Война слепа

      Хирмунт протянул первокурснику руку, предлагая помощь, но тот сам поспешно поднялся и отскочил от мораса, явно желая оказаться от него подальше. Настороженно глядя на недавнего противника, Фиом вернулся к отряду. Обычно после окончания поединка шли поздравления победителя или же успокаивающие реплики в адрес проигравшего, но сейчас первый отряд хранил тишину. Хирмунт не смог сдержать смешка, возвратившись к однокурсникам. Какие же эти новобранцы ещё зелёные, а ведь по двадцать лет «деточкам»!       Жалко, с Шаем нельзя было поделиться этой мыслью прямо сейчас — он был в списке следующим. Хирмунт медленно прокручивал в мозгу весь поединок с Фиомом, подавляя желание хищно облизнуться: не столь привлекательны были губы первокурсника, сколь приятен оказался почти физически ощущаемый запах его страха. Тонкая, дрожащая, едва заметная нотка, тщательно скрываемая напускной уверенностью в себе, всё ещё звенела в воздухе. Почувствовать её мог не каждый, но тот, кто достаточно практиковался в улавливании чужого настроения, мог проникнуться этой необычной атмосферой.       — Прелестный мальчик, — шепнул Хир. — Какое бы задание тебе дать? Может, сделать тебя одним из «командирских счастливчиков»?       — Гляжу, он тебе нравится, — Джошуа склонился к плечу Хира. — А как же наш никсиец? — рантовец, в отличие от Шая, на конфликт не нарывался и говорил довольно тихо.       — Ой, они оба хороши! Рыжик — стесняшка, но сюрпризы мне ещё, чувствую, преподнесёт, — Хирмунт улыбался лукавее обыкновенного, хотя, казалось бы, куда ещё-то? — А Дель, он же так удачно попал к нам в комнату, что грех не воспользоваться возможностью поизучать его.       — «Помучить» ты хотел сказать? — Джошуа неодобрительно побарабанил пальцами по скамье, выпустил и втянул когти. — По-моему, ты над Тонделем просто издеваешься. На пару с Шаем.       Хирмунт ответил долгим взглядом, Джошуа достойно выдержал его. Наконец морас отвернулся и стал смотреть в центр зала, где Тондель получал от Поля ещё один выговор перед тем, как начать свой поединок. Его противник не был в восторге из-за того, что их дуэль отложили, и показушно ленивым движением достал из ножен за спиной тяжёлый двуручный меч. Тондель с катаной казался на фоне первогодки хрупким, хотя по росту они были одинаковы. Оба дуэлянта представляли одну планету и не должны были иметь преимуществ друг перед другом. Всё решало мастерство.       Тондель стремительно ринулся в атаку. Катана даже немного согнулась при встрече с широким мечом, использованным в данный момент как щит. Не дав оппоненту оправиться от неожиданности, Тондель скользнул под его локтем, заходя за спину. Увы, его расчёт на медлительность соперника не оправдался — меч поднялся в воздух и с разворота чуть не снёс голову брюнету — могла не спасти даже форма. С лязгом клинки скрестились, бойцы остановились, лишь подрагивающие кончики мечей говорили о том, что поединок не поставлен на паузу, а идёт с прежним ожесточением.       Хирмунт поймал себя на том, что нервно закусывает губу, наблюдая за спаррингом. Почему-то он переживал, когда Тонделю угрожала реальная опасность быть раненым. Дёрнув ушами, морас настроился на Деля, передавая ему приём, который никсиец мог бы применить. После некоторого сопротивления, Тондель всё же рванул катану вверх, одновременно отступая вправо. Расчёт Хира сработал — первогодку по инерции отнесло вперёд. «Теперь шагнуть и клинок в шею!» — с азартом подумал Хирмунт.       Тондель сделал шаг, но остановился и дождался взмаха противника. Меч был отклонён и съехал по плоской части катаны, а левая рука Тонделя уже врезалась локтем в горло первокурсника. Тот захлебнулся хрипом и упал.       И только теперь лезвие меча нацелилось в шею противника.       — Победитель — Тондель!       После короткого, но такого зрелищного поединка третий отряд наградил никсийца овациями, моментально забыв и про его мокрые волосы, и про полученные им от командиров выговоры и наказания. Тондель же будто их не слышал. Бросив катану в ножны, он направился было к своим, но на полпути развернулся, снял и положил меч на отведённое ему в арсенале место. Вернулся к отряду. Подождал, пока Поль объявит результаты, а Зитцер поздравит старших и ободрит младших: победить удалось только четверым из первокурсников. И только после того, как было получено разрешение расходиться, Тондель коршуном налетел на зазевавшегося Хира.       — Что это было?! Какого, — он проглотил крепкое словцо, заметив командира Поля неподалёку, — ты лезешь мне в мозг, да ещё и в такой момент?!       — О чём ты? — Хирмунт растянул губы в непонимающей улыбке, хотя особого повода улыбаться не было — ноги мораса почти отрывались от земли, ведь Тондель схватил его за горло.       — Не притворяйся! Ты всё понимаешь! — пальцы на шее чуть дрогнули, сдавливая сильнее.       — Ну, прости, — Хир хлестнул никсийца хвостом по бедру, прожигая импульсом даже сквозь форму. Рука Тонделя разжалась. Хирмунт начал сползать по стенке, не найдя опоры, он ухватился за плечи собеседника и повторил: — Прости. Ты же победил, верно? — в его голосе не было ни тени сожаления, рот так же кривился в ухмылке.       — Да. Но это не значит, что я не справился бы без твоей помощи!       Тондель отцепил от себя руки мораса и ушёл, плюнув ещё что-то в его сторону. Он бы плюнул и в буквальном смысле, но так некстати находящиеся рядом командиры могли бы тогда заставить драить всю базу, а наказаний и так хватало. Поль «наградил» Тонделя восемью лишними дежурствами: четырьмя — по кухне и четырьмя ночными — в рубке.       Ноги Хирмунта подогнулись, и он всё же съехал на пол, потирая рукой горло. Подошёл лучший друг Шай.       — Я смотрю, у него не такие крепкие нервы, как мы думали. Стоит продолжать эксперимент?       — Конечно, стоит, — ответить Хир смог не сразу, после внезапной встряски дыхание перехватило. — Ты ведь тоже почувствовал эту вспышку. Такой праведный гнев, просто… — он опять задохнулся.       Шай сел на корточки и взял друга за руку, посылая ему свою жизненную энергию. Через несколько секунд к Хиру вернулся нормальный цвет лица, и он поднялся без посторонней помощи.       Сейчас у третьего курса была история космических сражений, где кадеты разбирали все битвы с самого выхода в космос. Они изучали построения, составы армий и практиковались создавать свои из голографических моделей. Уроки были не только очень важными, а и весьма увлекательными. Однако сегодня вместо привычного рабочего шума в классе царила рассеянность: третьекурсники обдумывали задания, которые должны были дать младшим до вечера.       Кое-кто нашёл своих подопечных сразу после урока, кто-то встретился с ними позже в столовой, а Хир всё не мог определиться с миссией, которой можно было бы «осчастливить» рыжика. После занятий морас нагнал Фиома в коридоре.       — За полчаса до отбоя загляни ко мне, — хлопнул он первогодку по плечу.       Тот самообладания не потерял, хотя это и далось ему большим трудом.       — Это всё задание? — поинтересовался Фиом в ответ.       Морас чуть улыбнулся, чувствуя внутреннюю дрожь первокурсника. Слишком свежо было воспоминание об утреннем поединке. Однако лицо младший держал хорошо.       — Там задание и получишь, — на секунду Хирмунт посерьёзнел, объясняя, как добраться до его комнаты, но через миг вновь дружелюбно, пусть и довольно чувствительно, ударил Фиома по плечу. — До встречи.       Фиом обречённо вздохнул и направился в тренировочный зал. В другом месте можно было наткнуться на Хеля или близнецов, а с ними общаться не хотелось. Троица точно начала бы подкалывать его. То же самое, конечно, касалось и неформалов-никсийцев, но им хоть в морду дать можно.       С Фольцером рыжик и столкнулся у входа в зал. Тот почему-то был без своих прихвостней, но наглости не утратил ни на грамм.       — Ты ведь поддался морасу сегодня. Колись, ассасин, что он сделал? Пообещал устроить тебе жаркую ночку в качестве задания? — Фольц прислонился к стене у дверей, насмешливо глядя на Фиома.       Фиому препираться не хотелось, и он сделал попытку пройти в зал, не думая, как хочется повыдёргивать фиолетовые патлы. Фольц перегородил вход ногой. Тут нервы Фиома начали сдавать и дали о себе знать тренировки с Отль. Он сам не понял, куда делся никсиец и отчего вдруг так заболели костяшки на левой руке.       Ударом Фольцера швырнуло прямо в зал. Он поднялся, держась за челюсть. «Упс! — подумал Фиом. — Похоже, кому-то предстоит сегодня кушать через трубочку.» Кривясь, никсиец проглотил смесь крови и слюны, одной рукой отпихнул Фиома и отправился в медпункт, бросив на прощание гневный взгляд.       Рыжик понял, что мир спортивных достижений сегодня ему не рад. А теперь и однокурсник заимел на него ещё больший зуб. С Фольцера мысли перетекли на его слова. Что, если он прав, и Хирмунту взбрело в голову… Да ну! Если не выполнить такое задание, трусом не заклеймят. Возможно, даже поддержат, если только третий курс не «эти» поголовно.       Время ещё было, и Фиом решил заглянуть в столовую. Там было почти пусто: курсанты расползлись по комнатам и классам делать домашку. К счастью, на нескольких столиках присутствовали компьютеры: очень многим было удобнее решать задачи, жуя что-нибудь при этом, а строители базы старались совместить комфорт и функциональность.       Фиом налил себе кружку травяного чая, который должен успокаивать нервы, и сел за столик, отделённый от остального помещения перегородкой. Там рыжик с головой ушёл в задания, и незаметно пролетело два часа. В себя Фиом пришёл, когда издалека донёсся хруст печенья. «Кого, интересно, на еду под вечер пробило?» — улыбнулся он, не отвлекаясь, пока не завершил работу до конца. Рыжик планировал незаметно покинуть столовую, так как к чаю прихватил себе довольно много сладостей, и не хотел, чтобы его в этом уличили. «Хм, может, этот сладкоежка меня и не выдаст», — подумалось Фиому, когда, прихватив фантики, он осторожно выглянул из-за перегородки. Надежды рассыпались одновременно с тем, как предательски скрипнул по полу стул, а Фиом обнаружил за дальним столиком с аппетитом уплетающего вафли командира Сольшера. Мужчина поднял серые глаза, в которых буквально на миг промелькнуло удивление — командир младшего отряда явно не ждал, что кто-то окажется здесь и заметит его маленькую слабость. Фиом уже ждал молчаливый обмен взглядами, наподобие: «ты не видел меня — я не видел тебя», однако Сольшер с тем же холодным спокойствием взял бледной рукой очередную сладость. Фиом, ощущая на себе его взгляд, дошёл до окошка утилизатора и выбросил фантики, затем вымыл кружку под хруст вафель за спиной и единственную нервную мысль, оставшуюся в голове: «Не оборачиваться на него.»       До двери оставалось каких-то два шага, и вдруг хруст прекратился, а Фиома заморозил на месте голос Сольшера:       — Я знаю, что задумал третий курс и что ты сейчас направляешься за заданием.       Подавив дрожь, Фиом обернулся и собирался ответить, но Сольшер продолжил:       — Надеюсь, им хватит ума не трогать провизию, снаряжение и оружие. А тебе не желаю задания с одним из нас, их всегда проваливают.       — Спасибо… — внезапно севшим голосом поблагодарил за пожелание рыжик.       Из столовой Фиом вышел совершенно подавленным. Так значит, миссия может касаться и командиров. Только бы не нарушение основных пунктов правил, не то Сольшер в оборот возьмёт — дышать некогда будет.       С тяжёлым сердцем Фиом подошёл к комнате Хирмунта и двоих его соседей. На стук никто не отвечал, и Фиом, после некоторых колебаний, открыл дверь и зашёл внутрь. Зрелище, ждавшее его, было весьма занятным: на одной кровати спиной ко входу находились двое, замерев в непонятной позе, а с верхнего яруса двухэтажной койки с камерой, нацеленной на пару, свешивался уже знакомый рантовец Джошуа, воодушевлённо махая хвостом.       Услышав, что дверь открылась, парочка с громким чмокающим звуком разлепилась, и томно прищурившийся Хирмунт обернулся на дверь.       — Дель… — протянул он, но тут же выражение лица сменилось на слегка разочарованное. — А, это ты. Я уж думал, ты испугался и не придёшь.       Фиом немного залип на размётанные по подушке зеленые пряди волос и свисающий с кровати розовато-лиловый хвост. «На третьем курсе всё же есть девушки, не выдержавшие столь долгого воздержания? Раз есть мораски, значит, меня Хирмунт не тронет», — успокоился рыжик.       — Но я здесь. Что же за задание ты выдумывал весь день? — от облегчения Фиом произнёс колкость вслух.       — Что-то первокурсничек осмелел, а, Шай? — Хирмунт сел на кровати и обратился к невидимой рыжику девушке. Видимо, ответом был кивок или какой-то мысленный сигнал, потому что Хир ухмыльнулся и вновь повернулся к Фиому.       — Короче, вот твоё задание, и проваливай, — морас произнёс всего одну фразу, но у Фиома появилось сразу два острых желания: сглотнуть появившийся в горле комок и сбежать хоть сразу к хамелизаврам в лапы.

***

      — …И говорит: узнай, мол, что за косичка такая у Сольшера. Два дня дал, — досказав историю вечера, Фиом грустно повесил голову.       Ли толкнул Лайона локтем, тот немного подумал и нехотя кивнул.       — Мы тебе поможем, всё будет хорошо.       Фиом взглянул на парней потерянным взглядом.       — Сами спросите, что ли? Чем вы от меня отличаетесь, чтобы вам он рассказал? И что насчёт ваших заданий?       — Отличаемся? Да хотя бы количеством, — хмыкнул Лиунц. — А заданий у нас нет. В третьем отряде недобор, как раз двоих не хватает, поэтому, если помнишь, на спарринге их список по второму кругу пошёл.       — Ну, а нагружать нас не стали, потому что мы братья Лиссы. Кое-кто из старших её помнит и уважает, так что мы прошли «автоматом», — Лай явно был чем-то недоволен, это ясно слышалось в его голосе.       Лиунц сел рядом с Фиомом на койку и подтащил его к себе, прижимая его голову к своей груди и ероша волосы.       — Доверься нам.       Фиом немного приободрился, а в дневниковой записи о сегодняшнем дне появилась приписка:       «Лай и Ли — жулики! :D»       Утро принесло физкультуру под командованием Зитцера. С самого начала дня первокурсники приступили к выполнению своих миссий. Иногда это было очевидно, иногда почти незаметно. Например, Вангрету досталось «двое суток вести себя примерно», и красноволосый никсиец, сжимая зубы, глотал матюки, которыми обычно сыпал направо и налево.       Михель краснел и бледнел на разминке, сбежал с пробежки в туалет, вернулся только под конец занятия, и выражение лица у него было такое, будто он себя похоронил уже раз десять. С той же обречённостью в глазах он сжал кулаки, видимо, отрезая себе путь назад, и, пока никто не успел понять, что случилось, подскочил к командиру Зитцеру. Пискнув: «Простите!», Михель повис у него на шее и резко подул в обрамлённое шрамом ухо.       Под бодрое ржание курса Хель немедленно испарился, а смехом был заглушён даже сигнал на завтрак. Причёска Зитцера, как оказалось, состояла не из подстриженных «ёжиком» волос, а из цветных перьев. У командира была полностью пересажена кожа головы, и на неожиданное раздражение дуновением тёплого воздуха перья моментально встали дыбом. Громче всех, между прочим, хохотал сам командир третьего отряда, когда обнаружил, что голова стала похожа на пушистый помпон, проведя над ней ладонью.       На завтраке Михель не появился, и вновь одно место за столом отряда пустовало. Теперь вбок косился Лайон, к которому обычно подсаживался Хель. Фиом хотел предложить близнецам поискать товарища, но наткнулся на него взглядом у дверей класса. Синие косички подметали пол, головой Михель уткнулся в колени и не поднимал взгляда до начала урока. Он последним вошёл в класс, понуро сел за свою парту, и Фиому казалось, что спина Хеля периодически вздрагивает, как от рыданий. Он исправно записывал всё, что говорил преподаватель, но, кажется, мыслями был довольно далёк от урока. Когда наступил перерыв, Михель, пошатываясь, встал и направился к выходу из класса. За ним галопом поскакали близнецы, Ли остановился лишь на секунду, чтобы дёрнуть за собой Фиома.       Хель опять сидел у дверей в той же позе и нервно кусал палец. На покрасневшей коже уже выступали капельки крови. Лайон что-то шепнул ему на ухо и помог подняться, слегка шлёпнув по искусанной руке.       — Тебе нужно в медпункт. Пойдём. Ли, мы можем задержаться, предупредишь, если что?       — Погодь, — Лиунц остановил брата. — Не стоит тебе с урока отлучаться. Нас ведь вчера предупредили.       Командиры путались в братьях, поэтому за провинности наказывали обоих. Для профилактики. Фиом не стал спрашивать, за что вчера получили предупреждение друзья.       — Фиом, — Лай с надеждой посмотрел на друга, — не проводишь Хеля? Больше некому его доверить.       Рыжик кивнул, бережно приобнимая Михеля. Тот был словно не здесь и позволял делать с собой что угодно.       — До встречи.       Друзья добрели до лифта, спустились на ярус и вскоре оказались у лазарета. Там их встретил запах медикаментов и скупые на улыбки медсёстры. Одна из них внимательно выслушала Фиома, пока Михель, усаженный на кушетку, смотрел в одну точку. Женщина отошла к шкафчику с препаратами, Фиом присел к Хелю и взял его за руку, и тут из-за ширмы вышел командир Зитцер, приглаживающий свои перья.       Михель задрожал всем телом и больно сжал пальцы Фиома, а когда мужчина ухмыльнулся, не смог сдержаться и спрятал лицо у рыжика на плече. Зитцер же и не думал уходить, Фиом даже заподозрил командира в садизме.       — Эй, смельчак. Хватит бояться, самое страшное уже позади, — кушетка жалобно скрипнула, когда командир сел с другой стороны от Михеля. — Послушай меня, — Зитцер попытался привлечь внимание Хеля, но тот лишь сильнее вжался в плечо Фиома.       — Вот упрямый. Ну хоть ты ему передай, — взглянул командир на Фиома, — что он достойный сын Люичи.       Михель медленно поднял заплаканные глаза.       — В-вы… — голос плохо слушался его, — не с-сердитесь?..       — Конечно, сержусь. Такое наглое нарушение субординации непростительно. Но за смелость уважаю, а за выполнение задания «любой ценой» хвалю, — Зитцер оскалился. — Тебе в наказание два лишних дежурства по кухне, а вот автору идеи, благо отряд мой, придумаю кое-что покруче… — Но это командир предпочёл оставить в секрете и сменил тему: — А это ты вчера однокурснику челюсть вывихнул?       Фиом не сразу понял, что теперь обратились к нему.       — Так точно, командир.       — Отчего же Хирмунту так не заехал? — Зитцер оскалился шире, заметив, как Фиом замялся. — Расслабься, я тоже морасов за эти их «мозговыносящие» штучки не люблю.       Он поднялся и вышел, вернулась с лекарством медсестра, слышавшая разговор.       — Так вот от кого кадет Фольцер получил. Хороший удар, — подмигнула она Фиому, и тот понял, как молода эта полноватая женщина в белом халате.       — Рука-то не болит? — она засмеялась, когда рыжик резко мотнул головой.       Даже с тем, что после ухода Зитцера и принятия успокоительного Михель не сразу справился с нервами и утёр слёзы, курсанты успели вернуться в класс до сигнала. К концу второго урока Хель, со всех сторон бомбардируемый всевозможными развлекалками от близнецов, повеселел и начал отшучиваться. На перемене в «сражение» в небольшой стратегической сетевой игрушке пожелал вклиниться Мирсу. Учебные планшеты поддерживали игры, пусть и только те, которые заставляли нехило напрячь мозг. В разговоре Мирсу упомянул, что собирается на тренировке ввалить Мерру (третьекурснику, бывшему в спарринге противником Михеля) по полной программе. Щуплый рантовец оказался не таким злобным, каким был в симуляции, хотя на Фиома посматривал искоса — всё не мог простить ему тогдашнего взлома программы. Будучи соседом Михеля, Мирсу по-своему заботился о нём, и общими усилиями цель была достигнута — Хель окончательно пришёл в хорошее настроение, даже сумел спокойно отчитаться перед Мерром.       День шёл отлично, вот только к выполнению своей миссии Фиом не приблизился ни на шаг. Хирмунт, конечно, дал двое суток на это задание, но хотелось бы избавиться от подобного долга поскорее. Перед последней парой, которую проводил как раз командир Сольшер, рыжик уже начал готовить себя к тяжёлому разговору с ним. Фиом пытался придумать начало беседы и осознал, что мыслями возвращается к тихой истерике Михеля. Кажется, Фиом начинал его понимать.       «Спокойно, — оборвал себя рыжик, — я мужик, у меня крепкие нервы. Я просто попытаюсь рассуждать логически и узнаю ответ. Или хотя бы придумаю, как спросить, чтобы мне ответили.»       — Фиом, чего приуныл? — на плечо и спину навалился Лиунц. Пластины брони на форме, соприкоснувшись, издали негромкий скрип.       — Да так… — рыжик повернул к Ли голову, едва не ткнувшись носом в его щёку. Тот быстро отодвинулся, увидев искру недоумения в глазах Фиома. — Задумался о задании. Просто понял кое-что: если вы, парни, мне не поможете, я пропал.       Фиом подпёр щёку рукой и уставился на Лиунца. Ли отвёл глаза, быстро огляделся, глубоко вдохнул и только тогда посмотрел в ответ. Фиому было всё равно, есть вокруг кто-то или нет. Он просто ждал.       — Пойдём со мной, — наконец выдал Лиунц, отчего-то замявшись, — здесь… слишком шумно.       Они покинули класс и скрылись в небольшом тупике за углом. Там не было ламп, и Лиунц, затащив Фиома в этот прямоугольник темноты, жарко зашептал ему на ухо. Его речь стала сбивчивой и неожиданно запестрела всевозможными словами-паразитами, чего раньше Фиом за другом не замечал, но, несмотря на помехи, рыжик старался слушать с максимальным вниманием.       — Мм, какое благородство. — неожиданно в тупике оказался кто-то третий. Ехидный голос доносился немного сверху, и Фиом узнал в его обладателе Крайса. — Своего задания нет, так ты за чужое взялся, Лайон?       — Я Ли, — поправил Лиунц, незаметно прижимая вспотевшие от волнения ладони к комбезу. — Не твоё дело, о чём мы говорим. Что ты здесь вообще делаешь?       — А вот это уже не ваше дело, — Крайс сунул руки в карманы. — Гораздо важнее, засчитают ли такое выполнение задания Фиому. Хирмунт не любит, когда его обманывают.       — Но ты ему не расскажешь, — парировал Фиом, понюхав воздух, — иначе птичка напоёт командиру Сольшеру, что кто-то не бережёт своё здоровье и нарушает правила пожарной безопасности.       — Что? — произнесли Лиунц и Крайс в унисон.       Фиом улыбнулся, хотя в полумраке этого не разглядели бы даже привыкшие глаза.       — Он тут курит. Умно, конечно, под вентиляционной-то шахтой. Дым засасывает почти сразу, но вот запах задерживается, — Фиом демонстративно вдохнул носом. — Сольшеру это не понравится.       Крайсу было нечем крыть, он вышел из тупика, непроницаемо сверкнул очками в сторону Фиома и ушёл.       — Так говоришь, Сольшер и Лисса вживили себе по пряди волос друг друга в знак дружбы? — Фиом понизил голос, возвращаясь к разговору.       — Ага. Сразу как закончили учёбу. Хотели, чтобы было напоминание, даже если распределят на разные базы или… если один погибнет, — Фиом услышал вздох Ли.       Эта короткая история была грустной и трогательной. Увы, хорошего конца в ней не предвиделось, хотя и без него она должна была быть рассказанной. Фиом не представлял, как можно было спросить самого Сольшера, ведь воспоминание наверняка причиняло командиру невыносимую боль. Терять друзей, должно быть, страшно, и Фиом вдруг подумал, что это ждёт всех, кто так или иначе принимает участие в войне. Поэтому он крепко обнял Лиунца.       — Спасибо большое.       Ли на миг оторопел, но потом тоже обнял друга.       — Знаешь, если сейчас сюда зайдёт кто-то вроде Крайса и увидит нас, то может невесть что подумать.       Фиом смутился и отскочил.       — Прости, не хотел тебя скомпрометировать. Тогда вместе выходить не стоит?       — Но зашли-то мы вдвоём, — Ли засмеялся. — Короче, идём уже. Захотят — придумают что угодно и без повода.       Фиом согласился, и они вернулись в класс. Садясь за парту, рыжик проводил глазами Лиунца и встретил жёсткий взгляд Лая. Впрочем, Лайон моментально перевёл его на брата и что-то тихо последнему сказал. Ли кивнул и включил учебный планшет. Раздался сигнал.       После уроков легко можно было поймать Хирмунта у кабинета третьекурсников, но отчитываться перед ним при народе Фиому не хотелось. Рыжик решил поговорить с морасом позже и отправился в жилой блок, чтобы спокойно заняться домашкой.       Зависнув над задачей, Фиом услышал голоса за дверью. Все двери на любых космический кораблях являлись прочнейшими гермозатворами, чтобы в случае пробоины немедленно изолировать повреждённую часть. Утечка воздуха была, пожалуй, самым страшным бедствием в космосе. Вторым шёл пожар, поэтому за курение пусть даже на вроде бы негорючей базе наказывали очень серьёзно. Но и от огня гермозатворы могли спасти. Тем более удивительно, что сквозь входной люк проникли звуки голосов.       Фиом оглянулся и увидел, что неплотно закрыл дверь, оставив узкую щель. А ссора в коридоре набирала обороты. Фиом хотел разогнать спорщиков, но, распахнув люк, узнал в них близнецов. Лай припёр Лиунца к стенке и зло смотрел на него, сжимая правую руку в кулак. Лиунц был испуган, но готов защищаться до последнего.       — Парни, что случилось? — Фиома эта сцена изумила до глубины души. Лайон, поняв, что их с братом разговор больше не является приватным, отпустил Ли, но гнев на милость не сменил.       — Ничего. Просто кое-кто слишком любит пи… — он ещё раз прожёг взглядом брата, — слишком херово умеет хранить секреты.       — Не такой уж это секрет! — запальчиво выкрикнул Лиунц. — Фиом бы всё равно узнал! Да, чёрт, кто угодно догадается! Весь третий курс уже знает, Хиру мы Морассу не откроем!       — Завались! — рыкнул в ответ Лай. — Это касалось только Сольшера-сама и сестры.       Лиунц набрал было воздуха, но неожиданно сник.       — Михелю ты бы сказал, — последний его аргумент прозвучал совсем жалко и плаксиво, однако Лайона убедить смог. Ссора закончилась ничем, братья вместе зашли в комнату.       Фиом же остался в коридоре. Заходить и накалять обстановку было бы глупо, и рыжик решил сходить к Хирмунту. За два часа до отбоя большинство курсантов обычно находились у себя или сидели у друзей.       Во входном люке было что-то вроде звонка: если постучать по двери где-то на уровне глаз, компьютер оповещал обитателей комнаты о том, что кто-то пришёл. Фиому открыли немедленно.       — Давно не виделись, — Хирмунт пригласил первогодку внутрь, но дверь запирать не стал. — Как успехи?       Фиом честно рассказал всё, что узнал.       — Ты что-то больно спокоен, — морас прищурился. — Кто тебе помог?       — А тебе какая разница? — Фиом не желал поддаваться.       — Колись! — Хирмунт словно принюхивался к мыслям рыжика. — Ясно. Значит, близнецы. Понятно, кому как не им знать.       — Я всё рассказал правильно, а значит, прошёл.       — Так не пойдёт. Ты должен был узнать у самого командира, — Хирмунт был непреклонен.       Фиом был готов убежать на край света, лишь бы только морас отвязался, но состроил упрямую гримасу и настойчиво повторил:       — Я выполнил задание.       — Не приму. Я испытаю тебя ещё раз.       Фиом мысленно пожелал Хирмунту утопиться в сортире в ближайшее время, кивнул и постарался глянуть на мораса как можно смелее. В ответ тот вперил в него странный взгляд своих розовых глаз. Хвост мораса щёлкнул, словно хлыст, и Фиом почувствовал, будто что-то пытается добраться до его души. Ледяные пальцы сковали его сердце, и он отпрянул, яростно сопротивляясь. Молчаливая борьба продолжалась недолго, Фиом судорожно выдохнул сквозь сжатые зубы, и вдруг холодные щупальца отступили, натыкаясь на созданный «жертвой» тонкий непробиваемый барьер. Рыжик нахмурился и попытался ещё одной стеной отсечь их. Теперь уже задёргался Хирмунт, тщетно пытаясь выбраться из ловушки. Фиом нажал сильнее, преодолевая преграды, и почувствовал, как его разум освободился от незваного гостя. И тут в его мозг хлынул поток мыслей «захватчика», сбивчивые, неясные эмоции налетали друг на друга, смешиваясь в единый поток. Недоумение, уязвлённая гордость, попытки защититься плавали на поверхности, Фиом из чистого упрямства копнул глубже. И почувствовал такое отчаяние и душевную боль, что, попытавшись отстраниться, выбраться, увяз в них ещё глубже, будто муха в сиропе. Под поверхностными пузырьками мыслей несла свои воды чёрная река безысходности, у которой не было дна и порогов, одно стремительное течение, смывающее всё на своём пути.       — «Хватит!» — в бурю, созданную битвой двух разумов, вклинилось чьё-то сознание. Третья персона была явно на стороне Хирмунта.       — «Довольно. Уходи», — Фиома вышвырнули из чужого мозга. Он опёрся о стену, часто дыша, а бледного, обессилевшего Хирмунта поддерживал смутно знакомый зеленоволосый морас.       — Уходи отсюда, — повторил он, глядя на Фиома. Его лицо не выражало абсолютно ничего. — Тебе здесь не место, юноша. Свободен.       — Я прошёл? — рыжик решил выяснить всё до конца.       — Да. А теперь выметайся, — Фиом послушно вышел из комнаты, последним, что он увидел, перед тем, как дверь захлопнулась, был тот парень, касающийся своими губами губ Хирмунта.       Шайнис вздрогнул, притрагиваясь к мыслям Хира, настолько тёмные воспоминания сумел пробудить этот рыжий первокурсник в его душе. Сознание Хирмунта металось на грани безумия.       — «Хирмунт!» — уверенный голос Шая, а в ответ слабый, будто издалека, крик:       — «Шайнис…» — и слабый-слабый импульс-зов.       Поток чёрных мыслей был невероятно мощным, попавшего в него захлёстывало полностью. Сохранить рассудок с такой прорвой воспоминаний о войне, боли и смерти было практически невозможно, и Хирмунт на самом деле легко отделался, хотя ему так и не казалось. Кошмары, мучившие его со времени нападения на Велнию, иногда удавалось прогнать, часто не без помощи Шайниса.       Морас сжал руку Хира.       — «Я с тобой», — только бы он вернулся.       — «Не бросай меня!..»       — «Не брошу!» — ни за что.       — «Помоги мне!»       — «Я рядом», — глубже контакт, невзирая на опасность быть затянутым в эту пучину, только бы вытащить Хира.       — «Не оставляй меня…»       Тяжёлые волны топили их обоих, однако вероятность, что их удастся одолеть, оставалась высока. Всё же ментальное поле Шая могло подавить эту бурю.       — «Не оставлю!» — всхлип, тихий стон; Шайнис прижал к себе дрожащее тело.       — Я рядом с тобой, Хирмунт, — твёрдо произнёс он, укладывая друга на кровать. Их руки соединились, пальцы автоматически переплелись. Свободной рукой Шай начал поглаживать волосы Хира, успокаивая его и себя. Шай перебирал мягкие кудри и запутывал в них пальцы, дожидаясь, когда друг придёт в чувство. Отмахнувшись от усталости и слабости, Шай начал вливать в Хирмунта свою энергию, помогая тому оставаться «на плаву».       — Шай? — Шайнис открыл глаза, когда Хирмунт позвал его. — Ты опять меня вытащил?       Хир со вздохом сел и упёрся лбом в столбик кровати — голова ещё кружилась. Шай лежал без движения, восстанавливая силы. Хирмунт почти нежно посмотрел на друга, лёгкая улыбка озарила его лицо. Ситуация была ему знакома, Шай не раз спасал товарища из ночных кошмаров, однако впервые подобное произошло наяву, да ещё и из-за вмешательства извне, а ведь Фиом даже не был морасом.       — Чёрт возьми, этот рыжий очень непрост! — казалось, Хир восхищён, будто не он только что тонул в собственном мрачном прошлом. — Стоит за ним ещё понаблюдать, как считаешь, Шай?       — Не связывайся с ним. Тебе что, объектов мало? В следующий раз я могу не успеть, — серьёзный взгляд странно поблескивающих синих глаз сопровождался мощной мысленной волной, серьёзно давя на собеседника, но эта волна была чистой и словно сияла, особенно после той бушующей реки мрака. Шайнис не хотел, чтобы друг подвергался опасности, он был ему очень дорог.       — Что ж, как скажешь, — Хир понимающе кивнул, посылая импульс, который должен был уверить собеседника в его честности. Подобный обмен эмоциями происходил у морасов за доли секунды и являлся неотъемлемой частью их общения.       Фиому было не по себе. Кто вообще придумал «посвящать» первогодок? По-дурацки как-то всё вышло… Он встряхнул головой, отгоняя увиденные в сознании Хирмунта картинки. Порой из-под чёрной воды всплывали разные сцены из жизни мораса, хотя Фиом увидел слишком мало за тот промежуток времени, что их с Хирмунтом сознания были… Как же это назвать? Слиты?       Мысли Фиома зацепились за единственный проблеск света в той ледяной черноте. Девочка. Там была маленькая девочка. Смеясь, она тянула к Хирмунту руки, называла его «братик». Но и эти добрые, светлые моменты прошлого окутывала безысходная печаль. Видимо, сестру Хирмунта убили тогда на Велнии.       Медленно идя по коридору, Фиом старался не представлять, в каком аду оказался Хир, когда в небе появились крейсера хамелизавров, когда высадился десант, безжалостно уничтожавший морасов. Тогда уже было известно, что враг делает с трупами. Та девочка тоже была съедена, если не сгорела заживо в доме, где пыталась спрятаться. Фиом видел эту картинку, но что произошло после, так и не узнал.       Этот парень, друг Хирмунта, развёл их сознания с такой лёгкостью, а ведь сам Фиом, несмотря на все прилагаемые усилия, не мог освободиться. Кстати, они точно только друзья? Он ведь Хирмунта целовал. Такое не причудится. Рыжик поморщился. Как-то противно, если только зеленоволосый не девчонка, а это вряд ли… Стоп, так это же они тогда лизались на кровати, когда Фиом пришёл за заданием! В памяти вспыхнула новая картинка, которую еле получилось от себя отцепить. Хирмунт там с тем парнем… Фиом почувствовал, как к щекам приливает кровь. Ну их ко всем чертям, этих…       «Педиков!..» — закончил он мысленно.