Ника

Два дня пролетели будто абсурдный неправдоподобный сон. Ника продолжала играть в доктора, делала мне уколы обезболивающего по расписанию, возилась с бинтами, салфетками, дезинфицирующими жидкостями. Мне же становилось все лучше, слабость прошла, боль уменьшилась. Было заметно, как Нику тянет ко мне. Она будто бы ненароком засыпала на диване рядом со мной, невзначай касалась моих рук, волос, подолгу водила пальцами по моему обнаженному торсу, когда дезинфицировала рану. А потом я с наслаждением целовал её, ловя себя на мысли, что поступаю неправильно по отношению и к себе, и к ней. Я сам начал эти отношения, теперь мне нужно было самому их и закончить, как бы больно для Ники это не было: мы просто не могли быть вместе. Более того, я никак не мог понять, почему я нравлюсь ей, и все еще был уверен, что она встречается с каким-нибудь студентом, хорошим перспективным мальчиком. И тот факт, что я являюсь для Ники лишь авантюрой, которая скоро закончится, дико злил меня. Я понимал, что ревную, и бесился еще больше, не желая ее отпускать, — замкнутый круг. Я влип по уши, и это грозило обернуться катастрофой. Однако в те моменты, когда девушка приникала ко мне всем телом и позволяла горячо целовать себя в губы, обнимать, водить руками по животу, спине, ребрам, когда вцеплялась тонкими пальчиками в мои плечи — я забывал практически обо всем и растворялся в ощущениях. Но я еще был в состоянии вовремя останавливаться. Мое тело и инстинкты требовали немедленно переспать с девчонкой, наконец сделать её своей: но разум отрезвлял меня вновь и вновь, заставляя отпускать девушку и говорить «хватит». Ника же хотела меня и не скрывала этого, и я был уверен, что у нее уже были мужчины до меня, но все равно не желал, чтобы наши отношения заходили так далеко — это было бы равносильно началу конца, а пока что я убеждал себя, что мы в силах избавиться от этого наваждения, охватившего нас. Она не была для меня забавой на одну ночь, и секс с ней казался мне чем-то неправильным. Впервые в жизни я испытывал к девушке нечто большее, чем просто похоть, и не хотел разрушать это только-только зародившееся чувство. Ника меняла меня: я не узнавал сам себя, но отлично понимал, что ни к чему хорошему все это не приведет. — Я провожу тебя до дома, — твердо заявила Ника, когда я уже стоял на пороге её квартиры и собирался уходить. — На улице холодно, сыро, да и вообще, нечего, чтобы кто попало видел тебя со мной, — ответил я, легко прикасаясь пальцами к ее щеке и поглаживая. — Ты можешь попасть в беду. — Я не такая беззащитная, как ты думаешь, — девушка вцепилась в мое запястье и убрала мою руку от своего лица. — Я пойду. — Твой выбор, — устало вздохнул я, понимая, что отговаривать упертую девчонку бесполезно. Ника быстро оделась, и мы вышли на улицу, с головой окунаясь в промозглую Эдинбургскую осень. Я мог бы вызвать такси, но не хотел привлекать внимания к квартире Ники, а потому решил, что лучше всего пойти пешком, благо жил я недалеко. Девушка куталась в теплый шарф и молчала, плотно сжав губы и думая о чем-то своем. Я не пытался занять её разговорами, а угрюмо размышлял о том, как сообщу ей, что мы больше никогда не увидимся. Мимо нас проезжали машины, проходили другие люди, но я смотрел только на Нику. Я представлял, как обниму эту хорошенькую девочку, у которой вся жизнь была впереди, в последний раз, и захлопну перед ней дверь. Раньше я сделал бы это легко и особо не волнуясь, теперь же я чувствовал, как холодеют руки и как отчаянно хочется прямо сейчас остановиться, прижать девушку к себе и сказать, что я никогда в жизни не отпущу её. Впереди показался мой дом, такой же грязно-коричневый, как и все дома в центре города. Я остановился у двери и обернулся было к Нике, но она быстро произнесла: — Я зайду в подъезд. Мне холодно. Не выдержав тяжелого взгляда темных глаз, я послушно провернул ключ в замке, вспоминая, кому я в последний раз так же легко подчинялся, как этой девчонке. Мы быстро поднялись по лестнице, и я вновь замер у черной бронированной двери, решив, что точно не пущу её дальше — тогда расстаться будет еще тяжелее. Я на минуту зашел в квартиру, попросив ее подождать, выгреб из сейфа пачку пестрых банкнот и, сунув за пазуху, вернулся на лестничную клетку. Там я поспешно привлек девушку к себе, быстро коснулся губами её виска, а потом просто уткнулся носом в её волосы. Ника прижалась к моей груди и тяжело вздохнула. — Я хотел сказать тебе спасибо за все, — тихо произнес я и аккуратно переложил довольно большую сумму денег из своего кармана в карман её куртки. — Видишь, ты научила меня благодарить. — Да не нужны мне твои грязные деньги… — Не спорь, ты возьмешь их и все, — жестко ответил я. — Я должен был дать тебе что-то взамен. — Если бы ты пообещал звонить мне, это было бы гораздо лучше твоих стофунтовых бумажек, — ответила Ника, и мне показалось, что её голос дрогнул. — Это прозвучит бредово, но мы с тобой из разных миров, маленькая. Мы не можем быть вместе, — объяснил я холодно и спокойно. — Тебе легче просто забыть меня. Навсегда. — Ненавижу тебя, — Ника отпрянула и закрыла лицо руками. У меня внутри все перевернулось. Я не представлял, что мне делать, если она разрыдается. Я чувствовал себя виноватым чуть ли не во всех смертных грехах, только от одного взгляда на девушку, которой сделал больно. — Только не плачь… — я быстро приблизился к ней, отнял её руки от лица и обхватил ладонями её щеки, заставляя смотреть на себя. — Мне тоже больно, Ника… Она сдерживала слезы, а я тупо смотрел в её пронзительные глаза, наполнившиеся влагой. Неожиданно Ника потянулась ко мне и мягко поцеловала в губы. Я уже не мог сопротивляться. Крепко обнял её и ответил, прикусывая её губу и настойчиво углубляя поцелуй. Все, что было дальше, происходило как в бреду. Трясущимися руками я открыл входную дверь и втолкнул Нику внутрь, а потом подхватил на руки и, не заботясь о том, чтобы снять верхнюю одежду и обувь, потащил её в гостиную. Повалив девушку на диван, я принялся раздевать её, то и дело отвлекаясь на жаркие поцелуи. Вскоре я прошелся языком по ее обнаженной груди, нарочно задевая соски, и с губ Ники сорвался тихий стон. Я снял свои джинсы вместе с бельем, и девушка крепко обхватила мои бедра ногами, вызывая еще большее возбуждение. Где-то на границе моего сознания витала мысль, что я окончательно сошел с ума. Нужно было остановиться. Прекратить все это. Вручить ей деньги и вытолкать за дверь, потому что иначе никак не разорвать эту болезненную, опасную связь… Но я в очередной раз поцеловал ее в губы, а потом вошел, сжимая пальцами ее бедра и чувствуя, как девушка выгибается и вцепляется пальцами в мои плечи. Казалось, это был самый великолепный секс в моей жизни. Я тяжело дышал, двигаясь в её узком и горячем теле, а Ника прижималась ко мне и толкалась бедрами мне навстречу, даря непередаваемое удовольствие. Я то и дело возвращался к ее телу, прикусывая нежную кожу, сжимал пальцами хрупкую талию, не заботясь о том, что останутся легкие синяки и засосы — даже подсознательно хотелось, чтобы следы остались на ней. Ника стонала, водила ладонями по моей спине, заставляя мое тело покрываться мурашками и опаляла жарким дыханием мою шею. Почувствовав, что не выдержу больше, я вышел из девушки и несколькими движениями руки довел себя до умопомрачительного оргазма. Перед глазами заплясали точки, а я все никак не мог отдышаться. Ника же быстро села, поджав ноги, и прикрылась своей рубашкой. Мы еще долго целовались, я старался делать это так нежно, как еще никогда не делал, а Ника ласкала мое тело тонкими пальчиками и охотно отвечала на поцелуи. — Хватит, — наконец прошептал я, отстраняясь. Мой бок снова сильно заболел, по телу пробежала дрожь — я, обычно спокойный, слишком нервничал в тот момент. Ника промолчала и поднялась. Мы оделись, не произнося ни слова. За руку я отвел её к двери и в последний раз обнял, замечая, что в глазах девушки больше нет слез — она выглядела даже какой-то отстраненной и потерянной. — Ты заставил меня влюбиться в тебя с первого взгляда. В тебя, страшного, слабого, бледного и истекающего кровью. Ты забрал мой первый поцелуй. Ты лишил меня девственности, — девушка бросила на меня взгляд, заставивший содрогнуться. — А теперь так просто выставишь меня за дверь? — Мне… действительно жаль, — ответил я, понимая, что поступаю как последнее дерьмо. Но выхода не было. В моей опасной жизни, вечно граничащей со смертью, полной разврата, насилия и крови, просто не было места для этой светлой девочки. Я хотел было схватить её за руку, сказать что-то еще, но Ника уже вышла из квартиры и захлопнула дверь. Я медленно вернулся в гостиную. Опустился на диван. Закрыл лицо руками. Было плохо. Как будто я навсегда потерял что-то важное, буквально кусочек своей души. По окну забарабанил мелкий дождь. Ника появилась в моей жизни слишком быстро, слишком быстро мы и расстались, но от одной мысли, что я больше никогда не увижу ее, мне становилось дурно. За эти несколько дней она стала для меня больше, чем другом, любовницей и тому подобным — она стала для меня целой маленькой жизнью, странной, но безумно прекрасной. Деньги, которые я дал Нике, остались лежать на столике рядом с диваном. Я долго смотрел на них, потом убрал в сейф с глаз подальше. Устав нарезать круги по квартире, я наконец вынул из кармана смартфон и сделал несколько телефонных звонков. А потом забронировал билет в один конец и тем же вечером улетел в Осло, решив никогда больше не возвращаться.