Мой Император

– Йенна. Чародейка вздохнула, закатив глаза, обернулась и недовольно произнесла: – Ваттье, сколько десятков раз я просила тебя, нет, я почти умоляла тебя – а я, Ваттье, редко кого умоляю – не называть меня так. Ты не входишь ни в число моих подружек, ни в число, упаси меня, моих любовников. Если я не ошибаюсь, не входил и, скорее всего, не войдешь, даже если решишь попробовать. А потому прекрати дергать эту струнку, она уже давно не звенит так славно, как в первый раз. Я осведомлена, что ты знаешь почти все о моей жизни. И даже это. А потому – прекрати, пока мне не наскучило тебя просить по-доброму. Ваттье де Ридо звучно рассмеялся, хлопнув себя по бедру. – Не могу отказать себе в маленьком удовольствии закинуть эту удочку и понаблюдать, как ты искренне делаешь вид, что ловишь наживку, Йеннифэр. – О, понимаю, – ядовито улыбнулась чародейка, оправляя волосы. – Тем самым ты в очередной раз демонстрируешь, что стоит тебе захотеть порыбачить по-настоящему, и я даже не замечу, как буду трепыхаться на крючке? – Что ты?! – картинно удивился шпик. – Если мне удастся подобное провернуть, этот день станет просто-таки апогеем всей моей карьеры. – Надеюсь, Ваттье, что он настанет все же раньше, чем твой прах развеют над Альбой, – парировала Йеннифэр. – И если мы закончили обмениваться любезностями, изволь объяснить, о чем это ты вдруг пожелал со мной поговорить? – Если ты не забыла, то есть некое дело, которым мы с тобой повязаны, госпожа Йеннифэр, – заложив руки за спину, Ваттье отошел к окну и принялся что-то высматривать на слабо освещенном дворе. – Есть, – усмехнулась Йеннифэр. – Как ни прискорбно. – И, если я не ошибаюсь, – де Ридо взглянул через плечо, – пока ни ты, ни я не добились в нем никаких результатов. – Как ты быстро сдаешься, Ваттье де Ридо, – холодно ответила чародейка. – Возможно, ты и впрямь не добился никаких результатов. Я же, Ваттье, пока не имею ничего достойного, что можно было бы доложить тому, кто об этом, – Йеннифэр замерла, словно вслушиваясь в звуки и шорохи вокруг, – вознамерится спросить через три, нет, уже через две минуты. Впрочем, я знаю, чем кончится дело, когда мы перешагнем дверь известного тебе кабинета. Я сообщу Его Величеству, что пока, – снова подчеркнула она, – не принесла новостей, но в то же самое время расскажу, что нового готова предпринять. И, смею тебя огорчить, я собираюсь его удивить. Ты же, Ваттье, в тысячный раз споешь одну и ту же песенку, от которой тошнит уже не только меня. Вот в чем между нами разница, господин де Ридо. Но я вовсе не желаю с тобой соревноваться. Мне до этой, несомненно, дружеской скачки нет никакого дела, потому что результат для меня куда важнее, чем сомнительная победа. Слышишь? За нами уже идут. – Слышу. – Слушать и слышать – твоя работа, Ваттье, – усмехнулась Йеннифэр, оборачиваясь в сторону приближающегося слуги. – И потому, когда я буду сейчас говорить, ты будешь меня слушать. – Не забывайтесь, госпожа Йеннифэр, – холодно произнес глава имперской разведки, тут же переходя на сухой официальный тон. – Не забывайте, как вы здесь оказались, а также не думайте, что в Дарн Руах под ваши ручки не найдется подходящих двимеритовых браслетов. Если помните, одна знакомая вам дама, закованная в блокирующий ошейник, уже занимает в тех подземельях весьма уютную камеру. – Не сравнивай нас, Ваттье, – еще холоднее ответила чародейка. – Мазель Виго мается в бесспорно – верю тебе – уютной камере за то, к чему я не имею никакого отношения. Я никогда, что бы там тебе не говорили, Ваттье, не входила в Ложу. Но ты можешь изрядно поразвлечься, если тебе все же удастся путем немыслимых усилий бросить меня за решетку. Можешь даже посадить меня в ту же камеру. Думаю, у меня найдется пара занимательных историй, которые мазель Виго сумеет оценить по достоинству. Уверена, мы найдем, что обсудить. Боюсь правда, что мазель Виго получит от этой болтовни гораздо меньше удовольствия, чем я... Впрочем, проигравших не судят. А нам уже пора. Хватит досужих перебранок. – Его Императорское Величество повелели первой пригласить госпожу Йеннифэр, – прочистив горло, произнес замерший чуть поодаль слуга. – Следуйте за мной, госпожа. Чародейка бросила на шпика взгляд, полный в равной степени нескрываемого торжества и столь же неприкрытого пренебрежения. – Я решу свои вопросы быстро, – сказала она, оглаживая дверную ручку, – чтобы ты ненароком не забыл, о чем хотел доложить сам. И в самом деле, ее не было всего около четверти часа. Когда она, не удостоив Ваттье ничем, кроме небрежного кивка, скрылась в полумраке коридора, шпик недовольно поморщился, одернул камзол и решительно толкнул до боли знакомую дверь. Император уже его ждал.

***

Ваттье не торопился уходить. За окном сумерки вот-вот должны были перейти в ночь, они только что закончили трехчасовое обсуждение проблем, которые де Ридо числил по своему ведомству, и Император планировал немного пройтись по темному парку, отвлечься, освободить голову от сложных выкладок Ваттье, – через полчаса предстояла нелегкая встреча с наместником Назаира, специально прибывшим в столицу для решения невероятно важного вопроса постройки дополнительной оросительной системы. Но глава Имперской разведки все еще торчал в кабинете, сидел за столом, пальцем гоняя перо по бумаге, и молчал – он словно не решался начать некий разговор, и это было совершенно на него не похоже. Император склонил голову на бок, пристально глядя на де Ридо. Тот, верно истолковав жест как первое проявление нетерпения, прокашлялся и начал: – Ваше Величество, если позволите, я бы хотел обсудить одну оказию, так сказать, хоть она и находится вне моей компетенции. – И потому, Ваттье, – Император скосил глаза на стоявшие у края стола часы, медленно спускавшие тонкий песок из одной причудливой колбы в другую, – уже четыре минуты ты попросту тратишь мое время. Говори. – Дело, Ваше Императорское Величество, отчасти касается баронессы Гален, – медленно произнес де Ридо. – Если можно так выразиться. Эмгыр прикрыл глаза. – И каким же образом ее касается твоя оказия, Ваттье? – спросил он после паузы и, сложив перед собой руки, оперся на них лбом. – Во-первых, могу сообщить, что дорога баронессы до имения ее мужа в Мехте оказалась вполне удачной, – осторожно начал шпик. – Никаких происшествий, да и сама госпожа почти не выказывала неудовольствия. – Рад это слышать. Продолжай. – Барон Гален, Ваше Величество, выказывает вам свое почтение и в очередной раз клянется в верности, – довершил мысль де Ридо. – Хотя, иной раз верность Империи приходится завоевывать и менее тривиальными способами, нежели избавление страдающего мужа от сварливой жены на несколько кратких месяцев. Впрочем, возвращению супруги барон был даже, кажется, рад. Чего определенно не скажешь о баронессе. Но дело вовсе не в упомянутом семействе. – Виконт, ты верно решил испытать мое терпение? – Император поднял голову и в раздражении воззрился на шпика. – Тебе ли не знать, что не так уж оно и велико. Я настоятельно рекомендую тебе перейти к сути дела немедленно – немедленно, Ваттье, – или убраться отсюда прямо сейчас. Я не в настроении слушать ни о своих бывших фаворитках, ни о верноподданнических порывах их мужей, ни, тем более, об их счастливом воссоединении. Ну? Императорское недовольство буквально затопило собой просторный кабинет, превращая ситуацию для виконта как минимум в щекотливую, а скорее даже, в опасную. Де Ридо проклял свою неуверенность, так осложнившую начало разговора. Нужно было решаться. Он вздохнул, осмотрев носки своих сапог. – Дело, как я рискнул упомянуть ранее, не слишком по моей части, Ваше Величество, но может таковым стать в обозримом будущем. Очень многое, поначалу проходя мимо меня, впоследствии попадает ко мне на стол. Или в камеру под замком Дарн Руах, как уж повезет. – Перейдя наконец к делу, Ваттье немного успокоился, голос его приобрел обычный тон, спокойный и рассудительный. – Поскольку место в особой опочивальне теперь снова свободно, могу ли я уточнить: не желаете ли вы, Ваше Величество, случаем, подумать о том, кем заполнить потерю дражайшей баронессы? Однако, могу предположить, что вы до сих пор переживаете разлуку, а потому не готовы обсуждать это предложение? – Зная тебя множество лет, не устаю удивляться тому, насколько ты чуткий человек, Ваттье. Я, конечно же, настолько переживаю свой болезненный разрыв с баронессой, что готов, так сказать, закопаться с головой в работу – лишь бы отвлечься от тягостных мыслей. Так что переходи уже к сути, Ваттье, иначе ты рискуешь отведать моих душевных переживаний прямо сейчас. Настроение императора окончательно испортилось – времени на прогулку уже не оставалось совсем. Вместо желанного свежего воздуха и тишины Эмгыру пришлось довольствоваться стаканом разбавленного вина. Де Ридо он напитка не предложил. Ваттье с сожалением взглянул на запотевший бокал. Что ж, возможно и впрямь стоило разделаться с оставшимся вопросом поскорее, сделать соответствующие распоряжения и вернуться домой, чтобы, наконец, распив в желанном одиночестве бутылку туссентского, закрыть глаза и провалиться в сон, которого в последнее время шпику катастрофически не хватало. – Граф аэп Гедынхель на вчерашнем приеме представил мне свою младшую дочь, Ваше Величество, – произнес шпик. – Весьма недурна собой. Не слишком глупа, как мне показалось. А самое главное… Эмгыр поднял бровь, приглашая главу разведки продолжать. И даже, видимо, сменив отчасти гнев на милость, щедро плеснул вина и во второй бокал тоже, легким толчком обозначая приглашение де Ридо угощаться. – ...это к слову о завоевании верноподданства, Ваше Величество, – де Ридо с наслаждением пригубил прохладный напиток. – В ситуации создавшейся, так сказать, напряженности в отношениях с Торговой корпорацией, протянуть оттуда еще одну весьма удобную ниточку было бы совершенно нелишним. «Ниточке» недавно стукнуло девятнадцать, Ваше Величество. Самое время наставить чудное создание на верную, – подчеркнул Ваттье, – дорогу. – И ты полагаешь, что «ниточку» эту стоит тянуть в мою спальню? Не в твою, не в Кретье, не в спальню другого моего придворного? Не думаешь ли ты, Ваттье, что целесообразнее пришить этой «ниточкой» аэп Гедынхеля к какому-нибудь важному для нас дому? Воорхиса я, конечно, не предложу, но у нас много союзников, где-нибудь эта «ниточка» придется в гамму, – Эмгыр откинулся на кресле, внимательно разглядывая виконта. Он понимал, что глава разведки не станет предлагать что-то, не обдумав и не взвесив хотя бы с десяток раз, но сейчас не мог понять, зачем и по каким причинам де Ридо решил влезть в сферы, которые его не касаются и о которых придворные стараются не заговаривать без лишней на то необходимости. Это тревожило. Ваттье снова посмотрел на носки своих сапог и нервно побарабанил пальцами по краешку стола. – Ваше Императорское Величество, – начал он, – в то время, в которое мы имеем несчастье жить, самые лучшие результаты дают самые простые решения. Прямые и бескомпромиссные. Личная лояльность главы Торговой корпорации Вашему Величеству пока что вполне прочна. – Еще бы… – фыркнул Император. – Иначе для чего бы мы возвращали ему титул и тратили имперскую казну и наши милости на, безусловно, заслуженный тяжелым трудом пост? Но, кажется, у тебя есть что сказать по этому поводу? – Вы знаете, Ваше Величество, как зачастую быстро забываются подобные милости, – невозмутимо ответил де Ридо. – Возвращение титула, отобранного когда-то у его отца узурпатором, может показаться само собой разумеющимся актом справедливости, получение высокой должности – закономерным следствием личных заслуг. Лояльность, Ваше Величество, есть огонек, в который надо постоянно подбрасывать хворост, не то он или потухнет, или перекинется на другое дерево. Если говорить о подкрепленном таким браком союзе с ныне поддерживающими нас семействами, то я не склонен слишком полагаться на то, что они останутся столь же верными Империи и завтра, Ваше Величество. Не хотим же мы своими собственными руками сколотить весьма влиятельную, но потенциально враждебную коалицию? Ваттье осушил свой бокал и гулко поставил его на стол, чудовищно нарушая этикет. Эмгыр кинул мимолетный взгляд на злополучную посуду и снова воззрился на главу разведки. Этот промах так же свидетельствовал о громадной усталости де Ридо – следствии непрестанной напряженности, как и темные тени в глазницах, глубокие складки у губ. В последнее время шпион, похоже, держался на одном лишь упорстве. – Ну и в самую последнюю очередь, девица действительно привлекательна, – довершил Ваттье. – Не слишком воспретит вашему вкусу. – Кажется, нынче всякий подданный берется судить о моем вкусе, – скривился Эмгыр. Он помолчал, поигрывая бокалом и ловя блики света на хрустальные грани. Молчал и де Ридо, понимая, что Император еще не закончил. – Ты параноик, виконт, тебе говорили? – Случалось, – пожал плечами де Ридо. – Но я вовсе не считаю это недостатком. – Я тоже не считаю, Ваттье. Для места, которое ты занимаешь, это не просто полезное, но прямо-таки необходимое качество. В отличие, как ты понимаешь, от места, на котором нахожусь я. И я не могу позволить себе удариться в череду бесконечных подозрений и страха предательства, как бы мне ни хотелось, – я должен доверять своим союзникам и вассалам. Именно поэтому, Ваттье, мне нужен ты. Ты и твоя паранойя. Уверен, ты унюхаешь малейшие признаки измены, даже если ее задумают, сидя в выгребной яме, – и меня это более, чем устраивает. Однако оценка далеких перспектив, Ваттье, как и разработка стратегий – не твой конек. Как ни печально мне это признавать, человек не может быть успешен во всем. Так что оставь стратегии тем, кто в них понимает лучше, например, своему Императору. Что же касается этой твоей «ниточки»... – Эмгыр почесал лоб. – Устрой встречу. – Так точно, Ваше Величество, – поднялся Ваттье, сопроводив слова легким поклоном. – У меня пока что все. Позволите идти? – Ступай, – взмахом руки отпустил его Император, но когда де Ридо уже был у двери, вновь окликнул: – Ваттье! – Да, Ваше Величество? – шпион обернулся, стараясь не выдать, что он из последних сил держится на ногах. – Мне кажется, пришло время подкинуть хворосту в твой костер. У тебя есть выбор, что это будет. Подумай пока. Эмгыр пристально смотрел в спину удаляющемуся виконту. А когда за тем захлопнулась дверь, придвинул к себе проект акведука и углубился в чтение. Назаирский гость должен был прибыть через десять минут. Из-за грядущего отъезда в Вызиму император и не надеялся, что потратит хотя бы одну ночь на нормальный сон.