Глава 30 Долги часть II
Айдзен Саиган «Помню, был полдень, когда пришло послание. Тогда я сидел в своей палатке, ожидая, когда солнце начнет садиться за горизонт. На улице в тот момент было особенно жарко, хотя в оранжевой пустыне всегда днем стоит — пекло. Да, ты правильно понял, город находится не в самой стране Ветра, а в пустыне, с которой она граничит… Хе, пустыня, граничащая с пустыней — каламбур. Когда я прочел послание, то поначалу не поверил. В тот момент мой разум был не в состоянии принять саму мысль, что все, кого ты любишь — убиты: родители, брат, ближние и дальние родственники, даже сосед, который стучит в стену утром — мертвы. Потом же, когда до меня все же дошла эта мысль, то на меня навалился ступор. Я в тот момент не мог двигаться — руки и ноги как будто стали деревянными, я хотел позвать на помощь, боясь, что у меня сейчас будет удар, но все что смог, это лишь издать едва слышимый хрип. В этот момент я „поверил“, что они мертвы. Не знаю почему, но в глубинах моего разума нарастала мрачная уверенность в том, что все это — правда…» Оторвавшись от дневника, Айдзен посмотрел на часы. «Тридцать четыре минуты, — снова посмотрел он на открытый дневник, исписанный мелким почерком. — За полчаса я прочел только этот абзац». Положив дневник, он подошел к окну. На улице стояла пасмурная погода, темно-серые тучи заволокли небо, скрывая солнечный свет, грозясь дождем. Смотря на небеса, Айдзен никак не мог найти объяснения тому, что с ним происходит, когда он читает дневник. Переведя внимание на оную вещь, он смотрел на него, пытаясь увидеть в нем ответ. Прошло уже две недели как начались каникулы, а только сейчас он смог уделить время — дневнику. Подумать только, но на протяжении этих недель всем что-то надо было от Айдзена. То Сая подойдет к нему, чтобы подрядить его на какие-то общественные работы, то Рьюго вдруг вспомнит, что Айдзен якобы его друг, и начнет общаться с ним на политические темы. Даже Кори начнет поблизости ошиваться, незаметно наблюдая. По крайней мере, Кори думает, что незаметно. Но никто не идет в сравнение с незабвенной Лавией, которая последнее время чуть ли не стала одержимой, стремясь почти все свое время проводить с ним. Она даже попыталась переехать к нему. Неудачно, стоит сказать. И только сейчас он смог, наконец, уединиться. Подойдя к окну вплотную, Айдзен уперся лбом об стекло. Кожей ощущая холодное стекло, он, не моргая, наблюдал за идущими по своим делам горожанами, зябко кутающихся в куртки. Что поделать — «осень», в этом мире каникулы начинаются не летом, а в этот дождливый и грязный промежуток времени. Сегодня ему исполнилось десять лет, как он родился в этом мире. Пять лет, как его похитили и привезли в этот город. Три года, как он стал учиться быть убийцей. Как ни крути, но его жизнь никак нельзя назвать обычной. «Сколько загадок на меня свалилось, сколько всего нужно узнать, — отойдя от окна, он спрятал дневник и направился к входной двери, взяв с собой запечатывающий свиток. — Но сначала нужно отработать те удары». Заперев за собой дверь, он быстрым шагом пошел к выходу. А через десять минут, после того как он покинул здание, входная дверь тихо открылась и в нее вошел мужчина средних лет, одетый в неприметные одежды.***
Син Гадзу Закрыв за собой дверь, Син осмотрелся. Его глазам предстала маленькая и светлая гостиная. Один диван, старый журнальный столик, расположенный рядом, да телевизор десятилетней давности. Вот что было украшением этой комнаты. Передернув плечами, он начал обыск. Проверив диван и стол, он, как и ожидалось, ничего не обнаружил. Закончив с мебелью, Син приступил к простукиванию стен и поиску тайников. Тщетно. Закончив осмотр гостиной, он вошел на кухню. Но и там ничего подозрительного не было. Дальше он вошел в смежную с кухней комнату, и вот там он нашел кое-что интересное. Как оказалось, это был кабинет Саигана. Подойдя к столу, стоящему около большего окна, Син начал просматривать документы, лежащие на нем аккуратным столбиком. «Так, счета за коммунальные услуги, не то, — убрал квитанции. — Хм, а это что?» «Мистер Саиган, мы рады сообщить, что ваш заказ выполнен и дожидается вас в почтовом отделении нашей организации. Вы вольны забрать его в любое для вас время. Отдельно хочу сообщить, что клей, который вы заказали, обладает весьма сильными свойствами. В частности, он быстро приклеивается к поверхности, с которой контактирует. Также он действует куда быстрее на свежем воздухе. Поэтому будьте осторожны с этим веществом. Ведь вы же не хотите приклеить себя к чему-нибудь. P.S. Организация посредников надеется, что это не последняя работа, которую она может выполнить для вас». — Всего десять лет, а уже занимается подобными вещами. Шустрый малый. Отложив письмо, Син взял какие-то чертежи. На них была изображена схема наручей, к которым был подсоединен то ли провод, то ли шнур и что-то еще, но что именно, он так и не понял. Также в них шел текст на неизвестном языке. — Похоже, зашифровал. Мальчик, ты все больше мне не нравишься. Сев за стол, Син достал из сумки блокнот и ручку, пытаясь расшифровать, подобрав ключ. Проведя за этим делом десять минут, он так ничего и не добился. Казалось, что это и не тарабарщина, собранная из букв, которая будет понятна только создателю шифра, а самый настоящий язык. Из тех букв, которые присутствовали, ему были знакомы только: А, В и С, остальное было покрыто тайной, из-за чего Син начал злиться. Оторвавшись от перевода, он откинулся и посмотрел в окно. Грязно серые тучи становились все темнее, и казалось, что дождь пойдет в любой момент, в своей мрачной решимости погружая этот и без того унылый город в апатию. Оторвавшись от созерцания, Син положил схемы. Встав, он подошел к шкафу, заставленному книгами. Что только на полках не стояло: книги по механике, математике, биологии, географии, было несколько довольно подробных атласов по анатомии человека. Открыв один из них, Син увидел, что на страницах были приписки хозяина книги со своими комментариями, которые, скорее всего, оставлял для самого себя. Но при этом здесь не присутствовало ни одной книги с политическим уклоном, также не было художественных романов. Казалось, что хозяин квартиры ничего не читает кроме учебников. Что было очень странно, особенно если вспомнить, что этот хозяин десятилетний ребенок. Обыскав весь кабинет, Син так ничего и не нашел. Выйдя из него, он направился в следующую комнату. Войдя в нее, он оказался в пустом помещении, обделанном тканью для звукоизоляции. В центре комнаты стояло большое кресло, а вокруг него расположилось множество звуковых колонок, формируя этакий круг вокруг единственной мебели. «Что-то это мне напоминает». Подойдя к креслу, он взял пульт, нажал пуск. Нажав на кнопку, Син резко закрыл уши из-за того, что вся комната мгновенно наполнилась множеством звуков, очень громких звуков. Быстро выключив их, он перевел дыхание. «Парнишка учится вылавливать определенные звуки, отсеивая лишнее, — потер он виски, пытаясь не обращать внимания на звон в ушах. — Черт, меня, конечно, тоже чему-то подобному учили. Но чтобы на такой громкости да и с таким огромным количеством звуков, это уже мазохизм какой-то». Не обнаружив ничего подозрительного, он вышел из комнаты, направляясь к спальне. «Может, я ошибся? И мальчонка не имеет к смерти дочери никакого отношения». Войдя в нее, он точно так же проверил, но ничего не нашел. Все больше начиная сомневаться в своей версии. Решив, что уже слишком долго находится здесь, Син убрал за собой, после чего покинул квартиру, снедаемый тяжелыми мыслями. Поражение, единственное, о чем он думал. Он ошибся и потратил столько времени зря, а убийца где-то ходит. Выйдя на улицу, он, смотря на асфальт, пошел к себе домой. Син не обращал внимания на покрапывающий дождь, его кожа не чувствовала ветра, неприятно дующего в лицо. Сейчас ему было все равно. Он знал, что дальше будет делать. Син считал, что поступает правильно, ведь у него есть «цель», которая оправдывает средства. И он обязательно это сделает. Потому что ему нужно убедиться, что Айдзен Саиган непричастен к этому. Он просто не сможет идти дальше, если не убедится. Но это будет потом, а сейчас он пойдет домой и там в очередной раз напьется, чтобы забыться.***
Айдзен Саиган В центре старого склада одиноко стоял мальчик, его руки были покрыты кровью, а рядом с ним висел подвешенный за руки, качаясь, скрепя веревкой, изуродованный и окровавленный труп ребенка. Если приглядеться к телу, то можно заметить, что у него были чуть ли не вырваны куски плоти. Кровь уже не так сильно стекала на пол, образуя приличную лужу. Скрип и капание, единственные звуки, которые издавал труп, но они совсем не мешали его соседу. Вот где-то на улице раздается гудок, сообщая, что рядом проезжает трамвай. Да, в этом мире развит транспорт, и здесь есть самодвижущиеся повозки. И не мудрено, ведь Ива огромный мегаполис, лишь немногим уступающий «Москве», и глупо считать, что в городе с населением в несколько миллионов людей не будет развита транспортная инфраструктура. А ведь когда-то Ива была лишь пограничным фортом, который выбрали для своего поселения основатели «Ивагакуре-но-Сато». Это сейчас Ива находится вдали от границы, но так было до «первой мировой войны». Открыв глаза, Айдзен снова посмотрел на тело своего подопытного, чье имя он так и не узнал. «За все время эксперимента подопытный так и не пришел в себя, а жаль, можно было бы дополнить данные». Подойдя к сумке, Айдзен достал из нее бутерброд и сок. Он смотрел, как тело безвольно качается. Закрыв глаза, он чувствовал своей кожей, как тело постепенно остывает, его уши улавливали, как под полом ползают грызуны, унюхавшие еду, и все, что их останавливало, так это присутствие самого Айдзена, ощущая своим сверхразвитым инстинктом, что опасность есть, стоит им лишь высунуть свои мордочки. Снова открыв глаза, он в который раз осмотрел раны на трупе. После стольких лет экспериментов, он наконец смог выполнить эти удары. Да, сейчас эта техника сыра, ее сложно повторить даже ему, и нужно время на подготовку. Но ведь начало уже положено, и нужно лишь продолжать отрабатывать удары, пока тело не начнет делать все на автомате. А уж тренироваться, не отвлекаясь, он умеет. Закончив с едой, он подошел к столбу, к которому была привязана веревка. Развязал узел, после чего тело упало на пол, издавая пустой звук. Удивительно, но сейчас этот кусок мяса совсем не напоминал человека. Освежуй его, отрежь голову, ноги и руки, а потом покажи то, что останется, обычному прохожему, и он примет тело за свиную тушу. Только маленькую. Оттащив труп к канализационному люку, который был проложен под этой заброшенной скотобойней, Айдзен сбросил его вниз. Убедившись, что тело не видно, он закрыл люк. Умывшись и переодевшись, Айдзен еще раз осмотрел зал. Удостоверившись, что все зачистил, и не осталось следов, он направился к выходу. Как вдруг мир начал замедляться. Одновременно с этим его зрение стало более насыщенным, оно наполнилось новые цветами, а свет, пробивающийся из-за туч, слепил. Вместе с этим звук набатом бил в ушах, отдаваясь эхом в мозгу. Он слышал, как крысы пищат, сражаясь друг с другом за свежее мясо, обычный человек бы не услышал их, настолько тихи эти звуки, но для Айдзена они были, как если бы он стоял около колонок. Но на этом все не закончилось, сделав наконец первый шаг, он прочувствовал каждую трещинку в полу, даже подошвы не помешали. Не обращая внимания на боль в голове, Айдзен продолжал идти, делая шаги, он следил за теми изменениями, которые происходили в его организме. В этот момент он слышал и чувствовал, как кровь струится по венам, ощущал, как легкие раздуваются, вбирая воздух и сокращаются, высвобождаясь от него. Во рту была горечь от запахов, стоящих тут, через который пробивался металлический вкус крови. Сам того не осознавая, он прокусил себе язык. Чувствуя, как из глаз, носа, ушей и рта течет кровь, Айдзен сделал еще два шага, после чего ноги подкосились. Потея, он беззвучно застонал от боли. Звуки, запахи, свет волнами накатывали на него. Мир показывал себя во всей красе. Уже не осознавая себя, Айдзен инстинктивно полз на карачках. Глядя на стену, он одновременно видел весь зал, каждую трещинку. Слышал, как маленькие зубки разрывают кожу, как крысы отрывают кусочки мяса, жуют их и проглатывают. Почувствовав на языке мертвечину, его вырвало. Сотрясаясь в конвульсиях Айдзен прополз еще несколько метров, после чего замер. В этот момент мир затих, посерел, замер. Наверное, точно так же себя чувствуют космонавты, когда выходят в открытый космос. Когда на тебя наваливает вселенская пустота, и все, что напоминает тебе, что ты жив, это твое собственное дыхание. Точно так же было и с Айдзеном, для него мир перестал существовать, казалось, что он больше не человек. Потому что не может человек ощущать то, что сегодня, лежа на грязном полу бывшей скотобойни, пропитанной кровью и жиром, ощущал Айдзен Саиган. Перевернувшись на спину, он широко раскрыл глаза. Он видел удивительные цвета, которые никогда не видел, слышал, как движется электричество по проводам, видел, как ультрафиолетовое излучение переливается на воздухе, чем-то напоминая северное сияние, кожей ощущал движение тектонических плит. Он лежал, не двигаясь, и не мог сказать сколько прошло времени. Могло пройти несколько недель, а могла пролететь всего минута. После чего мир снова пришел в движение, а Айдзена ослепила всепоглощающая боль. Лавия Ганояси Постучавшись в дверь, Лавия замерла, прислушиваясь к звукам в его квартире. Тишина. Постучав еще раз, она снова замерла в ожидании. Тишина. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что рядом никого нет, Лавия, сделав вдох-выдох, начала бледнеть, из пор ее кожи маленькими струйками выходил легкий прозрачный дым. Он окутывал ее, как саванн, создавая вокруг девочки ореол сверхъестественного. Чем-то это напоминало мантию. Постепенно туман вокруг девочки начал уплотняться, становясь видимым, когда как сама девочка наоборот становилась прозрачной, пока не стала похожа на призрак. Открыв глаза, Лавия невольно улыбнулась, как же ей нравится быть в этом состоянии. В такие моменты она чувствует освобождение от бренной плоти, как если бы она сняла доспехи. Это можно было сравнить с полетом, когда ничто тебя не сдерживает, и ты вольна идти куда пожелаешь. Как же ей хочется, чтобы в этот момент рядом с ней был Айзи. Ну почему она никак не наберется смелости признаться ему в своих чувствах? Ведь только от того, что она держит свою любовь в секрете от него, он до сих пор не назвал ее своей девушкой. Лавия искренне считала, что та дистанция, которую держит Айзи, существует только из-за трусости самой Лавия. Ведь стоит ей лишь признаться… Трансформировавшись, Лавия проникает через замочную щель в квартиру, после чего снова материализуется, открывая дверь, берет лежащую сумку, затаскивая ее в квартиру. После снова запирает квартиру. Айзи в очередной раз поменял замок, из-за чего ей снова придется делать новый дубликат ключей, ну ничего, нет такой проблемы, которую нельзя решить. Посмотрев на часы, она засекла время. Закрыв глаза, она уже по привычке вдыхала его запах, впитавшийся в стены этого места. …Она часто представляет, как они в солнечный тихий день стоят на пустынной улице. По этой улочки гуляет прохладный освежающий ветер. Стоя на небольшом расстояние друг от друга, они смотрят друг другу в глаза, слушая, как ветер играет с листьями, создавая удивительную музыку жизни. В этот момент у Лавии пересыхает горло, а он не дает ей поблажек. Он стоит, не произнося ни слова, не моргая, смотря на нее своими жуткими глазами. Громко сглатывая, она разлепляет пересохшие губы и тихо, как будто опасаясь спугнуть Сойку, произносит первые слова. Поначалу все это напоминает бессмысленный поток слов, но Айзи не перебивает ее, все так же стоя, он смотрит на нее, кажется, что тот, кого Лавия любит, даже не видит ее, мыслями находясь где-то в другом месте… Оглядевшись Лавия разувается и снимает кофту, оставшись только в штанишках и футболке. Размявшись, она проходит в гостиную, ложась на диван, Лавия вдыхает его запах, кожей пытается уловить тепло, которое могло остаться на этой мебели. …С каждым произнесенным словом девочка все больше набирается смелости, она чувствует, как внутри нее разгорается пламя, оно слабое, едва видимое, готовое потухнуть в любой момент, но все же оно горит, упрямо доказывая свое право на жизнь. И чем сильнее становится это пламя, тем смелее становится девочка… Вдоволь навалявшись, Лавия встает, проходя на кухню, поставив чайник, она берет обеими руками кружку Айзи. С любовью смотря на то, что держит в руках, Лавия включает чайник. После чего кладет кружку на стол, наливает в нее заварку. Подойдя к окну, она любуется пасмурными тучами, тяжело нависающими над городом. Кажется, что они в любой момент упадут, раздавив под своей тяжестью весь этот гнилой город. Закрыв глаза, Лавия расставляет руки в стороны, начинает кружиться по кухне, танцуя вальс. В этой фантазии на ней надето воздушное вечернее платье цвета индиго, а он носит смокинг угольно черного цвета. Лавия рисует в своем воображении, как она и Айзи вальсируют в зале для балов, вокруг них кружатся расплывчатые силуэты других пар, но эта пара влюбленных их уже не видит, прямо сейчас весь мир для них сузился до них самих. …Айзи все молчит, на его лице не дрогнул ни один мускул, чуть наклонив голову в бок, он наблюдает за ней. В какой-то момент ей начинает казаться, что он изучает ее, пытаясь понять, насколько она — Лавия — серьезна в своих словах. Он как бы спрашивает ее: «на что ты готова ради своей любви? Есть ли сила в твоем признании, или это лишь девичья первая любовь, сияющая как солнце, но такая слабая и короткая, как бабочка однодневка…» Продолжая танцевать, Лавия начинает неосознанно использовать свою силу. В этот момент туман снова начинает исходить из ее тела, из-за чего девочка становится легче и воздушнее, она как будто начинает парить. Постепенно Лавия ускоряется, кружась все быстрее. Пока чайник постепенно закипает. …В этот момент Лавия замолкает, прочтя в его глазах то, что он, как ей кажется, думает, ее сердце на короткий момент замирает. Испытывая злость, нет, не на Айзи, а на саму себя, она сжимает кулачки. Она виновата перед ним, она недостаточно показала свою любовь ему. Из-за чего он сомневается. Чувствуя влагу на своих щеках, она зажмуривается. Прямо сейчас ей хочется убежать, исчезнуть, умереть… Свист прервал ее танец. Скривившись, Лавия недовольно посмотрела на причину шума. Подойдя к чайнику, она отключила его, налив себе чаю. Выйдя из кухни, она, взяв сумку, направилась в его спальню. …С трудом сдерживаясь от того, чтобы не разреветься, Лавия попыталась сказать хоть что-нибудь, что убедит Айзи, что она его любит и готова на все ради него. Но как обычно бывает в таких ситуациях, у нее ничего не получилось, из-за чего она чувствовала себя еще хуже… Пройдя в спальню, девочка поставила кружку на тумбочку. Осматривая темную комнату, она вдыхала полной грудью, пытаясь почувствовать его запах. Снова улыбнувшись, Лавия подходит к шкафу, открыв его, она оттуда достает кофты и рубашки Айзи, а из сумки выкладывает идентичную из шкафа одежду, развешивает их. Закончив, Лавия, полностью раздевшись, запрыгивает на кровать. Укутавшись в его одеяло, она ложится, смотря на потолок. …Почувствовав на своем плече руку, она открывает глаза. Он все так же ничего не говорит, но в этот раз есть в его взгляде что-то такое, из-за чего у неё перехватывает дыхание. Поддавшись какому-то порыву, Лавия прижимается к его груди. Плевать, что их может кто-то увидеть, плевать. Все, что ей нужно, так это чтобы он никогда не отпускал ее из своих объятий. Закрыв глаза, Лавия еще сильнее кутается в его одеяло. Сейчас ей очень хорошо и у нее спокойно на душе. — Еще немного полежу и можно будет уходить. Все больше расслабляясь, у нее замедляется дыхание, на ее сердце легко, она счастлива, и все у нее с Айзи будет в порядке.***
Высунувшись из норки, маленький крыс осторожно осмотрел территорию. Принюхиваясь, он искал опасность. Повертев мордочкой и не обнаружив ничего такого, он вышел из норки. Быстро перебежав, он шмыгнул в безопасное, по его мнению, место. Переведя дыхание, маленькое создание переждало несколько секунд, потом снова повторило уже отработанную тактику. И в этот раз не было опасности, но что-то не нравилось маленькому грызуну. За все крысиные года он не раз чувствовал подобное, когда вроде бы опасности нет, но все равно что-то тебя гложет, это непонятное чувство нашептывает тебе, чтобы ты поворачивал назад, ибо дальше — смерть. Но маленький крыс не мог вернуться, он был — голоден. Снова выбежав, он побежал к тому двуногому существу, которое лежало неподвижно уже долгое время. Все, что ему нужно, это лишь удостовериться, что оно мертво. Если же нет, маленький крыс сразу же шмыгнет в щель, ну, а если же да. Как уже было сказано, но маленький крыс был голоден, очень голоден. Добежав до создания, крыс замер, внимательно осматривая тело, он пытался найти намек на то, что оно живое. Не найдя ничего, грызун сделал несколько шажочков, приближаясь к руке существа. Как вдруг рука существа делает молниеносное движение, хватая маленького крыса, сжимает его, из-за чего грызун испытывает ужасную боль. Не выдержав, он начинает пищать, а существо в этот момент, слегка поднимая голову, смотрит на него. — Ты слишком шумный, — произносит существо, после чего сжимает грызуна в руке, из-за чего у того ломается позвоночник, избавляя маленькое создание от боли.