J hates H

Как-то так вышло, что Тайко прибилась к Джокеру и его команде. Бандой называть не хочет, потому что уж слишком низко. И уже потом, гораздо позже, спелась с Джонни. Уговаривать не пришлось. Сдалась на милость победителя легко и непринужденно — нужен был кто-то, кому можно было доверять в логове волчьем, в змеином гнезде. Тайко не тешит себя надеждами, Джокер позволил ей остаться лишь потому, что она напоминает ему Харли. Ту, чье имя нельзя называть. Потому что за неловкие и ненужные слова о красной королеве можно поплатиться. Она ведь похоронена, шесть футов под землей, не нужно королю бередить раны, не нужно подначивать. Его хватка может переломить шейку лебедя. Очень просто. Крик-крак. Тайко носит два хвостика, всегда носила. И Джокер ничего не говорит, позволяет. - Выглядишь как второклашка, мечта педофила, - кидает он то ли серьезно, то ли шутливо, - уродство страшное, - заканчивает. Смолит сигарету в открытое окно. Вьюга метет и крошкой опадает на его неестественно-зеленые волосы. Словно снег на траве. Поворачивается к ней, пялится, не страшно, без вопросов и без утверждений, просто смотрит, сканирует её образ. Но Тайко замирает, не доносит ложку до рта, смотрит на босса в ответ. А он ухмыляется, возвращается к своей недокуренной сигарете. Тайко раскрывает рот, но вовремя захлопывает пасть — можно же и без языка остаться, раз такое дело. И больше Джокер не спрашивает, не обращает на неё внимания — ни на кукольные заколочки в хвостиках, ни на сиреневое платье отличницы, ни на белые, совершенно извращенские носочки. Она ему по боку, и вначале Тайко чуть-чуть злится, сетует. Неужели он действительно сказал правду? Неужели она не красива? Любой девчушке было бы противно услышать такое. Кажется, что и хорошо, что босс так думает, так надо. Да только все шлюшки и карманницы, все девочки с руками в крови мечтают, что он посмотрит на них. Потому что место королевы Готэма свободно уже около года. Харли забрали тринадцать месяцев назад — изловили, словно кошку на раскаленной крыше, сунули в мешок, увезли далеко, спрятали за стенами. И Джокер, конечно, достал бы её из-за любых преград. Да только пришла коробка с желтой почтовой лентой, в которой лежал палец с большим бриллиантовым кольцом и ухо с золотой сережкой. Эти части принадлежали Харли. Тайко тогда еще не встретила честную компанию, но от старика Саймона наслышана о том, что именно Джокер сделал в ответ. Тюрьма Блэкгейт, где содержали Харли, сгорела вместе со всеми заключенными, тюремщиками, персоналом. Люди орали и выли, сгорая заживо, но двери были очень плотно запечатаны, закрыты так, чтобы никто не выбрался. И никто не смог. Бэтмен ходил по пепелищу, топтал чернозем бутсами, да только некого было спасать. Джокер позаботился об этом. И это все. Трон освободился, да только в кресло не так просто сесть, пыточное оно. И со временем Тайко поняла, что не нужно ей лишнее внимание босса, что это слишком для неё. А у Джонни добрые намерения и верные руки, хоть он и второй в командовании. Но в этом конкретном случае ладья лучше, чем король. Тайко провела в команде пять месяцев, но все еще не может привыкнуть к тени Харли, преследующей её по пятам. И дело вовсе не в боссе, он ведет себя совершенно отстраненно, совершенно как всегда. Ничто его не интересует больше обычного, ничто не выводит. Он нормален, как и все они здесь. И даже не верится, что год назад он сжег Блэкгейт дотла, стоял и смотрел, как люди горели заживо, улыбался, хохотал во все горло. Дело в том, что все наемники помнят о Харли много хорошего. Как она готовила, невкусно, но сытно, с подгоревшей корочкой, как штопала вещи всем желающим, сидела на стуле в кухне, тянула белое вино за шесть баксов и орудовала иглой, как играла в карты, обыгрывала босса, как он злился и шипел на нее, но играть не переставал. Харли мерещится Тайко, Харли чудится ей во всех углах. Того и гляди потянет её духами из коридора, послышится её смех на верхних этажах, найдется её платье где-нибудь на диване. И Тайко не ревнива, наверное, но это так, словно живешь с призраком. Никто не скорбит, так бывает, что наемников убивают, даже тех, что королевских кровей. Никто не сооружает ей алтарей, лишь деревянный крест на северном выходе готэмского кладбища, рядом с матерью, свидетельствует о том, что Харли Квинн когда-то существовала. Но рассказы о ней, байки и легенды, шутки удушают Тайко. Она будто заменяет совершенно другую, единственную из возможных. И Джонни успокаивает, целует в висок, но этого недостаточно. Тайко живет на пороховой бочке, служит репликой тем, кто привык, что среди них есть веселая девчушка с двумя светлыми хвостиками. Харли Квинн восстает из могилы зимней ночью. Приходит и стучит в их дверь. Вот так просто. Тайко, почти заснувшая на диване, потягивается, встает, плетется открывать. К злодеям не стучатся, но этот стук как пароль, она его знает. Свои. Снимает засовы, отодвигает тяжелую железную панель. И внезапно останавливается. На неё смотрит призрак. Пялится одним глазом, второй закрыт повязкой. У неё действительно нет правого уха, но хвостики, потрепанные, вылинявшие, жалкие, - на месте. - Кто такая? - хрипло спрашивает Харли, тыча в Тайко обрубком указательного пальца. - Н..новенькая, - выдавливает из себя Тайко как школьница, прежде чем набрать в рот побольше воздуха, и крикнуть во все горло, - босс!!! И ей не страшно, совершенно наплевать, что наемники горошинами начинают выкатываться из всех комнат, автоматы наготове, приклады — к плечу, клацают затворы, взводятся курки. А потом наступает ужасающая тишина. Включается верхний свет. Тайко задирает голову. На лестнице стоит Джокер, сутулится, щурится, глядит на фигуру Харли Квинн в дверном проеме, избитую, размолоченную в кровавую кашу, всю в старых ранах и шрамах. - Ну и страшила, - шипит Майлз очень тихо, удивленно. И это триггер. Джокер поворачивается к нему так медленно, так тягуче, словно в слоу-моушене. Он пялится, в его глазах вспыхивает огонь — не ненависть, не ярость, счастье, удушливая волна смеха. Он стреляет из крупнокалиберного. Кровь хлещет из раздробленной головы только что живого Майлза, оседает дождем на щеке Тайко. Она удивленно проводит ладонью по коже, испуганно смотрит на красный след, переводит взгляд на босса. Теперь она готова поверить, что именно этот человек с безумными глазами сжег Блекгейт дотла. Ситуацию спасает Харли. - Папочка! - смеется она так, как Тайко себе и представляла, - высоко, безудержно, заразительно. Бросается вверх по лестнице, повисает на шее у Джокера. - Привет, красотка, - усмехается он, пытаясь отцепить её от своей шеи, - давно не виделись. И Харли усмехается на комплимент, целует Джокера, самого страшного злодея во вселенной, в нос. Пожалуй, Тайко рада, что красавица вернулась к чудовищу, или даже наоборот.