Им светит темнота

Пол был залит кровью. Человеческой кровью, с резким запахом затхлости и сладковатым запашком гнили. А по краям коридора лежали полусгнившие кости. Дэдпул привык ко всякому, сам не раз убивал людей, но то, что он видел тут, его выбило из адекватного состояния. Уэйд едва сдержал рвотный позыв, но быстро вспомнил, что кое-чего не хватает. Точнее кое-кого. — Джон, — пискнул Уэйд, стремительно вертясь по сторонам и слепо морщась от режущего взгляд луча фонарика. Константин не слышал его. Он уже был метров на тридцать впереди и искал глазами источник резкой тёмной энергии, которую он почувствовал, стоя неподалёку от Уэйда. И вдруг раздался истошный вой, полный такой злобы и ненависти, какую он не слышал уже очень давно. Джона мелко затрясло. Затем раздался ещё один вой, но уже не такой. Он был человеческий. Константин кинулся к месту, где стоял Уилсон. Чувства свалялись в один комок, сжав Джону горло судорожным вздохом, и он не смог даже позвать Уэйда. Он уже давно не испытывал такого сильного страха, страха не за себя. В этой команде экзорцист был он, а значит это его работа, и ему нельзя было оставлять Уэйда одного. Запоздало он вспомнил о регенеративном факторе Дэдпула, но почему-то эта мысль не принесла облегчения. Джон предчувствовал плохое, просто дерьмовое развитие событий. Он затормозил, запачкав штаны чужой кровью, залившей пол. Уилсон стоял в окружении пяти тварей, непохожих ни на демонов, ни на ещё кого-нибудь. Он мелко трясся, но ничего не делал, даже не вытащил из кобуры пистолет. Его сковал страх. Константину не хватило лишь секунды на то, чтобы поднять руку и начать произносить заклятие. Один из демонов протянул руку к груди Уэйда, а вышла она уже со спины. Уэйд заорал, крик перешёл в всхлип, а потом в слабое сипение. Уилсон смотрел на руку, продравшую его насквозь, глазами, полными подлинного испуга. Константин проглотил комок в горле и, собрав в кулак остатки воли, тихо, но очень твёрдо заговорил: — Я обращаюсь к демону, обретшему власть в месте сием. Именем архангела Михаила, людского защитника, изгоняю тебя. Одно из чудищ завизжало, бросилось на Джона, вгрызаясь длинными желтыми зубами в руку. Константин стиснул зубы и, отбиваясь от твари, закончил заклятие. — Изыди в ад, сгинь в пучину, в геенну огненную и да будут небеса слов моих свидетелем! Тела тварей рассыпались на куски быстро, а затем полыхнули огнем, быстро истлевая. Уэйд, до этого висевший в воздухе, словно чучело, насаженное на лапу когтистой мрази, обрушился на пол с тяжёлым шлепком, мгновенно пачкая костюм в вязкой крови. Джон ринулся к нему. Пульс отдавался слабо, словно вибрация от громкой музыки, едва ощутимо, так, что под пальцами Джона он почти не чувствовался. — А как же регенерация? — тихо спросил Константин с горькой усмешкой на губах. — Что-то идёт не так, — едва слышно просипел Уэйд, смаргивая застелившие глаза слезы. — Она словно не работает. — Не болтай, придурок, — шепнул Константин. На этот раз «придурок» прозвучало почти безнадёжно, осторожно, не в насмешку, а с горечью. Оскорбление стало чем-то другим. Уэйд, кажется, понял — чем.