честным», — мысленно попросил он. Ему удалось скрыть от Конни с Сашей истинную причину их прихода, но он не сможет хранить это в секрете долго, они знают друг друга слишком хорошо, чтобы не понять, что он что-то скрывает. Хоть Армин и довольно хорош в плане заговаривания зубов, Эрен в этом был полный профан. Эрен слишком честен, особенно по отношению к тем, кем дорожил. — Армин, эй, Армин! — Алиша, надувшись, махала руками перед лицом засмотревшегося Армина. — Я закончила. Арлерт взглянул в тетрадь, где кривым детским почерком было выведено слово «Алишо». — Ты написала в конце не ту букву, — улыбнулся Армин, — правильно вот так. Армин сделал быстрый штрих пером, исправляя букву «о» на «а». — Я просто описа́лась, — пробубнила девчушка, надувая губы и скрещивая руки на груди. — Я устала! — Устала, — тут же повторил за сестрой Михаил. — Мы же только начали. — Всё равно, надоело. Играть хочу! — Иглать! — звонко вторил Михаил. — И во что же вы хотите играть? — В прятки! — хором отозвались брат с сестрой. Армин вновь серьёзно посмотрел на шушукавшихся за столом друзей. — Ну тогда раз, — начал он, закрывая ладонями глаза, — два… Дети радостно загалдели, Алиша схватила маленькую ручку брата и помчалась искать лучшее место, где можно спрятаться. Бродя по территории небольшой фермы в поисках детей, Армин никак не мог выкинуть из головы навязчивые мысли. Как-то всё вышло слишком гладко. Складывалось впечатление, будто им специально дали сбежать из тюрьмы. Один охранник и это с учётом того, что Эрен обладал силой, способной разрушить до основания целый город. Либо они были настолько беспечны, либо и правда хотели дать Эрену шанс уйти. Армин закрыл глаза, пытаясь вырисовать в памяти прошедшую ночь. Перед глазами возник образ Эрена, его мокрое от пота лицо и болезненный вид. Хотя, быть может, ему лишь показалось. Так или иначе, им нельзя было оставаться здесь. Если за ними последуют, — а в этом Армин ни на секунду не сомневался, — то дом Конни и Саши — это первое место, куда последуют полицейские. Воздушный шар не был рассчитан на большой груз, Армину пришлось брать лишь самое необходимое, да и идти пешком — совсем не вариант, потребуются лошади, а достать их можно было только здесь. — Жан не дурак, — сказал сам себе Арлерт. — Он знает меня слишком хорошо. Армин зашёл в хлев, совмещённый с конюшней. Запахи свежего сена и животных защекотали нос. Под блеяние овец и ржание лошадей он ступил в большое и просторное помещение, где через небольшие окна в высокой деревянной крыше пробивались лучи полуденного солнца. Справа зашуршало сено, и за большим стогом мелькнула детская ножка. — И где же мне искать Михаила и Алишу? — громко спросил Армин, неслышно двинувшись в том направлении. — Может быть, вот здесь? Армин выпрыгнул из-за угла, пугая притаившегося Михаила и хватая его за рёбра щекоча. Малыш звонко засмеялся и завертелся на месте. Армин присел на корточки и взглянул в светло-зелёные глаза мальчика. — А где же у нас Алиша? Михаил замялся на месте, размышляя, стоит ли сдавать сестру, но, видимо, решив, что негоже ему одному попадаться, развернулся и указал пальчиком на деревянный мостик под потолком, следующим по всему периметру хлева. Там, среди разнообразных инструментов и прочих вещей, отчётливо можно было видеть вьющийся каштановый хвостик. — Я нашёл тебя, Алиша! — радостно прокричал Армин. — Вылезай! — Так нечестно! — отозвался недовольный девчачий голосок. Алиша встала на ноги и упёрла руки в бока. — Меня Михаил выдал! Требую переиграть! — Да ладно тебе, слезай оттуда. Что за упрямая девица, — добавил Арлерт уже тихо. — Хочу сыграть ещё раз! — обиженно прокричала Алиша и подпрыгнула на месте. Раздался треск дерева, щепки посыпались вниз, где обеспокоенные лошади ходили кругами по узкому загону, пол под ногами Алишы провалился, и девочка с пронзительным визгом полетела вниз. В последнюю секунду ей всё же удалось схватиться за свесившуюся верёвку и удержаться в нескольких метрах над стойлом. — Алиша! — Армин! — полным ужаса голосом прокричала та. — Помоги мне, Армин! — Держись, я иду! Армин отвёл в сторону перепуганного Михаила, по пухлым щекам которого уже текли слёзы, дрожащим голосом призвал его оставаться на месте, а сам, не теряя больше ни секунды, побежал за Алишей. Найдя приставленную к мостику деревянную лестницу, он лихо забрался по ней до самого верха и ступил не деревянный пол. Но стоило ему пройти несколько метров, как доски под его весом жалобно заскрипели и опасно прогнулись. — Армин! — отчаянно позвала Алиша, и воздух разрезал детский плач. — Я здесь, всё будет хорошо! — попытался успокоить её Армин. — Проклятье. Главное не терять голову и не делать резких движений. Арлерт плавно опустился на пол и по-пластунски двинулся вперёд. — Хоть бы выдержали, — взмолился он. Когда он благополучно достиг дыры и взглянул вниз, на державшуюся из последних сил Алишу, сердце уже отбивало барабанную дробь. Армин протянул девочке руку, но так и не смог до неё достать. Капля пота стекла по носу и упала вниз. — Алиша, вытяни руку. — Нет! Я упаду! — Алиша ещё сильнее сжала в ладошках верёвку, но силы покидали девчушку, и она миллиметр за миллиметром сползала всё ближе к концу каната. — Не бойся, ты должна взять меня за руку. Ну же, доверься мне, Алиша. Алиша подняла голову и заплаканными глазами посмотрела в доброе лицо Армина. Девочка сглотнула и, отпустив одной рукой верёвку, потянулась навстречу Армину. Арлерт вытянулся насколько мог, и через мгновение его ладонь уже сжимала маленькую ручку Алишы. Он потянул девочку на себя, перехватил её вторую руку и, сильно напрягая мышцы, втянул Алишу на мостик. Дрожа всем телом, она уткнулась в грудь Армина и захныкала. — Всё хорошо, теперь больше нечего бояться, ну же. — Армин крепко обнял её и погладил по голове. Девочка всхлипнула и закивала головой, понемногу успокаиваясь. Уже вдвоём они плашмя проползли несколько метров, минуя наиболее опасный участок. Когда до лесенки оставалось метров пять-семь, Армин встал на ноги и взял Алишу на руки. — Думаю, твоим родителям мы не будем об этом рассказывать, да? — улыбнулся он. — Мама будет в ярости, — согласилась Алиша и, вытирая с щёк слёзы, улыбнулась. — Вернёмся в дом. Армин сделал шаг, доски под ногами треснули, внутренности сковало коркой леденящего страха, грудную клетку сжало в тиски, не давая вздохнуть. Армин только успел прижать Алишу к себе, прикрывая её собой, как мостик мгновенно оказался в нескольким метрах над ним, вспышка боли пронзила от головы до пят, и мрак застелил глаза. Было невозможно двинуться, каждый вдох казался непосильным, а доносящиеся до ушей звуки отдавались острой болью в голове. Армин застонал и приоткрыл веки — яркий свет ослепил, и молодой человек сразу же зажмурился. — Пришёл в себя? — сквозь глухую стену дошёл чей-то голос. Армин нашёл в себе силы и вновь приподнял веки. Перед глазами всё плыло, жутко тошнило и единственное, чего хотелось, — провалиться в глубокий беспробудный сон. Когда зрение всё же сфокусировалось, Армин различил лица нависнувших над ним Конни и Эрена. Осмотревшись, он понял, что лежит в гостиной на диване. — Заставил же ты нас понервничать, — шутливо сказал Конни, присаживаясь на спинку дивана. — Что произошло? — Армин прикрыл глаза предплечьем и глубоко вдохнул — в груди неприятно кольнуло. — Ты с мостика в хлеве упал, — пояснил Конни. — Но, вроде, ничего серьёзного. Твоё счастье, что регенерацией обладаешь. — Как ты себя чувствуешь? — учтиво поинтересовался Эрен у Армина, присаживаясь рядом с ним на диван. — Как будто по мне табун лошадей проскакал. Армин убрал руку и взглянул на Эрена — опять этот взгляд. Арлерт ненавидел, когда Эрен так смотрел на него: при абсолютном спокойствии на лице буря в глазах. В такие моменты Армин мог только улыбаться, похоже, для Эрена его улыбка была неким гарантом, что с ним действительно всё хорошо. Слова уже не несли в себе смысл, Эрен давно перестал верить им. — Но когда мы вошли в хлев, — прервал их гляделки Конни, — и увидели ревущего Михаила и Алишу… — Алиша! — вспомнив о девочке, Армин рывком сел на диване; острая боль клинком резанула по позвоночнику, Армин вскрикнул и застонал. — Оу, полегче, — предупредил Спрингер, когда Эрен укладывал друга обратно на диван, — ты, конечно, быстро восстанавливаешься, но не до такой же степени. Дети в порядке, не волнуйся, Саша уже отчитывает их наверху. Когда Армин прислушался, то услышал доносящиеся со второго этажа ругань Саши и детский плач. — Зачем же так жестоко? — выдохнул Армин. — По делом им, — резко ответил Конни. — Мы уже сотню раз говорили не лазить на мостик. В прошлом месяце ураган был, полкрыши в хлеву снесло, залило всё, вот доски и прогнили, а новые уложить всё руки не доходили. Мы предупредили Алишу, чтобы она не совала свой нос туда, но этой неугомонной, что в лоб, что по лбу, никогда не слушается. Может, это её хоть чему-то научит. — Конни вздохнул, успокаиваясь, и с благодарностью взглянул на Армина: — Спасибо, что спас её. Эрен положил руку на лоб Армина и мягко улыбнулся. — Ты молодец. — В следующий раз с детьми будешь играть ты, — отозвался друг, улыбаясь глазами. — Вижу, у вас всё хорошо. — В комнате неслышно появилась Саша и подошла к молодым людям. — Как самочувствие, Армин? — Живее всех живых. — Хорошо. Эй, прекратите прятаться и живо идите сюда! — неожиданно прокричала она, что вздрогнули все, находящиеся в комнате. Из-за угла показалось девичье личико, Алиша, крепко сжимая ручку братика, всхлипнула и посеменила с ним в комнату. Облегчение прогнало тяжесть из груди Арлерта, похоже, с детьми было всё хорошо. — Ну, я жду, — Саша была строга как никогда. Алиша сжалась под пристальным взглядом матери и, вновь шмыгнув носом, тихонько пролепетала: — Прости нас, Армин. — Громче, — потребовала Браус. — Прости нас, Армин! — прокричала Алиша. — Я не хотела, чтобы ты пострадал. — Плости! — повторил за сестрой Михаил и разревелся, а вслед за ним заревела и Алиша. На секунду опешевший Армин улыбнулся и, протянув руку, по очереди погладил по голове сначала Алишу, а потом и маленького Михаила. — Я не сержусь на вас, — тепло сказал он, — но в следующий раз слушайтесь родителей и не ходите в опасные места, хорошо? Алиша и Михаил переглянулись и одновременно кивнули: — Угу.***
На счастье Эрена и всех обитателей дома остаток дня прошёл без приключений. Пока Армин восстанавливался и приглядывал за возившимися на полу детьми, Эрен помогал Конни с Сашей по хозяйству: покормил скот, бегая от гоняющегося за ним рассерженного чем-то гуся, наколол дров и сходил-таки с Конни на рыбалку, правда сумев поймать только одного малька. Разрушенный воздушный шар было решено спрятать в зарослях недалеко от берега, и никто даже не стал спрашивать зачем. Негласно все знали ответ. Впервые за долгое время на душе было легко. Эрен наконец смог почувствовать каково это — жить обычной жизнью, не страшась, что в любой момент ты можешь погибнуть от зубов титана или быть казнён человеческими руками. Хоть и всего на день, но он смог почувствовать себя самым обычным человеком. Но осознание того, что всё это на самом деле иллюзия, крепко сдавило глотку, не давая свободно вздохнуть. Это была не его жизнь, он смог лишь на несколько часов побывать в теле другого, неизвестного ему человека. Да, он выглядел точно так же, да, он носил то же имя, но это был не он. И он никогда не сможет махнуться с ним жизнями, как бы отчаянно Эрен ни умолял. Когда после вечернего чаепития Эрен зашёл в гостиную к Армину с детьми, все трое уже спали. Алиша, обняв мягкую игрушку, пристроилась в ногах Армина, а Михаил распластался у него на груди, поднимаясь и опускаясь в такт мерному дыханию Арлерта; недочитанная книга с сказкой валялась на полу. — Он был бы хорошим отцом. — Саша встала возле Эрена и с благоговением посмотрела на спящую троицу. Желудок свернулся в тугой комок. Армин был бы отличным отцом, хорошим исследователем, прекрасным рабочим и ещё сотней отличных людей. Армин был бы ими, если бы только эта чёртова сыворотка сработала как надо. Саша взяла лицо Эрена в свои руки и прямо посмотрела ему в глаза. — Я уверена, Ханжди обязательно изготовит лекарство. В карих глазах Браус блеснула надежда. Она верила в Ханджи, верила, что Армин непременно избавится от своего проклятья. — Конечно, — Эрен слабо улыбнулся и коснулся левого предплечья — у него была надежда не только на Ханджи. — Отнесём детей наверх. — Конни прошмыгнул мимо них и аккуратно подхватил Алишу, которая даже не шелохнулась от действий своего отца. — Тебе бы тоже лучше сегодня отдохнуть, — обратилась Саша к Эрену и, взяв посапывающего Михаила на руки, направилась с мужем наверх. — Одеяла и подушки в комоде. Когда друзья скрылись, Эрен достал из комода спальные принадлежности, укрыл Армина одеялом и как мог подложил под его голову подушку. Подняв с пола книгу, он устроился с ней на кресле, над которым, излучая мягкий свет, горела свечная лампа. Эта была лишь детская сказка, вымысел, с ужасающей реальностью. Молодая девушка, служившая в королевском доме, безумно влюбилась в принца. Но принц не замечал девушку и совсем не смотрел в её сторону. Она плакала ночами, моля всевышнего, чтобы юный принц полюбил её, но как бы она ни старалась, её чувства оставались без ответа. В итоге она так отчаялась, что решилась обратиться за помощью к колдунье. «Возьми это любовное зелье, — сказала колдунья, протягивая девушке небольшую колбочку, — одна капля, подмешанная в питьё твоего суженного, заставит его влюбиться в тебя беспамятно». И этим же вечером, подавая королевской семье ужин, служанка подмешала несколько капель зелья в вино молодого принца. Но колдунья обманула девушку и вместо любовного зелья дала ей яд. Принц выпил вино и тут же упал, забывшись беспробудным сном. Спасти его мог лишь отвар из лепестков алого цветка, что рос высоко-высоко в горах. Убитые горем король и королева приказали всем своим подданным немедленно отправиться на поиски цветка. Но путь был слишком труден и опасен, многие сдавались уже в самом начале, и никто так и не смог найти цветок. «Неужели в этом королевстве нет никого, кто смог бы найти этот цветок?», — вопрошал король. Тогда девушка, съедаемая горем и виной за содеянное, без страха вышла вперёд и громко заявила: «Король, я спасу вашего сына!». Она шла днями и ночами, пробираясь через дремучие леса и болотные топи, переплывала реки и взбиралась в горы. Она сдирали руки в кровь, истоптала ноги до кровавых мозолей, ей приходилось оборонятся от кровожадных волков и хищных лисиц. Когда силы покидали девушку и ей казалось, что она так и не сможет дойти до вершины, мысль о любимом, медленно умирающем из-за её эгоистичного желания, придавала ей сил и заставляла двигаться вперёд. В итоге она смогла найти цветок и принести его в королевство. Принца спасли, и в благодарность за это король сказал девушке: «Проси всё, что пожелаешь». «Разрешите мне покинуть замок и жить свободной», — попросила служанка, и в тот же день ей дали свободу, и девушка покинула замок. Она не смогла простить себе, что чуть не погубила дорогого её сердцу человека, и решила навсегда отгородиться от него, чтобы больше никогда не причинить ему вред. Эрен прикрыл глаза и сжал книгу в руках. — Не смог спасти, — выдохнул он. — Ты ещё не спишь? — Армин приподнялся на локтях и взглянул на друга. — Нет, — Эрен отложил книгу. — Разбудил тебя? Армин отрицательно покачал головой и сел. — Ты ведь рассказал им всё, да? — поинтересовался он. — Они наши друзья, я не мог им лгать, да они и сами обо всё догадались. Армин взглянул на свои ладони и несильно сжал их в кулаки. — Вот поэтому я и хотел держать всё в секрете. Не хотел подвергать их опасности. — О чём ты? — удивился Эрен. — За нами придут, — сказал Армин, и голос его был напряжён. — Уже сейчас Жан направляется сюда, так что завтра рано утром надо уходить. — Почему такая уверенность? — Просто… — Армин поднял голову и посмотрел на Эрена. Что-то сильно тревожило его и не давало покоя, что-то, о чём он не мог сказать, и чего ещё сам до конца не понял. — Не знаю, — закончил он. Как тревожило и Эрена. Давило, разрывало на части, сжигало его изнутри. И если Армин не мог поделиться своими мыслями, то Эрену хотелось выплеснуть весь этот скопившийся в нём океан наружу. — Прости, Армин. — Ты опять извиняешься? — рассердился Арлерт. — Я же уже много раз гово… — Просто выслушай меня, хорошо? — перебил его Эрен. Армин кивнул и замолчал. — Когда десять лет назад я держал тебя на руках и смотрел как с каждой каплей крови из тебя выходит жизнь, я испугался. — Эрен сцепил руки в замок и впился ногтями в кожу. — Испугался, что останусь один. С того момента, как мы познакомились, ты всегда был рядом, и я уже не мог идти по жизни один. Ты был рядом, когда я потерял маму, когда я вступил в кадетский корпус и позже в разведку. Когда я впадал в яростное безумие в форме титана, единственное, что приводило меня в чувство, был твой голос. — Эрен посмотрел на удивлённого друга и улыбнулся. — Только твой голос долетал до меня и вытаскивал из пучин мрака. Я боялся, что если ты умрёшь, то я больше никогда не услышу его и уже не смогу выбраться из черни своего безумия. Я боялся, что если ты никогда больше не позовёшь меня, то я потеряю самого себя и никогда не увижу солнечного света. Вколов тебе сыворотку из эгоистичных побуждений, я обрёк тебя на мучения. Прости, Армин, — голос Эрена сорвался, — мой эгоизм лишил тебя жизни. Эрен нашёл в себе силы вновь посмотреть на друга. Армин несколько секунд молчал, поражённо глядя на Йегера, а потом на его губах заиграла лёгкая улыбка. — Тебе нравится мой голос? — со смешком спросил он. — Ты меня вообще слушал? Армин рассмеялся и закрыл рот рукой, чтобы не разбудить никого. Успокоившись, он выпрямился и ласково посмотрел на Эрена. — Тогда я ничем не отличаюсь от тебя. Что, если я скажу, что следовал за тобой, потому что знал, что в любой момент ты защитишь меня. Я ведь всегда был трусом, Эрен. Если бы рядом не было тебя, я бы никогда не вступил в разведку. Когда напали на Трост и тебя съели на моих глазах, я тоже был напуган. — Армин отвёл взгляд в сторону, и его голос слегка дрогнул. — Но в то же время в голове на сотую долю секунды проскользнула радостная мысль: «Это не я». Каждый раз, когда на моих глаза умирал товарищ, в голове всегда звучало спасительное «Это не я». И? Разве я не такой же эгоист, Эрен? — Не переставая смотреть на Эрена, Армин покачал головой и печально улыбнулся. — Всего лишь глупый, трусливый эгоист. — Это не так! — возразил Эрен. — Помнишь, что ты сказал мне в нашу первую встречу? — спросил он и, не дожидаясь ответа, сказал: — «Я не проиграл. Я не убежал». Ты никогда не был трусом, Армин. Ты был самым храбрым из нас. — Ты… — Армин был поражён словами друга, он с благодарностью посмотрел на Эрена и хмыкнул: — Ты тогда полюбил мой голос? — Да прекрати уже! — взвился Эрен и кинул в него подушку. Армин вновь рассмеялся. — Но знаешь, Эрен, — сказал он, — если бы в мире существовал всего один человек, которому я смог бы доверить свою жизнь, им был бы ты. Эрен встал с кресла и протянул Армину руку. — Тогда я вверяю свою жизнь тебе. Армин улыбнулся, кивнув, и принял его руку. Пока они вместе, они справятся. Пока Эрен может слышать голос Армина, никакие трудности не смогут сбить их с правильного пути. Пока они доверяют друг другу жизнь.