Исход судьбы

Мы идём по живым улицам, люди суетятся, кто-то идёт на работу, кто-то возвращается из школы. Люди странно смотрят на нас. - Почему они на нас так смотрят? – спросила рыжая, смотря пристально на каждого прохожего. - Мы другие, у нас другой мир, другая мода! Ребят, попробуйте одеться как-то приличней, - сказала я и расстегнула свою кожаную куртку, потому что сейчас пекло солнце и было жарко. Лёха заправил рубашку в джинсы, все попытались хоть как-то слиться с людьми, но все попытки оказались провалены. - Железа в организме не хватает? – спросила женщина, проходя мимо Насти. - Чё? – спросила недовольно она. - Петрушку жуй, во чё! – воскликнула женщина и ушла. - Серёжка в носу, они это не приемлют, - объяснила Аня. - Дикий народ, - сказала Настя, и мы сели на скамейку. - Так, ребят, нас выкинет через часа два или три, - рассудительно начал Паша, - нам надо найти тачку и свалить из Зоны. Или на автобусе, ещё надо так, чтобы мы не вросли в дерево, как тот мужик. - На автобус нужны деньги, а машину Лёха сумеет вскрыть, и мы уедем, - сказала я. - Ребят, это же воровство! – начала Аня. - Ань, а давай мы лучше сдохнем? Зато не своруем тачку, - вскипел Лёша. - Но так же нельзя, - пыталась отговорить нас Аня. - Слышь, Гош, успокой свою девушку, - сказала я и покосилась на Гошу, тот встал и обнял её. - О, смотрите, квас, - вставил своё слово Паша. - Я хочу попить, кто со мной? - Я не против, - я встала и пошла к лавке с квасом. Паша догнал меня, и мы поравнялись. Подошли к продавщице и спросили: - Сколько квас стоит? - Четыре, - коротко кинула она. - Рубля? – вот у них цены, у нас в Москве и не сыщешь квас за четыре рубля. Так дёшево. - Ну если богатые, то рубля, а так копейки, - усмехнулась она. - Теперь понятно,- сказала я и подошла к двум школьникам, - слушайте, ребят, помогите, пожалуйста. Дайте нам 8 копеек, а то у нас с собой нет, - состроив миленькую рожицу сказала я. - Мне мама не разрешает, - сказал пацан и допил квас, второй с ним согласился, и они ушли. - Ну, что, хотела отжать у маленьких мальчиков деньги? - стал ржать Паша. - Ага, - улыбнулась я. Тут подошёл какой-то мужчина, и я подошла к нему. - Слушайте, а не выручите нас? – мило улыбнулась я, - у нас денег нет на квас, а очень пить хочется, дайте нам адрес, а мы потом скинем вам деньги. - А что не выручить-то? Конечно, помогу, – он достал из кармана двадцать копеек, - три кружки, пожалуйста. Она отдала нам кружки, я отпила из стакана. Так вкусно! В современном времени не такой вкуснятины! - Вы, что, с Москвы? – спросил он. - Ну да. А как Вы догадались? – спросил Паша. - Одежда брендовая, а ещё акцент. - Ну, у вас такой же, - вклинилась в их разговор я. - Ну да, пробыл долго в Москве. Я там в академии учился. - А чё за академия? – спросил Вершинин. - Сельского хозяйства, - отозвался тот. - Хм, это вы сельским хозяйством на такую машину заработали, - усмехнулся Павел. - Внимательный, - усмехнулся тот, - это же не моя, а служебная! - Вы из чиновников типа, их Мэрии или как там… - пыталась вспомнить я. - Из какой Мэрии? Ты, что, Марка Твена начиталась? Вот молодёжь, всё на Запад смотрит. - А чё в Западе плохого? – поинтересовался Паша. - А что хорошего? – прищурившись, спросил он. - Нормально, там всё. Живут люди, знают, зачем работают, - пожала плечами я. – А здесь чё? Даже частной собственности нет, зачем люди работают? - Ну, я думаю, измениться всё скоро, - добавил свою реплику Паша. - А ты не думай. Вы, вообще, в эту сторону не думайте, ребята. Ничего тут меняться не будет! Вы же, вроде, хорошие ребятки! А вы женаты? - Конечно, - усмехнулась я. Паша обнял меня и притянул к себе. - Нет, она моя невестка! Вот скоро поженимся, да, Аль? – спросил Паша. - Ага, - ответила я, да уж, свадьба с Вершининым? Я тут не знаю, встречаемся мы или нет, а тут, блин, свадьба! - Я рад за вас! Бывайте, ребятки! А кстати, посоветую вам, если вы даже думаете об этом, то никому не говорите, а то люди не поймут, - он пожал Паше руку и удалился. - Странный дядя, - сказал Паша. - Это же прошлое! – сказала я. Мы поставили кружки и направились к ребятам. Игорь сидел и покачивался из стороны в сторону, Настя и Лёха сидели и обнимались, Аня и Гоша в принципе делали тоже самое. - Ну что, надо найти машину и валить отсюда, - сказал Горелов. - Гош, смотри, мой папа! – воскликнула Аня и рванула к какому-то мужчине. Антонова, что же ты делаешь? Нельзя знакомиться со своими родителями в прошлом, когда ты ещё не родилась! - Сука, - вырвалось у меня. – Аня, что, сдурела совсем ли как? - Да ладно тебе! Может, всё обойдётся, - сказала Настя. - Ключевое слово - «Может»... Аня простояла, проболтала там минуты три и в истерике вернулась к нам. - Ребят, там такое… - ревела она, - я всё испортила! Лена, оказывается, была в милиции, и отца с работы дёрнули. Ему пришлось уйти, понимаете? - Тихо, Ань, не тараторь объясни нормально, что случилось? – я присела возле неё и обняла за плечи, дабы успокоить. - Чтобы забрать Лену из милиции, отцу пришлось поменяться с другим человеком, - всхлипнув, сказала она, - теперь он будет работать в день аварии. А отец всегда рассказывал, что, если бы он работал в день аварии, тогда бы он умер, потому что его сменщик Виталий Сорокин умер в день аварии. - Ань, не переживай ты! Исправим как-нибудь, - пыталась подбодрить её я. - Ань, мы же можем всё поменять! – сказала Настя. - Стопэ, - сказала я, - мы можем сделать так, чтобы аварии не было! Не будет аварии, не будет и Зоны, которая пытается всё время нас убить! - Аль, спасибо, - обняла меня Аня. - Ой… Я знаю, ты не любишь, когда я тебе так говорю про… - Ничего, Ань! – я обняла её крепче. - Надо действовать! Аня, Настя и Гоша идут убеждать Аниного папу, что всё это правда. Я, Аля, Лёша и подкастер идём добывать машину, - сказал Паша. – Всё, давайте, всем удачи! Лёха ушёл куда-то, а мы с Пашей и с Игорем остались сидеть на месте. - Паша, думаешь у нас получится? – спросила я. - Ну, мы должны попытаться, - сказал он. Лёха вернулся и сел возле меня. К нам подбежал мальчик и протянул линейку Лёше. - Держи, - Горелов дал ребёнку две жевательные резинки. - А у меня ещё есть дома, - сказал тот пацан, закидывая себе их в рот. - Ну, круто. Завтра ещё принесёшь, - улыбнулся Лёша, и мальчик убежал. Мы пошли искать машину, и, когда Лёха нашёл подходящую отмычку, он начал её взламывать. Взломав, я хлопнула ладонью друга по плечу. - Молодец, Лёх! -Э, что делаете? – спросил милиционер. – Чья машина-то? - Батина, - сориентировался Лёха, - он просто попросил помыть её. Салон почистить. Завтра в Киев едем, - как же Лёха может искусно врать. - Понятно, ну не балуетесь! Главное - не заводи, - сказал он и отошёл. - Не, не. Тут Лёха роняет линейку, полицейский оборачивается. Паша хочет поднять линейку, спускается, и его кофта поднялась, я заметила торчащий пистолет. Хоть бы милиционер не заметил его. Ну, нет же! По всем законам подлости это должно было случиться, - он поднимает пистолет и кричит: - Стоять! Медленно достал пистолет и положил на землю! Паша достал пистолет и тихонько опустил его на землю. - Руки вверх! Я подняла руки. - Всё, командировка, - сказал Горелов. - Ребят, вы кто такие? – спросил он. Через 40 минут подъехала машина, и нас усадили назад, а сам он сел вперёд. Всю дорогу мы молчали, потом нас привезли в участок и посадили в одну камеру. - Бля, Паш, можно как-нибудь понадёжней спрятать пистолет? – психанула я. – Из-за тебя теперь тут сидим! - А мог Лёха не ронять линейку?! – Паша, сидевший, облокотившейся об стенку, встал. - Э, меня не трогайте! – сказал Лёша. - Кокого? Ты, хоть понимаешь в какой мы сейчас жопе? - Прикинь, - сказал тот, - уж поумнее некоторых буду, а если ты не заметила, то в этой ситуации я не виноват. - Ага, - фыркнула я, - конечно, ты у нас точно не виноват! - Лёха линейку уронил, чё ты ко мне лезешь? Я же не виноват, что у кого-то руки крюки, и он линейки роняет, в конце концом сама могла поднять! И нехуй на меня орать! - Да пошёл ты на хуй! – психанула я. Я села возле Лёхи, тот покачал головой и усмехнулся. В комнату зашёл парень, лет 25, и позвал нас с Пашей на допрос. Мы ушли, зашли в кабинет и долго ждали, а кого мы ждали, мы сами не знали. Тут заходит мужчина и садится за стол. Это оказался тот мужчина, который дал нам денег на квас. - Привет, любителям бесплатного кваса, - усмехнулся тот. - Теперь я поняла в какой Вы академии учились, - усмехнулась я и скрестила руки на груди. - А я понял откуда у вас столько импортных шмоток, - сказал он. - Ну, и? Какие же версии будут, - сказал Паша. - Сначала думал, что родители где-то в Польше или ГДР работают. А теперь, даже предположить боюсь. Он достал из кармана телефон. - Узнаёте? – спросил он. - Что это? – он придвинул телефон ближе к Паше. - Калькулятор, - ответил он. - А буквы? Код набери,- сказал он. - Я не знаю кода, - спокойно ответил тот. - Я тебе помогу вспомнить, если что! – сказал он. - Это не мой, это моего друга, а он не в себе, - беззаботно ответил блондин. - Ну да, мне говорили, что с одним из вас что-то не так. Это что такое? – спросил он, доставая наши паспорта. - Зря молчите, это паспорта, ну по крайней мере там так написано, а выдан он Андреевой Альбине 19 июля 2009 года и Вершинину Павлу 19 февраля, того же года. Герб царский, выдан гражданину Российской Федерации. -Ну, я фантастику люблю читать и друзья сделали, это же прикол. – сказал Паша. - И невесте твоей тоже? – спросил он и перевёл взгляд на меня. - Ну, я же его невеста, вот и мне сделали, - усмехнулась я. - И другу вашему тоже сделали? – проорал он. - Ты что несёшь, парень? Ты думаешь, я добренький, потому что тебя кружкой кваса угостил!? Я офицер КГБ СССР, и если ты сейчас же не признаешься, что это… - Я же говорю прикол, - сказал Паша. - Ну, всё! Думаю, невеста твоя поразговорчивее будет, увидите его, - крикнул КГБешник. - Только пальцем её тронь, - крикнул Паша, когда его уводили. Я сидела и не знала, что делать? Врать, что же ещё! Врать до последнего, пока нас не выкинет назад. Он присел рядом на стул, где недавно сидел Паша. - Ну, надеюсь, ты расскажешь мне всё. Представлюсь: офицер Сергей Костенко. Альбина, расскажи мне всё, что ты знаешь, - думает, что я тупая блондинка, и я расскажу ему всё, что знаю из-за того, что он вежлив со мной. Ага, сейчас. - Смысл? Вам же Паша всё рассказал, - пытаясь остаться спокойной сказала я. - Девочка, давай на чистоту, я вас за это расстрелять могу! Хочешь, чтобы твоего женишка расстреляли... - пригрозил он. - Ну, за что? Он сказал вам правду, и я не виновата, что вы не верите, - спокойно сказала я, хотя внутри меня играла буря эмоций: злость, отчаяние, страх. - Уважаю, - сказал он, - я уважаю таких девушек с характером, которые не боятся и не остановятся не перед чем. Любишь его? – задал он вопрос, действительно люблю ли я его? Наверное, люблю, если готова пойти на всё, чтобы его не убили, я готова сама пойти под расстрел, только бы с ним всё было хорошо. Я готова остаться в этой Зоне навсегда, лишь бы он был счастлив, нашёл свою любовь, построил свою семью. Андреева, да ты влипла! Влюбилась по-настоящему, что же, надеюсь, Вершинин это узнает до того, как нас прикончат. - Ну, и? Расскажешь? – спросил он. - Я сказала, что всё, что он сказал, была чистая правда, - процедила сквозь зубы я. - Да ты хоть понимаешь, что творишь, дура? – он ударил меня так, что разбил мне губу. Яркая красная жидкость потекла по губе, а потом медленно перешла на подбородок. Вы спросите: почему мне не больно? Ответ легкий: никакая физическая боль не заглушит душевную, даже если бы мне сейчас было больно, то я бы обрадовалась, потому что смогла забыть хоть на какое-то мгновенье душевную. - Сильная ты, - сказал он. - Уж посильнее некоторых буду, - вспоминая слова Паши, сказала я, - а у Вас рука только на девушек поднимается? – спросила я, и кровь начала большими каплями падать на пол: - сильно же Вы меня приложили. Поверьте, если я ударю Вас, то мой удар ни насколько не будет слабее. - Прости, не удержался, - он опять присел рядом, - давай так, я вижу, девушка ты храбрая, сильная. Ты расскажешь всё про эту ситуацию, а взамен я тебя отпущу, может и работу предложу. Ну, и? - То есть Вы предлагает стукануть на них? – я окинула его презренным взглядом. Он, что, серьёзно думает, что я их сдам? - Ну, можешь считать так. - Ладно, - согласилась я. – Слушайте меня внимательно, чтобы я не повторяла несколько раз. - Хорошая девочка, - усмехнулся тот. - Короче, ребята, наши друзья, решили прикольнутьтся над нами и сделали поддельные паспорта. Типа мы из будущего, фальшивая страна и всё такое, а они ещё себе сделали, тоже решили побыть гражданином фальшивой страны, - лгала дальше я. - Вот тварь! – Костенко подбежал ко мне и схватил за горло. - Ну, что, задушите или ударите? – спросила я, заглядывая ему в глаза, неужели он действительно может прикончить человека? По телу пробежала мелкая дрожь, я испугалась, но вида не показывала. Он убрал руку и произнёс: - Жаль, а мы бы с тобой сработались. Я действительно готов был дать тебе работу, но… - Но не судьба, потому что я сказала правду, а вы не верите. - Уведите её, - крикнул он. Меня увели в камеру к Паше. Паша сидел, облокотившись о стенку с закрытыми глазами. Я присела рядом с ним, он вздрогнул и повернул голову ко мне. Я отвернулась, чтобы он не видел губу, тем более мы с ним в ссоре. Я хотел просто заплакать сейчас, но я не могу. Я сильная, я не могу позволить себе расплакаться, показать свою слабость. Расплакаться перед кем-то — это значит для меня унижение, я всего лишь два раза плакала перед Настей и то, когда мои родители разводились, и когда мне изменил Миша. Перед Лёшкой один. Почему, я никак Антонова и не могу показать своих чувств, эмоций, что у меня на душе. Анька захотела — поплакала, захотела — призналась Гоше в симпатии. Я не могу признаться Паше в любви, вдруг чувства не взаимны? - Аль, - сказал Паша и придвинулся ко мне. - Что тебе, Вершинин? – спросила я. - Ну, хватит дуться! Прости, я дебил, - сказал он и обнял меня. - Ты только сейчас это понял? – усмехнулась я, Паша повернул моё лицо к себе. Он провёл рукой по нижней губе, где ещё были следы крови, и сказал: - Это он тебя так? Убью суку. - Паш, подожди, он КГБешник, он может тебя по расстрел повести и это только за наши паспорта, а ещё там телефоны. Он предлагал мне работу, чтобы я вас сдала. -Ты не сдала нас, - это скорее всего было утверждение, чем вопрос. -Если бы я вас сдала, я бы наверное не сидела здесь с тобой? – огрызнулась я. -Я всё равно грохну его, если успею, - процедил сквозь зубы он. -Нет, Паша, бля сядь, - сказала я и встала. -Аль, ты чё? У тебя до сих пор кровь идёт! -И что?! Не сдохну от этого! Я блять там его жизнь спасаю, а он тут выпендривается! Сядь и слушай меня. -А ну повтори! – сказал он, - ты рисковала жизнью, чтобы спасти меня?! Ты, дура, что ли? Рисковать своей жизнью ради моей, ты больная! -А чё я должна ещё была делать, а? Сдать вас нахер и чтобы тебя повели на расстрел, это ты придурок, - сейчас мы выглядели странно, орём друг на друга за то, что пытались спасти жизнь друг друга. -Дура, - сказал он и подошёл ко мне вплотную, наши губы скоро соприкоснуться, но я выдыхаю и произношу: -Дурак, - вот уже соприкасаются, но Паша усмехается и добавляет: -Но моя. -Но мой. Наши губы наконец-то соприкоснулись и Паша углубил поцелуй. Мы вложили в него отчаяние за нашу жизнь, страх за нёе и свою любовь… Которую так и не можем выразить словами. Мы оторвались, когда закончился воздух в лёгких. Он обнял меня и спросил: -Аль, а почему у тебя фамилия православная, а имя ну не очень… - пытался сформулировать вопрос он. -А так у меня папа русский, а мама татарка и она настояла на этом имени. А что тебе имя моё не нравится? – спросила я, заглянув ему в глаза. -Очень нравится, - сглотнул он. Он отстранился от меня и залез на нары. Смотрел в окно. Тут всё поплыло перед глазами, я поняла, что нас выкинуло назад. Зажмурила сильно глаза и когда открыла их Паша лежал на полу. Я подбежала к нему и положила голову на колени. На затылке было, что-то липкое и красное. Блин кровь. Паша только живи, не хватало мне ещё этого! -Паша, Пашенька, очнись пожалуйста, - я начала приводить его в сознание, то есть бить по щекам. -Паш, очнись. Ведь я люблю тебя, - неужели я сказала это, Паша скорее всего и не узнает, потому что был без сознания, но я всё таки сказала! Я совсем забыла про ребят, они могли там находиться в таком же состояние, но Паша меня сейчас интересовал больше всего. -Паша, Паш, блять очнись же ты! – сказала я. Павел открыл глаза и улыбнулся. -«Паша ,Пашенька» мне нравилось больше, чем «Паш, блять очнись же ты» - усмехнулся он. -Ты, что всё слышал? – в недоумении спросила я. -Ну, да, - он улыбнулся. -Ну, ты и дурак Вершинин, - сказала я и встала. -Не, главное я пострадал, а она ещё обзывается, - сказал он и притянул меня к себе, мы поцеловались. Я действительно боялась за него, ведь я люблю его. Теперь я признала это и пофиг, что Паша всё слышал, главное, что он здесь со мной. -Аль, я те… - не успел он договорить, как в комнату ворвался Горелов собственной персоной. Он накинулся нас обнимать. -Ребят, я так рад, что вы живы, - сказал он и увидел мою губу, - Аль, блять кто это тебя? Паша, что ли? Пахан, я за такое тебя у… -Лёх, Лёх остынь, это не он, - успокоила я друга, - это тот КГБешник. Паша ни в чём не виноват. -Точно? – спросил с подозрение он. -Ты чё сомневаешься что ли? – спросил Паша. -Нет… Ладно, пошлите, нас там ждут. Мы поднялись на верху и я увидела Настю. Мы подбежали к друг другу и обнялись. -Я рада, что с тобой всё хорошо, - вдыхая аромат карамели исходившей от девушки, сказала я. -И я, ты не представляешь как я переживала, когда нас загребли сюда, - Настя увидела Вершинина и пошла обнимать его. -Анька, - сказала я и с объятиями накинулась на неё. Я рада была видеть её. -Аля, - сказала она и обняла меня в ответ, странно я не накричала на неё по этому поводу, не оттолкнула, тем более сама полезла с объятиями. – Можно же теперь тебя так называть? -Ты ещё спрашиваешь, - усмехнулась я и увидела Гошу. -Задрот! – воскликнула я и тоже обняла его. -А мне тоже можно так тебя называть? – спросил он. -Так внимание важная информация! Всем кто находится в этой комнате, можно называть меня Алей или Алькой, как вам хочется. -Кроме подкастера, - сказало Паша и обнял меня. Мы спустились вниз и тут я слышу, как машина подъезжает к зданию. Фары замигали и дали нам свет на мгновенье. Подкастер пошёл проверять, что там выстрел его обездвиженное тело падает на холодный пол…