J hates H

Фей ненастоящая фея. Фей и фейк очень близки друг другу. Нереальная история. Даже до проститутки не дотягивает. Так, кордебалет какой-то. Не танцы, а подтанцовка, не девка, - сплошное недоразумение. И так со всем. Если берет выпивку, обязательно будет несладкой, а голова разорвется от боли на утро. Если платье купит, пойдет зацепками. Если мужика встретит, то окажется мудаком. Фей привыкла на самом деле. Не на что жаловаться. Перебивается ведь, живет, плетется как-то туда-сюда. Бывает и хуже, как говорится. Но бывает и лучше. И зависть белая, слепая, яростная. Застит глаза, мешает нормально думать. Бесит. Харли — обычная, худосочная блондинка, колени все время разбиты от того, что ползает по сцене на всех четырех, губы искусаны в кровь, маленькие сиськи, нелепые хвостики, синие глазища. Ничего особенного. Много таких на подтанцовках. Да только Харли внезапно стала примой. Выбилась вперед, стала первой. И теперь перед ней пресмыкаются. Потому что Харли заметил босс. Босс — странный тип, ломаный весь, жеваный, губы гармошкой. Из бандитов, конечно. Но это не пугает Фей, здесь все такие. Душа уходит в пятки от его взгляда — скучающего, блуждающего по толпе. Мало кто знает, как именно выглядит босс. Все телки готовятся — помадят губы, щиплют брови, депилируют зону бикини, - когда проходит слушок, что вечером будет босс. Все официанты освобождают карманы для чаевых. Босс — это как приманка, сладкая история, которая редко сбывается. Все шлюхи из кордебалета хвалятся, что трахнули его, все гарсоны пиздят, что он по пьянке дал им сто баксов на чай. В реальности этого, конечно, не происходило. Потому что босс не любит светиться. Он не зовет в приватную комнату, не бухает в баре, не ведет себя как скотский нувориш. Он просто следит, совершенно по-змейски наблюдает за своим гадюшником. А потом люди исчезают. Некоторых увольняют, некоторые уходят сами, а некоторым отделяют голову от плеч. Фей давно работает в клубе, знает, как выглядит босс. У него уродливые шрамы по щекам, глаза черные, страшные, затягивающие. Босс пьет виски, курит терпкие сигареты. Он похож на уродливого клоуна. Но, сука, как же хочется, чтобы он обратил внимание. Потому что босс — это фулл хауз, это возможность стать примой их кукольного театра. Но золотой билет достался, конечно же, не Фей. Харли, маленькая сука с университетским дипломом, стала его обладательницей, выхватила, сама того не желая. Фей не любит думать обо всем об этом, но когда карта ложится херово — не хватает на аренду, очередной хахаль валит, прихватив все ее сбережения, или просто шатается каблук, Фей представляет себя на месте Харли. Курит дешевые сигареты у черного входа, считает до десяти. Фортануть ей так не может, но мечтать не вредно, конечно. В очередной раз Фей думает о паскудном раскладе после своего номера. Денег нет, сиськи висят, а в зубе дыра, надо заделать, но пункт первый не позволяет. Она курит красные «Мальборо». В горле першит, но других нет. От вьюги спряталась за углом, в кишке темного переулка, на границе света и тьмы. Страшно, но бодигарды должны успеть, если вдруг чудовище решит утащить её во мрак. Дверь скрипит, Фей выглядывает из-за угла. На улицу вываливается Харли Квинн. На короткое блестящее платье накинута дорогая пушистая шуба. Достает сигарету, щелкает зажигалкой, подносит к щедро намазанным красным жирным блеском губам. Тянет никотин быстро, часто, словно загнанная лошадь, словно нашкодившая собачонка. Нервничает ужасно, пальцы дрожат. Секунд тридцать Харли тянет сигарету, морщится от дыма и своих, видимо, невеселых мыслей. А потом дверь снова скрипит, и на улицу выходит босс. На нем, как всегда, темный, фиолетовый тренч, шляпа-федора, шарф намотан под горло. В темноте не видно, но Фей почти что шкурой чувствует, что он улыбается. Закуривает тоже, смотрит на Харли исподлобья, шепчет ей что-то на ухо. Она дергается, словно от удара, но ухмыляется в ответ. - Давай же, - треплет плохо прокрашенные хвостики пассии босс, - не убудет. Харли отвечает что-то треснуто и с явной неохотой. А в следующую секунду Джокер набрасывается на неё, пытается затушить недокуренную сигарету о щеку, она уворачивается, визжит, окурок отлетает в сторону, тухнет. А Джокер скручивает Харли, заламывает руки за спину, заставляет её опуститься на колени, прямо в снег. На визг вылетает Бадди, охранник. Но, увидев перед собой картину, снова покорно скрывается в клубе. Харли безумно вращает глазами, а Джокер вставляет ей в рот короткое лезвие ножа. Фей выдыхает шумно. Оказывается, она задерживала дыхание. Оказывается, все это время она смотрела плохое кино. Джокер расстегивает ширинку и пихает член Харли в рот. Она давится, пытается освободиться, но нож Джокер держит крепко. И она начинает сосать. Сначала медленно, как-то жалко и неуверенно. Но потом закрывает глаза, отдается процессу. Фей отворачивается. Её тошнит от этого зрелища. И она ведь не из робких, много чего в жизни повидала. И хорошего, и плохого. Не дура и не мечтательница. Просто, как и всегда, приняла желаемое за действительное. Не надо ей такого счастливого билета, не надо ей брюликов и мехов. И босс ей совершенно не нужен. Украдкой смотрит на его довольное расслабленное лицо, на шрамы, воском стекающие по щекам, собирающиеся уродливой линией ближе к подбородку. Но это все фигня, кончено. Не страшно. А страшны его глаза — совершенно безумные и дикие. Глаза, наполненные чем-то таким, о чем Фей никогда и не знала. Горечью, страданиями. Не его, других. Харли замедляется, а Джокер надавливает лезвием. Давит так долго, пока по ее щеке, прямо на белую хорошенькую шубку, не катится кровь. Харли вскрикивает, прикусывает. Джокер рычит, а потом его лицо на секунду разглаживается. Становится ровным и будто бы нормальным. Он кончает ей в рот, вынимает, застегивает брюки. Харли сидит к Фей спиной, она не видит выражения её лица, но Квинн вполне очевидно дрожит. То ли от холода, то ли от плохо скрываемых слез. - Молодец, тыковка, - хрипло произносит Джокер, протягивает ей руку. Харли медлит секунду, раскачиваясь из стороны в сторону на коленях. Но потом она находит баланс, встает на свои высокие прозрачные каблуки, опираясь на его руку. - Спасибо, папочка, - шепчет она, дарит ему короткий озорной поцелуй. Харли поворачивается на ветру, прикуривает новую сигарету. На её губах, перепачканных красным и немного белым, играет легкая улыбка. В ней зашифрованы победа, превосходство. А еще она такая чуть-чуть глупая. От любви, - понимает Фей. И вот тогда её по-настоящему тошнит.